Недельная глава Корах 2

Пламя распри

Что делает с людьми вражда! Дав втянуть себя в конфликт, мы говорим и делаем порой такие вещи, которые никогда не позволили бы себе в обычных условиях. Умные, трезвомыслящие люди теряют контроль над собой и чувство реальности; они ведут себя так иррационально, что потом наверняка устыдились бы своих слов, если бы услышали их в магнитофонной записи. (Нам действительно бывает стыдно, когда вспоминаем, что именно мы говорили.)

Такое поведение не случайно. Ибо в разгар конфликта мы не ищем правду, а пытаемся во что бы то ни стало, «из принципа», доказать свою правоту и посрамить противника. Ради этой цели мы говорим все, что приходит на ум. Наше уязвленное «эго» не позволяет нам признать, что мы неправы.

В обычной жизни, увлекшись спором, мы попадаем порой в смешное положение и вместо того, чтобы укрепить свой авторитет, наоборот, роняем его. Если же ставки высоки, а конфликт масштабнее, его последствия могут быть поистине катастрофическими.

Чего добивался Корах? Ведь он не был обижен судьбой: принадлежал к избранному колену Леви, в котором пользовался особыми привилегиями. В мидраше сказано, что он входил в число левитов, которым поручалось носить в пустыне Ковчег Завета с каменными скрижалями. Еще он был миллионером (в иврите есть даже выражение «богат как Корах») и обладал незаурядными способностями.

Все это не помешало ему, однако, вступить в острейший конфликт и преследовать цель, которая изначально противоречила его же интересам.

Корах завидовал своему младшему кузену Элицафану, сыну дядюшки Узиэля, младшего из четырех сыновей Кеата. Элицафан был назначен предводителем этого рода, самого привилегированного среди левитов, а его, Кораха, сына Ицхара, второго по старшинству из сыновей Кеата оставили на вторых ролях. Эта ревность толкнула его, в конце концов, на бунт против Моше и Аарона, сыновей Амрама, самого старшего из детей Кеата.

Корах мечтал о должности первосвященника, но, чтобы заполучить ее, он парадоксальным образом прибег к невыгодной для себя демагогии — стал пропагандировать равенство всех людей: «Все общество, все святы, и среди них Б-г! Отчего же возноситесь вы над собранием Б-га?!» (16:3)

Он не столько сам стремится к власти и почестям, сколько пытается отнять их у Моше и Аарона, хотя они не узурпировали власть и вообще не домогались ее, а получили из «рук» Творца. Желая подорвать их личный престиж, он подрывает одновременно и престиж их постов, которые сам же мечтает занять. Ведь если «все святы», значит, каждый еврей может с равным правом домогаться лидерства. Зачем Кораху столько конкурентов? Ведь революцию делает одни, а плодами их победы часто пользуются другие. Следовательно, Кораха вполне мог потеснить кто-нибудь из его свиты, например, Датан или Авирам, которым было не занимать коварства и подлости.

Корах был, конечно, предан иудаизму, но, борясь с Моше и Аароном, он попрал его основы, волю Творца, поставившего братьев во главе нации. Он отверг сразу два из тринадцати принципов еврейской веры, сформулированных гораздо позже Рамбамом, седьмой и восьмой: «Я безоговорочно верю в то, что пророчество Моше-рабейну — истина и что он — величайший из всех пророков…», и «Я безоговорочно верю в то, что вся Тора, которой мы обладаем ныне, была дана Всевышним Моше-рабейну». Корах не видел, куда влекут его амбиции. Он был ослеплен борьбой за свои права и не видел уже разверзшейся перед ним пропасти.

Бессмысленность и гибельность конфликта раскрывается и в сцене с воскурениями. Моше предложил бунтарям принести воскурения в Мишкан. Кого Б-г выберет, тот останется в живых. Остальные умрут. Поразительно, что Корах охотно согласился на это испытание. Моше и Аарону было нечего бояться. Они знали, на чьей стороне правда. Но Корах, на что он рассчитывал? Идти в Святая Святых с горящей смесью благовоний вместе с 250 другими людьми, включая первосвященника Аарона, мудреца и праведника, зная, что живым оттуда выйдет только один. Какая безумная самоуверенность!

Но даже если Корах искренне верил, что только он пройдет Б-жественное испытание, а все другие умрут, какое он имел право жертвовать жизнями стольких людей, к тому же искренне преданных ему, ради своих эгоистичных целей? Эта жертва была принята: «Огонь вышел от Б-га, и пожрал двести пятьдесят человек, принесших воскурения» (16:35) Самого же Кораха поглотила земля.

Не случайно, мудрецы Талмуда говорят о «пламени распри». Это пламя лишило Кораха разума и, в конце концов, погубило его.

Яблоки от яблони

Зайдите в синагогу в праздник Симхат Тора. Вы увидите, как евреи со свитками в руках обходят, танцуя, возвышение в центре зала, на котором читают Тору. Время от времени процессия останавливается, и все присутствующие, стар и мал, прыгают на месте, скандируя: «Моше — истина, и его Тора истинна!» Откуда взялся этот обычай?

Их этого раздела мы узнаем, как земля заживо проглотила Кораха и его сообщников, пытавшихся сместить Моше и Аарона. В талмудическом трактате Бава батра рассказана такая история. Одни арабский торговец повел мудреца Рабу бар Бар Хану в пустыню, к тому месту, где много трещин в земле. Из этих трещин выделялся сильный жар. Они обернули палки шерстью, смоченной в воде, и поднесли их к трещинам: шерсть моментально вспыхнула.

Затем араб осторожно подвел Рабу бар Бар Хану к одному из разломов и подал знак, чтобы он прислушался. Из-под земли донеслись голоса. Они твердили одну и ту же фразу: «Моше и его Тора — истинны, а мы — лжецы!»

Корах провалился в бездну со всей своей семьей. Но его сыновья уцелели. Буквально в последнюю секунду они раскаялись, и когда разверзлась земля, специально для них в обрыве возник выступ, на котором они спаслись.

Когда евреи прыгают в синагоге в ходе празднования Симхат Торы, они тем самым подражают детям Кораха, успевшим вскочить на выступ в скале и спастись от гибели.

Корах говорил, что все евреи одинаково святы. Это значит, что ни одного из нас нельзя назвать более великим и достойным, чем другие. В веселом хороводе, танцующем со свитками Торы, все равны; трудно выделить кого-нибудь. Но, присмотревшись, замечаешь, что толпа состоит из разных людей: юных учеников и мудрых раввинов. Первые старательно прыгают, провозглашая истинность Моше и его Торы. Они как будто ищут твердую почву под ногами. Мудрецы же стоят в это время на месте — им никакая пропасть не грозит.