Перевод Торы на греческий язык — в чем проблема?

Перевод Торы на другие языки: как к этому относиться? Стоит ли пользоваться переводами для ее изучения? Как быть тем людям, которые не знают святого языка? Вопросы не столь простые, как может показаться на первый взгляд. Попытаемся разобраться в этом на примере первого в истории перевода Торы на греческий язык, известного как «Септуагинта» (дословно — «перевод семидесяти»).

К сожалению, сегодня многие евреи не знают святого языка (иврит) и поэтому изучают Тору и другие наши святые книги в переводе. Ситуация, конечно, не идеальная, но что делать? В еврейской истории мы уже сталкивались с подобным: впервые аналогичная проблема возникла у евреев, которые вернулись в Землю Израиля из Вавилонского плена. Вавилонский Талмуд («Мегила» 3а) обсуждает чтение Торы, которое организовал для народа Эзра: «И читали они книгу Торы Б-жьей внятно и с толкованием читаемого» (Нехе-мия 8:8). Мудрецы объясняют, что под «толкованием» подразумевается перевод на арамейский язык, поскольку к тому времени большинство народа уже не владело святым языком.
Первым (и, пожалуй, самым известным) письменным переводом Торы стал перевод на греческий язык, осуществленный почти 2300 лет тому назад, когда в Египте правил царь Птолемей II (в еврейских источниках его называют Талмай). Это уникальное для того времени событие нашло отражение в Талмуде и мидрашах. О беспрецедентности проекта говорит тот факт, что о более древних письменных переводах эпохи античности нам ничего не известно — перевод «Одиссеи» Гомера на латынь был сделан несколько позже, чем перевод Торы на греческий в Египте. Книга «Седер а-Дорот»¹ достаточно подробно описывает эти события: перевод был осуществлен в 3515 году от Сотворения Мира (245 г. до н.э.) во времена царя Птолемея Филадельфа. Царь хотел иметь перевод Торы для своей знаменитой библиотеки в Алек-сандрии, в которой, по различным данным, было от 300 до 700 тысяч книг. «Седер а-Дорот» пишет, что ради этого царь выкупил и отпустил на свободу десятки тысяч евреев, которые попали в плен в результате недавних войн, а также послал в Иерусалим первосвященнику Элазару великолепные подарки. В ответ тот прислал из Иерусалима 72 мудрецов со Свитком Торы, чтобы его переводить.

Об этом говорится и в «Письме Аристея»², автор которого называет себя посланником царя Птолемея, прибывшим в Иерусалим с поручением привезти оттуда мудрецов для перевода Торы. Кстати, на этот документ ссылается «Седер а-Дорот», описывая дары первосвященнику и вообще всю историю с переводом Торы.

Итак, перевод был сделан по заказу царя для его библиотеки. Но в те времена в Египте и в его столице Александрии жила многочисленная еврейская община. В Александрии они обладали всеми гражданскими правами и имели широкую общинную автономию. К сожалению, значительное влияние на александрийских евреев оказывал эллинизм. Как правило, они не знали иврита, пользовались греческим языком — об этом свидетельствуют надгробные камни тех времен: большая часть выгравированного на них текста написана по-гречески. Появление Торы в переводе на греческий стало для местных евреев настоящим подарком. Филон³ сообщает, что в честь перевода Торы евреи Александрии устраивали ежегодный праздник!
Получается, что появление Торы на греческом языке было положительным явлением. Ведь по меньшей мере, перевод помог евреям Египта сохранить связь с еврейством! Однако наши мудрецы рассматривали перевод как величайшую трагедию. «Сефер Илхот Гдолот»⁴, перечисляя дни, когда принято поститься из-за несчастий, которые с нами случились, пишет: «…8 Тевета была переведена Тора на греческий язык в дни царя Талмая и тьма спустилась на землю на три дня…» Один из малых трактатов Талмуда — «Софрим» — сравнивает перевод Торы с грехом золотого тельца! Так в чем же видели наши мудрецы трагедию перевода? Почему перевод Торы на другой язык (всего лишь перевод!) сравнивается с одним из тяжелейших грехов в нашей истории и приводит к тому, что на мир опускается тьма?

Талмуд («Софрим», гл.1) объясняет: проблема в том, что Тору невозможно точно перевести, полностью передав смысл оригинала. Но давайте подумаем: разве можно со стопроцентной точностью перевести на другой язык хоть что-нибудь? Я однажды слышал стихи Маяковского в переводе на иврит. И смысл вроде был довольно точно передан, и все же это что угодно, но не Маяковский. Но ведь любой человек это понимает, и точно так же, изучая Тору по переводу, он должен понимать, что имеет дело не более чем со слабой проекцией оригинала. Поэтому вначале он читает текст в переводе, но чтобы на самом деле разобраться, по-настоящему изучать Тору, начнет учить ее на святом языке. Вопрос усугубляется тем фактом, что наши источники не упоминают о том, что в первом переводе на греческий были сделаны ошибки, или что мудрецы, работавшие над ним, сознательно пошли на искажение смысла Торы.

И более того сам Талмуд в другом месте («Брахот» 8) убеждает нас в важности перевода Торы: «…Пусть всегда завершает человек изучение недельных глав вместе с общиной, два раза текст Торы и один раз перевод … и каждому, кто завершает изучение недельных глав вместе с общиной, продляют [Свыше] его дни и годы.» Мы видим, что у перевода есть самостоятельная ценность. Иначе, зачем его читать тому, кто святой язык знает? Так чем же перевод на арамейский язык, сделанный Онкелосом⁵ (именно о нем говорит здесь Талмуд) отличается от перевода на греческий?

Нужно выяснить, в чем особенность перевода Торы именно на арамейский язык. Маараль из Праги пишет («Тиферет Исраэль» гл. 13), что и у Торы, и у человека есть три уровня: это открытый уровень, т.е. то, что понятно всем, скрытый или тайный, понятный единицам, и тот уровень, который соответствует связи с будущим миром. Дважды читая текст Торы в оригинале и один раз его перевод на арамейский, мы как раз и проходим все эти уровни постижения Торы. И поэтому тому, кто это делает, продлевают дни и годы, ибо это продление идет из будущего мира, где дни и годы бесконечны.

И перевод на арамейский язык как раз и соответствует третьему, самому высокому уровню постижения, уровню связи с будущим миром. Маараль объясняет, что это происходит в силу особых свойств арамейского языка, который не похож на обычные языки, ибо в нем главное — не слово, а чистая мысль, которая является более высокой ступенью по сравнению с выражением той же мысли в форме слова. И этим объясняется сказанное в Талмуде («Шабат» 12б), что ангелы не понимают арамейского языка: это язык, имеющий отношение к Миру Грядущему, предназначенному не для ангелов, а для еврейского народа. Другими словами, язык служит своеобразной формой выражения мысли и сковывает ее. Он никогда не может передать мысль во всех ее нюансах. Но арамейский перевод частично решает эту проблему. Мидраш («Ялкут Шимони» «Теилим», ремез 702), объясняет слова псалма (25:14) «Тайна Б-га — боящимся его»: тайна — это «брит мила» (обрезание) . Вс-вышний не открыл эту заповедь Адаму и еще десяти поколениям после него, вплоть до Авраама, которому Он дал эту заповедь, сказав: «Если сделаешь обрезание — постигнешь ту “тайну Б-га”, которая для “боящихся Его”". Численное значение (гематрия) слова “тайна” (на иврите “сод”) — семьдесят… Из потомков твоих будет Моше, который будет заниматься Торой на семидесяти языках. Как сказано (Дварим 1:5): “…Моше объяснил эту Тору”. В заслугу обрезания ему было дано постичь “тайну Б-га”, которая для “боящихся Его”.»

Попробуем разобраться, о чем здесь речь. Слово «брит» на святом языке означает «союз». С одной стороны, заключенный с кем-то союз отделяет человека ото всех остальных, на кого этот союз не распространяется, и в результате способность взаимопонимания с теми, кто вне союза также уменьшается. Но в случае с союзом, заключенным Вс-вышним с праотцами еврейского народа, происходит обратное: Моше, потомок Авраама, объясняет Тору на 70 языках, не испытывая никаких препятствий для понимания. И согласно словам мидраша, произойти это может только после обрезания («брит мила»). Почему? Союз («брит») был заключен между евреями и Вс-вышним, Который сотворил этот мир и все, что наполняет его. Творец мира понимает абсолютно все свои творения. И эту способность понимания он дарует тем, с кем он заключает Свой союз.

Таким образом, получается, что перевод Торы — это, все-таки, хорошо, и нет в этом никакой проблемы: каждый из 70 языков добавляет новую грань в ее понимании. Так может быть проблема только с письменным переводом, а «Таргум Онкелос» — это исключение? Или проблема конкретно с этим переводом на греческий?
Сказано в Талмуде («Сота» 49б): «Цари-хашмонаим осаждали один другого. Гиркан был снаружи, а Ари-стобул был внутри [ЙЙерушалаима]. Каждый день осажденные спускали со стены корзину с динарами, а взамен поднимали животное для жертвоприношений в Храме [которое им давали осаждавшие]. Был среди них один старик, который знал греческую мудрость. Сказал он им [на языке] греческой мудрости: все время пока они приносят жертвоприношения в Храме, вы не сможете их победить. Назавтра осажденные спустили корзину с динарами, а осаждавшие положили туда свинью. Когда подняли ее до середины, она вцепилась в стену и сотряслась земля на 400 парсаот6. И тогда сказали: проклят человек, который выращивает свиней, и проклят человек, который учит сына греческой мудрости».
Что значит «сказал на языке греческой мудрости»? Очевидно, мудрость греческая — это, в первую очередь, язык. Но и нечто большее, чем язык.

Мы думаем, что основные функции языка — это понять написанное или сказанное, донести информацию. Но это не единственные его функции: язык служит выражением нашей ментальности, способствует диалогу. Например, мы в синагоге читаем Тору. И недостаточно пробежать текст Торы глазами — надо слышать чтение. Это диалог: я читаю Тору, я слушаю чтение Торы. Возникает связь не только с содержанием текста — мы все слушаем чтение текста Торы. Мы говорим на одном языке.

И получается, что люди, говорившие на древнегреческом языке (по меньшей мере, это касается обсуждаемой эпохи), вместе с этим говорили на языке «греческой мудрости», сквозь призму которой они смотрели на окружающий мир. Евреи Александрии, читая Тору по-гречески, думали, что имеют дело с аутентичной Торой, и в этом они серьезно заблуждались. Казалось бы, перевод Торы на греческий язык должен был сделать их связь с еврейской традицией сильнее. Но на практике вышло наоборот: наличие перевода позволило им создать для себя удобный, искусственный вариант «иудаизма», хорошо совместимый с эллинизмом.
Один их аспектов греха золотого тельца состоял в попытке сузить представления о Творце до строго определенных рамок: Бесконечного Творца пытались «загнать» в «понятный» образ тельца, чтобы про него сказать: «Это твой Б-г, Израиль». Он рядом, и больше не нужно искать пути как приблизится к Творцу, постичь Его пути.

В отличие от древнегреческого, арамейский язык не таил в себе аналогичных проблем, ибо не существовало «великой арамейской культуры», выражаемой, распространяемой и насаждаемо через этот язык. Не представляли собой проблему и другие языки, ведь все понимают, что каждый из 70 языков, которым пользовалось в те времена человечество, помогает выразить лишь определенную грань Торы. Но древнегреческий никогда не был просто языком — это определенная культура, мудрость, мировоззрение и мировосприятие. Поэтому греческий язык стал своеобразными рамками, ограничивающими и искажающими Тору. Люди стали думать, что перевод — это и есть Тора. Вся Тора. Что кроме этого перевода ничего нет. Еврей Александрии, знавший только греческий язык, начинал думать, что Истина обязана прийти к нему на его языке, через призму его мировоззрения. Опасность восприятия еврейской традиции сквозь призму другого языка не исчезла и сегодня. Рав Моше Файнштейн («Игрот Моше», «Йорэ Деа» часть 4, параграф 38) обсуждает аспекты перевода Танаха и других святых книг на английский язык. Он советует воздержаться от перевода Мишны на английский язык: по его мнению, те, кто желает учить Мишну, должен сперва выучить святой язык. Относительно перевода книг законов, которые должен знать каждый еврей, рав Файнштейн считает, что можно переводить только алаху, не приводя ее глубинного смысла и не называя тех источников, из которых ее учат, поскольку, если начать углубляться в объяснение смысла алахи, люди, не имеющие достаточных базовых знаний, могут сделать неверные выводы. И только для тех, кто уже изучает Тору на более-менее серьезном уровне, допустимы книги на английском языке, которые объясняют смысл той или иной алахи. При этом речь идет о книгах, над которыми работали раввины, владеющие изложенными в этих книгах вопросами на высоком уровне, и нужно постараться приложить усилия, чтобы эти книги не попали к тем, кому они не предназначены. Допускается издание переводов книг по еврейскому мировоззрению, которые могут приблизить ассимилированных евреев к соблюдению Торы и заповедей.

Исходя из всего вышесказанного, любой язык — даже святой язык — и любая культура могут стать как проблемой для постижения Торы и соблюдения заповедей, так и наоборот. Наше мировоззрение и воспитание оказывает огромное влияние на нашу жизнь, на нашу способность совершить что-либо. Мальбим (Шмот 2:10) объясняет, что было особое провидение («ашгаха») Вс-вышнего в том, что Моше вырос в доме фараона и там изучил египетскую мудрость, и было у него сильное и мужественное сердце, ибо он был из живущих во дворце. Т.е. нееврейское воспитание, полученное в доме фараона, помогло Моше вывести народ из египетского рабства.

И наоборот, иногда определенное знание, которым мы владеем, мешает нам понять, что есть другая реальность, недоступная нам. Написано в Торе: «И говорила Мирьям и Аарон против Моше за жену кушит… И сказали: Разве только Моше говорил Г-сподь? Ведь и нам Он тоже говорил…» (Бемидбар 12:1-2). Объясняют наши мудрецы, что ошибка Мирьям и Аарона состояла в том, что они считали, что Моше пророк другого уровня, как и они. Они не расстаются со своими супругами — почему же Моше не живет со своей женой? Именно тот факт, что они были пророками, помешал им понять, что Моше — пророк принципиально другого уровня. Они сравнивали его с собой. Получается, что тот огромный духовный уровень, на который они поднялись, стал причиной этой ошибки: если бы они не были пророками, им не с кем было бы сравнить Моше. Именно поэтому многие великие лидеры еврейского народа, такие как Моше, Шауль и Давид, прежде чем получить власть над людьми, трудились пастухами: этот род деятельности благоприятен для неторопливого и обстоятельного размышления, обдумывания действий. Кроме того, стадо состоит из многих особей: необходимо уметь заботиться о каждом животном и учитывать его интересы. Проблема возникает, как только мы начинаем думать, что за рамками конкретного представления Торы на определенном языке либо через призму определенного воспитания ничего больше нет. И та Тора, которая у нас — это, по большому счету, и есть вся Тора Вс-вышнего, и нам кажется, что мы уже постигли истину. Но мы должны понимать, что какого бы мы уровня не достигли, мы все еще в начале пути, ибо «… длиннее земли мера ее и шире моря» (Йов 11:9).

¹ «Седер а-Дорот» («Порядок поколений») — историческая хроника, составленная равом Йехиэлем Гальпериным из Минска (1660-1746). Описывает основные события в первую очередь еврейской, но также и мировой истории, начиная от Сотворения Мира и до 1696 года.

² Сегодня между историками существуют споры относительно времени написания этого документа и личности его автора. Вероятно, мы имеем дело с позднейшей реконструкцией событий.

³ Филон Александрийский (ок. 25 г. до н.э.-50 г. н.э.) — философ. Несколько раз его упоминает «Седер а-Дорот» в связи с различными событиями, связанными с евреями Александрии. Все его книги написаны на греческом языке и носят печать влияния эллинизма. По-видимому, не знал иврита. Эллинизированые евреи Египта считали его своим духовным лидером. Мальбим (Шмот 2:10) приводит Филона, объясняя смысл имени Моше на египетском языке.

⁴ Написана в период геоним в Вавилонии примерно в IX в. н.э.

⁵ Жил во II-ом веке н.э. Был племянником римского императора и принял еврейство. Сегодня его перевод на арамейский язык вместе с комментарием Раши приводится почти во всех изданиях Торы

Из журнала «Мир Торы»