Раби Шмелке из Никольсбурга

Раби Шмуэль-Шмелке бар Цви-Гирш Алеви Гурвиц (р. Шмелке из Никольсбурга; 5486-5538 /1726-1778/ гг.) — выдающийся законоучитель, один из духовных лидеров поколения.

Изучал Тору у своего отца, знаменитого праведника р. Цви-Гирша Гурвица, который, начиная с 5486 /1726/ года, был главным раввином крупной общины г. Чорткова в Галиции.

Р. Цви-Гирш из Чорткова прославился тем, что его благословения сбывались, и поэтому к нему приходили со всей округи нуждающиеся и недужные. Согласно хасидскому преданию, именно его деятельность стала основной причиной переезда р. Исраэля Бааль-Шем-Това (Бешта) из г. Тлуста, примыкавшего к Чорткову, в Подолию. «В Галиции уже есть подобный мне человек — р. Цви-Гирш, раввин из Чорткова», — объяснил своим ученикам Бешт (Сарей амеа 1:9). В то же время р. Цви-Гирш из Чорткова пользовался высочайшим авторитетом в среде законоучителей из лагеря противников хасидизма. В одном из своих респонсов р. Йехезкель Ландо (Нодэ бийеуда) ставит свое решение в зависимость от решения р. Цви-Гирша, называя его «великим светочем» и «прославленным мудрецом» (Нодэ бийеуда, Маадура кама, Эвен аэзер 29).

В возрасте семи лет Шмуэль-Шмелке начал изучать под руководством отца Талмуд, вникая не только в комментарий Раши, но и в сложнейшие дискуссии тосафистов.

Шмуэль-Шмелке и его младший брат Пинхас (БаальАфлаа) с юных лет самоотверженно стремились к служению Творцу, выделяя как можно больше времени для занятий. Шмуэль-Шмелке в будни вообще не устраивал трапез с хлебом — он лишь перекусывал, не отрываясь от книг, а Пинхас свел до абсолютного минимума время сна — в будни он вообще не ложился в кровать, а лишь изредка дремал, облокотившись рукою на стол. Их мать с затаенной гордостью сетовала: «Двух сыновей даровал мне Б-г — один из них не благословляет Биркат амазон (Послетрапезную молитву), а второй не произносит Шма аль амита (Чтение Шма Исраэль перед сном)!» (Гдолей адорот).

После смерти отца, последовавшей пятнадцатого хешвана 5514 /1754/ года, братья отправились в Литву и вступили в круг учеников р. Элияу из Вильно (Виленского Гаона).

Хасидское предание сообщает, что в среде учеников Гаона братья часто слышали разговоры, в которых подвергалась осуждению «еретическая секта» хасидов. Осуждаемые взгляды Бешта, — и особенно его представления о том, что Всевышний в буквальном смысле «наполняет Собой все миры», а следовательно Вселенная не только является проявлением Б-га, но и в определенном смысле «адекватна Ему», — настолько заинтересовали р. Шмуэля-Шмелке и р. Пинхаса, что они установили контакт с подпольно существующим в Вильно «миньяном» хасидов (Сарей амеа 1:9).

Спустя несколько лет братья, оставив Вильно, прибыли за наставлением в Межирич к р. Дову-Беру (Магиду из Межирича), ставшему духовным наследником Бааль-Шем-Това.

Во время первой беседы они задали Магиду давно мучавший их вопрос, на который они не нашли в Вильно удовлетворительного ответа: «Как возможно выполнить слова Мишны “Человек обязан благословлять Всевышнего за несчастье так же, как благословляет за благой дар” (Брахот 54а) и слова Талмуда “Человек должен принимать беду с радостью” (там же 60б)?!».

Р. Дов-Бер посоветовал братьям обратиться с этим вопросом к своему ближайшему ученику р. Зюше из Аннополя. Когда же они отыскали р. Зюшу, облаченного в изодранные лохмотья и серьезно больного, тот очень удивился, что Магид из Межирича направил их именно к нему. «Такой вопрос, — пояснил р. Зюша, — следует задать человеку, который когда-либо сталкивался с несчастьями. Только тот, кто переживал в жизни нечто дурное, способен ответить, возможно ли принять беду с радостью и благословить за нее Б-га. У Зюши же, — продолжал он, — никогда в жизни не было ничего дурного и поэтому он всегда благословлял Всевышнего только за даруемое Им благо» (Сарей амеа, там же).

Выслушав ответ р. Зюши братья возвратились к Магиду из Межирича и стали его учениками.

Существуют свидетельства, что в первые недели занятий у Магида, р. Шмуэль-Шмелке и р. Пинхас ощущали острую тоску по Вильно, где они, по их словам, «черпали Тору не пригоршнями, но ведрами». Наконец, они собрались в обратный путь и перед отъездом зашли к Магиду попрощаться. Он им посоветовал попрощаться и с его ближайшим учеником р. Зюшей.

Когда братья вновь отыскали р. Зюшу за печкой в доме учения, он им сказал: «Зюша не такой уж знаток Торы, но ему известно, что в Талмуде написано: “Если наставник похож на Б-жьего ангела, лишь тогда стремитесь услышать слова учения из его уст” (Хагига 15б). На первый взгляд эти слова вызывают недоумение — разве человеку известно, как выглядит ангел, чтобы возможно было определить, похож ли на него тот или иной наставник?! Но Зюша объясняет эти слова так: человек не в состоянии постигнуть поступки и свойства ангела именно потому, что ангелы намеренно скрывают свое имя и свой облик — подобно тому, как ангел сказал Маноаху: “Зачем ты спрашиваешь об имени моем — оно скрыто!” (Шофтим 13:18). И если наставник может укрыть свой лик подобным покровом, завуалировав свое величие в познании Торы и свою праведность до такой степени, что даже мудрецы, подобные вам, не способны постичь его подлинное лицо и понять его душу, — лишь из уст такого наставника стоит попытаться услышать слова учения». Вдумавшись в слова р. Зюши, братья вновь вернулись к Магиду и вошли в число его ближайших учеников (Сарей амеа 1:10).

После завершения периода ученичества р. Шмуэль-Шмелке был главой раввинского суда в нескольких местечках на Украине и в Польше. Он являлся одним из самых ярких и значительных пропагандистов, а затем и духовных лидеров хасидизма. Среди его учеников этого периода особенно выделялись р. Моше-Лейб из Сасова и р. Яаков-Ицхак (Хозе из Люблина), ставшие впоследствии основателями важнейших хасидских «дворов».

В 5533 /1773/ году р. Шмуэль-Шмелке стал главным раввином г. Никольсбурга (Брно), столицы Моравии, — его предшественниками на этом посту были выдающиеся мудрецы Маараль из Праги, р. Йом-Тов Геллер (Тосафот Йом-Тов) и р. Менахем-Мендл Крохмаль (Цемах цедек).

Р. Шмуэль-Шмелке прибыл в Никольсбург двадцать седьмого сивана 5533 /1773/ года. Ему был устроен торжественный прием, но затем он попросил оставить его одного. Любопытные подглядели, как р. Шмелке, усевшись на кресло лицом к стене, повторял на все лады: «Добро пожаловать, раби Шмелке — праведник нашего поколения! Да здравствует наш великий учитель! Милости просим, глава раввинского суда Никольсбурга!».

На недоуменные вопросы непрошеных соглядатаев р. Шмуэль-Шмелке пояснил, что старался обесценить в своих глазах неуемные восхваления, которые ему пришлось выслушать, — ведь славословия, произнесенные в его адрес другими, не менее пародийны и смехотворны, чем славословия, произносимые теперь им самим (Сарей амеа 1:18; Гдолей адорот).

В первый период пребывания в Никольсбурге р. Шмуэль-Шмелке возглавлял лишь общину самого города, а затем он стал и главным раввином всей Моравии.

Р. Шмуэль-Шмелке прославился исключительным благочестием и праведностью, и в первую очередь, своим отношением к благотворительности — практически все свое имущество он раздавал бедным. Однажды, когда к р. Шмуэлю-Шмелке постучался бедняк, в его доме уже не было никаких денег и ценностей, кроме золотого кольца жены, спрятанного у нее под подушкой. Жены дома не было, — р. Шмелке достал кольцо и отдал его бедняку. И как только бедняк с сияющим лицом вышел, тут же возвратилась жена — по сияющему лицу нищего она сразу догадалась о происшедшем, ведь ей было хорошо известно, что, кроме ее кольца, в доме не было ничего. Тщетно пошарив под подушкой, жена закричала: «Ведь кольцо стоило триста дукатов! А этот нищий даже не имеет понятия об его ценности — он продаст его за десять монет». Услышав ее слова, р. Шмуэль-Шмелке бросился в погоню за нищим. И хотя бедняк тоже припустился бежать, раввину все же удалось настигнуть его. Отдышавшись, р. Шмуэль-Шмелке сказал: «Запомни, это кольцо очень дорогое — оно стоит триста дукатов! Не продавай его по дешевке!» (Гдолей адорот).

Р. Шмуэль-Шмелке написал хидушим (аналитические заметки) к талмудическому трактату Бава батра — эта книга получила название Диврей Шмуэль (Речи Шмуэля). Его перу принадлежат также комментарии к Эвен аэзер (Камень помощи), одному из разделов кодекса Шульхан арух, посвященному семейному праву, — этот комментарий озаглавлен НазирАшем (Назарей Б-га).

Р. Шмуэль-Шмелке Алеви Гурвиц умер второго ияра 5538 /1778/ года.

В день, предшествующий своей смерти, он дважды был сандаком в обряде брит-мила (обрезание). Затем он собрал своих учеников и сообщил им: «Сегодня я покидаю мир». Утешая плачущих учеников, он открыл им, что его душа была воплощением души пророка Шмуэля, имя которого он носил, — так же, как Шмуэль, он происходил из рода левитов и так же, как Шмуэль должен был умереть в возрасте пятидесяти двух лет.

Из книги «Еврейские мудрецы», изд. Швут Ами