Родители не должны ставить никого из детей в привилегированное положение. Ваешев

ВОТ РОДОСЛОВИЕ ЯАКОВА: ЙОСЕФУ БЫЛО СЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ. И ПО ЮНОСТИ ОН ДОЛЖЕН БЫЛ ПАСТИ ОВЕЦ С БРАТЬЯМИ, СЫНОВЬЯМИ БИЛЃИ И ЗИЛЬПЫ, ОТ ЖЕН ЕГО ОТЦА. И ЙОСЕФ ПЕРЕДАВАЛ О НИХ ОТЦУ ПЛОХИЕ ВЕСТИ (Берешит, 37:2)

Хафец Хаим отмечает: Йосеф говорил о неподобающем поведении братьев только отцу. И хотел им только добра, их изменения. Но прежде надо было указать им на это и постараться самому их поправить. Тогда бы они ему объяснили недоразумение — он просто ошибался. За то, что Йосеф не обратился к ним с самого начала, он был наказан[1].

А ИСРАЭЛЬ ЛЮБИЛ ЙОСЕФА БОЛЬШЕ ВСЕХ СЫНОВЕЙ, ПОТОМУ ЧТО ОН БЫЛ СЫНОМ ЕГО СТАРОСТИ, И СДЕЛАЛ ЕМУ МНОГОЦВЕТНУЮ ОДЕЖДУ (Берешит, 37:3)

Талмуд учит: Родители не должны ставить никого из детей в привилегированное положение. Яаков дал Йосефу особую одежду, братья возревновали, и раздор между ними, в конце концов, привел к тому, что всем потомкам Яакова пришлось уйти в изгнание и рабство в Египет (Шабат, Тосафот).

Родители должны постоянно следить, чтобы их слова и действия не вызвали у братьев и сестер зависти или ревности. Последствия могут быть трагичными. «Почему ты не так прилежно учишься, как твой брат?», «Почему себя плохо ведешь, бери пример с сестры»? Подобные высказывания могут породить ревность и нелюбовь. Некоторые родители полагают, что их дети так любят друг друга, что между ними не может быть неприязни, но это большая ошибка. Даже если ребенок не проявляет враждебности, это не значит, что ее нет глубоко внутри или она не появится впоследствии.

И БЫЛО В ЭТО ВРЕМЯ [когда Йосефа продали в рабство в Египет] УШЕЛ ЙЕЃУДА ОТ БРАТЬЕВ (Берешит, 38:1)

Раши объясняет, что ушел, потому что они продали Йосефа. Братья перестали считать его лидером, увидев, в какую тоску впал отец, когда брата не стало. И заявили Йеѓуде: «Ты сказал его продать. А если бы сказал вернуть, мы бы тебя послушались».

Р. Йерухам Левовиц отмечает, что сначала братья собирались убить Йосефа, и только благодаря Йеѓуде сохранили ему жизнь. И хотя вместо страшного преступления, исправить которое уже невозможно, совершили меньшее, все же сердились на него за совет. Это типичное поведение преступника. Потом он раскаивается и у всех спрашивает: Почему же вы меня не предупредили.

Хафец Хаим рассказывает об одном человеке, который сделал что-то незаконное, и его должны были арестовать. Перед этим он попросил отвести его к своему раву и, увидев его, стал упрекать: «Как же ты мне такое позволил? Почему не предупредил, что меня поймают?»

Хафец Хаим говорит: если преступник не укоряет других за то, что его не остановили, значит, будет делать это в будущем мире[2].

Тамар, невестку Йеѓуды, обвинили в аморальном поведении:

И СКАЗАЛ ЙЕЃУДА [который был судьей]: ВЫВЕДИТЕ ЕЕ И СОЖГИТЕ. А КОГДА ЕЕ ВЫВЕЛИ, ОНА ПОСЛАЛА К СВОЕМУ СВЕКРУ [Йеѓуде], СКАЗАВ: Я БЕРЕМЕННА ОТ МУЖЧИНЫ, КОТОРОМУ ПРИНАДЛЕЖАТ ЭТИ ВЕЩИ; И СКАЗАЛА: УЗНАЙ, ЧЬЕ ЭТО: ПЕРСТЕНЬ С ПЕЧАТЬЮ, ПЕРЕВЯЗЬ И ПОСОХ (Берешит, 38:24, 25)

Раши комментирует, что Тамар не хотела публично позорить Йеѓуду, поэтому не сказала «От тебя у меня ребенок», а сказала: «От того, чьи вещи…» Она подумала: «Если признается, пусть признается, а не признается — лучше мне сгореть, чем опозорить его». Мудрецы учат (Бава меция): Кто стыдит другого публично, лишается удела в грядущем мире: позор горше смерти. Но это не относится к тому, кто убил — потому что убийца может раскаяться и за последующие добрые дела удостоится грядущего мира. А кто позорит другого публично, не сознает всей чудовищности своего поступка (Шаарей тшува).

Поскольку это очень тяжкое преступление, Хафец Хаим предупреждает, что не следует бывать в компании, где принято публично позорить и оговаривать других. В таком обществе нетрудно забыться и отпустить обидную шутку. А если вы не можете отойти от этих людей, будьте, по крайней мере, осторожны, помните об опасности, и даже если подумали что-то забавное о другом человеке, не говорите! (Ховат ѓашмира)

Бывает, чтобы спасти свою жизнь или жизнь другого человека, необходимо убить нападающего. Но если человеку говорят: «Убей другого, иначе убьют тебя», — тогда следует предпочесть смерть. Мудрецы говорят: «Твоя кровь не краснее крови другого человека».

Кто-то увидел, что р. Исраэль Хаим Каплан, духовный наставник Бейт Мидраш Эльон (в Америке), ужасно бледен, поспешил к нему и спросил, не болен ли он. Рав ответил: «Я сейчас видел, как один человек публично унижал другого. Мудрецы говорят, что стыдить кого-то прилюдно равносильно убийству».

В Восточной Европе у «шамеса», служки в синагоге, была обязанность: ранним утром зимою топить печь в синагоге. Благодаря этому приходящие на рассвете читать Теилим или поучиться до начала молитвы сидели в тепле. В одной синагоге шамес обычно полагался на нищих, которые собирались из-за города ночью и разжигали печь. Но нередко их не было, и синагога промерзала. Начали жаловаться. А потом жалобы прекратились; печь теперь всегда была по утрам раскаленной. Люди видели, что шамес хорошо делает свое дело, а тот считал, что это дело рук нищих. Никто не подозревал, что эту работу каждое утро выполнял раввин города Барановичи, р. Исраэль Яаков Любчанский. Однажды утром печь долго не разжигалась, потому что дрова были совсем сырые. Р. Исраэль Яаков засунул голову в печь, пытаясь раздуть огонь. В это время в синагогу вошел шамес и в темноте зимнего утра не узнал рава. Уверенный, что это нищий, он «шутки ради» пнул его сзади. Рав Любчанский знал, что если оглянется, шамес будет очень смущен. Поэтому засунул голову в печь еще глубже. Дым ел глаза и обжигал легкие, но он оставался в этом положении, дожидаясь пока шамес уйдет. А когда тот вышел, у рава уже не было половины бороды, ее спалил огонь[3]!

«ПРИЗНАЙ…»

Простой смысл слов Тамар в том, что она предлагает Йеѓуде признать свои вещи. Но Раши объясняет подтекст: Тамар говорит Йеѓуде, чтобы признал Творца, которому принадлежит все, и признал свое отцовство, чтобы не уничтожить три жизни: ее и еще не рожденных близнецов.

Тамар понимала, как трудно публично признаться, испытать всеобщий позор. Даже если для другого это вопрос жизни и смерти, люди все-таки могут колебаться, подвергать ли себя унижению. Поэтому Тамар молила Йеѓуду признать Творца, чтобы Богобоязненность помогла ему признаться в отцовстве[4].

Когда Йосеф был рабом в Египте, его оклеветали и бросили в темницу, куда поместили и провинившихся вельмож фараона. Вельможам приснились непонятные тревожные сны:

КОГДА ЙОСЕФ ПРИШЕЛ К НИМ УТРОМ, УВИДЕЛ, ЧТО ОНИ РАССТРОЕНЫ, И СПРОСИЛ ВЕЛЬМОЖ, КОТОРЫЕ БЫЛИ С НИМ В ТЕМНИЦЕ, В ДОМЕ ЕГО ХОЗЯИНА: ПОЧЕМУ ВЫ СЕГОДНЯ ПЕЧАЛЬНЫ? (Берешит, 40:6,7)

У Йосефа было достаточно оснований думать только о себе и никем не интересоваться. Ведь братья продали его в рабство, и в тюрьму он попал по ложному обвинению. Но он не замкнулся в себе, на своих бедах, но думал и о других, а когда видел, что им трудно, старался помочь.

Хафец Хаим пишет, что вообще похвально говорить меньше, но если вы видите удрученного человека, поднять его дух — нравственная обязанность, и для этого не следует жалеть слов, сил и времени (Ховат ашмира).

Несколько лет назад в Нью-Йорке одинокого прохожего остановил вооруженный человек. Под дулом ружья ему пришлось целый час выслушивать горестную исповедь незнакомца. Тот перечислял все свои беды, а, закончив, попросил прощения: «Несколько недель я искал кого-нибудь, кто бы выслушал мою историю, но никого не нашел, — сказал он. — Извини, что напугал тебя, мне просто необходимо было перед кем-то излить душу»[5].

Хотя это крайний пример, но люди очень часто мучаются, не находя никого, кто, сострадая, дал бы им выговориться. Мудрецы Талмуда понимали целительную силу такой исповеди и говорили: «Если неспокойно на сердце у человека, надо рассказать об этом другим» (Йома).

Ученик р. Исраэля Салантера однажды увидел его стоящим на углу улицы, занятым болтовней и шутками с незнакомым человеком. Ученик всегда видел рава очень серьезным и спросил, почему в этот раз он вел себя совсем иначе. Р. Салантер ответил, что у этого человека большие проблемы и тяжело на сердце, и он хотел как-то вывести его из подавленного состояния (Ор Исраэль).

Р. Акива Эгер, давая ответы на галахические вопросы, иногда был краток, а иногда отвечал пространно, в зависимости от того, с кем говорил. Когда сыновья собрались опубликовать его галахические решения, он написал им:

«Вы увидите, что нередко я углубляюсь в обсуждение теории, которое не связано непосредственно с практическим законом. Знайте, я делаю это, когда мой корреспондент подвергся многим испытаниям и сильно страдает. Тогда я отвечаю пространно, чтобы в свете этого обсуждения он обрел радость и позабыл о своих проблемах»[6].

Молодой талмид хахам, переживший недавно финансовый крах, задал очень трудный талмудический вопрос, на который окружающие не знали ответа. Когда р. Исраэль Салантер вошел в бейт амидраш (зал для занятий Торой), молодой человек с тем же вопросом обратился к нему. Рав признал трудность вопроса и сказал, что не видит решения. Когда молодой человек вышел, ученики рава Салантера, спросили, почему он так сказал, ведь, наверняка, он знал ответ.

— Я хотел смягчить его страдания, — промолвил рав Салантер (Хаей амусар).

К р. Хаиму Озеру Гродзенскому из Вильно постоянно приходили за помощью. Но поскольку он был всемирно известный талмид хахам, просители нервничали, робели и не знали, как начать. Тогда рав принимался с ними шутить, чтобы им стало легче[7].

[1] Раши, Шмират ѓалашон.

[2] Даат Тора, Лимудей мусрей ѓатора.

[3] Р. Хаим Шапиро в «Джуиш обзервер», июнь, 1970.

[4] Р. Ѓиллель Виткинд в Мусар аТора.

[5] Услышал от р. Хаима Зайчика.

[6] Введение к Тшувот р. Акивы Эгера.

[7] Слышал от р. Симхи Вассермана, племянника р. Гродзенского.

С любезного разрешения переводчика и издателя Гедалии Спинаделя, изд-во Ам Асефер