Сколько в мире евреев?

Игрушек, игр и модной одежды у Рои всегда было полно — родители очень старались, чтобы он и его младшая сестра ни в чем не ощущали себя «хуже других». Папа и мама много работали, приходили домой уставшими, садились у телевизора или компьютера, к вечеру у них почти ни на что не оставалось сил. А маленькому Рои игрушки были не так и нужны — у него в голове была тьма вопросов: «Что выше неба?» «Зачем нужны звёзды?» «Кто сделал море?» «Где сейчас прабабушка Гити?» «Чем кнессет отличается от бейт-кнесета (синагоги)?» И много еще разного… Иногда мама что-то коротко отвечала, а папа обычно отмахивался: «Вырастешь — узнаешь!»

Дальше всё шло по накатанной: школа, аттестат, армия и «большое послеармейское путешествие», конечно. На некоторые вопросы Рои сам нашел ответы в книгах, как и обещал отец: вырос — и узнал. Но на их место пришли другие, и эти его мучили больше прежних. Поэтому Рои сделал то, что делает большинство светских израильтян «в поисках себя», — уволившись из армии в резерв, он взял билет в Катманду.

В Непале Рои бродил от одного монастыря к другому, пробовал жить в разных ашрамах. Всё было не то. В душе ничего не отзывалось. Сначала ему казалось, что это от обилия праздношатающихся, которые отвлекают его от мыслей о духовном. Со временем Рои стал находить совсем безлюдные места — но и там не с кем было говорить, и там на него смотрели со всех сторон только равнодушные будды.

Рои уже почти решил перебираться в Индию, но один парень, Мики, сказал ему, что в Индии всё то же, и делать там нечего, кроме йоги и медитаций, и что если он ищет мудрости, то за ней надо карабкаться в горы Тибета. Но идти надо не в известные монастыри («это всё ерунда, для туристов»), а к одному монаху, который всю свою жизнь прожил в горах и ничем никогда не занимался, кроме духовных практик. Мики — неплохой парень, и кажется, даже, неглупый, да вот только никогда не поймешь — то ли он в этой реальности находится, а то ли его уже унёс куда-то дым его курева… Существует ли на самом деле этот таинственный монах? И неужели он правда обладает каким-то особым знанием, недоступным для других?

— Может, всё же в Индию, к Саи Бабе? Говорят, он прямо чудеса делает… Индия или Тибет? Тибет или Индия? — размышлял вслух Рои.

— Да чего тут думать, конечно, Тибет! Зачем тебе этот фокусник, Саи Баба? Я тебе и адрес точный дам. Или ты горной болезни боишься? Всё-таки четыре с лишним тысячи метров…

— Да не боюсь я! Ты знаешь, где я воевал? Тебе и не снилось… Давай адрес.

Адрес оказался довольно расплывчатым, но Мики уверил его, что заблудиться невозможно — можно только устать и не дойти до вершины горы.

Рои не раз успел пожалеть о своем спонтанном решении. Порой ему казалось, что он умирает: дышать было нечем, всё тело болело, ноги не шли, мысли путались… Когда он добрёл до порога очередного гестхауза (по сути — ночлежки, как потом оказалось), кто-то, взглянув на него, закричал: «Doctor, doctor! Here, please!» Откуда-то материализовалась крепко сбитая азиатка, померяла ему пульс, заглянула в зрачки, дала таблетку аспирина и сообщила, что это не горная болезнь, и что жить он будет, если не навернется в пропасть, конечно. Утешительно, ничего не скажешь.

Монастырь встретил Рои теми же, уже примелькавшимися, изображениями будд, тигров и свастик. Бритый наголо человек, завернутый во что-то бордовое, неслышными шагами подошел к нему и спросил, что ему нужно. Рои ответил, что хочет поговорить с ламой.

— Лама вступает в личные беседы только с теми, кто провел в нашем монастыре не меньше месяца, посещая лекции и групповые медитации.

— Хорошо. Тогда я остаюсь.

Рои было не привыкать спать на тонком матрасе, съедать в день по горстке риса с бобами и овощами и часами сидеть в одной позе, медитируя. Надо сказать, проделывал он всё это без особенного душевного подъема. Рои разглядывал ламу во время лекций и всё пытался найти в нем что-то примечательное. Это был очень пожилой, но моложавый человек, он двигался размеренно и неторопливо, говорил короткими фразами, всегда очень спокойным тоном. Рои ждал того дня, когда лама удостоит его разговором. И вот этот день настал.

— Мне передали, что у тебя много вопросов, Рои. Начни с самого главного.

— Да, у меня было много вопросов — о смысле жизни, о Будде, о колесе Сансары, о монашеском пути. Но здесь, в монастыре, у меня появился еще один вопрос — и, пожалуй, сейчас он меня интересует больше других.

— Задай его.

— Кроме местных монахов, нас — иностранцев — здесь 15 человек. Все приехали кто откуда: из Америки, из Европы, из Израиля, из Новой Зеландии. Никто из нас не был знаком друг с другом раньше, и мы никак не сговаривались о своем приезде именно в этот монастырь.

— Так. И что же?

— Как получилось, что 11 человек из 15 — евреи? Я посчитал — это 80 процентов группы!

Монах помолчал, слегка подняв брови. Такая мимика отражала его крайнее недоумение. Наконец он заговорил:

— Рои, насколько я тебя успел узнать по нашим вечерним беседам, ты умный человек. Подумай — что побудило тебя задать такой наивный вопрос. Ко мне уже больше шестидесяти лет подряд несколько раз в год приезжают люди из разных стран, и почти всегда в группах соблюдается примерно такое же соотношение. Ведь известно, что евреи составляют около 80 процентов населения земли. Что же странного в том, что в группе из 15 человек 11 принадлежат к этому народу?

Рои не обладал невозмутимостью тибетского монаха. Он открыл рот, но ничего не мог выдавить из себя, кроме невразумительных протестующих звуков:

— Да как?! Вы… Что?! Вос… Нет!

Монах понаблюдал за этим выплеском возмущения с полминуты, а затем спросил:

— Какие у тебя еще остались вопросы?

Рои помотал головой, встал на ноги и выскочил из комнаты. Вот это да! Мудрец, которого рекомендовал ему Мики, оказался просто ненормальным! Чему можно научиться у такого человека? Но ведь весь этот месяц он изрекал такие мудрые вещи… И при этом — совершенно оторван от реальности! Что такое 14 миллионов евреев по сравнению с 8 миллиардами всех жителей земли! От волнения Рои никак не мог в уме посчитать, сколько это получается процентов. Да в несколько раз меньше одного процента — это точно!

Вроде бы, мелочь — ну, оказался лама немного не в себе, подумаешь! Но после этого разговора Рои больше не мог смотреть ни на лам, ни на статуи будд, ни на монастыри. Он почувствовал, что пора возвращаться домой. А Мики… Значит, Мики ошибся.

Дома было хорошо — всё знакомое, родное, все на иврите говорят. Первую неделю Рои почти ничем не занимался — разве что встречался по вечерам с друзьями. Но потом всё-таки преодолел лень и зашел на сайт хайфского университета «Технион»: он еще в армии решил, что будет туда поступать, на компьютерные технологии. Рои заполнил заявку онлайн, и довольно скоро ему позвонили из университета и позвали на собеседование.

В Хайфу Рои поехал на поезде. Вагон был полупустой, и тем не менее, этот раввин почему-то сел именно рядом с ним. Снял шляпу, положил её на полку и приветливо посмотрел на Рои. Слово за слово — «где служил?», «куда после армии летал?», и Рои, почти невольно, рассказал этому человеку странную историю про ламу и про 80 процентов евреев в мире.

— А ты знаешь, — сказал ему раввин, — я думаю, что он не врал тебе, и действительно, к нему в монастырь приезжают, по большей части, евреи. Этот твой лама всю жизнь прожил в горах, в отрыве от цивилизации, без телевизора, телефона и компьютера — откуда ему знать официальную статистику? Вот он и составил свою собственную статистику! Он только не учёл один момент. Именно евреи ищут по всему миру ответы на самые важные вопросы — в монастырях, ашрамах, церквях. Еврейская душа так создана, что она не удовлетворяется материальной пищей. За духовной пищей она готова даже на четыре километра в горы взбираться! Беда в том, что евреи ищут истину не там, где она на самом деле находится…

С этого разговора в поезде началось у Рои новое путешествие. Промежуточной точкой этого путешествия стало получение нового имени — Йеуда.