Вопросы узников ковенского гетто

Молитва и евреи — в вопросах и ответах ковенского гетто

Каждое время ставит перед нами свои проблемы, диктует свои вопросы. Нам кажется, что наши вопросы тяжелы, наши проблемы — неразрешимы. Иногда стоит окунуться в недавнее прошлое, чтобы увидеть всё в правильной перспективе. Вопросы и респонсы времен Катастрофы заставляют содрогаться от ужаса, наполняют сердце тяжестью и соболезнованием — но вместе с тем и благодарностью Небесам за наши испытания, и гордостью за еврейский народ, сыновья которого даже в адском пламени гетто и лагерей не оставили Тору.

Рабби Эфраим Ошри и его книга респонсов

Рабби Эфраим Ошри начал писать свою книгу респонсов — ответов на алахические вопросы — в гетто литовского города Ковно в 1941-м году, когда ему было только 27 лет. К счастью, даже в гетто у рабби Эфраима была возможность пользоваться некоторыми еврейскими Святыми книгами (он был попечителем книжного склада), и на их основе он давал свои респонсы.

Бумаги в гетто не было, и рабби Ошри записывал те вопросы, которые задавали ему узники гетто, вместе со своими ответами, — на обрывках мешков из-под цемента, складывал их в банки и зарывал в землю. После освобождения Ковно летом 1944 года он смог добыть свои записи, отредактировал их и опубликовал книгу в пяти томах «Вопросы и ответы из глубин» (Шеэлот у-тшувот ми-маамаким).

В предисловии к книге рав Ошри пишет: «Когда же мы поняли, что мы были мишенью немцев только потому, что были евреями, что атаковалось наше еврейство, наша еврейская гордость укрепилась.

Евреи, чья вера была сильна, встретили эти события со страстью верующих. Я говорю не о раввинах или о тех, кто тайно изучал Талмуд и Каббалу, а просто о тех, чья вера во Всемогущего была ядром их жизни. Такой еврей просто следовал законам Торы в той мере, в которой он мог. И когда он не знал чего-либо, он приходил к раввину, чьему авторитету, более широким знаниям и доступу к источникам он мог доверять.

И таким образом евреи приходили ко мне. Благодаря заботе Вс-вышнего, я мог записывать вопросы и ответы и прятать их — и выжил».

Вопросы жизни — или вопросы смерти?

Что выбрать из пяти томов книги для короткой статьи? Рассказать, как на Песах заповедь о четырех бокалах выполнялась при помощи четырех стаканов чая с сахарином — да и тот не всем удавалось достать? Как выполняли заповедь тфилин ночью, если не было возможности сделать это днем? Как кошеровали чудом добытое мясо не высаливанием, а варкой малыми порциями в котле?

Даже от этих вопросов становится жутко, но раву Ошри приходилось давать алахически обоснованные ответы и на куда более тяжелые вопросы: жизнь или смерть, смерть мгновенная или отсроченная, смерть своего ребенка или чужого…

Например, на вопрос о том, разрешает ли Тора выкупить своего ребенка, спасая его от верной смерти, если вместо него будет убит другой ребенок, — рабби Ошри после долгих душевных терзаний ответил: «Тора разрешает тебе не выкупать своего сына…». И спрашивающий, и отвечавший знали: «твоя кровь не краснее, чем его».

В другой раз спросили рава, можно ли покончить жизнь самоубийством ради того, чтобы не причинять дополнительных страданий своим близким. Он ответил, что это запрещено.

Еще спросили рава, какой точно текст необходимо произнести, совершая кидуш Ашем, публично освящая Имя Вс-вышнего.

Нет, мы не будем говорить об этом в статье — вопросы мученической смерти времен Катастрофы почти так же далеки от нас, как мученичество раби Акивы. Найдем среди сотен вопросов и ответов темы, близкие нам.

Молитва в гетто

Посмотрим, какие вопросы относительно молитвы интересовали евреев в гетто Ковно в 1941-1943 годах и какие ответы были на них даны.

Евнух в качестве кантора

Перед Рош аШана в 1942-м году оказалось, что тот человек, который был избран в больнице для ведения молитв в этот праздник, был кастрирован нацистами. Возник вопрос: делает ли это физическое увечье его непригодным для ведения служб?

Рав вынес решение, что он может вести службы: увечье не было видно, а остальные евреи очень хотели, чтобы именно он — богобоязненный еврей с красивым голосом — это делал; кроме того, канторство не было постоянной должностью этого человека.

Чтение в гетто благословения «Кто не сделал меня рабом»

Кем, как не рабами фашистов, были евреи гетто? Они работали весь день до поздней ночи, без отдыха, голодали, не получали плату за свою работу.

Рава спросили: как может голодный раб, постоянно оскорбляемый и унижаемый, молить о чем-либо Создателя, произнося «Кто не сделал меня рабом» (одно из утренних благословений)? Может быть, следует это благословение опускать?

В одном из наиболее ранних комментариев к молитвам указывается, что эти слова произносятся для того, чтобы благословлять Б-га не столько за нашу физическую свободу, сколько за свободу духовную. Поэтому рав сделал вывод, что мы не должны пропускать или изменять это благословение ни при каких обстоятельствах. Напротив: несмотря на физическое пленение, нам еще нужнее произносить это благословение, чтобы продемонстрировать врагам, что мы, весь народ, духовно свободны.

Коэны, благословляющие людей, не снимая ботинок

Зимой в гетто люди очень страдали от холода. Их одежда давно превратилась в лохмотья, а ноги вместо обуви они часто обертывали тряпками.

Мыла не было, постоянно не хватало воды, а горячая вода существовала только в воспоминаниях и мечтах. При таких антисанитарных условиях каждый узник гетто страдал от нарывов и чесотки.

Когда приближались еврейские праздники, возник следующий вопрос. Обычно коэны, прежде чем благословить людей, снимают ботинки. Но грязь сделала невозможным снимание ботинок, потому что, если коэны размотают тряпки со своих ног, распространится такой запах, что это отравит воздух. У рава спросили, что делать в этой ситуации.

Рав ответил, что предпочтительнее благословить народ, пусть даже не снимая так называемой обуви, — чем вовсе отказаться от исполнения этой заповеди.

Публичная молитва со спрятавшимися в тайнике участниками

Среди ужасов ковненского гетто узники находили большое утешение в изучении Торы, это поддерживало их дух. Тору изучали индивидуально и группами, и узники оборудовали специальные места для публичных молитв.

Группа Тиферет Бахурим, которую обучал Торе рав Ошри, занималась в недостроенном здании, слегка приведя его в порядок: настелили пол, установили двери и окна, соорудили стол, скамейки, полки и ковчег для свитков Торы, поместив его между окном и тайником, который они устроили в задней части дома.

Это здание находилось близко от ворот гетто, из которых обычно появлялись немцы, чтобы захватывать людей для рабского труда, поэтому их крики были слышны внутри, когда немцы проходили мимо. Молодым членам группы приходилось прятаться в тайнике за ковчегом, опасаясь неожиданной облавы, ведь немцы предпочитали брать именно молодых и сильных для подневольного труда.

Молодые участники Тиферет Бахурим задали раву вопрос: когда они прячутся во время службы и не могут видеть остальных участников, читающих молитвы в комнате, можно ли рассматривать их молитву как молитву в миньяне, или такая молитва является частной, индивидуальной.

Рав вынес решение, что, поскольку мальчики, спрятавшись в тайнике, могли слышать, как другие произносят кадиш (молитву об умерших) и молитву кдуша (эту молитву читают вслух все присутствующие), они выполняли обязанность молиться публично. Однако если в основной части дома учения было меньше десяти человек, то тогда присутствующие в тайнике не могли быть включены в миньян.

Рисковать жизнью ради изучения Торы и молитв

13 элула 5702 (26 августа 1942 года) был издан указ, запрещавший евреям гетто собираться в синагогах и учебных помещениях. Сам рабби Эфраим продолжал преподавать в доме учения «Абба Йехезкельс Клойз», в Слободке, невзирая на запреты фашистов. Когда власти превратили этот дом учения в тюрьму, он перевел свою группу в другое место, потом в третье, четвертое, продолжая обучать Торе, вливать силу в сокрушенные души своих учеников.

Вскоре немцы выпустили указ, запрещавший под страхом смерти публичные молитвы и изучение Торы. Габай синагоги обратился к раву с вопросом: требует ли закон Торы, чтобы он рисковал своей жизнью для молитв в ежедневных миньянах, и должен ли он рисковать жизнью для изучения Торы.

Рав не знал, что ответить: сердце не позволило ему вынести решение, что каждый еврей должен рисковать жизнью ради изучения Торы и молитв в миньяне. Но он не мог и запретить кому-либо рисковать жизнью, полагая, что каждый еврей обладает священной душой, которая указывает ему и уровень служения Б-гу — и те жертвы, на которые он готов идти.

Все годы существования гетто были евреи, которые изучали Тору и молились в миньяне, громко трубили в шофар на Рош аШана — и среди них были даже совершенно ассимилированные евреи, которые именно в публичной молитве находили возможность показать врагам гордость за свое еврейство.

* * *

Рабби Эфраим пишет в предисловии к переводу своей книги на английский язык, обращаясь к современному читателю: «Вопросы по поводу еврейского закона и практической жизни, на которые я отвечал, были не академическими вопросами, задаваемыми учеными, не сценариями, придуманные в играх типа “что, если”. Они были заданы обычными евреями, которые отказывались превращаться в животных для того, чтобы улучшить свою жизнь или выжить, и соблюдали свое обязательство перед Б-жественным. Требование соблюдать в той мере, в которой это только было возможно, даже в гетто, заповеди Торы, данной Б-гом, является святой заповедью истинно человеческой цивилизации».

Эта книга — памятник тем евреям, которые остались людьми в нечеловеческих условиях. Нацисты их унижали, уничтожали, растаптывали человеческое достоинство, всеми силами стараясь превратить в животных. Из этих самых низин и глубин (ми-маамаким — так называется книга в оригинале) евреи не только поднялись, не только выжили, не только дали жизнь следующим поколениям — они вознесли на самый высокий уровень свою принадлежность к еврейскому народу, освятив Имя Вс-вышнего своей жизнью — и смертью.