Когда всё идет не по плану — это Свыше?

От поколения — поколению

Рав Авраам Тверски — потомок знаменитого рода чернобыльских раввинов, доктор психиатрии, автор более 60 книг, — лицо больше известное среди англоязычных евреев, но в его синагогу в Висконсине часто приходили и иммигранты из России. Рабби Авраам — этот тот редкий человек, который одновременно является глубоко религиозным хасидом — и современным, широко мыслящим доктором психиатрии. Некоторые книги рава Тверски — такие как, например, «Создадим человека. Истинная самооценка и путь жизни по Торе» уже переведены на русский язык, иные еще ждут своего часа.

В субботу и праздники дом рава Тверски всегда был полон гостей. Ребецин угощала их неповторимыми традиционными блюдами, а рабби — хасидскими рассказами, которые, как и рецепты субботних кушаний, были получены по цепочке Устной Традиции.

Во время одной субботней трапезы, после того, как рав Авраам рассказал особенно поразительную историю, один из гостей вежливо предложил:

— Рабби, почему бы вам не собрать эти рассказы и не издать книгу? Они настолько трогательны и поучительны, что я бы сам их был рад записать — но жалко будет упустить важные детали. А вы-то всё помните досконально, со всеми подробностями…

Рабби Тверски помолчал минутку и задумчиво посмотрел на гостя:

— А вы знаете, я ведь то же самое говорил своему дяде… Видимо, придется мне и правда издать книгу…

Через несколько месяцев после того разговора рабби Тверски опубликовал одну из своих первых книг: «От поколения — поколению».

Туман над Филадельфией

Это было не предисловие, а интегральная часть чудесной истории, которая произошла летом 1986 года с женщиной по имени Мэрилин, которая после развода жила в городе Венис, недалеко от Лос-Анжелеса, и одна воспитывала своего маленького сына Дэвида.

Подруга подарила Мэрилин недавно вышедшую книгу «От поколения — поколению». Мэрилин выросла в светской семье и мало знала о своей собственной религии, но, прочитав книгу, заинтересовалась, сходила вместе с подругой на несколько лекций, заглянула в синагогу и даже начала впускать в свою занятую жизнь немного еврейства: сначала — зажигание свечей, потом отказ от некошерного мяса, после пришел и шабат, откошеровалась кухня…

Мэрилин работала лектором в области спортивного питания и часто разъезжала с лекциями по разным городам. 12 июня 1986 года она, выступив в Атлантик-Сити, торопилась домой, в Венис. На этот раз ей не просто хотелось поскорее увидеть маленького Дэвида. Мэрилин предстояло провести с сыном Шавуот и шабат, а потом помочь ему собраться в летний лагерь. Это будет первый раз, что Дэвид уедет из дома с ночевкой, и Мэрилин, конечно, очень волновалась, с грустью и одновременно с радостью думая о том, как вырос ее мальчик.

Полет из Атлантик-Сити в Филадельфию был ничем не примечателен. Но когда Мэрилин вошла в здание аэропорта, она услышала, как по громкоговорителю объявляют: «Рейс номер 181 в Питтсбург задерживается на пятнадцать минут из-за погодных условий. Мы надеемся, что туман над взлетной полосой вскоре рассеется, и приносим свои извинения за доставленные неудобства».

Это было неприятно, но не более. Пока она успевала на стыковочный рейс из Питтсбурга в Лос-Анджелес. Но через пятнадцать минут, вместо приглашения на посадку, последовало еще одно объявление: «Рейс номер 181 в Питтсбург задерживается еще на двадцать минут».

Даже если самолет вылетит через 20 минут, как обещано, у Мэрилин практически не останется времени между рейсами! Что же делать? Она подошла к справочной — может быть, есть другие рейсы в Лос-Анджелес? Нет, ничего подходящего. Сегодня четверг, через несколько часов наступит Шавуот, на исходе праздника — шабат. Если Мэрилин пропустит свой рейс, она вернется домой не раньше полудня в воскресенье! А Дэвид в воскресенье утром уезжал в лагерь!

Все разваливалось. Кто поможет Дэвиду упаковать вещи? Кто проведет с ним Шавуот и шабат? Кто отвезет его в лагерь? И где ей самой оставаться эти двое суток?

Тем временем объявили посадку на рейс, и Мэрилин ринулась в самолет. Всю дорогу от Филадельфии до Питтсбурга она молилась и надеялась, что всё получится, как надо. Забегая вперед, надо сказать, что, в конце концов, всё и правда получилось как надо — но совсем не так, как планировала Мэрилин. Как только двери самолета открылись, она «включила первую скорость» и бросилась бежать по зданию аэропорта. Слишком поздно. Рейс в Лос-Анджелес уже вылетел.

Два дня, перевернувшие жизнь

Осознав это, первые несколько минут Мэрилин просто рыдала. Но будучи женщиной волевой и ответственной, через несколько минут она успокоилась, вытерла слезы и стала соображать, что делать. Вскоре Мэрилин уже стояла в телефонной будке и слушала утешительные слова своего рава:

— Оставайтесь в Питтсбурге на праздник и субботу, а о Дэвиде мы позаботимся, не волнуйтесь. Найдите там еврейскую семью, которая согласится принять вас на два дня.

Легко сказать — «найдите»! Мэрилин ровным счетом никого не знала в Питтсбурге. Она листала телефонный справочник, звонила в разные синагоги — но в этот предпраздничный день все уже давно были дома. Никого не удалось застать и в еврейских организациях города.

Мэрилин начала накрывать паника, но она не дала ей завладеть своим мозгом и продолжала лихорадочно соображать: «Питтсбург, Питтсбург, кто может быть в Питтсбурге?..» Вдруг перед ее внутренним взором появился форзац недавно прочитанной книги. Там было написано, что автор был основателем и руководителем реабилитационного центра для бывших наркоманов как раз в этом городе. Точно, рав Авраам Тверски! Он живет в Питтсбурге!

Мерилин выписала из справочника адрес реабилитационного центра, взяла такси — и через сорок минут уже стучалась в кабинет доктора Тверски. Никто не ответил на стук. Кабинет был пуст. Отчаяние, бессилие? Нет, сначала надо использовать все шансы. Мэрилин нашла одного из заместителей доктора и стала умолять его дать ей домашний телефон доктора Тверски. Тот, конечно, не соглашался. Мэрилин упорствовала — и тогда заместитель уступил и дал ей номер сына рава Авраама, который тоже работал в этой больнице.

Мэрилин набрала номер Тверски-младшего, объяснила ему свою ситуацию — и вскоре уже смогла наконец вздохнуть спокойно: она была приглашена провести два дня в приятной еврейской семье, проживающей недалеко от рабби Авраама.

Сделав несколько звонков в Венис: сыну, подруге, раву — и убедившись, что больше от нее ничего не зависит, Мэрилин погрузилась в атмосферу Шавуота. Цветы, свечи, запахи — всё было празднично и тепло. В ту ночь она спала глубоко и спокойно.

На следующее утро было решено, что дневную трапезу Мэрилин проведет в доме Тверски. На трапезе было еще несколько гостей, один из которых, Стивен, привлек ее внимание. У него были светлые, добрые глаза; его шутки были не злы, а убежденность, с которой он высказывал свое мнение по тому или иному вопросу, заставляла и Мэрилин склоняться к тому же. В какой-то момент ей показалось, что шутки и комментарии Стивена адресованы ей.

В конце трапезы Стивен предложил Мэрилин проводить ее домой. Они шли медленно, говорить было легко, а расставаться было жаль. На следующее утро Мэрилин узнала у своей хозяйки, где Стивен проведет субботнюю трапезу, — и договорилась о том, чтобы и ее пригласили на трапезу в тот же дом. Но Стивен там так и не появился. Мэрилин стало грустно: неужели ей всё это только показалось? Или, может быть, она наговорила лишнего, вела себя слишком легкомысленно, смеялась слишком громко — и теперь Стивен избегает ее?.

На исходе субботы в доме раздался телефонный звонок. «Мэрилин, это вас!»

— Добрый вечер. Мне так понравилось говорить с вами.

— Мне тоже.

— Я вчера был приглашен на трапезу к Леви, но напросился туда, где вы остановились, чтобы видеть вас. А вы, наверное, пошли в какой-то другой дом. В этом районе много гостеприимных семей.

Мэрилин улыбнулась, но решила ничего не говорить.

Дальше можно не рассказывать? Еще одна прогулка, еще один звонок… Еще встречи, и еще звонки… Пять недель спустя ни Стивен, ни Мэрилин не сомневались в том, что две их жизни должны соединиться в одну — и они обручились. После свадьбы пара поселилась в Питтсбурге, в том самом еврейском районе, полном гостеприимных семей, у них родилось четверо детей, а потом начали появляться и внуки.

В этой истории интересно не только окончание, но и начало. Движение этих двух половинок душ друг к другу началось не с тумана над Филадельфией, задержавшем 181-й рейс накануне Шавуота — а за несколько месяцев до этого, когда некий молодой человек предложил доктору Тверски увековечить хасидские истории в книге. Ведь этим человеком был не кто иной, как Стивен.

* * *

Чудеса повсюду вокруг нас: явные и неявные, большие и малые, неоспоримые для всех и заметные только одному человеку. Как узнать, что чудо уже готово свершиться для вас? Возможно, вы уловите его приближение в нарушении ваших планов…