Темы: Ашгаха пратит, Суббота, Судьба, Гостеприимство, Бааль Тшува, Рассказы, Батшева Эскин
Рав Авраам Тверски — потомок знаменитого рода чернобыльских раввинов, доктор психиатрии, автор более 60 книг, — лицо больше известное среди англоязычных евреев, но в его синагогу в Висконсине часто приходили и иммигранты из России. Рабби Авраам — этот тот редкий человек, который одновременно является глубоко религиозным хасидом — и современным, широко мыслящим доктором психиатрии. Некоторые книги рава Тверски — такие как, например, «Создадим человека. Истинная самооценка и путь жизни по Торе» уже переведены на русский язык, иные еще ждут своего часа.
В субботу и праздники дом рава Тверски всегда был полон гостей. Ребецин угощала их неповторимыми традиционными блюдами, а рабби — хасидскими рассказами, которые, как и рецепты субботних кушаний, были получены по цепочке Устной Традиции.
Во время одной субботней трапезы, после того, как рав Авраам рассказал особенно поразительную историю, один из гостей вежливо предложил:
— Рабби, почему бы вам не собрать эти рассказы и не издать книгу? Они настолько трогательны и поучительны, что я бы сам их был рад записать — но жалко будет упустить важные детали. А вы-то всё помните досконально, со всеми подробностями…
Рабби Тверски помолчал минутку и задумчиво посмотрел на гостя:
— А вы знаете, я ведь то же самое говорил своему дяде… Видимо, придется мне и правда издать книгу…
Через несколько месяцев после того разговора рабби Тверски опубликовал одну из своих первых книг: «От поколения — поколению».
Это было не предисловие, а интегральная часть чудесной истории, которая произошла летом 1986 года с женщиной по имени Мэрилин, которая после развода жила в городе Венис, недалеко от Лос-Анжелеса, и одна воспитывала своего маленького сына Дэвида.
Подруга подарила Мэрилин недавно вышедшую книгу «От поколения — поколению». Мэрилин выросла в светской семье и мало знала о своей собственной религии, но, прочитав книгу, заинтересовалась, сходила вместе с подругой на несколько лекций, заглянула в синагогу и даже начала впускать в свою занятую жизнь немного еврейства: сначала — зажигание свечей, потом отказ от некошерного мяса, после пришел и шабат, откошеровалась кухня…
Мэрилин работала лектором в области спортивного питания и часто разъезжала с лекциями по разным городам. 12 июня 1986 года она, выступив в Атлантик-Сити, торопилась домой, в Венис. На этот раз ей не просто хотелось поскорее увидеть маленького Дэвида. Мэрилин предстояло провести с сыном Шавуот и шабат, а потом помочь ему собраться в летний лагерь. Это будет первый раз, что Дэвид уедет из дома с ночевкой, и Мэрилин, конечно, очень волновалась, с грустью и одновременно с радостью думая о том, как вырос ее мальчик.
Полет из Атлантик-Сити в Филадельфию был ничем не примечателен. Но когда Мэрилин вошла в здание аэропорта, она услышала, как по громкоговорителю объявляют: «Рейс номер 181 в Питтсбург задерживается на пятнадцать минут из-за погодных условий. Мы надеемся, что туман над взлетной полосой вскоре рассеется, и приносим свои извинения за доставленные неудобства».
Это было неприятно, но не более. Пока она успевала на стыковочный рейс из Питтсбурга в Лос-Анджелес. Но через пятнадцать минут, вместо приглашения на посадку, последовало еще одно объявление: «Рейс номер 181 в Питтсбург задерживается еще на двадцать минут».
Даже если самолет вылетит через 20 минут, как обещано, у Мэрилин практически не останется времени между рейсами! Что же делать? Она подошла к справочной — может быть, есть другие рейсы в Лос-Анджелес? Нет, ничего подходящего. Сегодня четверг, через несколько часов наступит Шавуот, на исходе праздника — шабат. Если Мэрилин пропустит свой рейс, она вернется домой не раньше полудня в воскресенье! А Дэвид в воскресенье утром уезжал в лагерь!
Все разваливалось. Кто поможет Дэвиду упаковать вещи? Кто проведет с ним Шавуот и шабат? Кто отвезет его в лагерь? И где ей самой оставаться эти двое суток?
Тем временем объявили посадку на рейс, и Мэрилин ринулась в самолет. Всю дорогу от Филадельфии до Питтсбурга она молилась и надеялась, что всё получится, как надо. Забегая вперед, надо сказать, что, в конце концов, всё и правда получилось как надо — но совсем не так, как планировала Мэрилин. Как только двери самолета открылись, она «включила первую скорость» и бросилась бежать по зданию аэропорта. Слишком поздно. Рейс в Лос-Анджелес уже вылетел.
Осознав это, первые несколько минут Мэрилин просто рыдала. Но будучи женщиной волевой и ответственной, через несколько минут она успокоилась, вытерла слезы и стала соображать, что делать. Вскоре Мэрилин уже стояла в телефонной будке и слушала утешительные слова своего рава:
— Оставайтесь в Питтсбурге на праздник и субботу, а о Дэвиде мы позаботимся, не волнуйтесь. Найдите там еврейскую семью, которая согласится принять вас на два дня.
Легко сказать — «найдите»! Мэрилин ровным счетом никого не знала в Питтсбурге. Она листала телефонный справочник, звонила в разные синагоги — но в этот предпраздничный день все уже давно были дома. Никого не удалось застать и в еврейских организациях города.
Мэрилин начала накрывать паника, но она не дала ей завладеть своим мозгом и продолжала лихорадочно соображать: «Питтсбург, Питтсбург, кто может быть в Питтсбурге?..» Вдруг перед ее внутренним взором появился форзац недавно прочитанной книги. Там было написано, что автор был основателем и руководителем реабилитационного центра для бывших наркоманов как раз в этом городе. Точно, рав Авраам Тверски! Он живет в Питтсбурге!
Мерилин выписала из справочника адрес реабилитационного центра, взяла такси — и через сорок минут уже стучалась в кабинет доктора Тверски. Никто не ответил на стук. Кабинет был пуст. Отчаяние, бессилие? Нет, сначала надо использовать все шансы. Мэрилин нашла одного из заместителей доктора и стала умолять его дать ей домашний телефон доктора Тверски. Тот, конечно, не соглашался. Мэрилин упорствовала — и тогда заместитель уступил и дал ей номер сына рава Авраама, который тоже работал в этой больнице.
Мэрилин набрала номер Тверски-младшего, объяснила ему свою ситуацию — и вскоре уже смогла наконец вздохнуть спокойно: она была приглашена провести два дня в приятной еврейской семье, проживающей недалеко от рабби Авраама.
Сделав несколько звонков в Венис: сыну, подруге, раву — и убедившись, что больше от нее ничего не зависит, Мэрилин погрузилась в атмосферу Шавуота. Цветы, свечи, запахи — всё было празднично и тепло. В ту ночь она спала глубоко и спокойно.
На следующее утро было решено, что дневную трапезу Мэрилин проведет в доме Тверски. На трапезе было еще несколько гостей, один из которых, Стивен, привлек ее внимание. У него были светлые, добрые глаза; его шутки были не злы, а убежденность, с которой он высказывал свое мнение по тому или иному вопросу, заставляла и Мэрилин склоняться к тому же. В какой-то момент ей показалось, что шутки и комментарии Стивена адресованы ей.
В конце трапезы Стивен предложил Мэрилин проводить ее домой. Они шли медленно, говорить было легко, а расставаться было жаль. На следующее утро Мэрилин узнала у своей хозяйки, где Стивен проведет субботнюю трапезу, — и договорилась о том, чтобы и ее пригласили на трапезу в тот же дом. Но Стивен там так и не появился. Мэрилин стало грустно: неужели ей всё это только показалось? Или, может быть, она наговорила лишнего, вела себя слишком легкомысленно, смеялась слишком громко — и теперь Стивен избегает ее?.
На исходе субботы в доме раздался телефонный звонок. «Мэрилин, это вас!»
— Добрый вечер. Мне так понравилось говорить с вами.
— Мне тоже.
— Я вчера был приглашен на трапезу к Леви, но напросился туда, где вы остановились, чтобы видеть вас. А вы, наверное, пошли в какой-то другой дом. В этом районе много гостеприимных семей.
Мэрилин улыбнулась, но решила ничего не говорить.
Дальше можно не рассказывать? Еще одна прогулка, еще один звонок… Еще встречи, и еще звонки… Пять недель спустя ни Стивен, ни Мэрилин не сомневались в том, что две их жизни должны соединиться в одну — и они обручились. После свадьбы пара поселилась в Питтсбурге, в том самом еврейском районе, полном гостеприимных семей, у них родилось четверо детей, а потом начали появляться и внуки.
В этой истории интересно не только окончание, но и начало. Движение этих двух половинок душ друг к другу началось не с тумана над Филадельфией, задержавшем 181-й рейс накануне Шавуота — а за несколько месяцев до этого, когда некий молодой человек предложил доктору Тверски увековечить хасидские истории в книге. Ведь этим человеком был не кто иной, как Стивен.
* * *
Чудеса повсюду вокруг нас: явные и неявные, большие и малые, неоспоримые для всех и заметные только одному человеку. Как узнать, что чудо уже готово свершиться для вас? Возможно, вы уловите его приближение в нарушении ваших планов…
Рав Александр Кац,
из цикла «Хроника поколений»
Подмен Рахели на Лею произошел не случайно. Наши мудрецы подробно объясняют, что стояло за этим шагом.
Хава Куперман,
из цикла «Двенадцать колен еврейского народа»
Рав Реувен Пятигорский
Яаков служил за Рахель семь лет. Почему он выбрал именно этот временной промежуток, а также сколько денег в пересчете на шекели он уплатил будущему тестю Лавану за любимую женщину.
Раби Элиэзер бен Орканос,
из цикла «Пиркей де-раби Элиэзер»
Всевышний увидел переживания Леи из-за того, что Рахель Яаков любил больше, и послал ей в утешение сына
Батшева Эскин
После недавнего визита президента Израиля Реувена Ривлина в США израильскую и американскую прессу облетела сенсационная фотография, на которой Президент США Джо Байден в Овальном кабинете Белого Дома стоит перед израильским президентом на коленях
Рав Бенцион Зильбер
Учим Тору с раввином Бен-Ционом Зильбером в иерусалимской ешиве Толдот Йешурун
Меир Левин
Однажды мне захотелось объяснить за субботней трапезой, кем был Авраам
Рав Маариль Блох,
из цикла «Уроки Знания»
Рав Моше Вейсман,
из цикла «Мидраш рассказывает»
Эсав сам преследовал Яакова и приложил все усилия, чтобы догнать брата
Рав Шимшон Рефаэль Гирш,
из цикла «Избранные комментарии на недельную главу»
Если Авраам — это корень еврейского народа, а Ицхак — часть дерева от корня до ствола, то Яаков — это сам ствол…
Рав Маариль Блох,
из цикла «Уроки Знания»
Нам очень трудно представить себе как достичь столь высокой ступени в верности Б-гу, чтобы получить право по своей воле направлять ангелов, как обычных людей