Книга основ 5. Сущность пророчества и его польза

Нам следует теперь обрисовать, что такое пророчество и наметить основные его ступени, чтобы облегчить верующим понимание этого явления. Попытаемся сделать это на следующем примере: путь, который человек проходит в своем развитии.

Только что родившийся младенец совершенно лишен каких бы то ни было понятий, первые впечатления, которые он получает от мира, это сведения, сообщаемые ему пятью чувствами — осязанием, вкусом, обонянием, слухом и зрением. Однако и эти сведения он получает не все сразу, а постепенно, причем первыми — те, которые доставляет ему самое грубое и примитивное из его чувств, чувство осязания. Младенец постигает различия между холодом и теплом, между сухим и мокрым, между мягким и жестким и т.п. А когда пройдет еще некоторое время после его рождения, ему станет доступным чувство более тонкое и более возвышенное, а именно — чувство вкуса. Он узнает различия между сладким и горьким, между кислым и острым и т.п. Спустя какое-то время он освоит те сведения, которые сообщает ему еще более тонкое чувство — чувство обоняния, и он научится отличать приятные запахи от неприятных. Затем приходит очередь слуха — чувства еще более тонкого и благородного, позволяющего не только улавливать самые разнообразные звуки, но и различать множество их оттенков. И, наконец, ребенок овладевает самым тонким из чувств, самым высоким из них чувством зрения, дающим ему возможность постигнуть все богатство красок и форм окружающего мира. Каждое из пяти чувств в состоянии сообщить лишь те сведения, которые соответствуют его природе — но не те, которые сообщает другое из чувств. Так, зрение не сообщает слуховых впечатлений или обонятельных, а обоняние — вкусовых, зрительных или слуховых.

Когда ребенок подрастет и освоит уже все, что сообщают ему его органы чувств, он поднимается на новую, более высокую и важную ступеньку. Он развивает в себе способность запоминать сведения, которые сообщают ему его органы чувств, хранить их в памяти уже после того, как исчезает объект, источник этих сведений, а затем, снова встретив, узнавать его на основе ощущений, хранимых в памяти^[28]. Ясно, что эта ступень в познании может быть достигнута лишь в опоре на предыдущую, то есть на уровень простых ощущений.

Повзрослев еще на несколько лет, ребенок поднимется на новую ступень, опирающуюся на предыдущие, и откроется ему дверь, ведущая к познанию более высокого интеллектуального уровня. Он научится абстрагироваться от частных чувственных ощущений и выявлять в них нечто общее. Например, на основе опыта речевого общения с отдельными людьми он заключит, что способностью говорить обладает весь род человеческий.

Когда же он станет еще старше и привыкнет учиться, перед ним откроется дверь в совершенно иной мир. Он познает различие между сущностью и случайностью, между необходимостью и возможностью, между возможностью и невозможностью^[29]. Он приобретет понятия, не получаемые с помощью чувств и научится сочетать их друг с другом^[30]. Благодаря всему этому он сможет овладеть всеми науками и тем, чего невозможно достичь только на основе первичных понятий.

Эти четыре ступени — весь путь, который способен пройти в своем развитии человеческий ум (хотя есть люди, способности которых дают им возможность подняться лишь на две из них или три), и только они дают знания, доступные всему человечеству.

Однако есть еще одна возможность: что перед человеком, поднявшимся на все эти четыре ступени, откроется еще одна дверь и за ней — подъем еще на одну ступень. Как слепой не в состоянии представить себе небесные светила и ничего не поймет, если ему расскажут об их величине и красках, как кастрат не в состоянии представить себе полового наслаждения, так человек, даже достигший наивысшей ступени в познании, доступной естественному человеческому разуму, — не в состоянии представить себе, что такое эта еще более высокая ступень (хотя, в принципе, и разум может прийти к выводу, что она существует, и чувство может подсказать, что она есть). Но, достигнув ее, человек начнет рассуждать о таких вещах, которые он раньше не знал, или начнет воспевать Всевышнего в столь прекрасных стихах, на которые ранее он не был способен, — так что каждый, кто услышит его, поразится глубине его познаний или красоте его слога. А он и сам не будет знать, откуда пришла к нему эта способность, — точно так же, как научившийся говорить, не знает, откуда он получил эту способность. Однако уже издавна всем известно, какими замечательными качествами обладает эта ступень, — та, что называется ступенью руах-акодеш.

И так же, как человеческий разум, достигнув вышеуказанных четырех ступеней познания, уже не сходит с них, есть люди, которые, достигнув ступени руах-акодеш, остаются на ней и не сходят с нее.

Есть люди, обладающие исключительной силой воображения или в силу самой их натуры, или благодаря упражнениям, наподобие тех, которыми маги и колдуньи укрепляют силу своего воображения, — и которых потому посещают видения. Некоторые из них видят сны, оказывающиеся верными, — вроде снов фараона, Невухаднецара, министров виночерпия и хлебопечения. По этой причине они могут вообразить себя пророками — это те люди, о которых сказал пророк, что они выдают за пророчества вымыслы своего сердца. Несмотря на то, что есть настоящие пророческие сны, время от времени они оказываются ложью.

Сказал Йехезкель (13:2,6): «Горе вам, пророки подлые, следующие за духом своим, ничего не видя!.. Видят вздор, ложь ворожат, и говорят: “Так речет Г-сподь!” А Г-сподь не посылал их, и тщетно они ждут, чтобы исполнилось то, что они предсказали». Такова уж природа способности видеть сны: иногда они предсказывают то, что верно отчасти, однако невозможно, чтобы в них не было некоторой доли лжи. Наши учителя, благословенной памяти, сказали об этом (Брахот, 55а): «Так же, как нет зерна без некоторой примеси мякины, нет сна, в котором не было бы чепухи»^[31].

Однако если сила ума превзойдет силу воображения, человек будет видеть настоящие пророческие сны без всякой примеси лжи. Сказано в Талмуде (Брахот, 55б): «В одном месте сказано (Зехария, 10:2): “Сны говорят пустое”, а в другом (Бемидбар, 12:6) — “Во время сна Я говорю ему”. Как согласовать одно с другим? Однако противоречия здесь нет: в одном случае — ангел Всевышнего, в другом — дух скверны». То есть: вся разница в том, какая из сил приводит сновидение — интеллект или воображение^[32]. Когда сила ума превосходит силу воображения, человек получает истинные сновидения или пророческие видения, в которых он постигает то, что ранее было для него недоступно. И по мере преобладания ума над воображением происходит подготовка человека к пророчеству.

Случается, что сила интеллекта побеждает силу воображения, но не окончательно — так, что последняя сохраняет свою мощь. В результате интеллект хоть и становится готовым к получению пророческого откровения, потому что воображение сохраняет свою мощь и сопротивляется интеллекту, восприятие пророческого откровения сопровождается мучительными для человека ощущениями: он дрожит, он страдает, члены тела его сотрясаются, он чувствует ужасную боль в суставах и несказанный страх, словно душа его покидает тело. И лишь после этих мучений его интеллект воспринимает пророческое откровение во сне, в ночном видении, в котором он постигает, ранее ему недоступное: или понятия, касающиеся духовного мира, или предметы, относящиеся как к общим, глобальным проблемам, так и к вопросам частным, личным.

Это — начальная ступень пророчества.

Есть люди, которые не останавливаются на этой ступени. Перед ними открывается дверь, ведущая на следующую ступень пророчества, более высокую. Иногда это происходит после того, как они поднялись на первую ступень, а иногда раньше. Если обе силы^[33] уравновешиваются, то человек поднимается на ступеньку пророчества, на которой он воспринимает высшие откровения уже без страха и без мучений: ночью, во время сна на ложе своем, или же посреди дня на него нападает дремота, и тогда он зрит пророческие видения. Из-за силы своего воображения он видит образы, неправдоподобные сами по себе, — вроде женщин и лошадей, которые видел Зехария, или корзины с плодами, которую видел Амос. Однако сила ума, превосходящая силу воображения, придает этим образам значение символов, указывающих на высший смысл^[34].

Это — вторая ступень в пророчестве.

Есть и такие люди, которые не останавливаются на второй ступени пророчества, но перед ними открывается еще одна дверь и дается возможность подняться еще выше.

Условием этого служит окончательная победа разума над силой воображения, и она полностью покоряется интеллекту. Тогда пророк уже не видит никакие образы, неправдоподобные сами по себе: все, что представляется ему в пророческом видении, — это истина. Таково было пророчество Йехезкеля: все, что он видел в своих видениях, было или реальными явлениями, раскрывающими тайны мироздания, или явлениями Б-жественными, раскрывающими тайны духовного мира^[35]. Пророк поднявшийся на третью ступень пророчества, видит или слышит ангела Всевышнего, обращающегося к нему и сообщающего что-то, касающееся или его лично, или другого человека, или всего народа в целом как в настоящем, так и в будущем.

Итак, это — третья ступень в пророчестве. Иногда она достигается человеком лишь после первых двух, иногда же — сразу, минуя предыдущие, как это было со Шмуэлем. Все зависит от степени подготовленности человека. Шмуэль с самого начала услышал голос, зовущий его, без всякого трепета, но не видел никакого образа. Однако все же, в этот момент он не был вполне бодрствующим, а тот, кто получает пророческое видение наяву, не во сне, неизбежно должен почувствовать на себе руку Всевышнего (как пишет об этом Рамбам в гл.41 «Морэ невухим», 4.2). /…/

Но ни один пророк не может получить откровения свыше — даже будучи полностью подготовленным к этому, если этого не захочет Всевышний. Иногда пророк должен ждать долгое время, пока к нему придет пророчество, иногда он должен сделать что-то вполне естественное, чтобы пророчество достигло его, — подобно тому, как Элиша приказал привести к нему музыканта и, слушая его игру, привел себя в состояние готовности для восприятия пророческого откровения (Млахим II, 3:15).

Есть пример достижения еще более высокой, четвертой ступени пророчества: когда сила воображения уже не участвует в этом никак, когда пророк не видит и не представляет себе никакого образа, когда он слышит голос, обращающийся к нему, не сопровождающийся никаким видением — даже ангела. Он получает сообщения, касающиеся своего народа в целом или других народов, — указания, которым должно следовать все человечество или часть его и которые определяют путь к достижению человеческого совершенства, — причем не в видении, а наяву, днем, и во всякое время, когда он сосредоточивает свои мысли на каком-нибудь вопросе. Немедленно он получает ответ наяву во всякое время, когда он этого захочет. Человека, достигшего этой ступени, уже следует называть не человеком, но ангелом.

Нет у нас никого, кто достиг этой ступени пророчества, кроме Моше-рабейну, качество пророчества которого превосходит любое другое пророчество в четырех отношениях, о которых пишет Рамбам (комментарий к Мишне, тр. Сангедрин, гл.Х).

Все четыре уровня пророчества, перечисленные нами выше, обозначены намеком в тех словах Торы, в которых говорится об уровне пророчества Моше (Шмот, 33:11): «И говорил Г-сподь, обращаясь к Моше, лицом к лицу — так, как человек говорит со своим другом». Выражение «лицом к лицу» означает, что Моше получал откровение от Всевышнего не через ангела или какого бы то ни было посредника (что соответствует уровню третьей ступени пророчества). «Так, как человек говорит со своим другом» — то есть: не ночью, не во сне, и не днем во время внезапно напавшей дремоты (как это характерно для третьей ступени). Но во время получения пророчества свыше Моше бодрствовал, стоял на ногах и слышал голос, обращавшийся к нему, — без страха, без содроганья и телесных страданий (как у пророков, достигших лишь первой ступени). Во всякое время, когда он желал, Моше приходил в Мишкан и слышал голос Всевышнего — как сказано об этом в Торе (Бемидбар, 7:89): «И, приходя в Шатер откровения, слышал он голос, обращающийся к нему, звучавший над крышкой Ковчега свидетельства, из промежутка между двумя крувами». Другое свидетельство этого же — слова Моше: «Постойте, пока я услышу, что повелевает вам Гсподь» (Бемидбар, 9:8-10), ответ на которые не заставил себя ждать. Так же — в случае с дочерями Цлофхада (там же, 27:5-7): «И представил Моше их дело перед Г-сподом», и т.д.

Однако невозможно, чтобы человек достиг любой из вышеуказанных ступеней пророчества, если предварительно не приобретет он четыре естественных качества, о которых сказали мудрецы наши (Шабат, 92а и Недарим, 38а): «Пророчество дается только мудрецу, могучему и богатому человеку, обладающему внушительной внешностью». Без этого — просто невозможно, чтобы человек удостоился откровения свыше. Недаром о пророческом сне Яакова сказали: «Сколько ступеней было в той лестнице, что он видел? Четыре» — это намек на то, что достижению Яаковом пророчества не предшествовала ступень руах-акодеш (как это часто бывает), но только мудрость, которую он приобрел во время четырнадцатилетнего пребывания в доме Эвера, где он скрывался от Эйсава. Если бы не это — пророчество не пришло бы к нему даже во сне (что является самой начальной ступенью пророчества)^[36].

И следует знать, что среди пророков, праведников и благочестивых людей есть множество типов, различающихся между собой по степени их преданности Всевышнему. Есть среди них некоторые, настолько привязанные к Нему, что им становятся подвластны высшие духовные силы: эти люди получают возможность действовать в мире так, как захотят. Они в состоянии спасти от опасности и себя, и других людей, своей молитвой они заставляют идти дождь и излечивают больных, дают детей бесплодным и воскрешают мертвых, ради них с неба падает огонь… Таковы были пророки Элияу и Элиша. Их власть над силами природы была столь непосредственной, что ее можно сравнить с тем, как силы нашего тела немедленно и беспрекословно следуют за всеми движениями нашей души. Например, стоит нам почувствовать аппетитный запах или увидеть, как наш товарищ ест что-либо вкусное, как рот наш наполняется слюной. Точно так же при мысли о близости с женщиной самопроизвольно происходит эрекция и возбуждаются силы, производящие семяизвержение. Вот так же душа, подобная по чистоте и святости душам Элияу и Элиши, оказывает немедленное и непосредственное воздействие на силы природы, и они беспрекословно подчиняются ей, создавая по ее желанию в нашем мире то, чего ранее в нем не было: росу, дождь или бешеный ветер. Как силы нашего тела сотворены для того, чтобы служить силам души и немедленно исполнять их повеления, так все силы природы, какие только есть в мире, служат таким чистым и святым душам. Дело в том, что весь сотворенный мир представляет собой единый организм, и потому стоит лишь такой душе представить себе дождь, яростный вихрь, землетрясение, появление росы или как в земле разверзается бездна, тут же приходит в действие та сила природы, которая управляет соответствующими явлениями и исполняет веление души^[37].

Возможно, что власть души пророка или праведника станет столь велика, что ей подчинятся высшие духовные силы — и тогда по воле ее с неба будет падать огонь или будут воскресать мертвецы. Причем не имеет значения, пророк или нет тот, кто обладает этой душой. Все зависит от степени его преданности Всевышнему и привязанности к Нему его души. По мере ее этот пророк, или праведник, или просто благочестивый человек производит в мире нечто новое, творит чудеса и знамения.

Поэтому возможно, чтобы благочестивый человек, очень далекий от ступени пророка, творил чудеса и знамения, какие совершал Хони-Амаагель, раби Пинхас бен Яир, раби Ханина бен Доса и подобные им. И также есть великие пророки, которые за всю свою жизнь не совершили ни одного чуда или знамения, как, например, Ирмеяу или Хагай, Зехария и Малахи. Есть и совершившие это только один раз — Шмуэль, вызвавший дождь во время жатвы пшеницы; есть совершившие два или три раза — Йешая, нанесший поражение полчищам Санхерива, излечивший царя Хизкиягу и повернувший течение времени вспять; есть такие, которые совершили множество чудес — Элиягу и Элиша.

Чудеса, совершенные всеми пророками, кроме Моше-рабейну, имеют между собой то общее, что они не продолжались долгое время и не были известны даже большинству народа — не то что всему. В противоположность этому те чудеса, которые были совершены Моше-рабейну — непосредственно или косвенно, — совершались на глазах у огромных масс народа и сразу же становились известны всем, а кроме того, продолжались длительное время (как ман в пустыне, как облачный столп днем и столп огня ночью в течение 40 лет). Вместе с тем своим количеством они превосходят чудеса, совершенные всеми остальными пророками.

В самом конце Торы, после того, как коротко, почти намеком, сказано о различии между пророчеством Моше-рабейну и пророчеством всех остальных пророков, констатируется: «И нет в Израиле еще одного пророка, подобного Моше». А затем Тора говорит о том, в чем чудеса, совершенные им, превосходят чудеса, совершенные другими: «по всем чудесам и знамениям, которые послал его Г-сподь совершить» — с точки зрения их многочисленности; «в стране египетской для фараона, всех слуг его и для всей страны его» — с точки зрения их общеизвестности, совершения их на глазах тех, кто были противниками Моше. И в заключение — «… и по всему, вызывающему великий благоговейный трепет, совершенному Моше на глазах у всего Израиля» — с точки зрения продолжительности чудес, совершенных им. И сказано еще [Шмот, 40:38]: «Ибо облако Г-спода — над Мишканом днем, и огонь в нем — ночью на глазах у всего Дома Израиля во время всех странствий их». То есть, как мы сказали уже, эти чудеса непрерывно продолжались в течение сорока лет.

Это путь, на котором выявляется суть того, что представляет собою пророчество, и различия между его ступенями, а также превосходство пророчества Моше-рабейну над пророчеством всех остальных пророков и чудес, совершенных им, над чудесами, совершенными ими (там же, гл.10).

[28] Чувства сохраняют память об испытанном воздействии даже после того, как его источник исчез. Это служит основой для узнавания его при новой встрече.

[29] Необходимое — это то, что должно существовать в силу своей природы вплоть до того, что мы не сможем подумать о том, что его не существует (этим качеством обладает лишь Б-г); возможное — то, чье существование зависит от внешней для него причины (все создания, кроме Б-га); невозможное — заключает в себе непримиримое противоречие (см. прим. 15 к разделу второму), а также, по мнению Аристотеля, противоречащее законам разумной природы. Ср.: Рамбам, «Шмона праким», 1.

[30] Понятия, которые человек приобретает ранее, служат ему средством экстраполяции для понимания того, что выше этих понятий (ср. прим. 15 к этому разделу).

[31] Совершенство силы воображения как средство достижения пророчества — этот тезис принимается также Рамбамом (ср.: «Морэ невухим», 4.2, гл.36). Однако в определении сущности пророчества Альбо больше, чем Рамбам, придает значение предсказаниям будущего, видя в этом еще одно проявление силы воображения, подчиненного разуму, и критерий отличия пророчества от колдовства. В этом можно видеть влияние Ралбага — его труда «Милхамот Гашем».

[32] Интеллект — проявление сил святости (ангел Всевышнего), в то время как необузданная сила воображения — «дух скверны».

[33] То есть интеллект и воображение.

[34] Это — также мнение Рамбама (см. «Морэ невухим», Введение).

[35] Не совсем ясно, что Альбо имеет здесь в виду. Во всяком случае, ясно, что он возражает Рамбаму, отождествляющему кабалу с метафизикой. В этом он следует Крескасу, указывающему, что метафизика не окружена тайной и что не ее имели в виду наши мудрецы («Ор Гашем», разд.5, гл.10).

[36] Вместе с тем Альбо в гл. 11 (не вошедшей в настоящее издание) обсуждает возможность того, что даже человек, не имеющий должной подготовки, получит откровение свыше, приводя в качестве примера Синайское откровение, воспринятое всем народом Израиля без исключения. Однако и в этом случае Альбо оставляет решающую роль за настоящим, совершенным пророком, который подобно Моше-рабейну станет в этом случае посредником между Б-гом и людьми, как ангелы служат посредниками между Б-гом и им самим.

[37] Это — выход далеко за рамки аристотелизма, согласно которому в мире нет места для чуда. Рамбам разрешает противоречие между этим мнением и Торой на основе утверждения Талмуда о том, что еще при сотворении мира Всевышний заложил в природу вероятность чудес: следовательно, чудо есть не изменение законов природы, а выявление их потенциальных возможностей. Альбо же идет путем неоплатоников, рассматривающих весь мир как единый организм, что позволяет объяснить, каким образом пророку по своей воле удается воздействовать на силы природы. (Ср. комментарий р.Аврагама ибн Эзры на Шмот, 3:15 и 6:3).