Чудеса в природе

Сказал раби Акива: «Точно так же, как дом свидетельствует о строителе, одежда — о ткаче, дверь — о столяре, весь мир свидетельствует, что Всевышний его создал».

Мидраш Тмура, конец 3-й гл.

О МИМИКРИИ

Одно из интереснейших природных явлений — мимикрия.

Шкурка зайца зимой — белая, чтобы его нельзя было заметить на снегу, а летом — серая, сливающаяся с цветом земли.

У диких птиц скорлупа яиц покрыта пятнами и полосами, чтобы скрыть их от хищников, а яйца домашних кур, уток, гусей — белые, и крестьяне легко их видят.

Лягушки, змеи и птицы, обитающие на деревьях, часто имеют зеленую окраску, но подобные им виды, которые водятся на земле, предпочитают коричневые тона.

Замечено, что куколки некоторых бабочек принимают цвет предмета, к которому они прикреплены: на светлом фоне они светлеют, на темном — темнеют, на красном — краснеют.

В зависимости от условий меняют свои цвета хамелеон, осьминог — так они скрываются от врагов.

Во время второй мировой войны военное ведомство США исследовало поведение камбалы, чтобы научиться у нее искусству маскировки. Если поместить камбалу в аквариум с синим дном, она становится синей, с красным — красной, а если дно раскрашено, как шахматная доска, — камбала принимает такую же окраску.

То же происходит с древесной лягушкой: в зависимости от обстановки она становится то более светлой, то более темной, то зеленой, то желтоватой — как выгодней.

Меняют окраску и живущие в воде тритоны.

Есть в животном мире «артисты», лишенные средств нападения, но умеющие подделываться под своих опасных собратьев.

На подсолнухах нередко обитают «болотные мухи». Они называются так потому, что откладывают яйца и выводят куколок на болотах и на помойках. Они похожи на пчел, и их часто путают. Обычные мухи пугливы в отличие от пчел, которые ничего не боятся, полагаясь на свое жало. Вот и «болотные мухи» щеголяют храбростью — их можно пальцами снять с цветка.

Обычно мухи летают быстро, поджав лапки. А пчелы летают медленно и тяжело и лапки не поджимают. Так вот, когда «болотная муха» оказывается вблизи цветов, над которыми кружатся пчелы, она летит медленно, тяжело, расправив лапки, точно как пчела. А посмотрите на нее, когда она направляется к помойке, чтобы отложить яйца, — полет стремителен, лапки поджаты.

Существует и групповая мимикрия. В 1958 году советский журнал «Вокруг света» рассказал об одном немецком ученом, который вел подводные наблюдения за морскими сомиками. Эти небольшие рыбки всегда плавают стаями. Вдруг к стае стала приближаться акула. И что же? Вместо стайки сомиков она увидела морского ежа, который уж никак не годится ей в пищу: проглоти такого — и умрешь. Но стоило акуле удалиться, как ученый заметил, что морской еж распадается. Что произошло? А это морские сомики, завидев акулу, сблизились и изобразили морского ежа!

Об удивительных уловках, к которым прибегает цикада-флаттида, чтобы защитить себя от врагов, рассказывает в одной из своих книг о природе Африки Джой Адамсон. Ее поразило, что обычная, на первый взгляд, цветочная стрелка оказалась скоплением цикад-флаттид, сидевших со сложенными крыльями.

Цикады обычно выбирают часто встречающиеся растения и располагаются вдоль стебля таким образом, что становятся похожи на соцветие. Иногда на вершине стебля теснятся цикады с бледной желтовато-зеленой окраской, но чем темнее их крылья, тем ниже они спускаются, и в целом создается впечатление увядающего соцветия.

Д. Адамсон цитирует записки Роберта Ордри о цикаде-флаттиде. Он пишет, что видел цикад на высохшем стебле какого-то сорняка. Они изображали собой красивый коралловый цветок. Таких цветов в природе нет, но насекомые сумели создать впечатление настоящего живого цветка.

Один кениец рассказал Роберту Ордри: «Я разводил в Кориндонском музее целые поколения этих цикад-флаттид. И в каждой ежедневной кладке яиц всегда оказывалось, по крайней мере, одно яйцо, из которого развивается создание не с коралловыми, а с зелеными крылышками, а из нескольких яиц появляются насекомые с крылышками промежуточных оттенков».

…Стебель заканчивался зеленым бутоном. Ниже — частично раскрывшиеся «цветы» с коралловыми прожилками, еще ниже — целое «соцветие» цикад — все с коралловыми крыльями. Прожорливые птицы не могли догадаться, что перед ними легкая добыча. Стоило потрясти стебель, и цикады поднимались в воздух, но через некоторое время возвращались и, переползая друг через друга, восстанавливали картину. Снова и снова перед изумленными натуралистами появлялся прелестный коралловый цветок, которого не существовало в природе.

РАЗМНОЖЕНИЕ РАСТЕНИЙ

А теперь поговорим о том, как размножаются растения и как «хитро» ведут они себя при этом.

Есть растение, цветы которого выглядят скромно и невзрачно, когда они опыляются ветром, и они же становятся яркими, чтобы привлечь насекомых. Разве это может быть слепой случайностью?

Неспелые плоды зелены и незаметны среди листвы, но когда они поспевают, то становятся весьма привлекательными и аппетитными. Они как бы призывают всех желающих: съешь меня! Растение «знает», что яркий плод привлечет птиц или животных, которые съедят мякоть, а зернышки, пройдя через пищеварительный тракт (и не растворившись в желудочном соке благодаря защитной оболочке!) упадут в конце концов на землю — иногда за многие километры от материнского растения.

А вот у папоротника, который размножается спорами, вырастающими на изнанке листьев, нет ни ярких цветов, ни красивых плодов. Тут можно увидеть другое любопытное явление.

«Если вы будете наблюдать спороносный колосок в период зрелости спор, вы можете подметить, что спорангии, то есть те шарообразные коробочки, в которых заключаются споры, в сухую погоду бывают открыты, а в сырую — закрываются. Цель приспособления понятна: только в сухом воздухе сухие споры могут разноситься ветром. Наблюдая спорангии в лупу, легко видеть, что стоит только дохнуть на открытый спорангий, и он закрывается».

Об этом рассказывает А. Цингер (см. Литература, 5). Он же приводит другие примеры.

Некоторые растения рассеивают семена… взрывом. Так поступает Импатиенс ноли тангере из семейства бальзаминовых. Ее название на латыни означает «не тронь меня», «недотрога».

Многие растения, например, одуванчик, снабжают свои семена «парашютами» или крылышками, как сосна. Семена сосны в полете вращаются, и поэтому ветер относит их на далекие расстояния. То же происходит с семенами клена. Нельзя не восхищаться этим остроумным «летательным аппаратом»! Чтобы оценить его совершенство, попробуйте сами сделать такие крылышки, чтобы вращались в полете, как природные.

Семена орхидеи клейкие и прилипают к хоботку насекомого, которое садится на цветок. Семена некоторых растений цепляются к шкуре животных и разносятся таким путем на огромные расстояния. Но самое «гениальное» растение — это китайский орех. Он сам «сажает» свои семена в землю!

Общеизвестно, что яркость и аромат цветка служат приманкой для насекомых, которые переносят пыльцу. Но растения пускаются и на другие ухищрения, чтобы привлечь насекомых.

Цветок «виктории амазонской» разогревается, и внутри него температура на десять градусов превышает температуру окружающего воздуха. Насекомые с удовольствием посещают эту «сауну», отвечая услугой за услугу и перенося пыльцу.

Далее А. Цингер пишет: «Неоднократно потом приходилось мне видеть преждевременное и неестественно обильное цветение пораненных деревьев. Идешь, например, по дороге, обсаженной липками; липки еще молодые; цветов на них понемножку; но вдруг встретишь две-три, резко выделяющиеся богатством цветочного убора. Подойдешь поближе, осмотришь деревца, и почти всегда оказывается, что они и только они одни среди своих товарищей либо были задеты осью проехавшего экипажа, либо еще как-нибудь поранены.

Однажды осенью я проезжал по недавно срубленному лесу. Около избушки лесника уцелел лишь один развесистый дубок.

В тот год был урожай на желуди, повторяющийся у нас обычно через каждые три года. Во всех окрестных лесах было много желудей, но дубок около “конторы” был покрыт желудями в таком количестве, какого я никогда ни раньше, ни после не видывал. Судя на глаз, желудей было, по крайней мере, вдесятеро больше нормального количества. Осмотрев дубок, я увидел в нижней части ствола глубокие выемки, сделанные топором».

Цингер делает вывод: если растение повреждено, «знает», что скоро погибнет, оно старается быстрее и обильнее плодоносить, чтобы выполнить свое предназначение на земле.

БИОЛОГИЧЕСКИЕ ЧАСЫ

И среди растений, и среди животных многие виды обладают очень точными биологическими часами.

Круглоликий подсолнух показывает время, как настоящие часы. Он без устали следит за солнцем, постоянно поворачивает голову, чтобы солнечные лучи падали под выгодным углом.

Морские крабы перед приближением отлива зарываются в песок, то же самое они делают и перед бурей.

Безупречно устроен часовой механизм у некоторых водорослей, начинающих флюоресцировать перед заходом солнца, и у жуков-светлячков, вспыхивающих по ночам, словно фонарики.

Биологические часы точны и надежны. Даже если привычный ритм внешних явлений меняется, они продолжают действовать в ритме, кратном суткам, и их точность не нарушается.

Биологические и ритмические процессы, соответствующие суточному движению солнца, происходят в организме большинства животных. Так осуществляется согласованный рост разных органов, последовательность этапов развития животного, контроль и регулировка бесчисленных и сложных физиологических функций организма.

По часам мы отсчитываем суточное время. А как считать месяцы, годы? У нас имеется календарь, а наши предки делали это с помощью зарубок на дереве или каким-то подобным способом.

У животных есть свой «автоматический» календарь. Они «знают», когда нужно впадать в спячку, когда необходимо менять цвет шкурки и т.д.

Растения «знают», когда сбросить листья, а некоторые насекомые меняют панцирь и последовательно проходят разные стадии развития точно в предуказанное время, без опережения и без опозданий.

РОДИТЕЛЬСКИЙ ИНСТИНКТ

Королевскому пингвину, чтобы обзавестись потомством, приходится поститься четыре месяца подряд. Самец и самка скользят сто с лишним километров по льду к месту спаривания. «Поход» длится около месяца. Затем самка откладывает яйцо, оставляет его самцу и идет назад к морю — к пище. Самец же два месяца героически высиживает яйцо — при температуре минус семьдесят, под ветром и снегом. Мать возвращается только к тому времени, как уже должен вылупиться птенец. Самец пускается в обратный путь. Итак, он голодал месяц, пока шел к месту, два месяца, пока высиживал птенца, и еще месяц, возвращаясь к морю. Какая самоотверженность! И ради чего? Инстинктивное стремление продолжить род? А оно откуда? Откуда взялся инстинкт? Развитие, эволюция, борьба за существование? Но знает ли пингвин, что у него будут дети? Или не знает? И как вообще, может развиться у животного инстинкт «мученичества»?!

Пример с пингвином взят нами из книги Роя Смита, собравшего множество фактов такого рода. Если вы владеете английским, то с интересом прочтете эту книгу (см. Литература, 16).

Самка роющей осы, когда ей предстоит отложить яйцо, выкапывает в почве длинный коридор с расширенным концом. Потом она отыскивает гусеницу бабочки-сфинкса, парализует ее уколом жала и приносит к приготовленной норке. Как надо знать анатомию гусеницы, чтобы укол ее не убил, а только парализовал! Ведь если гусеница погибнет, она сгниет. Если она будет способна двигаться, то может повредить личинку. Оса затаскивает гусеницу в норку, откладывает яйцо и прикрепляет его к гусенице, закрывает вход и никогда больше сюда не возвращается. Когда у нее образуется второе зрелое яйцо, она выкапывает другую норку, находит еще одну гусеницу и повторяет всю процедуру. Из яйца вылупляется личинка, которая питается гусеницей. Личинка сначала окукливается, затем превращается во взрослую осу, которая, в свою очередь, повторяет все сызнова.

Но самое интересное, что оса заранее знает, какого пола у нее будет потомство! Для развития самца достаточно одной гусеницы, а если из яйца вылупится самка, то для ее питания потребуются две гусеницы бабочки-сфинкса. Роющая оса никогда не ошибается.

Потомки роющей осы не имеют никакой связи с родителями, они не могут «узнать» у них, каким образом рыть коридор, на какую гусеницу и как прикреплять яйцо и т.п.

Мы, люди, растим своих детей, получаем радость от общения с ними, наблюдаем за их развитием. А какие родительские радости известны животным? Вот ведь роющая оса никогда не увидит, а если увидит — не узнает свое потомство, и тем не менее готовит для него пищу. Приказ «плодитесь и размножайтесь» она выполняет как заповедь. Кто научил этому насекомых?

В густых лесах Индонезии живет крупная птица величиной с индюка — древесный клау. Когда приходит время снести яйцо, самец и самка вместе сооружают гнездо. Самка входит в него, а самец заделывает вход грязью и песком, оставив лишь щелку, чтобы самка могла высунуть клюв. Самка заперта, но зато защищена от врагов. Самка откладывает и высиживает яйцо, а самец носит ей пищу. Но если что-то стрясется с самцом? Находятся добровольцы — другие самцы клау, которые носят пищу «вдове», пока подрастает птенец, а сама она проходит процесс линьки. Бывает, что «вдову» кормят до пяти самцов.

Самец индийской славки из одного-двух крупных листьев сшивает трубку и устраивает в ней гнездо из тростникового пуха, хлопка, шерстинок, а затем приглашает самку класть яйца.

Что заставляет птиц вить гнезда для будущих птенцов? Кто научил их, как и в какое время это делать? Как они угадывают, когда наступит подходящая для этого погода, когда появится много пищи для будущих птенцов? Ведь, как мы уже говорили, потомство роющей осы не проходит никакого «обучения»! Да и птицы, выведенные в инкубаторе и никогда не видевшие взрослых особей своего вида, построят гнезда точь-в-точь, как их собратья: кто — из глины, кто — из соломы, а кто выроет ямку в земле.

У некоторых птиц гнездо строит только самец, у других — самец и самка: один приносит материал, а другой строит. Разделение труда!

Нелегко вывести потомство, но и уход за птенцами нелегок. Мелкие птицы кормят птенцов очень часто: поползень приносит корм птенцам 380 раз в сутки, большая синица — 350-390 раз, ласточка-касатка — до 500, а американский крапивник — даже 600 раз в течение дня и ночи.

Диву даешься, наблюдая за самой обыкновенной курицей, когда она выводит цыплят. День и ночь она с ними. И пусть только попробует подойти к ним собака или кошка! Курица тут же бросается в бой и стремится выклевать глаза. Не раз я смеялся, видя, как большой пес с позором отступает перед маленькой курицей.

Поразительно, как бесстрашно рискуют животные жизнью, чтобы спасти своих детей. Видя птенцов в опасности, птицы бросаются на землю, словно раненые, и, подманив врага, отлетают в сторону, и так несколько раз, чтобы отвести опасность от гнезда. Птицы, живущие стаями, делают это сообща: при приближении врага к птенцам то одна прикидывается раненой, то другая, и так до тех пор, пока не уведут его подальше. Что заставляет животных рисковать жизнью ради потомства?

СТАТИСТИКА РОЖДЕНИЙ МАЛЬЧИКОВ И ДЕВОЧЕК

Что может быть важнее для человека, чем найти себе спутника в жизни? Чтобы достичь совершенства, мужчина и женщина должны дополнить друг друга. А всегда ли есть такая возможность? Ведь от нашей воли ничуть не зависит, будет ребенок мальчиком или девочкой. И сколько бы детей в семье ни рождалось, мы не можем «заказать» себе сына или дочь или «устроить» так, чтобы их было поровну.

Но во всех странах и среди всех народов количество мальчиков и девочек приблизительно равно, причем мальчиков немного больше: на 100 девочек 105—107 мальчиков. Этот перевес имеет важное значение — мальчики менее выносливы и быстрее погибают от болезней и других причин, что приводит в конечном итоге к полезному равновесию между полами.

Что еще интересно: демографы заметили увеличение процента рождения мальчиков во время и после войн. В первую мировую войну в воюющих странах количество рождающихся мальчиков увеличилось примерно на два процента. Так, в Германии в 1910 году на 100 девочек рождалось 105 мальчиков, а в 1918 году — 107 мальчиков. В Ленинграде это же соотношение в 1940 году выражалось как 100 к 104, а в 1945 году как 100 к 109.

Кто же все это регулирует?

СЛОЖНОСТЬ ЖИВЫХ ОРГАНИЗМОВ

Вдумайтесь, как сложно устроены даже простейшие из живых организмов! Биолог и популяризатор науки А. Прохоров пишет (см. Литература, 3): «Многообразные регулирующие и управляющие механизмы условнорефлекторного и безусловно-рефлекторного характера собраны живой природой в единую слаженно работающую “машину” — нервную систему животного. Эта “машина” по своей сложности и совершенству работы пока не имеет себе подобных в мире техники. Современные действующие кибернетические машины справляются лишь с простейшими задачами по сравнению с теми, которые постоянно приходится решать нервной системе даже самых низших животных».

Знаете ли вы, что в человеческом мозгу около 14 миллиардов нервных клеток, связанных между собой 10 триллионами «проводов» — аксонов? Да что мозг человека! Глаз крошечной мухи состоит почти из 8 тысяч отдельных фасеток. И сотни мускулов приводят в движение крылья, голову, лапки…

Воздух наполнен множеством насекомых, удивительно разнообразных по форме и расцветке. Вот летит большая стрекоза, напоминающая аэроплан. Она почти не взмахивает крыльями. Ее два огромных глаза состоят из 50 тысяч отдельных «глаз» — фасеток, позволяющих одновременно охватить все пространство и впереди, и по сторонам, и вверху, и внизу. Где бы ни появилась мошка, стрекоза ее увидит и вмиг проглотит.

Откуда же взялись эти сложнейшие легкокрылые существа? Ведь крылья даже самой маленькой мошки совершеннее и надежнее любого летательного аппарата, созданного человеком.

Ученые разработали множество различных фотоэлементов. Но по своему разнообразию и богатству эта техника уступает живой природе. Каждое живое существо снабжено особенными глазами. Они созданы как бы специально для него.

Глаза бывают разные не только по цвету. Они отличаются и формой, и назначением, и устройством. Фасеточные глаза насекомых позволяют им особенно хорошо видеть движущуюся добычу; глаза лягушки обладают удивительной способностью выделять и усиливать контуры интересующего ее предмета. Глаза одной африканской рыбки снабжены приспособлением вроде перископа; пчелы же видят поляризованный свет. А размеры! Сравните глаз муравья с глазом кальмара, достигающим в диаметре 50 сантиметров!

Не случайно военное ведомство США заинтересовалось глазом лягушки. Ведь это настоящий живой компьютер! Глаз лягушки не видит, отсеивает все ненужное, например, тени от облаков. Зато ценная информация немедленно фиксируется и передается в мозг. Глаз лягушки способен усиливать контрастность изображения, особенно четко выделяя контуры. Ее глаза одновременно следят за предметом и анализируют поступающие сигналы. Все эти особенности были учтены в созданной в США электронной модели глаза лягушки. Специалисты утверждают, что такие устройства можно использовать для одновременного слежения за целью и ее опознавания.

Природа необыкновенно щедра. То, чего не видит или не слышит человек, видят и слышат другие животные. Еще недавно считалось, что не существует живых организмов, чувствительных к ультразвуку, инфракрасному, ультрафиолетовому и ионизирующему излучениям — именно поэтому их так и называли. Ученые были уверены, что улавливание таких звуковых и световых волн под силу только специальным приборам. А теперь оказывается, что и органы чувств человека не так уж грубы: некоторые сигналы он воспринимает подсознательно. Что же касается животного царства, то технике еще рано хвастаться своим превосходством.

Ученые обнаружили, что гремучая змея видит в инфракрасном свете, а дельфин обладает великолепной ультразвуковой локационной системой. О летучей мыши и говорить нечего: о ее ультразвуковых локаторах знают все.

«Уши» кузнечика, которые помещаются на передних лапках, точно устанавливают местонахождение источника звука. Существует разновидность кузнечиков, которые воспринимают звуки не при помощи четко дифференцированных слуховых органов, а всем телом. Английский физиолог Аутрум с помощью очень тонких экспериментов доказал, что эти кузнечики реагируют на колебания, амплитуда которых не больше радиуса атома водорода!

Теперь исследователи склоняются к тому, что в природе существуют разнообразные живые «приборы», способные улавливать многие виды энергии. Их несравнимо больше, чем приборов, созданных людьми.

Специалисты по бионике стараются разгадать секреты высокой чувствительности и поразительной компактности тех устройств, которыми Всевышний наделил живые организмы, понять, как действуют их тончайшие датчики, чтобы использовать те же идеи в создании научной аппаратуры.

О ЗРЕНИИ И СЛУХЕ

В глазу человека приблизительно 123 миллиона так называемых «палочек» и 7 миллионов «колбочек». Это светочувствительные элементы, именно они воспринимают световую энергию. Другие части этой совершенной оптической системы (зрачок, радужная оболочка, хрусталик) служат для преломления лучей и фокусировки изображения.

Восхищает высочайшая чувствительность глазных рецепторов: вызвать ощущение света способны всего 5—10 квантов. Это близко к пределу возможного, ибо наименьшее количество энергии, которое может дать свет, как известно, один квант. Современная телевизионная передающая трубка обладает такой же чувствительностью, но как она громоздка!

Человек различает небольшую часть спектра электромагнитных волн — от 350 до 850 милимикрон. Световые колебания разной частоты мы субъективно воспринимаем как разные цвета. Инженеры внимательно изучают это свойство нашего зрительного аппарата и используют его для создания систем цветного телевидения. Надо сказать, что наше световосприятие не случайно ограничено столь небольшим диапазоном. Если бы глазные рецепторы реагировали, например, на инфракрасные лучи, которые испускают нагретые тела, то собственное тепло глаза воспринималось бы как непрерывные световые помехи, и увидеть что-либо было бы невозможно.

Орган слуха не менее чувствителен у нас, чем орган зрения. Экспериментально обнаружено, что минимальная интенсивность звука, которую способно воспринимать человеческое ухо, — 10-9 эрг/см²сек (этот нижний порог получен при частоте 1000 гц). Амплитуда смещения молекул воздуха не превышает 8610^-10см. Выходит, что амплитуда движения молекул, способная вызвать ощущение звука, приблизительно равна одной пятидесятой диаметра молекулы воздуха, то есть ухо почти способно слышать тепловое движение молекул!

Ухо, как и глаз, обладает предельной допустимой чувствительностью. Дальнейшее увеличение чувствительности зрения только дало бы нам возможность видеть картину беспорядочного движения «атомов света» — фотонов, а увеличение чувствительности слуха привело бы к ощущению постоянного гула, вызываемого беспорядочным движением молекул. Ясно, что в этом нет никакой нужды. Всевышний позаботился о том, чтобы наши органы чувств могли нормально функционировать.

С такой же целесообразностью устроен любой орган любого живого существа. В нем нет абсолютно ничего лишнего, а его «конструкция» обусловлена его назначением, местом в общей системе организма и условиями среды, в которой он должен функционировать. Стоит мельчайшей «детали» выйти из строя или оказаться недоразвитой — и это скажется на всем организме.

Кто замыслил и создал все это совершенство? Не слишком ли наивно объяснять эти факты естественным отбором или миллиардами миллиардов мутаций? И можно ли допустить мысль о том, что окружающее нас великолепие природы — результат слепого случая?

МИГРАЦИЯ

Животные и птицы — превосходные пилоты и мореплаватели.

В последние десятилетия стало возможно подытожить результаты кольцевания сотен тысяч птиц. Выявились удивительные факты. Нередко птицы совершают перелеты ночью или в густом тумане, преодолевают расстояния в несколько тысяч километров (так, морская ласточка от полюса к полюсу пролетает около 40 тысяч километров). Оказалось, что многие виды птиц пускаются в дорогу через две недели после того, как вылупились из яйца. В таком нежном возрасте, впервые в жизни, без карт и без компаса — и через океан! Куда нам, людям…

Известно, что каждый птичий вид зимует в определенном месте планеты. Стаи находят места зимовки в любую погоду с удивительной точностью и никогда не ошибаются. Более того (и это отмечено многими натуралистами и любителями), отдельные особи из года в год возвращаются в определенный город, деревню и зимуют под крышей одного и того же дома или на одном и том же дереве.

Морские черепахи, обитающие в Бразилии, проплывают 2250 километров, чтобы отложить яйца на островах, расположенных на полпути между Бразилией и Африкой. Это крошечные острова, которых на обычной карте и не увидишь. Как говорится, «мореходки» не кончали, но остров свой находят безошибочно.

Все угри из Англии, Испании, Северной и Южной Америки, Африки плывут метать икру в Саргассово море, а их дети, развившиеся из икринок, спустя несколько месяцев спокойно возвращаются в исходные пункты. Причем установлено, что потомки «европейских» угрей возвращаются не только в ту же страну, но в ту же реку, где обитали их родители; так же поступают все африканские и американские угри.

Мигрируют и насекомые. Например, бабочка нофомилла ноктуэлла рождается в Северной Африке (со светлой окраской) и через несколько дней пускается в грандиозное путешествие в Англию. Здесь у нее к концу лета появляется потомство — уже с темными крыльями — и отправляется в обратный путь — в Северную Африку, через Сахару! Кто научил этих совершенно безмозглых крошек совершать такие грандиозные перелеты?

ПРИРОДА РОСКОШЕСТВУЕТ

Электрический угорь добывает себе пищу, убивая жертву электрическим током. Четыре пятых его тела длиной 2,7 метра занимают три электрических органа, и лишь одна пятая приходится на органы дыхания, пищеварения, размножения и прочие. Он генерирует ток в 650 вольт.

Зачем? Плавают же в океане обычные угри, и не хуже электрических находят себе пищу. Непонятное расточительство!

Такой же роскошью в природе представляются ядовитые змеи. Есть змеи, «настроенные» на добычу, имеющую определенную температуру. Такая змея из двух живых существ с разницей температуры тела в одну десятую градуса безошибочно выбирает нужное ей. Причем она определяет температуру добычи, не дотрагиваясь до нее. Змеиный яд — настоящее чудо фармакологии. Его состав очень сложен. Чтобы выпускать яд, змея должна иметь специальное приспособление. Кроме того, сама она должна быть защищена от действия своего яда. Для чего природе все эти сложности? Ведь неядовитых змей в пять раз больше, чем ядовитых, и они и не думают вымирать.

Весьма необычное существо — жужелица-бомбардир. Она ошеломляет противника сильной струей вонючей едкой жидкости. Немецкий ученый Герман Шильдкнехт выяснил природу этого явления. Особые железы жужелицы вырабатывают две разных жидкости, которые хранятся в двух пузырях. Шильдкнехт провел химический анализ и определил, что одна из жидкостей — 10-ти процентный гидрохинон, а другая — 23-х процентная перекись водорода. Хранимые по отдельности, жидкости безопасны, но когда они соединяются, происходит… взрыв. Гремучая смесь взрывается в специальной камере, а продукты сгорания выбрасываются на врага из двух сопел под хвостом у жучка. Однако, чтобы задержать взрыв до нужного момента, в организме жужелицы вырабатывается специальный фермент, нейтрализующий гремучую смесь. Чтобы, в свою очередь, нейтрализовать действие этого фермента, во «взрывную камеру» вводится другой фермент — и происходит взрыв или серия взрывов. Как объяснить, исходя из теории эволюции, этот феномен? Какие условия «надоумили» маленького жучка выработать столь сложный механизм защиты? И каким образом он сумел создать в своем тельце целую химическую лабораторию?

Бразильский ученый Хозе Мария Лима обратил внимание на тот факт, что южноамериканским индейцам заранее становится известно, какие территории окажутся под водой во время разлива Амазонки. На все его расспросы, в чем тут секрет, индейцы отвечали одним словом: муравьи.

За много недель до наводнения черные муравьи становятся очень активны — забираются на высокие деревья и сидят там, вращая своими усами-антеннами. Собрав нужную информацию, они передают ее «старшим метеорологам». Обработав эти сведения, «руководство» решает оставить опасное место. Тогда муравьи выстраиваются в колонны и в организованном порядке выступают в поход. По словам индейцев, они еще ни разу не ошиблись. Их новый муравейник всегда остается сухим.

Мы уже говорили, что птицы умеют строить удивительно прочно и целесообразно. Однако все рекорды великих архитекторов побивают… пчелы. Инженерам часто приходится решать задачи, когда из минимума материала нужно выстроить помещение наибольшего объема (учитывая, разумеется, его прочность). Такие задачи решаются путем сложных расчетов, с привлечением высшей математики.

Когда пчелы строят соты для хранения меда, они обходятся без дифференциального и интегрального исчисления. Соты представляют собой шестигранные призмы с гранью 2,71мм. Почему соты шестигранные? Потому что заданную площадь рациональнее всего покрыть шестигранниками — ее периметр будет наименьшим. Однако донышко сот не плоское, оно представляет собой трехгранный угол, составленный из трех ромбов. Возникает вопрос, каков должен быть плоский угол при вершине ромба, чтобы уложиться на минимальной поверхности?

Первым заинтересовался этой проблемой итальянский астроном и геодезист Миральди. В 1712 году он установил, что угол должен быть близок к 110°. Впоследствии Реомюр, Вейл и Кениг уточнили эту величину:109°26'. Они были изумлены, узнав, что пчелы делают соты с углом 109°28'. Фонтанель, секретарь Французской академии наук, заметил, что пчелы, несмотря на более слабые, чем у Ньютона и Лейбница, математические способности, получают указания от самого Творца. Между прочим, со временем выяснилось, что «расчеты» пчел точнее.

Австрийский ученый Фриш установил, что пчелы могут сообщать друг другу о местонахождении источников корма и расстоянии их от улья. Пчела, обнаружившая пищу, возвращается в улей с пыльцой и исполняет определенный танец. Если нектар находится на расстоянии менее 50 метров, разведчица описывает небольшие круги. При расстоянии от 50 до 100 метров пчела движется не только кругами, но и по прямой, виляя брюшком. Рисунок ее движения говорит не только о расстоянии до цветов, но и о направлении полета относительно солнца.

Кто научил муравьев метеорологии, а пчел — высшей математике? Ведь при всех этих ухищрениях они экономят дополнительно только два процента воска. Оправдана ли «гениальность» пчел необходимостью выжить? Нет, никакой борьбой за существование этой щедрости природы не объяснить. Такое великолепие и разнообразие доступны только Творцу!

ГАРМОНИЯ В ПРИРОДЕ

В природе все взаимосвязано, в ней царит удивительная гармония между животным и растительным миром, между животными и средой их обитания, между видами животных.

Растения поглощают углекислый газ и выделяют кислород, а животные — наоборот. В нашей атмосфере содержится 21 процент кислорода, и если количество этого газа уменьшится, людям и животным станет нечем дышать. Человек загрязняет атмосферу, вырубает леса. Казалось, близится момент, когда все мы задохнемся. Но помощь пришла из совершенно неожиданного источника.

Поверхность морей покрыта сине-зелеными водорослями, выделяющими кислород и поглощающими углекислый газ. Моря и океаны занимают 70 процентов поверхности земного шара. И вот, по мере увеличения содержания углекислого газа в воздухе число этих одноклеточных организмов растет, и таким образом поддерживается уровень кислорода в атмосфере.

Также сохраняется неизменным уровень углекислого газа — 0,04 процента. Для жизни на Земле опасно не только его увеличение, но и уменьшение — ведь вместе с водой и азотом он входит в состав углеводов. 96 процентов углекислоты растворено в морях и океанах. По мере надобности они освобождают потребное количество этого газа.

Как известно, все вещества расширяются при нагревании и сжимаются при охлаждении. Кроме воды. Она имеет минимальный объем при плюс 4 Со, а охлаждаясь дальше — расширяется, и лед становится легче воды. Поэтому реки (при нормальных условиях) замерзают сверху, и все живое в них сохраняется. Если бы не эта аномалия, реки и озера промерзли бы до дна.

О том, что растения «кормят» насекомых (а «виктория амазонская» еще и греет!), вы знаете. В ответ на эту «милость» растений насекомые их опыляют. Пчелы же тесно сотрудничают с человеком: они не только снабжают нас воском и медом, но и опыляют наши фруктовые сады, наши культурные посадки. Клевер, люцерна и сотни других растений не давали бы семян, вымри вдруг все шмели и пчелы. На одном гектаре клеверного поля расцветают миллионы цветов, но ни один из них не даст семян, если его не посетит пчела или шмель. Разве это не доказывает, что все в мире было создано одновременно и по единому плану — и насекомые, и растения?

Взаимосвязь в природе очень сложна. И поэтому человек, стремясь ее «усовершенствовать», часто причиняет ей вред.

В Китае решили избавиться от воробьев, поедающих рис на полях, перебить их — да и все. И вполне справились с задачей. Но урожай риса стал катастрофически падать, так как резко увеличилось количество вредителей, которых поедали воробьи, и пришлось Китаю импортировать воробьев из других стран.

Нечто подобное произошло и с волками. Человек, действуя простодушно и прямолинейно, уничтожал опасных хищников, и в лесах не осталось «санитаров»: ведь волки прежде всего нападают на слабых и больных животных. Однажды в Сибири вспыхнула чума среди полевок. Волки буквально ожили, переловили всех чумных полевок, и хищникам это ничуть не повредило. И о крокодилах можно сказать то же самое, и о китах.

В детстве я заболел малярией и, мучаясь от приступов этой болезни, мечтал избавить от нее человечество, разрабатывая планы уничтожения комара-анофелеса — разносчика малярии. Став взрослым, я узнал, что подобный план уже принят Всемирной организацией здравоохранения. К счастью, он не был осуществлен. Ведь если комары будут уничтожены, то исчезнут определенные виды птиц, а если исчезнут эти птицы, то… и так далее.

СЛУЧАЙНОСТЬ ИЛИ ВОЛЯ Б-ГА?

Представьте себе, что за пишущую машинку посадили неграмотного человека и предоставили ему возможность сколь угодно долго стучать по клавишам. Стоит ли ждать от него мало-мальски связного текста?

Пустите котят — в каком угодно количестве — тысячи лет прыгать по клавиатуре рояля. Услышим ли мы рано или поздно симфонию?

Возьмем два миллиона красных шариков, два миллиона зеленых, смешаем их, а потом завяжем кому-нибудь глаза и попросим раскладывать шарики по цветам. Верите ли вы в успех этого мероприятия?

Теперь представьте себе нашу планету. Для того, чтобы на ней существовала жизнь, она должна быть определенной величины, ее орбита должна располагаться в определенной плоскости, не далеко и не близко от Солнца. Имеет значение все: наклон ее оси, скорость вращения, наличие атмосферы именно такого состава и защитных поясов, расположение магнитных полей и многое, многое другое.

Допустим, Земля бы вращалась вокруг Солнца на орбите Венеры. Тогда температура на ее поверхности поднялась бы до температуры плавления свинца. Разумеется, жизнь на такой планете может существовать только в фантастических романах.

Если бы земная ось была наклонена к Солнцу под другим углом, то изменился бы климат и, возможно, исчезла бы смена времен года. И т.д., и т.п.

Профессор Саган из Корнуэльского университета произвел в 1973 году подсчет вероятности существования во всем космосе такой планеты, где имелись бы минимальные условия для поддержания уже готовой жизни (не говоря уже о возникновении простейшей клетки, тем более — гена). Он получил цифру 10^-26109. Другой ученый, Солсбери, получил цифру 10^-415. Заметим, что один из крупнейших специалистов по теории вероятности Борель сформулировал правило: событие, вероятность которого ниже 10^-50, не произойдет никогда, сколько бы возможностей ни представилось.

Нужны ли тут комментарии? Можно ли, зная все известные современной науке факты, говорить о случайности возникновения жизни на Земле?

Повторим же еще раз слова великого еврейского философа Маймонида (Рамбама), которые мы уже приводили, говоря о главе «Экев» книги «Дварим»: «Стоит человеку вглядеться в деяния и удивительные творения Всевышнего, как он видит Его бесконечную и неизмеримую мудрость и сразу начитает любить и славить Б-га» (Законы об основах Торы, 2:2).

КРИТИКА ДАРВИНИЗМА

Известно, что Дарвин пытался объяснить совершенство и разнообразие существующих организмов теорией эволюции. Эволюция, по Дарвину, осуществляется в результате взаимодействия трех основных факторов: изменчивости, наследственности и естественного отбора. Изменчивость служит основой образования новых признаков и особенностей в строении и функциях организмов, наследственность закрепляет эти признаки, под действием естественного отбора устраняются организмы, не приспособившиеся к новым условиям существования. Этот процесс ведет к накапливанию все новых приспособительных признаков и в конечном итоге — к появлению новых видов.

Однако с 1859 года, с момента выхода в свет книги Дарвина «Происхождение видов» не обнаружено ни одного факта, подтверждающего его гипотезу.

Последователи Дарвина — Опарин и другие — пытались объяснить, как из неживой материи возникла живая. Они считали, что в определенных условиях на Земле образовался т. наз. «первичный бульон», в котором под влиянием разных факторов — тепло, солнечное излучение и т.п. — возникла жизнь. Примитивные формы размножались, мутировали, усложнялись — и так дошло до простейших организмов, а затем и живых существ.

Однако нет никаких свидетельств существования «первичного бульона».

Другое сомнение заключается в том, что любое органическое соединение разрушилось бы, вступив в реакцию с кислородом. А наличие кислорода в атмосфере Земли — доказанный факт. Ведь если бы не было кислорода и озона, то ультрафиолетовое излучение Солнца, проникая сквозь атмосферу, немедленно убило бы все живое.

Второе недостающее звено — отсутствие ископаемых переходных форм. Дарвин верил, что они найдутся. Он так и писал: «Ряды постепенно меняющихся ископаемых будут обнаружены в будущем. Неподтверждение этого факта является серьезнейшим аргументом против моей теории».

С тех пор найдено множество останков ископаемых животных. Однако переходные формы не обнаружены до сих пор.

Куратор Чикагского музея естествознания Дэвид М. Рауп пишет: «Вместо того, чтобы подтвердить картину плавного постепенного становления жизни, находки дают отрывочную картину, а это значит, что виды сменялись неожиданно, резко, почти или совсем не изменяясь».

Ему вторит другой видный ученый, Дентон: «Несмотря на активность изысканий во всем мире, связующие звенья не обнаружены, и цепь находок так же прерывиста, как в дни, когда Дарвин писал “Происхождение видов”.»

Кроме отсутствия доказательств правильности гипотезы Дарвина, имеются доказательства ее несостоятельности. Теория эволюции говорит о том, что новые органы должны возникать в результате незначительных изменений, наслаивающихся длительное время. Сам Дарвин пишет в «Происхождении видов»: «Если удастся доказать, что хоть один сложный орган возник не за счет многочисленных последовательных незначительных изменений, моя теория потерпит полный крах».

Однако исследователи уже обнаружили около тысячи живых существ, органы которых не имеют аналогов в животном мире.

Профессор Робин Тилярд из Сиднейского университета пишет, что «половые органы самца стрекозы не имеют аналогов в животном царстве; они не образовались ни от каких ранее известных органов и происхождение их — самое настоящее чудо».

Ботаник Френсис Эрнест Ллойд писал в 1942 году о насекомоядных растениях (венерина мухоловка): «Объяснить происхождение таких высокоразвитых органов растений, как хватательные, современной науке не под силу».

Палеонтолог Барбара Шталь писала в 1974 году: «Каким образом возникли перья птиц из чешуи рептилий, наука затрудняется объяснить».

Профессор биологии Ричард Б. Гольдшмит из Калифорнийского университета спросил коллег-дарвинистов, как они объясняют происхождение не только птичьих перьев, но и волосяного покрова у млекопитающих, сегментацию у членистоногих и позвоночных, трансформацию жабер, зубов, ракушек моллюсков, происхождение желез, вырабатывающих змеиный яд, появление фасеточного глаза насекомых и т.п. Сторонники эволюции вынуждены были развести руками и либо игнорировать известные факты, либо верить, что когда-нибудь наука разгадает эти загадки.

Дарвин не был знаком с генетикой (она появилась позднее) и полагал, что один вид может медленно «эволюционировать» в другой путем постепенных изменений. Но сегодня ученые знают, что гены имеют пределы изменчивости. Это было установлено в 1948 году генетиком Гарвардского университета Эрнестом Мейромом. После ряда мутаций пятое поколение мушек-дрозофил всегда приходит в норму. Френсис Хитчинг заявил в 1982 году: «Все опыты по селекции показали, что рамки селекционирования строго ограничены».

Гартман и Кук ставили опыты с быстро делящимися одноклеточными. Меняли температуру, питание и другие условия. Опыты продолжались 25 лет. Результат: никакой разницы между первым и последним организмом.

Ни Дарвину, ни кому-либо другому не удалось превратить один вид в другой или быть свидетелем такого превращения — факт, способный смутить самых ревностных приверженцев теории эволюции.

И последний удар гипотезе Дарвина наносит теория вероятности. Белки и ферменты — это кирпичики, из которых строится все живое: вирусы, бактерии, растения, птицы, рыбы, животные и организм человека. Молекула белка состоит примерно из 20 аминокислот. Профессор Роберт Шапиро из Нью-Йоркского университета подсчитал, что возможность «самозарождения» обычного фермента 10^-20, то есть это вероятность вытащить один красный шарик из горы 10²⁰ черных шариков.

Бактерия — это уже жизнь. Но она содержит две тысячи ферментов. Вероятность случайного возникновения одной бактерии на Земле за миллиард лет — 10^-39950.

«Поэтому, — пишут доктор Фред Хойл и его единомышленник Чандра Викрамасингх после всех подсчетов, — вероятность случайного появления на свет даже одной простой бактерии столь ничтожно мала, что нельзя отнестись к этому серьезно. Скорее торнадо, пронесшийся над свалкой металлолома, соберет из обломков “Боинг-747”.»

В человеческом организме 25 тысяч ферментов, и вероятность их случайного возникновения 10^-599950. Легче найти одну красную бусину в груде черных, причем размер этой груды — в триллион триллионов раз больше размера вселенной…

Столкнувшись с такой обескураживающей статистикой, научный мир пересматривает взгляды на эволюцию. В 1970 году профессор Эрнст Чейн, лауреат Нобелевской премии, выделивший пенициллин, писал: «Утверждение о том, что развитие и выживание наиболее приспособленных особей есть следствие случайных мутаций, считаю безосновательным и противоречащим фактам».

Фред Хойл и Чандра Викрамасингх писали в 1989 году: «Какие бы новые факты ни привлекались, жизнь на Земле не могла возникнуть случайно. Полчища обезьян, бегающих по клавишам пишущих машинок, не смогут воспроизвести творения Шекспира по той простой причине, что всей вселенной не хватит, чтобы вместить необходимые для этого обезьяньи орды и пишущие машинки».

Чтобы вы могли хотя бы отдаленно представить себе, что такое 10^-39950 — вероятность «самозарождения» одной бактерии — нарисуем такую картину. У директора компании государственных лотерей 12 детей. Перед каждым тиражом, которые проводятся раз в месяц, он покупает каждому ребенку по одному билету. В январе к папе приходит старший сын и просит его поздравить — он выиграл главный приз — 5 миллионов долларов. В феврале такой же выигрышный билет на ту же сумму приносит дочь. И так — весь год.

Правдоподобная картинка, не так ли? А если такое все же случится, не окажется ли наш «удачливый» директор за решеткой? Так вот, вероятность 12 раз подряд выиграть в лотерею главный приз (1 выигрышный билет на 1 миллион проданных билетов) равна «всего» 10^-72. А возможность случайного появления на свет одной бактерии, как мы уже сказали, — 10^-39950. То есть покупая один билет, счастливчик выигрывает главный приз 6658 раз подряд!

Приношу благодарность Л. Келеману, из книги которого «Возможность поверить» (Иерусалим-Москва, 1991) я почерпнул много материала.

Литература

1. Новосельский С. Демография и статистика. М., 1978.
2. Прохоров А. Бионика. М., 1963.
3. Прохоров А. Инженер учится у природы. М., 1967.
4. Ричини Э. Опасные обитатели моря. Л., 1973.
5. Цингер А. Занимательная ботаника. М., 1951.
6. Щербиновский Н. Шестиногие враги и друзья. М.-Л., 1951.
7. Borel E. probabilities and Laife. New York, 1962.
8. Denton M. Evolution: A Theory in Crisis. Bethesda, 1986.
9. Hitching F. The Neck of the Giraffe: Where Darwin Went Wrong. New York, 1982.
10. Hoyle F., Wickramasinghe Ch. Lifecloud. New York, 1978.
11. Lloyd F., The Caznivorous plants .Waltham, 1942.
12. Mandelbaum H. Ma"aseh Bereshith and Geology. 1979.
13. Raup D. M. Conflicts Between Darwin and paleontology. Field Museum of Natural History. 1979.
14. Schildknecht H., Holoubek K. Angewandte Chemie 73, 1961.
15. Shapiro R. Origins. New York, 1986.
16. Smith R. Bible Science News-letter, 1974.
17. Stahl B. J. Vertebrate History: problems in Evolution. New York, 1974.
18. Tillyard R. J. The Biology of Dragonflies. Cambridge, 1917.