Книга основ 4. Необходимость откровения свыше для достижения человеческого совершенства

Чрезвычайно трудно узнать, какой именно образ действий обеспечивает человеку достижение уготованного ему совершенства. Потому что даже если человеку известна доподлинно какаялибо конечная цель, он не может редуктивным путем узнать ни того, что вредит ее достижению, ни того, что помогает этому.

Ведь даже если мы взглянем на наш собственный характер, то не сможем определить какими средствами можно привести его к равновесию и какими средствами можно вернуть его человеку, который его потеряет. Необходимо по мере наших сил исследовать и постичь его истинную сущность — лишь только после этого мы можем прийти к какому-то пониманию, что ему вредит и что помогает. А истинную сущность души человека мы, с нашими человеческими методами исследования, вообще не в состоянии постигнуть. Мы знаем лишь, что происходит она от первичного разума чисто духовной природы. Поэтому никакие исследования не помогут нам узнать, какие средства помогают душе и что ей вредит. Об этом сказал один мудрец: «Сын мой, познай свою душу — и ты постигнешь Творца своего»²⁵.

Но если так, что следует предпринять, чтобы достигнуть совершенства души? Ведь нет сомнения — ответ на этот вопрос существует. Если мы предположим, что надлежит следовать тому, в чем большинство людей согласны между собой, — нам покажется поведение пророков и благочестивых людей настолько странным, что мы решим: от них надо удалиться подальше. Но очевидно, поскольку Творец сделал человека уникальным творением в мире, Он должен был дать ему возможность отличать достойный образ действий, от которого зависит достижение совершенства, от недостойного.

Можно предположить, что дела, которые большинство людей считают хорошими, служат на пользу душе, а дела, которые большинство людей считает дурными, вредят ей. Все люди согласны с тем, что, например, не следует совершать несправедливость, а надо творить правосудие. Точно так же все люди согласны в том, что беззаконие и грабеж — дурные дела. Мы видим, что душа наша радуется добрым делам и огорчается при виде дурных. Очевидно, что причина этого состоит в том, что поскольку все деяния Б-га добро, наша Б-жественная душа радуется тому, что согласуется с ее Б-жественной природой, и огорчается тем, что противоречит природе ее. На основании этого можно было бы сделать вывод, что те дела, которые радуют душу — поистине добрые, а те, которые ее огорчают поистине злые (там же, гл.6). /…/

Однако этот критерий явно недостаточен. Дело в том, что представления людей о хорошем и плохом меняются в зависимости от их темперамента. Например, человек горячий, вспыльчивый будет получать удовольствие от проявления отваги, мужества, дерзости и потому восхвалять эти качества. Человек с противоположным складом характера, наоборот, будет восхвалять покой — так как это приносит ему радость. Единственный, кто мог бы объективно определить, что действительно следует восхвалять и что порицать, — это человек с идеально уравновешенным характером, но найти такого практически невозможно²⁶. Если бы даже он отыскался, есть в деле нахождения золотой середины одна непреодолимая трудность внутреннего порядка. В самом деле: как найти середину между скупостью и расточительством — ту точку, которая будет идеалом, называемым щедростью? Как определить, где находится точка, называемая геройством, — ровно посредине между безрассудством и трусостью? Это так же невозможно, как найти точную середину между жаром и холодом, белым и черным, — потому что она в равной степени должна отражать обе противоположности. Итак, невероятно трудно установить границу между поступками с помощью научного знания.

Кроме того: даже если нам удастся методом научного исследования определить, что для человеческой натуры является добром, а что — злом, это ни в коей мере не приблизит нас к пониманию того, что от человека хочет Всевышний. Как было сказано выше, достижение человеческого совершенства зависит от совершения дел, которые угодны Всевышнему. Однако узнать, какие из наших дел угодны Всевышнему, не может помочь никакая наука. Даже если перед нами правитель из плоти и крови, и нам известны его поведение, его обычаи, его личные качества и образ правления этого недостаточно для того, чтобы понять, отчего он приходит в гнев и что ему нравится. А поскольку Творец скрыт от нас абсолютно, то даже проанализировав все, что Он шлет человеку — и добро, и несчастья, — мы не в состоянии узнать, что в Его глазах зло, а что добро. Несмотря на то, что в самом общем плане нам станет понятно, что Всевышнему угодно добро и не угодно зло, мы все же так и не узнаем в точности, какие конкретные действия соответствуют Его воле.

Каждый умный рабочий заботится о том, чтобы его работа привела к желаемой цели, — иначе все его усилия окажутся напрасными. Точно так же высшая мудрость Всевышнего требует, чтобы существовал путь, по которому к людям придет понимание того, какие дела угодны Всевышнему, а какие — нет. Этот путь послужит людям дорогой к достижению человеческого совершенства, к достижению той конечной цели, ради которой они существуют на свете. Поскольку люди не в состоянии найти этот путь с помощью научных исследований, он должен быть открыт им посредством пророчества. То есть, Всевышний выберет какого-то представителя человеческого рода, которому сообщит все, что тот должен передать другим люцям, и только тогда они смогут отличать дела, угодные Б-гу, от тех, что Ему не угодны. Не случайно наши мудрецы обосновали предание, что еще в самом начале своего существования Адам получил от Творца повеление соблюдать семь заповедей [СанГедрин 566], на фразе из Торы: «И повелел Г-сподь Б-г человеку, сказав ему: Ешь плоды от всех деревьев сада» [Брейшит, 2:16]. Тем самым они как бы дали понять, что иным путем невозможно людям узнать, какие дела угодны Всевышнему, какие — нет. И Каин, убивший Гевеля, и поколение потопа, погрязшее в грабеже, и преступные жители Сдома, и фараон, забравший жену у Авраама, были наказаны только потому, что преступили заповеди, данные первому человеку. Однако, если бы эти заповеди не были даны людям Всевышним, все перечнеленные выше не были бы Им наказаны — следует из слов мудрецов наших, благословенна память о них.

Но тогда можно спросить: почему же Всевышний не проявил благоволения к Каину и к его приношению — ведь в тот момент Каин не преступил ни одной из заповедей, данных Адаму? Однако если мы скажем, что Каин тогда в душе склонялся к идолопоклонству, все станет понятным — несмотря на то, что из прямого смысла слов Торы это не видно.

Скорее всего, мы должны предположить, что имеем здесь дело с двумя видами побуждений, которые, очевидно, заложены в сознании человека от природы. Первый вид — это стремление избежать несправедливости и всегда творить справедливость для того, чтобы человеческий род продолжал существовать. Поэтому Каин был наказан за убийство Гевеля, поколение потопа — за беззаконие, а фараон и Авимелех — за то, что отнимали жен у мужей. Это такой род деятельности, когда за нарушение установлений грозит наказание, но их соблюдение не приносит никакого совершенства душе. Доказательство этого в том, что человек, в одиночку живущий в пустыне вне всякого государства, вообще не нуждается в совершенстве, приобретаемом таким образом.

Второй же вид, который, по-видимому, также заложен в человеческую натуру, связан с деятельностью такого рода, которая приносит совершенство душе человека. Это — покорность воле Всевышнего и исполнение всего, что человеческий ум найдет отвечающим воле Всевышнего. Речь идет о вещах, знание о которых человек получает естественным путем. Об этом говорил пророк Ирмеягу, порицая Израиль за незнание путей Всевышнего и законов Его: «Но ведь только они бедняки, глупцы — не знают пути Г-спода, закона своего Б-га» [5:4]. В другом месте он говорит так: «И аист в небесах знает сроки свои, и горлица, и ласточка и журавль соблюдают время прилета, а народ мой не ведает закона Г-сподня» [8:7]. И Он не имел при этом в виду пути Торы и законы ее, потому что человек не может их знать по природе своей так, как аист знает свои сроки, как горлица, ласточка и журавль — время своего прилета. Пророк говорил о тех «путях» Всевышнего, которые каждому видны в природе — как Он питает весь мир и одаряет пищей каждое из созданий, как Он заботится о поддержании их существования — так что следует признать, что именно от Него все приходит. А под «законом своего Б-га» он подразумевает знание того, насколько Б-г превосходит все Свои создания — так что перед Ним следует склоняться подобно тому, как раб склоняется перед своим господином, невозможно пренебрегать Его величием, наносить оскорбление Его чести, приравнивая Его уровень к уровню чеголибо ничтожного.

Все это — вещи, необходимость которых может признать человеческий разум без всяких дополнительных сведений.

Теперь нам становится понятнее, почему Всевышний не проявил благоволения к приношению Каина: намерение Каина не отвечало тому, что должен был бы признать его ум только по природе своей. Потому что ум человека должен заставить его признать, что Того, Кто оказывает человеку добро, надлежит благодарить самым возвышенным образом, что недостойно приносить в дар Г-сподину первое, что попадется под руку. Каину следовало бы принести приношение не из семян и бобов, а из лучших фруктов — таких, как инжир, виноград и гранаты. Не сделав этого, он провинился и должен был быть наказан несмотря на то, что не преступил никакого повеления, полученного прежде.

Но, однако, человеческий разум в состоянии представить выражение вышеуказанных двух видов побуждений деятельности лишь в самом общем виде, но не подробности их.

Поэтому необходимо, чтобы пророчество восполнило недостаточность интеллектуальных способностей человека и сообщило знания, конкретные сведения, истинные верования и подробности того, что надлежит делать, чтобы достичь цели человеческого существования. Ведь невозможно, чтобы рука Провидения оказалась бессильной именно в том, без чего роду человеческому почти невозможно достичь уготованного ему совершенства. Ведь она дает другим живым существам массу вещей, которые не необходимы им для их существования, но обеспечивают лучшую жизнь — как мы говорили об этом в первом разделе книги (там же, гл.7)²⁷.

25. Это изречение Аль-Газали в «Весах справедливости». Перевод на иврит р.Аврагама бен Хисдая.

26. Ср.: Рамбам, «Шмона праким», 7.

27. В оригинале развитию этой мысли посвящено несколько глав, в которых Альбо рассматривает соответствующие идеи Рамбама, выраженные в «Морэ невухим», и истолковывает их как подтверждение своей теории.