От Синая до наших дней. Устная Тора в эпоху Первого Храма

Трактат Пиркей Авот начинается такими словами: «Моше получил Тору на Синае и передал ее Йеошуа, Йеошуа — старейшинам, старейшины — пророкам, а пророки передали ее мужам Великого Собрания».

Не вдаваясь в подробности, отметим, что, перечисляя самые первые звенья цепочки, по которой передавалась Устная Тора, составители Пиркей Авот указывают на четыре ранних этапа: а) эпоха Моше (1312—1272 гг. до н. э.), б) эпоха Йеошуа (1272—1244 гг. до н. э.), в) эпоха старейшин (1244—887 гг. до н. э.), г) эпоха пророков (887—422 г. до н. э.). Каждый из этих этапов имел свои особенности — как в области изучения Торы и духовной жизни, так и в политическом состоянии народа Израиля.

Эпоха Моше совпала с сорокалетним пребыванием евреев в пустыне, где, как мы помним из текста Торы, не сеяли и не собирали урожай, где питались исключительно маном (еврейское слово ман в русском языке приняло форму женского рода: «манна небесная»). Чудо с маном было очевидным, осязаемым. Оно сопровождало евреев все время, пока они, выйдя из Египта, занимались изучением только что полученной на Синае Торы. Народ ее учил, и Тора каждый день представала перед учениками в новом свете, постоянно пополняясь новыми заповедями и законами. Пророческий дар Моше, т. е. его прямой контакт с Б-гом, был настолько велик, что, в отличие от других пророков, он мог по собственной инициативе «устанавливать связь с небесами». Так что, каждый раз, когда возникал сложный вопрос, Моше обращался непосредственно ко Всевышнему. Например, в книге «Бемидбар» (см. гл. 27) рассказывается о дочерях некоего Цлофхада, потребовавших себе при разделе Земли Израиля долю умершего отца: «Наш отец умер в пустыне… и сыновей у него не было. Почему же будет исключено имя нашего отца из среды его семейства из-за того, что нет у него сына? Дай нам удел среди братьев нашего отца». И Моше представил их дело Всевышнему. Написано, что сказал Всевышний: «Справедливо говорят дочери Цлофхада, дай им надел среди братьев их отца…»

Каждая новая заповедь тщательно изучалась и обсуждалась, чтобы остаться в неизменном виде в памяти народа. Так продолжалось сорок лет. Наконец, Всевышний сказал Своему избраннику (Бемидбар 27:12): «Взойди на гору Ааварим и посмотри на землю, которую Я дал сынам Израиля. Посмотрев на нее, приобщись к своему народу…» Моше уже знал, что ему не суждено перейти через Иордан и войти в обещанную Страну. И вот теперь настал его срок. Еще он знал, что сейчас должен решиться вопрос о его преемнике. Где-то в глубине души у него теплилась надежда, что руководство над еврейским народом перейдет к одному из его сыновей. Читаем (Бемидбар 27:15): «И сказал Моше Всевышнему: Да назначит Г‑сподь Б‑г, (Творец) душ всех людей, мужа над этой общиной… чтобы не уподобилась Б-жья община овцам без пастыря». И сказал Г‑сподь Моше: «Возьми себе Йеошуа бин Нун, человека духа, и возложи на него свою руку». Как видим, надежда Моше не оправдалась — преемником был избран не его сын, а Йеошуа, самый верный из его учеников, полностью посвятивший себя изучению Торы и никогда не выходивший из шатра Моше, где жадно ловил каждое слово учителя. Как говорят мудрецы: «Кто стережет смоковницу, тот и ест ее плод».

После смерти Моше Йеошуа взял бразды правления в свои руки. Его эпоха продолжалась 28 лет. (Трактат Пиркей Авот, указывая его имя в первых своих строках, которые мы только что привели, понимает под ним целую эпоху, а не просто еще одно звено в цепочке поколений.) Перед Йеошуа стояли две основные задачи: обеспечить изучение Торы, передав ее потомкам, а также завоевать Эрец Исраэль, Страну Израиля. О том, как он справился со второй задачей, рассказано в Книге Йеошуа, первой из Невиим, Пророков. (Традиция сообщает, что ее написал сам Йеошуа.)

Любопытно начало книги: «И было после смерти Моше, Б‑жьего раба: сказал Г‑сподь (обращаясь к) Йеошуа бин Нун, слуге Моше: Моше, Мой раб, умер…» Согласитесь, странное начало. Для чего понадобилось Всевышнему сообщать Йеошуа, что Моше умер, ведь тот, как все остальные евреи в стане Израиля, знал об этом. Тем более, он был его ближайшим учеником. В чем же дело? Устное предание рассказывает, что, пока длился тридцатидневный траур по Моше, были забыты до трех тысяч законов (алахот).

(Побочный вопрос: почему они были забыты? Потому что было прервано ежедневное учение Торы. Умер величайший пророк, все отмечали траур. А во время траура запрещено заниматься Торой, потому что она радует душу человека. Итак, никто из евреев целый месяц не учил Тору. В результате, забылось множество важнейших законов.)

Йеошуа знал, что сделал бы его учитель в таком случае, — он бы обратился ко Всевышнему. Так поступил и Йеошуа. Он обратился к Тому, Кто дал евреям Тору, с просьбой вернуть забытое. Вот тогда и последовал ответ: «Моше, Мой раб, умер». Это значит, что эпоха Моше — период дарования Торы — завершилась.

Тора была дана однажды. Она неизменна, ее нельзя «досочинить» или «доисправить». Как нельзя «досочинить» природу. О Торе сказано (Дварим 30:12): «Ло башамайим и, — Не на небесах Она». Вся Тора, которую пожелал даровать людям Всевышний, была дана Моше на Синае, — на небесах не осталось ни одного недосказанного слова.

Йеошуа тоже обладал пророческим даром, т. е. способностью прямого общения со Всевышним. Однако его дар не мог быть использован для введения новых или восстановления забытых законов, подобно тому как было во времена Моше.

В конце книги Ваикра (27:34) сказано: «Вот заповеди, которые Г‑сподь повелел Моше на горе Синай». Словом «вот» Тора обычно конкретизирует сказанное выше. Выше по тексту разговор шел о заповедях. Так вот они, эти заповеди. Эти, а не другие. Говорят мудрецы в трактате Шабат: «Отсюда учим, что даже пророк не вправе ничего прибавить (к Торе)».

Отныне Всевышний не будет раскрывать ни новых, ни забытых «старых» заповедей. Что же делать с забытыми? Восстанавливать их! Но как? Выводить из имеющихся законов Устной Торы и из текста Письменной Торы, пользуясь логикой и известными способами толкования. (Всего этих способов, или методов, ровно тринадцать; они тоже получены как часть Устной Торы.) Сам текст Письменной Торы, как мы помним, не что иное, как конспект; в нем закодирована вся информация, в том числе и забытая, утраченная, нужно только правильно воспользоваться методами дешифровки. Кстати, подобным образом евреи будут поступать, когда Устная Традиция, полученная от Моше, донесет до них только основные положения определенного закона, а не его частности и тонкости. В подобных случаях ученые смогут применить логическое мышление и правила толкования текста для выведения «новых» деталей закона.

Обратите внимание, слово «новые» в выражении «новые детали закона» взято в кавычки не случайно. На самом деле даже его детали вовсе не новые — они изначально содержатся в переданной нам Торе. Приведем в качестве примера самый простой силлогизм, известный еще по средней школе: «Сократ — человек, люди — смертны; вывод: Сократ — смертен». Скажите, это новый вывод? Нет, он уже содержится в двух предлагаемых посылках. Вывод из посылок — это информация, которая была скрыта в них, но теперь она представлена в явном виде. Так же и с Торой: мудрецам не надо создавать новые законы, они в силах вывести их из того, что было дано на Синае, а потому полученные ими новые детали — не что иное, как законы Торы, переданные через Моше.

Древние мудрецы говорили: «Лицо Моше — как лик солнца, лицо Йеошуа — как лик луны». Объяснение: как луна светит, отражая солнечный свет, так и все, что есть у Йеошуа, включая все его «открытия», идет от Моше. Он «излучает» только то, что получил от своего учителя.

«Возвращение» забытых во время траура по Моше законов проходило под руководством Йеошуа, но основная работа была возложена на мудреца по имени Отниэль бен Кназ. Он успешно справился с нелегкой и важной работой. Став после смерти Йеошуа его преемником, он руководил еврейским народом на протяжении сорока лет.

Отниэль открывает следующую эпоху, которую трактат Пиркей Авот называет эпохой старейшин. Повествует Книга Йеошуа (23:31): «И служил Израиль Г-споду во все дни Йеошуа и во все дни старейшин, которые долго жили после Йеошуа». Согласно простому прочтению, старейшины, упомянутые в этом стихе, — сверстники Йеошуа, жившие еще после его смерти. Но комментаторы указывают, что здесь имеется в виду более длительный период, продолжавшийся более трех столетий. «Старейшины, долго жившие после Йеошуа» — это целый отрезок еврейской истории, известный под названием периода Судей. Название указывает на принятую тогда форму правления. Действительно, царской власти в Израиле в те годы не было; страной правили судьи, руководствующиеся исключительно законом Торы. В современных трудах по истории и политическим наукам такой способ правления принято называть теократией. Мы говорим о власти Судей, подразумевая при этом, что истинным властителем являлся только Всевышний, а законом, на основании которого осуществлялось правление в стране, была Тора, полученная на Синае. Строго говоря, каждый правящий Судья своего поколения был главой Центрального раввинского суда. Со временем этот суд получил название Санедрин; в нем окончательно разрешались все сомнительные и спорные вопросы закона.

Заповеди Торы касаются всех сфер человеческой жизни, поэтому Судьи, главы Санедрина, несли ответственность за реализацию всех установлений Всевышнего, а не только тех, что касались личной жизни граждан, т. е. в их компетенцию входили все проявления общественной жизни, включая изучение Торы, имущественное и гражданское право, браки и разводы, уголовное и судебное право, внешнюю политику, социальные вопросы и многое другое. В еврейских источниках той поры можно найти список глав Санедрина, сменявших один другого и перенимавших друг у друга Устное Учение. Вот этот список (составлен­ный по принципу учитель-ученик): Отниэль бен Кназ, Эуд бен Гера, Шамгар, Двора-пророчица, Гидеон, Авимелех, Тола, Яир Агилади, Ифтах, Ивцан, Эйлон, Авдон, Шим­шон (силач Самсон) и, наконец, Эли Акоэн, руководив­ший Санедрином с 927 по 887 г. до н. э. У каждого из Судей были сотни, а иногда и тысячи учеников, так что Тора никогда не становилась уделом узкой элитарной группы. Мы привели имена только тех учеников, кто, будучи самыми выдающимися в своем поколении, после смерти учителей становились главами Санедрина. Нет необходимости подробно останавливаться на личностях этих людей, так как все они упомянуты в Шофтим, Книге Судей, следующей за Книгой Йеошуа. Ограничимся лишь несколькими характерными штрихами.

Но прежде необходимо сделать важное замечание общего характера. Изучая книгу Шофтим, можно прийти к ошибочному выводу, будто в период Судей евреи раз за разом отходили от Торы. Они, мол, отходили, а Судьи их возвращали. Ведь как начинается в книге каждый новый рассказ о новом поколении: «И встало новое поколение… и оставили они Б-га своих предков… и последовали за иными божествами из богов народов, которые вокруг них». Как видим, дело буквально доходило до идолопоклонства. О каком изучении Торы могла идти речь?

Это впечатление ошибочно. Нам просто очень сложно понять психологию людей тех поколений, которые испытывали сильнейшую тягу к любым проявлениям духовности, в том числе к разного рода суррогатам духовного мира, включая сюда и поклонение промежуточным звеньям между Всевышним и Его творениями, — что, безусловно, запрещено Торой. И одновременно пытались соблюдать все остальные ее заповеди! В этом смысле очень характерно завещание, с которым Йеошуа перед смертью обращается к еврейскому народу (24:14, 15): «Теперь же благоговейте перед Б-гом и служите Ему чистосердечно и искренне. Отвергните божества, которым служили ваши предки за рекою и в Египте, и служите Г-споду. Если же вам не нравится служить Ему, ныне изберите сами себе, кому служить вам: божествам, которым служили ваши предки за рекой, или идолам эмореев, на земле которых вы живете, — а я и мой дом будем служить Г-споду».

Йеошуа не был либералом, провозвестником плюрализма. Но как понять его странные слова? Своим пророческим даром он видел то, что произойдет в дальнейшем: часть народа попытается совместить несовместимые вещи — Тору и язычество; они будут «хромать на обе ноги», по выражению пророка Элияу (Ильи). Об этом и предупреждает их умирающий вождь: двойственность невозможна, сделайте выбор — одно из двух: или будьте «как все», но без Торы; или, если хотите жить по Торе, отрекитесь от всякого желания подражать окружающим народам, отвергните язычество в любой его форме.

Потрясенный таким неожиданным требованием, народ обещал: «Нет, мы будем служить только Г-споду!». Но в дальнейшем, как и предрекал пророк, неоднократно нарушал это обещание: время от времени появлялись люди, пытавшиеся совместить служение Творцу мира с элементами финикийских культов. Однако серьезное изучение Торы и исполнение ее заповедей в народе не прекращалось ни на минуту.

Первый приступ увлечения язычеством наступил почти сразу после смерти Йеошуа. В наказание Всевышний отдал еврейский народ в руки арамейского царя Кушана, с легкостью поработившего всю Страну. В это тяжелое время во главе народа становится Отниэль бен Кназ, преемник Йеошуа. Будучи великим мудрецом, он понимал, что еще не настало время взяться за меч. Сначала нужно устранить истинную причину плачевного состояния народа — не политическую или военную, а духовную. Поэтому на протяжении первых восьми лет своего правления он занимался искоренением язычества. Лишь добившись духовного возрождения народа, он почувствовал себя достаточно уверенным, чтобы решиться на восстание против арамейцев. Евреи под его руководством одержали победу, и следующие тридцать два года в Стране Израиля царил мир.

Однако после его смерти (1204 г. до н. э.) язычество вновь проникло в еврейскую среду и укоренилось в ней. Реакция Всевышнего последовала незамедлительно: крошечное государство Моав сумело в короткий срок подчинить себе многочисленный и сильный еврейский народ. Как видим, проявление Воли Творца в те времена наблюдалось воочию, а не было скрыто за множеством политических деталей и обстоятельств, как в наши дни. Всевышний действовал открыто и явно.

Освободителем Израиля от моавитян стал Эуд бен Гера из колена Биньямина. Его преемник, Шамгар, был верховным судьей всего один год, а после его смерти еврейский народ стала судить Двора-пророчица. Надо заметить, что женщина не обязана изучать Устную Тору, поскольку для ее духовного совершенства предусмотрены другие, более подходящие женской природе средства. Но Двора обладала такими познаниями в Торе, что мудрецы того поколения безоговорочно признали ее авторитет. Впрочем, несмотря на то что в Танахе о ней говорится как о Судье, вряд ли она занимала формальную судейскую должность в Санедрине; скорее всего, судьи и законоучители обращались к ней за разрешением сложных и спорных вопросов, как в свое время — к Моше или Йеошуа.

Следующим в цепочке передачи Устной Торы указан Гидеон, который встал во главе народа в 1084 году до н. э. в самый разгар борьбы с мидьянитянами. Вдохновленный пророческим видением, он собрал отряд в тридцать три тысячи бойцов и выступил в поход. Однако Всевышний остановил его (Шофтим 7:2): «Слишком много с тобой народа… Как бы не возгордился передо Мной Израиль, говоря: мы спасли себя своими руками». Гидеон сократил войско до десяти тысяч, но и это было слишком много. В итоге осталось всего триста воинов, с которыми Гидеон ночью напал на стан мидьянитян, застав их врасплох и вызвав тем самым панику. Враги бежали, не подозревая, что имеют дело с горсткой евреев.

Часто говорят, что у нашего народа все не как у других людей. Мы даже воюем не как другие. Обратите внимание, основная задача Гидеона как полководца заключалась не просто в победе над противником, здесь он был уверен, что Всевышний поможет своему народу, — а в том, чтобы доказать совсем неочевидный тезис: победа достигается не силой оружия, а волей Творца.

Одна любопытная «тактическая» деталь: преследуя мидьянитян, Гидеон обратился к жителям двух городов — Сукота и Пнуэля с просьбой накормить его уставших воинов. Те отказали в гостеприимстве своим защитникам, полагая, что еще не известно, за кем будет окончательная победа, и боясь мести со стороны мидьянитян. Победа оказалась за отрядом Гидеона. Возвращаясь после разгрома, учиненного над врагами, герой не захотел наказывать всех жителей города, так как прекрасно понимал, что виноваты не горожане, а их старейшины. Поэтому (читаем текст Танаха) «он захватил юношу, жителя города Сукот, и расспросил его; тот написал ему имена князей Сукота и его старейшин». Обратите внимание на слово «написал». Первый же попавшийся воинам Гидеона житель города, почти ребенок, написал имена старейшин. В просвещенной Европе такая история могла случиться не раньше конца девятнадцатого века, когда ценой огромных усилий была преодолена массовая безграмотность. Но события, о которых мы читаем в Танахе, происходили на Ближнем Востоке три тысячи лет назад! Как видим, всеобщая грамотность — нормальное явление в нашем народе на любом этапе его поистине колоссальной во времени истории.

Изгнание мидьянитян открывает сорокапятилетний период, в течение которого евреи, покончив с идолопоклонством, наслаждались мирной и спокойной жизнью, изучали Тору и обрабатывали землю. Все эти года во главе мудрецов стоял Тола из колена Иссахара, а после его смерти — Яир Агилади (уроженец Гилада, горной местности к востоку от Голанского кряжа, входящей в состав Эрец Исраэль). Умер Яир — и язычество вновь подняло голову. Наказание, как было принято в эпоху Судей, не заставило себя ждать: в 964 году Страну завоевывают и делят между собой аммонитяне, наши соседи с востока, и филистимляне, соседи с запада (по-еврейски они назывались плиштим; отсюда, кстати, пошло современное название Палестина, «подаренное» стране римлянами). Начинается период противоборств, угнетений и освободительных войн, в ходе которых выдвигаются новые народные вожди — Ифтах, Ивцан (по утверждению Талмуда — он же Боаз из Книги Рут), Эйлон и Шимшон из колена Дана.

Согласно мнению некоторых авторитетов, Шимшон скорее был военным вождем, чем духовным руководителем. Функции последнего еще при жизни Шимшона выполнял Эли Акоэн (первосвященник Эли), стоявший во главе Санедрина и, как говорят, получивший свои знания не только от Ивцана и Эйлона, но и от первосвященника Пинхаса, внука Аарона, удостоившегося удивительного долголетия. Впрочем, несмотря на свой авторитет, Эли Акоэн не смог убедить народ в необходимости оставить пути порока. В результате в конце его жизни происходит целая вереница трагических событий: разорение Страны, череда поражений в войнах с филистимлянами, разрушение национального духовного центра в Шило, где стоял Мишкан (переносный Храм, сооруженный евреями еще в пустыне). После разрушения Мишкана общественные жертвоприношения, необходимость совершения которых указана Торой, прекратились. Наступило «смутное время».

Человеком, сумевшим вывести Израиль из очередного плачевного состояния, был пророк Шмуэль, ученик и преемник первосвященника Эли, тогда еще совсем молодой человек. С него начинается четвертый этап передачи Торы — эпоха Пророков. Пророки в Израиле — не просто прорицатели будущего, наподобие древнегреческих провидцев и ясновидцев, с которыми мы знакомы по учебникам Древней истории. Еврейский пророк — это человек, достигший исключительного духовного совершенства и максимальной близости к Творцу, а именно: он способен устанавливать с Творцом прямой контакт, в результате которого на него как бы сходят пророческие видения, раскрывающие духовную суть реальной действительности. Само собой разумеется, многие пророки знали и будущее, но то был побочный результат их духовной деятельности.

Многие пророки посылались Всевышним к еврейскому народу с откровенно дидактической целью — чтобы указывать ему на ошибки, упрекать в грехах, предупреждать о жестоких испытаниях, ожидающих Израиль за измену Синайскому союзу. Таким образом предсказания грядущих бед становились известными в народе. Пророки не вещали о том, чего было не миновать, они не ставили евреев перед неизбежным грядущим, перед тем, что определено роком (само понятие рока, судьбы — изобретение греческое, предполагавшее отсутствие у человека свободы выбора, свободы на пути самоисправления; иудаизм утверждает, что на историческом уровне ничего неизбежного не бывает). Еврейские пророки «лечили» народ, предрекая ему то, что ждет его в случае отступничества от Торы. И народ выбирал, каким путем следовать.

Пророчество как явление появилось в нашем народе задолго до рождения Шмуэля. Пророками были наши отцы — Авраам, Ицхак и Яаков. Многие люди обладали пророческим даром в поколении, вышедшем из Египта. Сам Моше известен как величайший пророк — через него мы получили Тору. Тем же даром обладали и его брат, Аарон, и его сестра, Мирьям. Пророки не перевелись и в эпоху старейшин, когда пророчествовали Пинхас, Элькана и другие, хотя само явление уже встречалось не так часто, как прежде, во времена блуждания по пустыне.

Однако вслед за Шмуэлем стало появляться все больше и больше пророков, причем со временем они начали играть все более важную роль в жизни народа. Наиболее выдающиеся пророки руководили Санедрином — каждый в своем поколении, превратившись таким образом в звено цепочки, по которой передавалась Тора. Некоторые из них записывали свои пророчества. Те их книги, которые оказались актуальными на все времена, вошли затем в состав Танаха.

С именем Шмуэля связано не только начало нового периода в еврейской истории — периода Пророков, но и одно крупное изменение в жизни Израиля — возникновение власти царей. Именно Шмуэль помазал на царство сначала Шауля, а затем Давида, своего ближайшего ученика и преемника. С тех пор цари и пророки идут в еврейской истории рука об руку. Рядом с царем, наделенным неограниченной властью, всегда оказывается пророк, наставляющий его, предостерегающий от ошибок и злоупотреблений, а иногда и вступающий в открытую конфронтацию со своим государем, если действия того становятся неугодными Всевышнему. Любопытно, что с прекращением царской власти в момент Вавилонского изгнания пророчество быстро утратило свои позиции, превратившись сначала в редкое явление, а затем и вовсе исчезло как элемент еврейской народной жизни.

Вернемся к царям. Давид правил Израилем с 876 по 836 г. до н. э. Люди, знакомые с Танахом, видят в нем мужественного воина, добродетельного царя, вдохновенного поэта, автора непревзойденной лирики Книги Псалмов, Теилим. Однако царь Давид прославился еще и как крупнейший мудрец Торы своего времени. В 119-м Псалме он замечает: «Буду говорить о Твоих заповедях перед царями, не устыжусь». Раби Моше Хаим Луцато в книге «Месилат ешарим» поясняет: Давиду «по долгу службы» приходилось встречаться с другими царями, участвовать во встречах с правителями различных государств. Нетрудно себе представить, как проходили встречи нескольких ближневосточных владык: нескончаемый обмен любезностями, политика, угощения, разговоры о лошадях, войнах, охоте… Но что делал царь Давид на подобных встречах? Заводил разговор о Б-ге, о Торе и ее заповедях, о добре и справедливости… Нет сомнения, что его собеседники не раз недоуменно переглядывались между собой, но Давид не обращал на это внимания: «Буду говорить о Твоих заповедях перед царями, не устыжусь»…

Следующее звено в цепочке поколений — Ахия из Шило, переживший многих учеников Давида, в том числе его сына, Шломо (Соломона), царя Страны Израиля, названного мудрейшим из людей, строителя Иерусалимского храма. Ахия сыграл немаловажную роль в расколе еврейского государства, когда после смерти Шломо (796 г. до н. э.) десять северных колен Израиля отделились от царского дома Давида и образовали свое независимое государство.

Со времени раскола Израиля на два государства жизнь в каждом из них (в сферах политики, экономики, быта и пр.) текла по-разному, но главное оставалось общим — изучение и углубление Устной Торы. Что, впрочем, не помешало появлению новых негативных моментов. В то время как пророчество проявлялось все еще повсеместно и к нему относились как к чему-то обыденному, серьезные проблемы назрели в области исполнения заповедей. В Северном десятиколенном царстве произошло крупное нарушение одного из законов Торы: желая укрепить свою власть, основатель Северного царства Йеровам предпринял попытку отвадить своих подданных от Иерусалима, столицы Южного царства, где по-прежнему правили потомки царя Давида. Евреи обоих царств относились к Иерусалиму как к своему национальному духовному центру. Так было с момента возведения Храма и вплоть до Йеровама. Что он сделал? «Посоветовавшись, царь (приказал) соорудить двух золотых тельцов и сказал (евреям): довольно вам ходить в Иерусалим, вот твои божества, Израиль, которые вывели тебя из Египта» (Первая книга Млахим 12:28). То не было язычеством в чистом виде, поскольку царь не призывал народ служить кенаанским божкам. Он только хотел, чтобы люди служили единому Б-гу без совершения паломничества в Иерусалимский храм. Для этого были отлиты золотые тельцы, символизировавшие могущество Творца. Нарушался не запрет на идолопоклонство, нарушалась заповедь Торы, запрещающая создавать какое бы то ни было изображение Всевышнего (см. Шмот 20:19).

Если бы все ограничилось грехами Йеровама! Но процесс отпадения правящей элиты Северного царства от Торы, начатый при первом царе, продолжался при его преемниках. Царь Ахав, женившись на финикийской принцессе Изевели, стал после свадьбы покровительствовать жрецам ее народа, насаждавшим ужасные культы, центральным ядром которых были человеческие жертвоприношения и храмовая проституция. Хотя евреи в целом сохраняли верность Торе, среди знати нашлось много людей, изменивших заветам отцов, — например, Хиэль из города Бейт-Эль, богатый и знатный еврей, решивший восстановить город Йерихо (Иерихон). Строго говоря, не было бы ничего предосудительного в возведении нового города на месте старого, давно разрушенного, если бы не запрет, автором которого являлся Йеошуа бин Нун, — запрет на восстановление именно Йерихо. Читаем в Танахе (Йеошуа 6:26): «Проклят перед Б-гом тот, кто отстроит этот город, Йерихо; на своем первенце он обоснует его, на своем младшем поставит его ворота». Проклятие сбылось со зловещей точностью: уже в ходе закладки строительства стали умирать один за другим сыновья Хиэля, но он, объясняя все случайностью, упорно продолжал строительные работы. На похоронах последнего сына Хиэля встретились царь Ахав и ученик Ахии из Шило, Элияу Анави (Илья-пророк). «Странное дело, — съязвил Ахав, — может ли быть так, чтобы проклятие ученика сбылось, а проклятие учителя — нет? Известно, что наш Учитель Моше сказал в Торе, что, если мы будем служить другим богам, то небо закроется и не будет дождя. Но смотри, мы поклоняемся идолам — и ничего, дожди идут как ни в чем не бывало!» В ответ Элияу поклялся, что отныне не будет ни дождя ни росы. И Всевышний выполнил слова пророка — наступила страшная засуха. Но и тогда царь не прозрел. Он просто ополчился на пророка, так что тому пришлось скрываться от его гнева…

Борьбу с идолопоклонством в Северном царстве продолжал ученик пророка Элияу, Элиша. У последнего оказалось много последователей. Называли их бней аневиим, буквально «сыновья пророков». То были люди, «учив­шиеся на пророков», т. е. они сочетали изучение Торы с занятиями по самоусовершенствованию, включавшими в себя специальные уроки по развитию навыков пророче­ства. Ученики стремились достичь состояния, которое можно назвать вершиной человеческого духа, — хотя, следует признать, что подлинными пророками становились далеко не все, а только те, кого выбирал сам Творец. Одним из таких учеников Элиши был Йеояда Акоэн, родом из Иудеи, ставший впоследствии первосвященником Иерусалимского храма. Его имя нам тоже нужно для восстановления цепочки, по которой до нас дошла Устная Тора.

Что касается Южного царства, Иудеи, находившейся под властью династии Давида, то там положение было несколько лучше, чем в Северном. Язычество в Иудее не преуспело. Правда, вдова царя Ахазии, Аталия (дочь только что упомянутой нами северной царицы Изевели), попыталась внедрить идолопоклонство в Иерусалиме, но вспыхнувшее в 695 г. до н. э. восстание положило конец ее «реформам». Руководил восстанием сам первосвященник Йеояда, ученик пророка Элишы. Как видим, порой наступали времена, когда мудрецам Торы приходилось выходить из ешив и принимать непосредственное участие в серьезных политических актах.

Следующие за Йеоядой имена в цепочке поколений — Зехария и Ошея, оба жители Иудеи, и Амос, уроженец Северного царства. Все трое — пророки; с их речами можно познакомиться по тексту Танаха. Процитируем только слова Амоса, адресованные нашему поколению из глубины веков (8:11,12): «Вот наступят дни, — сказал Г‑сподь Б‑г, — когда Я пошлю голод на землю; не гибель урожая и засуху, а (голод и жажду) внимать словам Г‑спода. Будут ходить (евреи) от моря до моря, с севера на восток, будут скитаться в поисках слова Г-спода, но не найдут его». Пророк предвидел, что придет поколение, которое, ощутив духовную опустошенность своей эпохи, бросится на поиски духовности. Однако, оставаясь далеким от Торы, оно будет искать духовность где угодно, от одного моря до другого, в северных странах, восточных культурах, — но ничего не найдет…

В Иудее, как сказано выше, положение в смысле изучения и соблюдения многих законов Торы оставалось сносным. Но в общественной жизни, в сфере отношений между людьми, важнейшие законы Торы попирались и на Юге. Многие люди, считавшие себя вполне благочестивыми евреями, не чувствовали противоречия между скрупулезным соблюдением одних заповедей и полным пренебрежением к другим. Против такого положения восстает преемник Амоса Йешаяу (пророк Исайя). Он обрушивает на головы самодовольных людей беспощадные слова Всевышнего (1:13—17): «Не приносите больше пустого дара (жертвоприноше­ний); воскурение — мерзость для меня. Новомесячий и (ваших) Суббот Я не терплю: все это — беззакония с празднеством… Перестаньте творить зло. Учитесь творить добро, стремитесь к справедливости, поддержи­вайте угнетенного, вступайтесь за вдову…»

Йешаяу, как и другим пророкам, пришлось столкнуться с властями: произошло это в царствование Ахаза, который, подражая своим северным соседям, увлекся идолопоклонством. К счастью, оно не пустило корней, и, когда на престол взошел сын Ахаза, Хизкияу, он уничтожил все следы идолопоклонства. Хизкияу был праведным царем; благодаря его правлению изучение Торы достигло небывалого расцвета. Существует предание о том, как царь приказал воткнуть у входа в Бейт-Амидраш (цен­траль­ную академию) меч, который должен был красноречиво намекать отлынивающим от учебы на то, что их ждет. Однако в этом не было нужды, поскольку свет во многих синагогах и ешивах продолжал гореть и глубокой ночью. Народ не нуждался в стимулах: воодушевление учебой было настолько сильным, что Йешаяу свидетельствует (7:23): «Всякое место, где (раньше) росло до тысячи виноградных лоз (стоимостью) на тысячу серебряных монет, зарастет терновником и колючим кустарником». Люди настолько увлеклись учебой, что забросили заботы о насущном хлебе, в результате чего виноградники действительно поросли колючками и крапивой. Но Хизкияу на этом не остановился — он решил провести «общеизраиль­ский» экзамен на знание Торы! О результатах этого грандиозного экзамена сообщает Талмуд: от Дана на севере страны до Беэр-Шевы на юге не нашлось ни одного невежды; мужчины, женщины и дети обладали твердыми знаниями по крайней мере в практическом аспекте Торы — в законах (в алахе).

Все эти годы Йешаяу шел рука об руку с молодым царем и поддерживал его во всех начинаниях. Каково же было горе и удивление пророка, когда Всевышний повелел ему навестить неожиданно заболевшего царя и сообщить ему о скорой кончине! Хизкияу спросил, за что обрушился на него такой гнев. «За то, что, вопреки заповеди, ты не женился и не произвел потомства,» — ответил Йешаяу. «Но я вынужден поступить так! — воскликнул царь. — У меня тоже есть пророческий дар, не такой, правда, как у тебя. Но благодаря ему я узнал, что от меня произойдут недостойные потомки!» — «Это не твое дело, — возразил пророк, — ты должен исполнять, что тебе велено, а Всевышний поступит, как угодно Ему…» — «Хорошо, тогда отдай мне в жены свою дочь; может быть, твои заслуги помогут ей и у нас родятся достойные сыновья.» — «Поздно! — ответил Йешаяу, — твои дни сочтены». И вот тут, при этих словах, царь впервые потерял самообладание и довольно резко произнес: «Сын Амоца, кончай свои пророчества и ступай! Мой предок Давид учил: никогда не поздно надеяться и просить о милости у Всевышнего, — даже если меч занесен над твоей головой!…»

Хизкияу оказался прав. Его раскаяние было настолько искренним, что он выздоровел, после чего сыграл свадьбу с дочерью Йешаяу. Правда, заслуги великого пророка его потомкам не помогли: сын царя, Менаше, стяжал себе славу худшего из всех еврейских царей. Читаем во Второй книге Млахим (21:1—6): «Двенадцать лет исполнилось Менаше, когда он стал царем; пятьдесят пять лет он царствовал в Иерусалиме… И делал зло в глазах Всевышнего… и ставил жертвенники Баалу… и поклонялся всему воинству небесному (звездам)… и провел сына своего через огонь». Прежде тоже случалось, что на престоле оказывались, мягко говоря, не самые достойные люди, но идолопоклонство и разврат не выходили за пределы царской семьи и ее приближенных. Даже во времена израильского царя Ахава поклонников финикийских культов было так мало, что, собравшись вместе, они вполне умещались в одном здании (см. Вторую книгу Млахим 2:10). Однако Менаше силой насаждал идолопоклонство в народе, подавляя железной рукой всякие попытки сопротивления. «И много невинной крови пролил Менаше, так что наполнил ею Иерусалим от края до края» (там же 21:16). Одной из первых жертв кровавого террора стал пророк Йешаяу.

За долгие годы правления Менаше преуспел в своих «реформах». Резко ухудшилось моральное состояние народа, погрязшего в идолопоклонстве и разврате. Еще в Синайской пустыне евреи были предупреждены (Дварим 11:16): «Берегитесь, дабы не обольстилось ваше сердце и не совратились вы, и не стали служить другим богам». Ибо, если это случится, то — «возго­рится на вас гнев Б-га, замкнет Он небо и не будет дождя, и исчезнете вы скоро с прекрасной земли, которую Г-дь Б-г дает вам». Все знали, что наказанием за нарушение завета будет изгнание из Эрец Исраэль и опустошение страны. Об этом предупреждали и пророки, видевшие своими глазами распространение язычества, моральный упадок и коррупцию властей. Преемник Йешаи пророк Миха предостерегал (3:12): «Иеруса­лим превратится в руины, а гора дома Г-спода — в лесистые высоты». О том же говорили его ученики — Йоэль, Нахум и Хавакук, пророчествовавшие в страш­ные дни правления Менаше.

Однако люди не прислушивались к их словам. И такой день — день ужаса и катастрофы — настал. Первым пало под натиском ассирийцев Северное царство десяти колен. Произошло это в 555 г. до н. э., еще во время царствования Хизкияу, причем все население было немедленно угнано на восток.

Что касается Южного царства, то оно просуществовало после этой катастрофы 133 года. Но и финал Иудеи был трагичен. После смерти Менаше развращенные властью пособники покойного царя возвели на иерусалимский престол его малолетнего внука Йошияу, надеясь, что тот будет во всем им послушен. Однако надежды не оправдались: молодой царь «во всем шел по путям Давида, своего предка, не уклоняясь ни вправо, ни влево» (Вторая книга Млахим 22:2). «И не было до него царя как он, который ВЕРНУЛСЯ бы к Б-гу всем своим сердцем и всей своей душой, и всем своим существом, следуя Торе Моше» (там же 23:25). Он был настоящим бааль тшува (челове­ком, вернувшимся к Торе). Причем Йошияу сделал все, чтобы вернуть к Торе и народ Иудеи. Тем не менее, несмотря на все старания, ему не удалось полностью искоренить те явления, что успели пустить глубокие корни в народе за долгие годы правления его деда, царя-злодея Менаше. Многие евреи, внешне подчинившись молодому правителю, втайне продолжали вести прежний образ жизни. Оказалось, что нравственный распад давно затронул все слои общества, в том числе и среду ученых.

Пророки, стоявшие во главе мудрецов Торы, Цфания и его преемник Йирмеяу (Иеремия), безжалостно обличали пороки своих современников. «Как можете вы говорить: мы — мудрецы, и Тора Всевышнего с нами? Вот же, напрасно точили перо, напрасно писали писцы. Осрамились мудрецы… презрели слово Б-га, — в чем же их мудрость?» — вопрошал Йирмеяу (8:8). Иными словами, зря трудились писцы, переписывая Тору, — зачем она вам, если вы не выполняете ее законов, кому нужна ваша мудрость в ней, если ваша личная жизнь противоречит тому, что в ней написано? Но никто не прислушивался к нему, люди жили привычной жизнью, ни о чем не задумываясь. Читаем (Йирмеяу 8:6): «Никто не раскаивается в своем зле, (никто не) говорит: что я наделал! Каждый продолжает свой бег, как конь, который несется в бой!» Подобно боевому коню с шорами на глазах, люди мчатся по жизни, не оглядываясь назад, не думая о своих поступках и не понимая, что мчатся навстречу гибели.

Пророки, стоявшие во главе мудрецов Торы, понимали, что при таком положении дел Южное царство постигнет та же участь, что и Северное. Маленькое и слабое, оно чудом до сих пор держалось между ассиро-вавилон­ским молотом и египетской наковальней; однако, лишив­шись защиты Всевышнего, оно окажется легкой добычей для сверхдержав того времени. Так и случилось. Вскоре Иудее пришлось покориться новой силе, стремительно выдвинувшейся на мировую арену, — Вавилону, подмяв­шему под себя Ассирию. Разгромив евреев, вавилоняне, во избежание попыток восстаний, решили обезглавить народ, для чего выселили из Иерусалима духовную элиту — мудрецов Торы, которых привезли в Вавилон и там расселили. Однако восстания эта мера не предотвратила. Бунт разразился через несколько лет и был подавлен войсками под руководством полководца Невузардана. Чужеземцы разрушили Иерусалим и Храм, а население, на этот раз всех без исключения, угнали в Междуречье. Так в 422 г. до н. э. прекратило свое существование последнее еврейское государство древности, а сам еврейский народ приблизился к той роковой черте, за которой навечно исчезают нации, культуры и цивилизации.

Кстати, именно в это время произошел первый контакт между представителями двух цивилизаций — еврейской и древнегреческой. Вы заметили, что мы говорим — еврейская цивилизация, а не древнееврейская, как говорим древнегреческая, ибо века идут за веками, нет с нами древних греков. А еврейский народ — все тот же, что и раньше, поскольку не потерял ни своего национального характера, ни своей жизненной энергии. Мы все те же — со всеми присущими нашим предкам сомнениями и оптимизмом, умением сострадать и сопереживать, неистребимой жаждой интересоваться всем, чтобы обо всем иметь свое мнение. Наш народ молод, будто над ним не промчались три тысячелетия. И он же стар, безумно стар, ибо все видел, все помнит и всему научился. Древних греков, тогда только что народившихся, мы встретили, будучи уже очень древней нацией. И мы же их проводили в небытие. Причина такому долголетию только в одном — в Торе, которую в неизменном виде мы продолжаем соблюдать, изучать и передавать следующим поколениям.

Источники описывают, что в год разрушения Первого храма один молодой греческий философ посетил Израиль. До этого, ознакомившись со всеми философскими течениями родной Греции, он успел побывать в других странах, где беседовал с мудрецами и постигал тайны чужих культур. Возвращаясь из Египта, он решил завернуть в Иерусалим, где ожидал встретить кого-нибудь из еврейских мудрецов. На развалинах Храма он действительно обнаружил одинокую фигуру старца, плачущего на камнях поруганной святыни. Философ удивился и спросил: «Скажи, что можно обнаружить в камнях такого важного, что, утратив эту важность, человек станет плакать? И даже предположив, что в них было нечто важное, — достойно ли мудрецу рыдать о прошедшем? Ведь плач — удел женщин и детей!» На что еврей, подняв лицо, спокойно заметил, что лучше бы чужеземец, считающий себя ученым, побеседовал с ним по интересующим его вопросам, а не делал замечания на тему — достойно ли мудрецам плакать о прошедшем и утраченном. Грек задал свои вопросы — те же, что задавал в Египте и других странах: кем создан этот мир, что такое человек, что является пространством, есть ли творец у времени и т. п. Еврей коротко ответил на все вопросы. Философ, пораженный глубиной ответов, воскликнул: «Да от женщины ли ты рожден, о учитель?!» В конце старец заметил, что все эти знания его народ получил посредством Храма, который теперь лежит в развалинах. После чего они расстались. Правда, в конце беседы грек еще раз спросил, каков толк в слезах о том, чего уже нет. «Не о прошлом я плачу, — услышал он в ответ, — а о будущем, но тебе это уже не понять…» Так описывается встреча великого древнегреческого философа Плато (по-русски Платона) и великого еврейского пророка Йирмеяу. (Нельзя не отметить, что при последнем издании избранных переводов сочинений Платона на русский язык, автор предисловия к первому тому, видный академик и один из авторитетнейших современных русских ученых, позволил себе замечание, о том, что весь эпизод посещения Иерусалима отцом философии маловероятен. Поскольку, если у египетских жрецов еще можно было почерпнуть кое-какую мудрость, то чему можно было научиться у древних евреев? — Забавно, не правда ли?)

Но вернемся к нашим вавилонским изгнанникам. Измученные, разбитые, потерявшие всякую надежду на избавление после ужасов осады и плена, еврейские переселенцы, придя в Вавилон, обнаружили здесь нормально функционирующую еврейскую общину. Мудрецам и ученым, приведенным сюда одиннадцать лет назад, не пришлось пережить ни войн, ни ужасов осады, ни плена. Поселенные в Вавилоне, они организовали еврейскую жизнь вокруг самого главного ее компонента — изучения Торы. Молот уже был занесен над наковальней, но за несколько мгновений до рокового удара чья-то невидимая рука перенесла мудрецов Торы в безопасное место, где они продолжили занятия. Встретив через некоторое время своих измученных братьев, они сумели вдохнуть в них надежду на грядущее спасение, предсказанное великими пророками — Йешаяу и Йирмеяу (который оказался последним в этой цепочке).

Вскоре и сам Йирмеяу прибыл в Вавилон. Он не был угнан в дни разрушения Иерусалима и пришел к своим братьям добровольно. Вместе с ним прибыл его ближайший ученик Барух бен Нерия, который после смерти учителя стал одним из самых выдающихся мудрецов своего поколения.

Важнейшие, эпохальные события неслись тем временем одно за другим словно смерч. Огромная Вавилонская империя рухнула так же быстро, как и возникла. По истечении семидесяти лет своего господства над миром она пала под ударами двух союзных армий — персидского правителя Дария и мидийского царя Кира. Взойдя на престол новой мощной империи, возникшей на обломках Вавилона, Кир даровал евреям свободу и разрешил им вернуться в Эрец Исраэль, чтобы отстроить Иерусалим и Храм.

Заканчивая эту главу, восстановим всю цепочку передачи Торы в эпоху Первого храма:

Моше

Йеошуа бин Нун

Отниэль бен Кназ — Эуд бен Гера

Шамгар — Двора-пророчица — Гидеон

Авимелех — Тола — Яир Агилади

Ифтах — Ивцан — Эйлон

Авдон — Шимшон

Эли Акоэн

Шмуэль — царь Давид

Ахия из Шило — Элияу Анави — Элиша

Йеояда Акоэн — Зехария — Ошея — Амос

Йешаяу — Миха — Йоэль — Нахум

Хавакук — Цфания

Йирмеяу.