Хони Амеагель

Мудрец и чудотворец, живший в конце периода правления Хашмонаим, в годы царствования Шломит Александры и гражданской войны Уркануса и Аристобула. Он считался святым человеком, все верили, что ни одна его молитва не остается без ответа на небесах. В его обычае было очертить круг на земле, встать в центре и молиться, пока просьба не будет принята. Отсюда прозвище — Рисующий Круг. (Рав Цемах Гаон считает, что имя происходит из названия местечка, откуда Хони был родом.)

Мишна рассказывает, что однажды Хони молился о дожде, но тот не начинался. Тогда он сказал: «Владыка мира! Твои сыновья обратились ко мне, будто я Твой приближенный. Поклялся я, что не сойду с места, пока не сжалишься над Своими сыновьями». Начался слабый дождь. «Не так я просил». Дождь резко усилился. «И не так я просил, мне нужен благословенный дождь, а не буря». Пошел нормальный дождь. Но воды выпало так много, что люди поднялись на Храмовую гору и стали уговаривать Хони: «Как попросил, чтобы он начался, так попроси, чтобы он закончился»… После этой истории обратился к нему духовный лидер того поколения, раби Шимон бен Шетах: «Наказал бы я тебя (за такое непочтительное отношение к Всевышнему), если бы ты не был Хони — баловень в глазах Творца, Который во всем тебя слушает». Случилось все это двадцатого адара после трех лет засухи и голода.

О его святости упоминает Йосфус Флавиус (так стал себя называть Йосеф бен Матитьяу после того как перебежал к гонителям нашего народа) в своей книге «Кадмониют Аеудим». Во время осады войсками Уркануса лагеря, где укрылся Аристобул, вызвали Хони, чтобы проклял укрывшихся. Но Хони отказался. Тогда ему пригрозили смертью. Поднял Хони руки к небу и попросил Всевышнего не слушать молитвы тех, кто проклинает других евреев. Его тут же закидали камнями.

Талмуд Бавли рассказывает, что Хони проспал 70 лет и, когда проснулся, не нашел в мире ничего знакомого. Все изменилось настолько, что он не смог найти себе напарников для учебы, поэтому попросил послать ему смерть. В Талмуде Йерушалми эту агаду связывают не с ним, а с его дедом, которого тоже звали Хони и который жил в эпоху после разрушения Первого храма. Тот Хони заснул в самом начале Вавилонского изгнания и проснулся, когда оно закончилось. Об этом мы поем в Теилим после трапезы в субботу: «Когда мы возвращались (из Вавилона) — были как во сне». Изгнание для нас — сон, после которого наступает пробуждение.