Рут отказалась от шанса прожить нормальную жизнь, выйдя за подходящего ей молодого человека?

Здравствуйте!

Начнем с простого, пусть не главного.

Материальная поддержка в эпоху Танаха

Почему Рут, желая помочь свекрови, не могла, например, оказывать ей финансовую поддержку, посылать ей деньги?

Здесь надо понимать реалии тогдашнего мира, которые весьма отличались от современных. Это сегодня все измеряется и оплачивается в деньгах, да всё чаще в «условных»: банковские счета, кредитные карточки, чеки. Но тогда денег в современном понимании не было — были реальные металлы, золото и серебро. И их было мало, поэтому они и дорогие. И не было никаких банков, счетов, на которые можно было что-то переводить.

Поэтому посылать что-либо пришлось бы с людьми. А дороги были опасными. Обратите внимание на слова тфилат а-дэрех, молитвы на дорогу: «избавь нас от разбойников и диких зверей» — именно они представляли тогда главную опасность. Отсюда и выражение «разбойник с большой дороги». Поэтому путешествовали люди мало. Да и вообще хлопотное и медленное было дело: из транспорта были только ослы и верблюды. Поэтому, например, Яаков с сыновьями ездили в Египет за продуктами нечасто и запасались надолго — и это во время голода.

А в обычной ситуации, когда голода не было, путешествовали, в основном, торговцы заморскими товарами и пряностями (как ишмаэльтяне, которым братья ранее продали Йосефа), а большинство людей было занято возделыванием своей земли.

Т. к. это был основной способ прокормиться. Не было не только денег, но и магазинов, куда завозят еду от фермеров, каждый был своим собственным фермером (и мясником). То есть для того, чтобы прокормиться, нужна была своя земля и свой труд (или труд слуг, если хозяин мог себе позволить).

Поэтому, когда действительно надо было кому-то помочь с пропитанием, то самым практичным способом было предоставление самих продуктов — или зерна, из которого можно было изготовить хлеб. Сегодня люди платят налоги или напрямую жертвуют деньги в благотворительные фонды, а система распределяет эти деньги в качестве пособий бедным.

Но в тогдашнем мире Тора, а не государство-благотворитель, обязала людей отделять разные десятины от урожая, включая маасер ани для бедняков. А также оставлять для них в поле лекет (упавшие колосья), шихэха (забытое на поле — сноп и др.), пэа (несжатый край поля). И в винограднике — пэрэт (отдельные ягоды) и олелот (разрозненные гроздья). Ну, и приглашать их уже непосредственно к столу, где они могли отведать приготовленную пищу. (А также давать трумот и маасротлевитам и коэнам: они не получили земельного надела, поэтому источника пропитания у них не было, и в этом смысле они на практике не отличались от бедняков. Только в их случае десятины были не милостыней, а платой за важное дело — обучение народа Торе и его «представительство» перед Б-гом).

Таким образом, желая помочь свекрови, Рут точно не могла дать ей вернуться в Землю Израиля, а самой оставаться в Моаве и посылать ей помощь.

Поселить Наоми у себя в Моаве в принципе могла, да Наоми не хотела там оставаться.

Рут и Авраам

Ну и, наконец, не хотела оставаться там и сама Рут. Но тут к чистому милосердию добавляется еще один фактор: Рут хотела принять иудаизм и присоединиться к еврейскому народу. А для этого уже действительно надо было покинуть свой дом и свою родину и перебраться в новый для себя мир — со всеми сопряженными с этим трудностями и лишениями. В большинстве случаев гера ждал незавидный статус пришельца, «понаехавшего», даже если в своем старом мире он был царским сыном. В этом величие геров: они шли на это ради духовного совершенствования, присоединения к народу, служащему единому Б-гу.

И, если сравнивать с упомянутым Вами Авраамом, то его путь как раз преподает именно такой урок. Ведь и ему Б-г сказал (Берешит 12:1): лех-леха — оставь свою страну и отчий дом и иди в другую страну, где сможешь основать новый народ. Авраам оставил семью — тех ближайших родственников, которые не могли пойти его путем: отца Тераха, брата Нахора. Так что в этом плане Рут поступила именно как Авраам. Поэтому мудрецы говорят (Хагига 3а): Авраам тхила лэ-герим — Авраам, по сути, был первым «прозелитом», проложившим путь остальным.

В то же время и об Аврааме, и о Рут не совсем правильно говорить, что, отказавшись от возможности жить «нормальной жизнью» и создать «нормальную семью» там, где родились, они понесли невосполнимую потерю. Аврааму Б-г ясно сказал: хотя обычно переезд приводит к потере денег и статуса, ты все это только обретешь (Раши, там же, к стиху 12:2). Обычно, когда людям приходится переселяться, у них бывает меньше потомства, но у Авраама оно и появится только в результате переезда.

И Рут, в конце концов, обрела имущество и статус, и великое потомство тоже. Как Авраам стал «отцом великого множества народов», так и Рут — «матерью царства». От Авраама произошел еврейский народ, а также другие народы и «побочно» — другие верования, а от Рут — царский дом Давида, вплоть до Машиаха.

Левиратный брак — ибум

Единственный реальный вопрос о жизни Рут — «нормальная семья». Действительно, ее брак с Боазом — не совсем «нормальный», это выполнение заповеди ибум — левиратного брака. Как сказал сам Боаз (Рут 3:10): велика (эта) твоя последняя милость больше, чем предыдущая: ради восстановления имени умершего выйти за старика, а не за молодого человека.

И эту заповедь нам сегодня действительно трудно понять. Похоже, она из тех, что были полностью понятны только людям эпохи дарования Торы, обладавшим наиболее близким к ее идеалу мышлением. Тогда как для людей более поздних поколений подобные заповеди ближе по типу к хуким: они не понятны до конца, и их надо выполнять потому, что мы евреи, служители Б-га, и так Он заповедал нам служить Себе.

Только при вступлении в брак речь идет об установлении близких отношений между людьми, где все-таки большую роль играют чувства и намерения, а не просто готовность исполнить приказ. Поэтому сегодня в случае возникновении такой ситуации у ашкеназов принято проводить церемонию халица, освобождая вдову и брата умершего от обязанности левиратного брака. Т. к. нет уверенности, что они вступили бы в него с правильными намерениями и во имя Небес. А ведь без этого связь с женой брата запрещена. Мы можем как-то понять логику заповеди с помощью объяснений мудрецов, но полностью проникнуться ею, так, чтобы самим быть в состоянии выполнить ее с необходимой искренностью, вряд ли сумеем.

Логика конкретно данной заповеди — особый разговор, но вкратце скажем, что ее цель — «восстановить имя умершего», сделать так, чтобы оно не «стерлось». После человека в мире должно что-то остаться. Какой-то след, какая-то память. Чтобы после его ухода не получилось так, как будто его никогда и не было. Он и сам чувствует эту необходимость что-то после себя оставить и стремится к этому. Разумеется, главное — правильные действия, добрые дела, от которых всегда что-то в мире меняется. Но благодаря этим действиям необязательно запомнится его имя: много в мире делается добра, и имена добродетелей забываются. А человек нуждается и в том, чтобы сохранилась память о нем самом, чтобы сохранилось его имя.

И не просто память о том, что было — или кто был. Тора определяет «память» о ком-то как реальную связь с ним. Нечто, существующее здесь и сейчас, связанное с этим человеком и напоминающее о нем, создающее некоторую степень его присутствия.

Это люди тоже ощущают, поэтому во многих случаях ставят памятники: вот он, стоит здесь и сейчас, напоминая нам о человеке, который был.

Но у евреев памятников (помимо надгробий) не ставят — точнее, ставят иного рода памятники: производят потомство. Ведь и в современном мире фамилии людей могут напоминать о предках. Например, человек по фамилии «Пушкин» или «Кеннеди» автоматически напоминает о конкретных людях прошлого. Но не все так знамениты, и фамилия «Иванов» вряд ли напомнит о безвестном прадеде носителя.

Изначально же фамилий не было, но человека представляли с его достаточно длинной родословной. Например, «Мордехай, сын Яира, сына Шими, сына Киша из колена Биньямина» (Эстер 2:5). Так имена Яира, Шими и Киша сохранялись в качестве звеньев цепочки родословной живущего ныне Мордехая. Своей жизнью здесь и сейчас Мордехай напоминал о них и связывал их с настоящим. Был им «живым памятником».

Если же у умершего еврея нет потомства, то его имя сохраняется с помощью левиратного брака. Как объясняют мудрецы (Абарбанель в комментарии к Дварим 25), брат покойного не только женится на его вдове, но и наследует его земельный удел. Ибо, как пишет Мальбим (Дварим 25), особая святость Земли Израиля проявляется в том, что надел в ней называется именем получившего его человека. В результате люди видят, что его вдова продолжает жить в его уделе, «входить и выходить» из него, и говорят: «Эта женщина была женой такого-то».

То есть, поскольку и она, и земля носят его имя, а раньше она была его женой и участок был его землей, вдова продолжает жить на этой земле. Брак Рут с Боазом не был напрямую левиратным, т. к. Боаз был не братом Махлона, а более дальним родственником. Но и он не просто на ней женился, а выкупил участок ее мужа, который иначе продали бы, и так Рут осталась на этой земле. И люди могли говорить: «Вот Рут, которая была женой Махлона» (Раши к Рут 4:10).

Есть и другие объяснения и аспекты заповеди левиратного брака, но это уже отдельный разговор.

Отказ от своего «я» ветви Йеуды

Наконец, в определенной мере левиратный брак действительно — особый вид милосердия, который является уделом даже не всех ветвей еврейского народа, а именно колена Йеуды, представителем которого был Боаз и его потомок Давид.

Строго говоря, жена брата запрещена. Почему же при левиратном браке она разрешена?

Потому, что, вступая в него, человек должен отказаться от своего «я» и выступать не как брат умершего, а как орудие в руках Б-га, осуществляющее Его волю. Поэтому и потомство от левиратного брака считается потомством умершего, а не его брата — «не он» это сделал, а Б-г использовал его как инструмент для «восстановления имени брата», потомства брата.

Так что тут речь идет не просто о милосердии, а об особом отказе от своего «я». И такой способностью, по словам мудрецов, обладает только Йеуда и представители его колена. В отличие от своего брата Йосефа, обладавшего особыми способностями к изучению Торы и духовному росту, Йеуда был особенным в том, что умел признавать свою неправоту и раскаиваться.

Поэтому Йеуда и его потомки наделены властью и наследуют царство: настоящий царь должен отказываться от своего «я» и жить не для себя, а для своего народа. А также, несмотря на природную решительность и лидерские качества, уметь признавать свою неправоту и миловать, как Йеуда в истории с Тамар. Только такой лидер будет и сильным, и справедливым.

Поэтому здесь нет сходства с христианством — которое само по себе на самом деле не очень хороший пример истинного отказа от своего «я». Ведь это религия Запада-Эйсава, еврейская «западная» параллель которого — Йосеф. Последнему, хоть он и праведник, трудно по-настоящему отказаться от своего «я»: он слишком хорошо осознает свои достоинства, способности и достижения, чтобы искренне считать, что сам по себе ничего не стоит, и чтобы с легкостью отказываться от своей личной жизни и жить не для себя.

Тем более трудно это сделать Западу-Эйсаву: он слишком ярко ощущает свои способности и развитость, слишком амбициозен и горд. А слова об отказе от своего «я» поэтому во многом оказываются лицемерием, Эйсав умеет представать благородным праведником. Ведь на самом деле большинство христиан не станет подставлять вторую щеку и вообще монахами не являются (да и монахи…). И, когда речь идет об отказе от своего «я», уместна цитата из известного советского фильма: «Когда я вижу человека, которому ничего не нужно, я понимаю, что ему нужно ВСЁ!»

В этом смысле, если уж на то пошло, более близок к реальному отказу от своего «я» восточный Ишмаэль. Только он в этом доходит до крайности и готов буквально себя взорвать. Тогда как его еврейский эквивалент — Йеуда — отказывается от своей личной жизни не ради смерти, своей и чужой, а ради жизни во благо другим.

Вот и Рут, ставшая праматерью царского дома (эм а-малхут), жила ради других — и неслучайно, обратившись в иудаизм, вошла именно в колено Йеуды и сочеталась с его потомком левиратным браком.

Уроки

Что касается уроков, которые из этого можно извлечь, то, получается, это уроки лидерства, царства. Лидер должен отказаться от своего «я» и жить ради других. Да и в личной жизни каждому приходиться делать это по мере способностей и необходимости. Понимать, что отказ от своего «я» — это не полное пожертвование своей жизни, отказ от своего потенциала, а наоборот, использование своего потенциала по максимуму.

Ну, и элементарно не оставлять человека в беде, как Рут не оставила Наоми: каждый в соответствии с реалиями своего времени. Сегодня, слава Б-гу, действительно обычно возможна просто финансовая поддержка или физическая помощь, если нужна. Это эквивалент того, что сделала Рут тогда. Как сегодня отделяют десятину от доходов, эквивалент тогдашних десятин от урожая. С каждого — «по способностям» и по возможностям его времени.

С уважением, Меир Мучник