В раю человек был бессмертен. А животные?

Здравствуйте, Т.!

Вы задаете интересный вопрос. Итак, человек, вкусивший плод Древа Жизни, был бы бессмертным. А животные?

Человекообразные

А животные — интересное дело.

Согласно Торе, решив, что человеку нехорошо быть одному и нужно создать ему помощника и спутника жизни, Б-г сначала привел к нему всех созданных Им животных. И Адам, обладая высшей мудростью, дал каждому виду название, соответствующее его сущности. Но себе пару не нашел, и только тогда Б-г сотворил Хаву.

Стоп. Кому из нас может даже прийти в голову, что его парой может быть не другой человек, а кто-то из животных? А ведь Адам обладал высшей мудростью. Зачем же ему было так проверять?

А проверял он тщательно: по словам Талмуда (Йевамот 63а), которые приводит Раши[i] (комментарий к Берешит 2:23), Адам вступил в отношения со всеми животными, но не успокоился, пока не появилась Хава.

Большинство комментариев сходятся во мнении, что это нельзя понимать буквально и что на самом деле имеется в виду уже упомянутый процесс наречения Адамом имен животным. Как сказано, для этого понадобилась высшая мудрость — а именно: ментальное проникновение «внутрь» животного, постижение его сущности. Ведь и об интимных отношениях с Хавой потом написано (Берешит 4:1): «А Адам познал Хаву».

При чем тут знание? А при том, что физическое проникновение — лишь один аспект проникновения в целом, в том числе и ментального. Вот и животных Адам познал ментально и постиг их суть.

И это было необходимо для того, чтобы он постиг: среди них ему пары нет?

Да. Ибо, похоже, не только человек тогда был иным, но и животные.

Рав Гирш^[ii] и Мальбим^[iii] указывают, что после греха Б-г сказал змею (Берешит 3:14): «Проклят ты больше, чем все [домашние и дикие] животные». Отсюда следует, что и другие животные были прокляты.

Но они-то тут при чем? А при том, что в результате греха Адама опустился не только он сам, но и все мироздание вместе с ним. Жизнь в целом деградировала и по продолжительности, и по качеству. Б-г сказал Адаму: «Проклята земля из-за тебя… и терние и волчец произрастит она тебе» (Берешит 3:17). Проклятье земли распространяется и на нее саму, и на всё, что она питает.

В частности, известно, что до Потопа человеку нельзя было есть мясо животных, т.к. природа и условия жизни были достаточно благоприятными, чтобы ему хватало растительной пищи. Но на предыдущем этапе, до греха Адама, условия были еще более благоприятными, и животным тоже необязательно было есть мясо, поэтому среди них не было хищников. Это — ответ на часть Вашего вопроса. И к этому состоянию они вернутся в будущем, как пророчествует Йешаяу (11:6): «И волк будет жить (рядом) с агнцем» и т.д. (см. комментарий Рамбана^[iv] к Ваикра 26:6).

В результате же греха Адама уже на том этапе ряду животных стало необходимо мясо, и как следствие они стали хищниками — «испортился их характер».

Итак, изначально животные, как и человек, были другими: чистыми, возвышенными, невинными.

И — более близкими к самому человеку.

Ведь, согласно нашим мудрецам, в человеке есть силы и качества всех животных. Животные как бы «расположены по кругу», каждое — со своим характером и наклонностями, а человек находится «в центре», где всё сходится вместе. Он обладает всем «букетом», и в этом его качественное отличие от животных: общность всех сил и качеств, которая, как часто водится, больше, чем сумма всех ее составляющих. В то же время он может установить связь с каждым из этого «круга», ибо обладает, в том числе, и его качествами, может прочувствовать и его характер.

Скорее всего, именно такую «связь» установил Адам с каждым животным: он увидел в каждом частицу себя — и в то же время понял, что это только частица, а полного соответствия и полной стыковки и взаимного дополнения быть не может.

Но может быть соответствие в плане служения животных человеку. Парой быть каждый не сможет, но помощником сможет. Для этого они были в достаточной степени «человекообразными»: змей вообще был и разумным, и говорящим, самым близким «другом человека», а не самым заклятым врагом, но и другие животные тоже были в большей степени «друзьями». Ведь в принципе все они были созданы, чтобы служить человеку, и тогда это было более очевидно и проявлялось в том, что у каждого было свое качество, свой тип «услуг», которые оно могло предоставить. Находясь в Эденском саду, все они в буквальном смысле могли окружать человека, и каждое было готово «услужить» по-своему.

Поэтому все они могли больше походить на человека в той или иной степени, и этот уровень сходства был отнят у них в порядке «проклятья». Так что было гораздо более очевидно: в каждом животном заложена частица человека.

Отсюда напрашивается вывод: до греха животные были такими же бессмертными, как человек. Они были такими же «безгрешными», а также были в целом частью его «команды», его «семьи», в каждом из них содержалась частица его самого. Они были частью мира, находившегося в первозданном, чистом состоянии, в котором еще не было смерти — ни для кого. И только грех Адама принес в мир смерть и связанную с ней нечистоту — и самому Адаму, и всем частям его мира.

Древо Жизни — и ему подобные

Что же касается плодов Древа Жизни, это было не просто этакое волшебное дерево, плоды которого давали бессмертие тем, кому удалось до них дотянуться. Ведь бессмертие было связано с духовной чистотой и, таким образом, было неотъемлемой частью общего состояния человека. А состояние животных, как сказано, было связано и с ним.

А с чем связана духовная чистота? С нахождением в центре, в духовном равновесии. Поэтому, согласно Торе, люди разных степеней «нечистоты» высылаются из еврейских станов, разных по уровню святости и потому расположенных вокруг центрального Мищкана (Скинии) на разных расстояниях.

Из самой святой и центральной части, «стана Шхины» (Б-жественного присутствия) высылаются люди, ставшие ритуально нечистыми вследствие прикосновения к умершему (тамэ мет). Из менее святой части — лагеря левитов — высылается тот, кто стал ритуально нечистым в результате истечения слизи (зав). И полностью за пределы стана — даже из наименее святой части, «стана Израиля», то есть остальных колен, — высылается тот, кто стал ритуально нечистым в результате поразившей его язвы цараат (мецора). Ибо состояние ритуальной нечистоты противоречит святости и близости к Б-гу.

Таким образом, первый шаг из центра, где царит равновесие, в одну из сторон — это нечистота, вызванная смертью. Этот шаг и сделал Адам, согрешив. Но до этого он находился в духовном центре. В душе Адама содержались корни всех будущих народов и поколений, которые потом произошли от него — и разошлись ветвями в разные стороны пространства и времени. Но сам он был в центре. Там, как сказано, сходятся все радиусы, качества со всех направлений, и потому там всё находится в равновесии — а также обретается связь со всеми сторонами.

Именно поэтому человек в том состоянии питался плодами Древа Жизни. Ведь и это дерево было не просто «посередине» сада, как говорит Тора (Берешит 2:9). Так говорят о нем мудрецы (Ялкут Шимони^[v], Берешит 20 и др.): «Крона Древа Жизни покрывает весь сад, и растут на нем восемьсот разных плодов, каждый со своим особым вкусом, запахом и внешним видом. И ветер обдувает его с четырех сторон света, и разносится его запах по всему миру (ми-соф а-олам ад софо)».

Получается, что Древо Жизни символизировало самого человека и было подобно ему. То, что крона дерева «покрывала весь сад» и его запах «разносился по всему миру», означает, что в нем были заложены зачатки всех типов плодов, всей флоры, как в отраженной им душе Адама были заложены зачатки всех душ этого мира и он, таким образом, «наполнял собой весь мир».

А в таком случае можно предположить следующее. Как животные окружали человека и содержали каждое — какую-то его частицу, так и деревья, плодами которых было дано питаться им, содержали каждое — какую-то частицу Древа Жизни. И давали животному ту силу, которая нужна была ему для служения человеку — вместе с бессмертием, то есть необходимой для него чистотой.

Вместе не тесно

А что до конкуренции за ареал обитания в связи с размножением — это ведь часть более общего вопроса: людям Б-г тоже повелел размножаться и наполнять землю, хотя на том этапе люди были бессмертными. В начале-то понятно: земля большая, а людей мало, но когда размножатся и наполнят землю, что будет, если будут продолжать рождаться, но не умирать? Переполнится же!

Это вообще-то уже другой хороший вопрос, но навскидку можно предложить такой ответ:

В отношении Земли Израиля тоже возникал вопрос: она ведь маленькая, и как же она вместит всех евреев мира в эпоху Машиаха, которую мы ждем и в которую, как мы верим, все вернутся?

И здесь, среди прочего, можно сказать так. Эпоха Машиаха ознаменует возвращение к изначальному чистому и возвышенному уровню Адама. А потому та Земля Израиля, в которую, в конечном счете, вернутся все евреи, будет более святой — а потому более вместительной. Ибо чем пространство более святое, тем менее оно «приземленное» и ограниченное земными мерками и параметрами.

Так, в самом святом месте — Святая Святых Храма — помещенный в него Ковчег Завета не занимал места: если измерить расстояние от его стен в обе стороны до стен помещения, окажется столько же, сколько между стенами помещения без него (Мегила 10 б). Потому что в таком святом месте перестают работать обычные пространственные мерки и ограничения.

А вот пример уже более близкий к нашей теме «вмещения» народа. На три паломнических праздника — Песах, Шавуот и Суккот — весь народ должен был собраться в Иерусалиме. Да, весь народ. (Хотя женщин не обязали; впрочем, они часто сами хотели присоединиться к мужьям.) И даже не в Земле Израиле, а в одном городе Иерусалиме. Как же все туда поместятся?

Отвечает мишна (Авот 5:5): это было одним из чудес, связанных с Храмом: никто никогда не пожаловался, что ему тесно и негде ночевать в Иерусалиме. Потому что большая доля святости Храма распространяется и на весь город, в котором он находится.

Это Храм и Иерусалим. Но сказано и следующее (мидраш Ялкут Шимони к книге Йешаяу, 503 б): в будущем Иерусалим распространится на всю Землю Израиля, а Земля Израиля — на весь мир. Это необязательно означает, что физически город Иерусалим займет собой всю Землю Израиля, а она, в свою очередь — весь мир.

Скорее — что всё станет более святым, каждая часть мироздания на своем уровне. И святость, изначально существовавшая только в границах Иерусалима, распространится на всю Землю Израиля. Ибо «Иерусалим» — это не физический город, а святое место, и вот такой святостью станет обладать более обширное пространство. И Земля Израиля тоже — ее уровень святости распространится на весь мир, он станет выше и чище.

А поскольку вся Земля Израиля поднимется на иной уровень святости и станет подобной Иерусалиму, ее вместительность тоже чудесным образом может увеличиться. И как в Иерусалиме никто не жаловался на недостаток места для ночлега, так и в Земле Израиля никто не пожалуется на недостаток места для проживания.

Но тогда и весь мир, на который распространится святость Земли Израиля, вместит в себя больше, чем можно представить себе сегодня, в условиях действия обычных законов природы.

И это будет возвращение к изначальному состоянию мира до греха Адама. Значит, и тогда мир был таким, что мог вместить людей и животных не в соответствии с сегодняшними законами природы, а по другим, чудесным принципам. Представить это мы едва можем — но можем еще получить шанс увидеть, как это работает, когда наступит эпоха Машиаха, да случится это в скором времени!

С уважением, Меир Мучник

[i] Рабейну Шломо Ицхаки (4800-4865 /1040-1105, Франция, ешивы Германии) — классический комментатор Танаха и Талмуда.

[ii] Рав Шимшон-Рафаэль Гирш (5568-5648 / 1808-1888, Германия) — знаменитый раввин и писатель, противник реформизма и ассимиляции в Германии и поборник ортодоксального иудаизма, основатель движения «Тора вэ-Дэрех-Эрец».

[iii] Раби Меир-Лейбуш бар-Йехиэль-Михл (Мальбим; 5569-5640 / 1809-1879, Украина — Румыния — Восточная Пруссия) — выдающийся законоучитель и комментатор Писания.

[iv] Раби Моше бар-Нахман, Рамбан (4954-5030/1194-1270, Испания — Эрец-Исраэль) — величайший законоучитель, комментатор Танаха и Талмуда, каббалист.

[v] Ялкут Шимони — сборник агадот (сказаний), составленный в 13 веке в Германии и ссылающийся на несохранившиеся источники.