Оглавление
Бешт — праведник и чудотворец ↓
…Когда “родники” прорваться наружу ↓
Выдающийся знаток сокровенного учения и праведник, основатель хасидского движения.
Первые годы [↑]
Раби Исраэль бар Элиэзер Бааль Шем Тов (Бешт; годы жизни: 5458—5520 /1698—1760/ гг.) — выдающийся знаток сокровенного учения и праведник; основатель хасидского движения.
Согласно хасидской традиции, родился 18 Элуля 5458 /1698/ года в местечке Окуп, находящемся на рубеже между Подолией (юго-западной Украиной) и Валахией (Румынией).
Осиротел в раннем детстве.
Хасиды рассказывают, что перед смертью отец взял его на руки и сказал: «Помни, что с тобой всегда Б-г, а раз так — ничего не бойся!», — эти последние слова отца Исраэль пронес через всю свою жизнь (Шивхей Бешт 1).
Уже с детства в нем проявилось стремление к уединению.
Рассказывает, что «проучившись несколько дней в хедере, он вдруг исчезал, и его находили в лесу, одинокого и погруженного в свои мысли». Ребенка «снова отсылали к меламеду, а он снова убегал и скрывался в лесах» (там же 2).
В двенадцатилетнем возрасте его окончательно выгнали из хедера и, чтобы прокормить себя, юный Исраэль нашел место бегельфера — по утрам он отводил маленьких детей всего Окупа на молитву, обучал их словам молитвы, а по вечерам разводил по домам.
Позднее он стал сторожем в синагоге: значительную часть дня он спал, а по ночам, когда прихожане покидали дом молитвы, учился — в эти годы он уже начал изучать сокровенные разделы Торы, в том числе и тайны практической кабалы. Жители местечка считали, будто ленивый служка спит и день, и ночь напролет (там же).
В восемнадцать лет Исраэль женился, но вскоре его юная жена умерла. После ее смерти он покинул Окуп и скитался по местечкам Галиции, пока не нашел работу учителя в небольшом местечке возле города Броды. Вскоре он женился вторично — на этот раз на сестре одного из знаменитых бродских раввинов р. Гершона Кутовера.
Рассказывается, что у отца р. Гершона, богатого купца р. Авраама Кутовера, была тяжба с одним из жителей местечка, в котором преподавал р. Исраэль. За разрешением тяжбы они обратились к молодому учителю, и его мудрость настолько поразила р. Авраама, что впоследствии он вновь вернулся в это местечко и предложил р. Исраэлю в жены свою дочь. Жених и отец невесты составили тнаим (письменное соглашение о предстоящем браке), но, возвращаясь в Броды, р. Авраам заболел и вскоре скончался.
Р. Гершон обнаружил брачный договор среди отцовских бумаг, но он не знал, кто этот «Исраэль бар Элиэзер», поскольку в договоре даже не было указано место жительства жениха. И лишь несколько месяцев спустя в Броды явился молодой человек, одетый в простую крестьянскую одежду, который предъявил опешившему раввину второй экземпляр брачного договора.
После состоявшейся вскоре свадьбы р. Гершон попытался научить своего нового шурина разбираться в хитросплетениях Талмуда, однако р. Исраэль, который не желал до времени открывать своего истинного уровня в познании Торы, представил дело так, будто он «ничего не может понять». Расстроенный раввин предложил сестре развестись с «этим неучем». А когда она отказалась, р. Гершон, подарив молодым телегу и лошадь, отправил их подальше от Брод, чтобы они не позорили его в глазах горожан (Шивхей Бешт 5).
Р. Исраэль и его жена поселились в маленькой деревушке, затерянной в лесах на одном из склонов Карпатских гор, между городками Кутов и Косово, — здесь они провели семь лет.
Небесный наставник [↑]
Жена жила в самой деревне, а р. Исраэль проводил большую часть недели один, поселившись в глубокой пещере, расположенной в ущелье на берегу горного озера, — и лишь на Шабат он возвращался домой, к жене. Они кормились тем, что р. Исраэль пережигал известь, а жена продавала ее крестьянам. В будни р. Исраэль питался лишь самодельными лепешками: он замешивал муку на воде, тесто клал тонким слоем на камни и ждал, пока солнце его подсушит (там же 6).
В многолетнем уединении складывалось учение, которому предстояло завоевать сердца сотен тысяч евреев, — вглядываясь в величественную красоту мира, р. Исраэль стремился постигнуть вечную мудрость его Создателя.
В одном из писем, написанных в годы зрелости, Бааль-Шем-Тов признавался: «В молодости я многократно заблуждался и ошибался — до тех пор, пока Всевышний, да будет Он благословен, не даровал мне свет через моего святого наставника» (Михтавим кедошим мерабейну Бешт 47).
Из другого письма явствует, что этим наставником был посланец с Небес, древний израильский пророк Ахия Шилони, который впервые «открылся» р. Исраэлю, когда ему «исполнилось двадцать шесть лет, в ночь восемнадцатого Элуля 5484 /1724/ года», — и «первый урок пророка был посвящен разделу Берешит» (там же 28).
После того, как р. Исраэль и его жена прожили семь лет в горах, р. Гершон Кутовер арендовал для них корчму и постоялый двор, расположенные недалеко от Кутова.
И вновь жена вела хозяйство, а р. Исраэль проводил всю неделю в лесной хижине, погруженный в изучение сокровенных разделов Торы. Хасидское Рассказывают, что, уходя на целую неделю в лес, р. Исраэль брал с собой шесть хлебов и кувшин воды. В канун Шабата, собираясь домой, он обычно обнаруживал все шесть хлебов нетронутыми, и каждый раз этому искренне удивлялся — настолько глубокой была его погруженность в постижение сокровенных тайн мироздания.
В дальнейшем р. Исраэль перебрался в деревню Кошиловиц, расположенную возле города Язловица, — здесь он обучался шхите (ритуальному забою скота), а затем и работал шойхетом. Из Кошиловиц семья переехала в местечко Тлуст, разместившееся на живописном берегу реки Серет, в окрестностях города Чорткова. И в этом местечке р. Исраэль вновь работал меламедом (учителем начальной школы) и шойхетом, а также был кантором в синагоге.
Согласно преданию, «он не спал более двух часов в сутки» и ночами постигал тайны Торы. Однажды в его доме заночевал р. Давид, магид из городка Коломыя, сбившийся зимой с пути. Проснувшись среди ночи, гость «увидел яркий свет, исходящий от печи». В первый момент он подумал, что загорелись лежавшие на ней поленья. Схватив ведро с водой, он бросился гасить пожар, но, приблизившись, увидел, что за печью сидит, склонившись над книгой, р. Исраэль и «вокруг него разлито сияние». Световая дуга «стояла над ним, подобно радуге». Пораженный этим зрелищем гость упал в обморок, и хозяину пришлось приводить его в чувство. Утром р. Давид, описав увиденное, спросил у хозяина: «Что это было?!». Р. Исраэль ответил ему: «Не знаю» (Шивхей Бешт 20).
По словам современника, р. Исраэль был в эти годы настолько беден, что «пальцы ног торчали из его дырявых сапог» (там же 11). Вместе с тем, уже в этот период его истинный лик был открыт р. Гершону Кутоверу — все же остальные люди, в том числе и жена, по-прежнему считали р. Исраэля всего лишь богобоязненным, но малообразованным простаком.
Впоследствии ученики Бааль-Шем-Това объясняли его тогдашнюю замкнутость и закрытость тем, что в течение долгих лет «он не мог говорить с людьми» — настолько тотальным и всеохватывающим был достигнутый им двекут (слияние с Б-гом). Но затем «его известный наставник научил его …говорить с людьми, не утрачивая двекута», — и тогда он сумел «открыться» (там же 81).
Раскрытие учения [↑]
В Лаг баОмер (33 день счета Омера) 5493 /1733/ года р. Исраэль написал р. Гершону: «…Мой учитель и наставник, о котором тебе известно, сообщил мне, что спустя несколько дней мне предстоит открыться… И никто не знает, что произойдет, когда я откроюсь». Это письмо он переслал со своей женой, приписав по поводу ее следующее: «Твоя сестра ни о чем не знает, и, ради Б-га, не говори ей» (Михтавим 3).
В возрасте тридцати шести лет р. Исраэль, наконец, «открылся» — он начал распространять свое учение, а также исцелять больных с помощью камей (кабалистических амулетов) и целебных трав (Шивхей Бешт 11; Михтавим 28).
Слава о нем быстро распространялась среди евреев Галиции — его стали называть Бааль-Шем-Товиз Тлуста.
Титулом «Бааль-Шем-Тов» (буквально, «Обладатель Благого Имени») называли обычно знатоков практической кабалы, избавляющих из беды и исцеляющих больных с помощью сокровенного Имени Б-га.
В последующие годы Бааль-Шем-Тов, покинув Галицию, странствовал по местечкам Подолии и Волыни, исцеляя недужных, а также приобретая сотни новых учеников и последователей. Самые верные из учеников оставляли свои дома и отправлялись в странствие вместе с ним.
Его путь пролегал по тем областям Украины, которые в наибольшей степени пострадали в годы казацкого восстания под руководством Богдана Хмельницкого, а затем в период гайдамацкой резни. Традиционные центры еврейской учености были здесь уничтожены, большинство евреев оставалось малообразованным, а некоторые — деревенские торговцы, разносчики товаров, мелкие арендаторы, корчмари — жили в селах и хуторах, среди украинского крестьянства, перенимая от него многие элементы бытового уклада. Именно к таким, простым, но сохранившим свою веру евреям, которых ученые-талмудисты снисходительно называли «ам аарец»(«народ земли»), и было обращено, в первую очередь, учение Бешта.
Прибывая в каждое новое местечко, р. Исраэль собирал вокруг себя толпу и, часто прямо на рыночной площади, начинал рассказывать увлекательные истории и притчи, обращающие сердца к Всевышнему.
Учение Бааль Шем Това [↑]
Он утверждал, что ученость не является обязательным условием для подлинного служения — ведь порой простая молитва, исходящая из чистого сердца, может привести к высочайшей степени двекута (близости к Всевышнему).
Бешт рассказывал, что у одного богобоязненного еврея, живущего на отдаленном хуторе, был сын-пастушок, не умеющий даже читать молитвы. Однажды в Йом Кипур отец привел этого мальчика в синагогу, в которой молился Бешт. Весь день ребенок молчал, сидя возле отца. Солнце уже клонилось к закату, но Бешт видел духовным взором, что, несмотря на горячие молитвы общины, Врата Небес оставались закрытыми. И вдруг, во время Неилы, последней молитвы этого святого дня, мальчик достал из кармана свою пастушью свирель и, растроганный мольбами и рыданиями окружающих его людей, заиграл ту незамысловатую мелодию, с помощью которой он привык созывать коров на лугу. Бешт увидел, что Небесные Врата растворились, пропуская внутрь все молитвы сыновей Израиля, — простая и наивная трель сыграла ту решающую роль, для которой не подходили все слова множества ученых и благочестивых людей (Сарей амеа 3:6).
Бешт стремился убедить своих слушателей, что Всевышний любит их и понимает каждое движение их сердца, как отец любит и понимает своих сыновей — даже самых непутевых и непослушных.
Бешт рассказывал, как однажды он ночевал на постоялом дворе с компанией торговцев. Утром, во время молитвы, они так торопились, что невозможно было разобрать ни одного слова. Опечаленный таким отношением к молитве Бешт сказал им: «Господа, у меня к вам есть одна просьба!». А затем он начал бубнить нечто нечленораздельное: «Бим-бам-ма-на-ба-ба…». Торговцы недоуменно переглянулись и сказали: «Мы не понимаем, чего ты хочешь?! Говори четко и ясно — нам пора в путь!». Бешт ответил им: «Ба-ба-ма-на-бим-бам…». «Этот человек, по-видимому, ненормальный!», — заключили торговцы. «Если вы не понимаете моих слов и считаете меня ненормальным, — возразил им Бешт, — почему же вы сами обращаетесь с таким невнятным бормотанием к Всевышнему?!». И тогда один из торговцев, простой и богобоязненный человек, пояснил: «С Б-гом все по-иному. Ведь если младенец лепечет в люльке свое “ма-ба-на”, все мудрецы Вселенной, собравшись вместе, не разберут, чего он хочет — есть, пить или что-то еще. Однако мать мгновенно разбирается в его лепете. Так и Б-г — он прислушивается к лепетанию Своих сыновей и мгновенно их понимает!» (там же 3:14).
Более того, Бааль Шем Тов утверждал, что смиренная жизнь простых тружеников ценится на Небесах выше, чем познания высокомерных талмудистов, которым «из-за непрерывного изучения Торы даже некогда подумать о Б-ге».
Он рассказывал парадоксальную притчу про двух соседей, один из которых был знаменитым знатоком Торы, а второй — бедным ремесленником. Каждое утро они встречались у ворот дома, и знаток Торы, снисходительно оглядывая спешащего на работу бедняка, благодарно говорил Б-гу: «Владыка Вселенной! Вот посмотри, он встает рано, и я встаю рано. Но я встаю ради изучения Торы и ради молитвы, а он встает ради… Ради чего он встает?!». А ремесленник, завидев соседа-знатока Торы, лишь тяжело вздыхал.
Соседи умерли почти одновременно. Представ перед Небесным Судом, талмудист удовлетворенно подвел итоги прожитой жизни. «Вот, я и пришел, и все выученное со мной, — с достоинством сказал он. — Слава Б-гу, все свои дни и ночи я служил Создателю, изучая его Тору и обращаясь к Нему с молитвой, сосредоточенной и серьезной». «Однако, — вмешался ангел-обвинитель, — этот человек каждый день высокомерно усмехался, когда встречал своего соседа-бедняка у ворот!». И вот на одну чашу весов положили все знания талмудиста и все его молитвы, а на другую — легкую усмешку, ежедневно кривившую его рот при встрече с соседом, — и вторая чаша перевесила, предопределив обвинительный приговор.
Сосед-ремесленник, представ перед Судом, смиренно сказал: «Все свои дни я тяжело работал, чтобы прокормить семью». А затем с сокрушенным сердцем добавил: «У меня не было времени, чтобы молиться в синагоге. И Тору я тоже не учил, так как вынужден был работать в поте лица». И тогда вмешался ангел-заступник: «Каждый день, встречая своего соседа-талмудиста, этот человек тяжело вздыхал, сознавая, что не выполняет своего долга перед Всевышним». И этот вздох перевесил чашу весов, предопределив оправдательный приговор (там же 3:4).
Освобождая своих слушателей от чувства собственной неполноценности, Бешт вселял в их сердца радость, связанную с тем простым фактом, что они родились евреями, — сыновьями избранного народа, предназначенного Творцом для особой миссии во Вселенной.
Опираясь на кабалистические концепции р. Моше Кордеверо (Рамака) и Аризаля, Бешт учил, что Всевышний наполняет собой все сотворенные миры, — поэтому и человек, и Вселенная представляют собой различные проявления Б-га. «Мир во всем своем многообразии, — говорил Бешт, — создан как бы из Самого Б-га и неотделим от Него, подобно тому, как складки одежды являются неотъемлемой частью самой одежды». А, следовательно, «человек, воспринимающий материальный мир, в сущности, всматривается в лик Творца».
Согласно учению Бешта, человек из народа Израиля является как бы центральной осью Вселенной, соединяющей материальные и духовные миры. «Человека можно сравнить с лестницей, упирающейся своей вершиной в небо, — образно пояснял Бешт. — Он подобен малой Вселенной, и от его поступков и слов зависит все, происходящее в высших мирах». Можно сказать, что человек, выполняющий заповеди Творца, сотрудничает с Ним в деле управления Вселенной: определенным образом воздействуя на предметы материального мира, он способен производить соответствующие изменения в высших мирах.
В своем учении Бешт перенес акцент с конечного избавления, которое совершится в будущем, с приходом Машиаха, на то избавление, которое происходит «здесь и сейчас», когда человек из народа Израиля приближается к Творцу через постижение свой подлинной духовной природы и, открывая в глубине своей души Б-га, соединяется с Ним. Стих Торы «Я — Г-сподь, Твой Б-г!» (Шмот 20:2) он толковал так: в каждом «я» пребывает Б-г. А стих «Вы, прилепившиеся к Г-споду, вашему Б-гу…» (Дварим 4:4) он объяснял: прилепившиеся к Б-гу, который внутри вас (Предисловие к Шивхей Бешт).
Прямой дорогой, ведущей через сердце человека к Б-гу, была в учении Бешта молитва.
«Все, что я постиг, — признавался Бешт, — я постиг не столько изучением Торы, сколько молитвой».
В его понимании, молитвенное сосредоточение помогало достичь того «единения с Б-гом», при котором человек «как бы освобождается от своей материальной оболочки и теряет субъективное ощущение своей отдельности, забывая, жив ли он по-прежнему или нет».
Один из его ближайших учеников, р. Яаков-Йосеф из Полонного (Толдот Яаков-Йосеф), свидетельствовал, что в час, когда Бешт молился… к нему спускалась Шехина (Б-жественное Присутствие) и, вследствие этого, земля под ним содрогалась, подобно сказанному в стихе (Шмот 19:18): «И от того, что сошел на нее Г-сподь в огне… вся гора содрогалась сильно». И хотя пульсация земли вокруг погруженного в молитву Бешта, как правило, оставалась незамеченной, бывали случаи, когда ее свидетелями становилось десятки людей.
Р. Яаков-Йосеф из Полонного вспоминал: «Однажды в комнате, где молился Бешт, стояла бочка с водой, …и все видели, как вода ходила ходуном и вздымалась волнами, как при шторме, — благодаря воде, пульсация земли стала явной» (Шивхей Бешт 23).
Бешт — праведник и чудотворец [↑]
Около 5500 /1740/ года Бааль-Шем-Тов обосновался в городе Меджибоже, на берегу Южного Буга. Рядом с ним поселилось около шестидесяти ближайших учеников. Особое место среди них занимали его друзья и ровесники р. Гершон Кутовер и р. Нахман из Городенки, помогавшие в руководстве стремительно растущей общиной.
Сотни и тысячи людей со всей Украины потянулись в Меджибож, ставший столицей зарождающегося движения: одни приходили в поисках духовного руководства, другие, чтобы обрести исцеление от недугов или получить благословение на рождение детей, третьи просто приходили к Бешту, как к ясновидящему, чтобы с его помощью отыскать утерянные предметы.
Рассказывают, что один из посетителей спросил у Бешта, не украдены ли волы, посланные им на продажу по опасным дорогам. Прежде, чем ответить, «Бешт открыл книгу Зоар, заглянул в нее и сказал: “Я вижу, что твои волы целы и не украдены”. Посетитель удивился: “Неужели так написано в книге Зоар?!”. “Наши мудрецы говорили, — пояснил ему Бешт, — что свет, созданный в первый день Творения, позволял одним взглядом охватывать всю Вселенную. Но впоследствии Всевышний скрыл от человечества этот свет, поместив его в Свою Тору. И если человек удостаивается того, что находит этот скрытый свет в Торе, он вновь, как и в первый день Творения, может охватить всю Вселенную одним взглядом” (там же 48).
Бааль Шем Тов не только ясно видел события, происходящие за многие километры от него, но и мог воздействовать на их ход.
Иногда невольными свидетелями его телепатического влияния становились окружающие его люди. Однажды во время трапезы Бешт вдруг начал делать резкие плавательные движения и произнес: “Плыви! Делай так и так — и спасешься!”. Многочисленные ученики с удивлением следили за его поведением. Спустя час в город пришел мокрый с головы до пят человек и поведал, что свалился вместе со своей повозкой в реку. Не умея плавать, он пошел ко дну, но внезапно в его сознании промелькнула мысль: “Попытаюсь-ка делать так и так!” — и он поплыл, будто кто-то руководил движениями его рук и ног. “Ну, и, слава Б-гу, догреб до берега”, — завершил спасенный Бештом человек свой рассказ (там же 189).
Духовное воздействие Бааль-Шем-Това изменяло реальность, внося существенные коррективы в судьбы людей. В заслугу его молитв многие бесплодные пары обретали потомство, а смертельно больные люди получали долгие годы жизни. Более того, Бааль-Шем-Тов обладал способностью предвидеть долговременные последствия внесенных им изменений — его духовному взору было открыто не только все пространство Вселенной, но и просторы времени.
У одного еврея из города Староконстантинова в течение долгих лет не было детей. Несколько раз он приходил к Бешту и просил вымолить для него ребенка. И вот, наконец, Бешт заверил его, что у него родится сын. И действительно, не прошло и года, как его жена родила. Но когда счастливый отец приехал известить Бешта, праведник разрыдался. “Почему мой господин плачет?” — удивился отец. “Я вижу, — сказал Бешт, — что в день, когда ребенку исполнится тринадцать лет см. [т.е. день Бар мицвы — совершеннолетия — прим.ред.], он, не дай Б-г, утонет. Но если в течение всего того дня ты сможешь уберечь его от воды, приговор потеряет силу”. Бешт предупредил отца, что за эти тринадцать лет предсказание совершенно улетучится из его памяти, и поэтому ему необходим знак, который поможет все вспомнить, — в то утро его сын наденет оба носка на одну ногу и будет искать второй.
Все произошло в точности, как предсказал Бешт: за тринадцать счастливых лет все предостережения забылись, а в день бар мицвы отец увидел, как юноша, натянув два носка на одну ногу, бродит по комнате в поисках второго носка. И поскольку день был очень жаркий, и все дети убежали на речку, отец запер юношу в чулане без окон и продержал там до ночи, не внимая его жалобным крикам: “Отпустите меня! Ничего со мной не случится!” (там же 192).
Другому бездетному еврею, богачу, который в течение нескольких лет подряд приезжал за благословением в Меджибож, Бешт неизменно отвечал, что ему лучше оставаться бездетным. Однако поскольку этот богатый еврей настаивал, Бешт предупредил, что если у него родится ребенок, он потеряет все свое состояние — ведь в соответствии с отпущенной ему мерой милосердия, он не может быть одновременно и богатым, и благословенным детьми. Богач согласился на предложенное условие, и вскоре после рождения ребенка все его дела пошли под гору — постепенно он разорился и впал в полную нищету. Несколько лет спустя этот человек явился к Бешту с претензией: если бы он знал, что обнищает до такой степени, то не согласился бы иметь ребенка — ведь он рассчитывал, что просто потеряет богатство, но уж во всяком случае, сможет прокормить семью и обеспечить ее ночлегом. А теперь, зачем ему сын, если его нечем кормить?!
“Раз так, — сказал ему Бешт, — значит, у тебя есть иск к Б-гу. Иди в раввинский суд, и, если он признает твою правоту, я помолюсь за тебя”. Человек обошел несколько раввинских судов, но везде его принимали за сумасшедшего. И тогда Бешту пришлось написать специальное обращение в суд, в котором он описал всю историю и попросил “вывести это дело на свет”. Рассмотрев тяжбу между бывшим богачом и Всевышним, раввинский суд Меджибожа постановил, что истец прав: “Тот, Кто дал ему жизнь, должен дать ему пропитание”. Послание Бешта и решение, вынесенное раввинским судом Меджибожа, сохранились и опубликованы в сборнике писем Бешта (Михтавим 11).
Связь с Землей Израиля [↑]
Основав первый центр своего учения в Меджибоже, Бааль-Шем-Тов начал готовиться к переезду в Землю Израиля.
По свидетельству р. Гершона Кутовера, в конце 5502 /1742/ года Бешт с помощью своего уникального духовного зрения узнал, что в Иерушалаим прибыл выдающийся знаток сокровенного учения р. Хаим Ибн Атар (Ор аХаим), в котором “сокрыта искра Машиаха”, хотя сам потенциальный Машиах о своем предназначении еще не ведает. В связи с этим Бешт намеревался перебраться в Йерушалаим, чтобы, встретившись с р. Хаимом Ибн Атаром, организовать там совместный центр по изучению сокровенных разделов Торы и, возможно, помочь “потенциальному Машиаху” реализовать свое предназначение.
Однако Бешт, тесно связанный с тысячами своих учеников и последователей, не сумел сразу собраться в путь и поэтому решил направить на Святую Землю р. Гершона Кутовера в качестве своего посланца и полномочного представителя.
Но еще до того, как р. Гершон покинул Меджибож, Бешту стало известно, что р. Хаим Ибн Атар уже ушел из этого мира.
Ученики Бешта вспоминали, как пятнадцатого Тамуза 5503 /1743/ года, в день, когда в Йерушалаиме умер р. Хаим Ибн Атар, Бешт, восседавший за своим субботним столом в Меджибоже, произнес: “Погасла западная свеча!”.
В день святого Шабата, когда запрещены любые проявления траура, он не мог более ясно рассказать о том, что открылось ему в видении, и лишь после авдалы (церемонии проводов Субботы) сообщил, что в тот день скончался “великий мудрец, пришедший на Святую Землю из стран Запада”.
Вскоре, в том же 5503 /1743/ году, р. Гершон Кутовер все же отбыл в Иерушалаим, чтобы подготовить почву для приезда самого Бешта. Р. Гершон вспоминал, что мудрецы Святой Земли, вдохновленные его многочисленными рассказами о Беште, “страстно желали его увидеть”. Они неоднократно просили, чтобы р. Гершон “поторопил” своего наставника.
Вслед за р. Гершоном отправился в дорогу и Бешт. Он покинул Украину зимой и к празднику Песах достиг Стамбула. Согласно хасидскому преданию, здесь “ему было приказано с Небес возвратиться, но Бешт ослушался”: он сел на корабль, отплывающий в желанную страну предков. Однако корабль, налетев на скалу, разбился, и единственная дочь Бешта Адель упала за борт. Дочь удалось спасти, наскоро залатанный корабль сумел вернуться в Стамбул, и оттуда Бешт немедленно отправился в обратное путешествие — на Украину (Сарей амеа 6:7).
Тем не менее, связь Бааль-Шем-Това с Землей Израиля не прерывалась.
…Когда “родники” прорваться наружу [↑]
В 5510 /1750/ году, получив письмо от р. Кутовера, доставленное с оказией, Бешт направил ему послание, ставшее в истории хасидского движения переломным этапом.
В этом послании Бешт рассказывал: “В день Рош аШана 5507 /1747/ года я, известным тебе путем, совершил вознесение души, и мне открылись удивительные картины, не виденные мною никогда прежде, …и то, что я увидел и узнал там, невозможно передать даже из уст в уста. В Саду Наслаждений я встретил великое множество душ — знакомых и незнакомых. Я поднимался из мира в мир по столпу света, известному тем, кто озарен Б-жественным милосердием… Я поднимался с уровня на уровень до тех пор, пока не проник в обитель Машиаха, где он изучал Тору вместе со всеми древними мудрецами и праведниками, среди которых были праотцы — Авраам, Ицхак и Яаков, а также Моше и царь Давид. Там царила величайшая радость, причина которой осталась мне неизвестной… Я спросил у Машиаха, когда он придет. Он ответил: “Знай, что, когда твое учение распространится и станет известным в мире, и твои родники прорвутся наружу, и другие смогут постигать такие же таинства, как и ты, — тогда отомрут все оболочки зла и наступит срок избавления”. И я был поражен сказанным, и мне было очень горько, что пройдет еще столько времени, прежде чем это сможет произойти” (Михтавим 65).
Последующее десятилетие Бааль-Шем-Тов посвятил распространению своего учения, получившего название хасидут (хасидизм) — от слова хасид (“благочестивый”).
Сохранив центр движения в Меджибоже, он вновь колесил по городам и местечкам Подолии, Волыни и Галиции, укрепляя связи со своими последователями-хасидами и приобретая тысячи новых сторонников, чтобы, насколько возможно, приблизить приход Машиаха.
Во время этих поездок, как и в Меджибоже, Бешт проявлял трогательную любовь ко всем евреям, исцеляя тела и души. Все свои деньги он растрачивал на помощь бедным, и все, что приносили ему состоятельные хасиды, он в тот же день раздавал нуждающимся, не оставляя у себя ни гроша. Он часто говорил: “Если к вечеру у меня в кармане остается медная монетка, то в эту ночь я не могу заснуть, как будто у меня камень под головой” (Сарей амеа 3:6).
Хасид, сопровождавший Бешта в одной из поездок, вспоминал: “По прибытии в Броды я заметил, что у Бешта кончились деньги — до последнего гроша. …Но когда он собрался в дальнейший путь, к нему пришел один из бродских богачей и вручил тысячу золотых монет”. Однако еще до того, как покинуть Броды, Бешт передал все эти деньги на нужды бедных. Встревоженный спутник спросил у Бешта, почему он так поступил, если у него самого в кармане нет ни гроша. Бешт ответил: “Знай, пока жив Б-г (а Он жив всегда), нам не о чем беспокоиться!”. И действительно, как только они “прибыли в следующую общину, горожане стали приходить к Бешту за врачеванием, и так было во всех других местах — так, что он вернулся домой с деньгами” (Шивхей Бешт 47).
Во время своих поездок Бешт старался щедро вознаградить тех, кто оказывал гостеприимство ему и его многочисленным спутникам.
Однажды в студеный зимний месяц Тевет Бешт и сопровождавшие его хасиды свернули с дороги на постоялый двор, чтобы прочитать послеполуденную молитву. Хозяин постоялого двора так обрадовался высокой чести, выпавшей на его долю, что устроил для гостей пир, а затем вручил Бешту крупную сумму денег на нужды благотворительности. Перед отъездом Бешт спросил у гостеприимного корчмаря, чем он может ему помочь, — но тот ответил, что, слава Б-гу, у него нет ни в чем недостатка, дела идут хорошо и он всем доволен. “Если у тебя нет просьбы ко мне, то, пожалуйста, выполни тогда мою просьбу” — сказал Бешт. Он написал письмо, запечатал конверт своей печатью и попросил, чтобы корчмарь при случае передал его двум парнасам (руководителям) бродской общины, но обязательно из рук в руки. Корчмарь, с радостью обещав передать письмо, положил его в карман, но когда он запрягал лошадей для Бешта и его спутников, оно незаметно выпало на дно ящика со сбруей.
Письмо пролежало на дне ящика со сбруей пятнадцать лет. За эти годы из-за притеснений помещика корчмарь-арендатор разорился. Перед тем, как передать постоялый двор новому арендатору, он, собрав всю свою утварь, наткнулся на пожелтевший конверт. Он содрогнулся всем телом и зарыдал, проникшись уверенностью, что все его беды произошли из-за того, что он пренебрег просьбой праведника. И хотя самого Бешта уже давно не было в живых, он решил все же попытаться выполнить его поручение. Он пешком добрался до Брод и принялся искать адресатов послания или их потомков. К его изумлению оказалось, что на конверте значились имена людей, которые были впервые избраны руководителями бродской общины именно в тот день, когда он с письмом пришел в Броды. Бешт просил их оказать помощь подателю письма, который “всю свою жизнь прожил в достатке, а теперь разорился”. В конце письма содержалась приписка: “И вот вам знак, что это я, р. Исраэль бен Элиэзер, направил этого человека — через несколько минут вам обоим принесут добрые вести: у такого-то (следовало имя одного из парнасов) родится сын, а у другого (имя второго парнаса) — дочь”. Через несколько минут и это предсказание Бешта исполнилось (Сарей амеа 4:16; Гдолей Русия).
Противники хасидизма [↑]
Завоевывая тысячи сердец, учение Бааль Шем Това вместе с тем встречало ожесточенное сопротивление в среде ученых-талмудистов.
Многие из них не могли принять в качестве духовного лидера поколения образ популярного чудотворца, который странствует из местечка в местечко, одному недужному дает целебный эликсир, другому — исцеляющий амулет, запросто общается с простолюдинами и невеждами, рассказывая им простецкие истории и притчи. К тому же знатоки Торы опасались, что излишняя “популяризация” сокровенных тайн кабалы может привести к серьезному духовному кризису, как это уже не раз случалось с различными мессианскими движениями в еврейской истории — ведь одновременно с Бештом и даже в тех же местах, в Галиции, Подолии и Волыни, действовал последователь лжемашиаха Шабтая Цви, псевдо-кабалист Яаков Франк, которому удалось привести тысячи евреев к полному отступничеству от еврейской традиции и даже к переходу в католичество.
Но самое главное, ученые-талмудисты считали, что Бешт не обладает достаточным для еврейского духовного лидера алахическим авторитетом и эрудицией.
Согласно хасидской традиции, когда один из талмудистов прибыл к Бешту специально, чтобы проверить уровень его алахической эрудиции, Бешт сказал: “Если у меня возникает какой-либо вопрос, я заглядываю в Шульхан Арух и нахожу там нужный закон”. “Но, если, например, в городе возникнет пожар в Шабат, — возразил талмудист, — пока ты разберешься в Шульхан Арухе, уже все сгорит!”. “Вы же меня считаете чудотворцем, — ответил Бешт, — ну, так я попрошу огонь, чтобы он подождал, пока я разберусь в Шулхан арухе” (Праким бетолдот Исраэль ч. 2).
Основным бастионом сопротивления влиянию учения Бааль-Шем-Това в Галиции и на Украине был бродский клойз, где выдающиеся знатоки Торы объединились вокруг духовных лидеров поколения р. Иехезкеля Ландо (Нодэ бийеуда) и р. Ицхака Гурвица.
Другим неприступным бастионом сопротивления хасидизму была Литва, и в первую очередь, литовские центры талмудической учености — Вильно и Шклов.
Девятнадцатого тамуза 5517 /1757/ года раввинский суд Шклова наложил херем на Бааль-Шем-Това и его учеников, отлучив их от еврейской общины, — однако раввинский суд в Меджибоже, возглавляемый учеником Бешта р. Меиром Маргалиотом, опротестовал решение шкловского суда, заявив, что оно “основано на лжи от начала и до конца” (Михтавим 48).
Несколько позднее, в 5518 /1758/ году, Бешт написал послание р. Менахему-Мендлу, главе раввинского суда Шклова. В этом документе он разъяснял, что все те стороны его учения, которые вызывали у его противников наибольший протест, не “изобретены” им, но является выражением подлинной еврейской традиции.
“Что касается представления о том, что Всевышний, благословен Он, наполняет Собой все миры и пребывает во всем, даже в самых низменных вещах, — писал Бешт, — …то такое понимание восходит к кабалистической концепции р. Моше Кордеверо, и именно на его системе я основал и построил свое учение”.
Отвечая на упреки в том, что хасиды раскачиваются и совершают “странные телодвижения” во время молитвы, Бешт сослался на классический трактат “Кузари”, в котором его автор, раби Йеуда Алеви, говорит об “исконном еврейском обычае раскачиваться во время молитвы”. Бешт пояснил, что подобные движения рождаются “ненамеренно, в момент живой и вдохновенной молитвы, из спонтанного ощущения близости к Богу”.
Он подчеркивал, что молитва хасидов не похожа “на заученное выполнение заповеди”, подобное молитве “наших сбившихся с пути оппонентов”. “Я пришел в этот мир, — объяснял своим оппонентам Бешт, — только для того, чтобы оживить иссохшие кости, чтобы внести в служение Всевышнему жизнь и душу” (Михтавим 55).
Всей своей деятельностью Бааль Шем Тов стремился исправить смертельный урон, наносимый теми, кто превращал еврейскую традицию в “иссохшие кости”.
Он говорил, что существует два рода грешников. Есть грешники сознательно нарушающие повеления Творца. Но есть и такие, которые и сами считают себя праведниками, и люди думают, что они праведники, — ведь они постоянно изучают Тору, постятся и молятся. На самом же деле все их труды напрасны, потому что им недостает подлинной веры, горячей привязанности к Творцу, возможности с Ним общаться, … — они упускают самую суть Торы. И если явные грешники при искреннем покаянии еще могут вернуться к Б-гу, то псевдо-праведники неисправимы: они слишком ослеплены, чтобы видеть истину — и поскольку считают себя праведниками, неспособны раскаяться в своих заблуждениях».
В то же время, к грешникам, которые еще способны осознать свои преступления, Бааль Шем Тов относился с пониманием и глубоким сочувствием.
Он учил, что, поскольку Творец как бы наполняет собой всю Вселенную, в мире не существует ничего абсолютно негативного: «во всем рассеяны искры святости, …и даже в преступлениях, совершаемых человеком» — и когда человек раскаивается в содеянном преступлении, «эти искры освобождаются и поднимаются в высшие миры».
Стих Торы «Возлюби ближнего своего, как самого себя» (Ваикра 19:18) Бешт объяснял так: каждый человек любит самого себя до такой степени, что не дает никому себя критиковать, — хотя сам и осознает свои многочисленные грехи, проступки и прегрешения. Точно так же следует любить любого еврея — «как самого себя» (Сарей амеа 3:3).
Друг и последователь Бешта р. Пинхас из Корица часто вспоминал совет, который дал Бешт отцу вероотступника: «Теперь ты должен любить сына больше, чем прежде. Когда кто-то ненавидит тебя и причиняет тебе зло, собери все силы своего духа и возлюби его больше, чем прежде. Только так ты сможешь изменить его отношение к тебе».
По выражению одного из учеников Бешта, он «любил самого дурного из сыновей Израиля больше, чем мы любим своего единственного сына» (там же 3:7).
Диспут с франкистами [↑]
В 5519 /1759/ году, в предпоследний год своей жизни, Бааль Шем Тов участвовал в диспуте с последователями лжемашиаха Яакова Франка, которые, стремясь заручиться расположением своих католических покровителей, обвинили евреев в ритуальном употреблении христианской крови.
Глава секты Яаков Франк, выросший в семье поклонников лжемашиаха Шабтая Цви, утверждал, что является очередным воплощением «царя-избавителя». Часто ночные «служения» сектантов завершались общими попойками и оргиями, призванными служить якобы для достижения «мистического подъема». По инициативе мудрецов бродского клойза ведущие раввины Польши и Украины, собравшиеся на съезд в Бродах, предали сектантов отлучению. И тогда, в начале 5519 /1759/ года, вожди «франкистов» обратились к польскому королю с просьбой принять их в лоно католической церкви, заявив, что в мистическом учении, которому они следуют, много общего с христианством… Перед массовым обрядом крещения «франкисты» предложили провести диспут между ними и представителями талмудического учения.
В диспуте, состоявшемся летом 5519 /1759/ года в кафедральном соборе г. Лемберга (Львова), участвовало сорок раввинов, среди которых особенных авторитетом пользовались Бааль-Шем-Тов и главный раввин Лемберга р. Хаим Рапопорт.
В ходе диспута большинство раввинов старались как можно дальше оттолкнуть «франкистов» от еврейской общины, чтобы, приняв католичество, они лишились возможности влиять на сердца евреев, — и лишь Бешт попытался переубедить отступников. Он говорил: «Пока пораженный член связан с телом, остается хоть какая-то надежда излечить его. Когда же его отрезали, он уже пропал навсегда» (Сарей амеа 3:7).
По итогам диспута р. Хаим Рапопорт и Бешт составили меморандум, в котором провозглашали «чудесную победу над нечестивцами»: убедительно доказав несостоятельность кровавого навета, они сумели предотвратить смертельную опасность, нависшую над всеми еврейскими общинами Польши и Украины (Михтавим 59).
Сразу же после диспута тысячи «франкистов» крестились — в знак поощрения всем новоиспеченным католикам было даровано дворянское звание.
Наследие Бешта [↑]
Весной 5520 /1760/ года, на седьмой день праздника Песах, во время молитвы Бешт «увидел, как Небесный Суд выносит ему приговор: он вскоре умрет за то, что слишком ожесточенно выступал против последователей Шабтая Цви» — Бешт остро чувствовал личную ответственность за то, что при его косвенном участии тысячи евреев изменили Б-гу Израиля.
Рассказывают, что, когда его друг р. Пинхас из Корица попытался молиться за его избавление, Бешт сказал: «Суд уже завершился, и ничего нельзя изменить» (Шивхей Бешт 216).
Р. Исраэль Бааль Шем Тов умер в Меджибоже шестого Сивана 5520 /1760/ года — на исходе первого дня Шавуота, праздника дарования Торы.
В первый день праздника он еще выступал перед хасидами и принимал посетителей. Но ближайшим ученикам он сообщил о том, что покинет этот мир еще до исхода этого дня. «Не тревожьтесь обо мне, — успокоил он учеников, потрясенных внезапным известием. — Я просто выйду в одну дверь и войду в другую». Перед смертью он назвал своим духовным преемником своего ближайшего ученика р. Дова-Бера (Магида из Межирича).
К моменту, когда Бааль Шем Тов был призван в Небесную Ешиву, у него насчитывалось более десяти тысяч последователей — вся Подолия уже была охвачена духовным пламенем хасидизма.
В годы, когда хасидское движение возглавлял Магид из Межирича, оно распространилось на всю Украину и значительную часть Белоруссии. Многочисленные ученики Магида вовлекли в орбиту хасидизма почти всю Польшу, а затем Венгрию и Румынию. Крупные хасидские общины появились на Земле Израиля и в Америке.
Вместе с тем, сам Бешт сознавал, что широкое распространение движения неминуемо сопряжено с опасностью профанации и подмены внутреннего содержания чисто внешними формами. Один из учеников Бешта, р. Йехиэль-Михл из Злочева, рассказывал, что однажды, когда Бешт читал послеполуденную молитву в придорожном лесу, он вдруг прислонился к дереву и заплакал. На сочувственные вопросы учеников он ответил: «Прилепившись душой к Всевышнему, я увидел, что в поколениях, которым предстоит жить перед самым приходом Машиаха, хасидские ребе размножатся, как саранча, — и именно они будут препятствовать избавлению, вызывая разделение в сердцах и порождая беспричинную ненависть».
Бааль Шем Тов никогда не записывал своих толкований и, помимо писем, не оставил никаких сочинений.
Однажды Бешт узнал, что один из учеников тайно записывает все его изречения. Бешт попросил у него эти записи, долго изучал их, а затем сказал: «Во всем этом нет ни одного сказанного мной слова… Твои уши слышали только то, чего я не говорил».
Наиболее адекватным выражением учения Бешта стала книга Толдот Яаков-Йосеф, принадлежащая перу р. Яакова-Йосефа из Полонного, — многие ее страницы создавались под наблюдением самого Бешта или с ним обсуждались.
Многочисленные высказывания Бешта приведены в книгах его учеников, а также учеников его учеников. Толкования Пятикнижия, переданные учениками от имени Бешта, объединены в сборнике «Бааль-Шем-Тов аль аТора» («Бааль-Шем-Тов о Торе»).
Большинство его изречений, посвященных хасидскому пути служения, включены в сборник под названием «Бааль-Шем-Тов», впервые изданный в Варшаве в 5698 /1938/ году.
Воспоминания и истории о Беште собраны в книге Шивхей Бешт («Прославление Бешта»).
Внуками Бешта были выдающиеся хасидские лидеры р. Моше-Хаим-Эфраим из Сиделкова (Дегель махане Эфраим) и р. Барух из Меджибожа, а правнуком — раби Нахман из Бреслава (основатель движения бреславских хасидов).
До начала двадцатого века в Меджибоже был цел дом учения, в котором Бааль-Шем-Тов молился и наставлял хасидов. Могила Бааль-Шем-Това на еврейском кладбище Меджибожа привлекает паломников и по сей день.