Недельная глава Пинхас

В конце предыдущей главы мы читали про Пинхаса, внука Аарона-священника, который одним ударом копья поразил двух людей ­руководителя колена Шимона и его возлюбленную-мидьянку. Поразил за прелюбодеяние.

Но вот что странно. История с Пинхасом не закончилась тогда вместе с окончанием главы, а продолжена в следующей. Почему? Автор «Большой книги заповедей» («А-Смаг»), раби Моше, известный законоучитель, живший в 13 веке, пишет, что рассказ про Пинхаса не случайно разделен на две части, читаемые с недельным перерывом. Посмотрите, где проходит раздел. Первая часть рассказа, «оставшаяся» в главе «Балак», посвящена непосредственно эпизоду. А в начале нашей главы рассказывается о награде, которую получил Пинхас: все его прямые потомки навечно приобретали священство — особую роль в Храме со всеми привилегиями, обязанностями и правами. Так вот, из того, как разделен эпизод, мы можем выучить важное правило: если кто-то решительно берет на себя функции судьи и судебного исполнителя в каком-либо не терпящем отлагательств деле, не дожидаясь, когда его рассмотрит настоящий еврейский суд, и поступает по своему усмотрению, — не следует спешить с наградой такому исполнителю. Ибо, возможно, он ошибся, и тогда не поздравления ему полагаются, а суд и наказание за самоуправство.

Так получилось, что Пинхас оказался прав, — в тот момент действительно надо было торопиться, ибо смертельная болезнь, начавшая косить евреев за их увлечение местными, весьма распущенными девушками, успела унести двадцать четыре тысячи душ. Но мы-то знаем, что не всегда решительные действия — предпринятые даже с самыми благими намерениями — оправданы и правомерны…

Содержание главы: перепись евреев, стоявших накануне входа в Святую землю после сорока лет блужданий по пустыне; указание о предстоящем разделе земли между коленами; законы о праздниках и о жертвоприношениях в Храме, сопутствующих им.

Но вернемся к Пинхасу. Посмотрим еще раз, что он сделал. Евреи подходят к границам обещанной им страны. Они сильны и выигрывают битвы одну за другой. Местные племена, прекрасно зная, что от судьбы соседствовать с евреями им не уйти, пытаются что-то предпринять: одни готовятся к отпору, другие ищут компромиссные решения. Моавитяне избирают нестандартный путь — они решают породниться с евреями. Почему бы нет? Начинаем добрососедские отношения, устанавливаем кровные связи. Пусть все хорошее, что есть в Моаве и Израиле, объединится. Будем жить открытым, современным обществом, без пережитков. У евреев берем этику, самоотверженность, преданность идеалам отцов, у Моава ­его культовые ценности. Так, кстати, и поступил руководитель колена Шимона, который открыто, на глазах у всех, пригласил к себе в шатер дочь царя страны Мидьян. Не для светской беседы, заметьте… Неужели найдутся ретрограды, протестующие против мира между народами и объединения культур? Кто против? Пинхас? Передайте ему, что эпоха железных занавесей канула в вечность. Да и какое ему дело — кто с кем и когда? Может, у нас любовь!

Пинхас был против. Он происходил из колена Леви, того самого Леви, который однажды в компании со своим братом Шимоном вырезал целый город. Та история известна всем. Когда-то жители Шхема тоже захотели породниться с евреями — большой и сильной семьей патриарха Яакова, внука известного и всеми почитаемого в Кенаане праведника Авраама. Сыну шхемского царя приглянулась дочь Яакова Дина, он умыкнул ее, изнасиловал, потом, прислушавшись к своим высоким чувствам, тоже задумался — а вдруг у него любовь? Срочно были отправлены сваты к Яакову (но Дину пока не отпустили!). Братья Дины выдвинули встречное требование — чтобы шхемцы обрезались. Те, обрадовавшись, что еврейское добро само плывет в их руки, согласились. После чего «взяли два сына Яакова — Шимон и Леви — по мечу, напали бесстрашно на город и перебили всех мужчин… за то, что обесчестили их сестру» (Берешит, гл.34).

Смотрите, предки проявили ту же решительность, что и Пинхас через пару столетий после них. Да и корень интриги оказался скрытым в той же человеческой слабости — любви к обмену культурами через взаимоотношения полов. Но теперь потомок Леви убивает потомка Шимона. Роли разделились…

Так почему же Пинхас решил повторить «подвиг отцов»? Ответ дан в Торе, в начале истории с Пинхасом. «И начал народ блудодействовать с дочерьми Моава. А те призвали (еврейский) народ к жертвоприношениям своим божкам. Ел народ и поклонялся их божкам. И прилепился Израиль к Бааль-Пеору (так звали местного главного идола)».

Начали с дружбы народов, а пришли к идолопоклонству. И если бы не решительность Пинхаса — трудно сказать, что сталось бы с евреями, «прилепившимися» к чужим божкам, которые приходят, прикрывшись дружбой, любовью и прочими «положительными ценностями».

И все же подвиг Пинхаса — не для повторения. Мы не учимся у него, как надо поступать со своими единоверцами, почему-либо ведущими себя не так, как нам хотелось бы. На все случаи есть еврейский суд, который взвесит все доводы и найдет средства воздействия на провинившихся — если они действительно провинились. А если нам хочется непременно кого-то судить, объект всегда под рукой: каждый судит сам себя. Поверьте, здесь всегда есть что исправить.