Только одно доброе дело от всего сердца

«Нам не дано знать…» — часто повторял рав Шломо Карлибах на своих выступлениях. Нам не дано знать, какая высокая душа может скрываться за непримечательной внешностью. Нам не дано знать, как самый малый поступок может перевернуть жизнь: может быть — чью-то, а может быть — нашу собственную.

***

Святой Бааль Шем Тов говорил: «Нам не дано знать — поэтому не судите никого. Мы можем никогда не узнать, насколько святы эти люди…»

Я приехал в один город и вечером был в гостях в одной семье. У хозяйки дома был шрам на шее, и на чей-то вопрос она ответила, что два дня назад попала в автокатастрофу. За ней ехало два автомобиля, а навстречу несся грузовик. Когда грузовик врезался в ее машину, она оказалась зажата с обеих сторон, и ее машина за несколько секунд превратилась в лепешку. Когда спасатели разрезали то, что осталось от ее машины, они были уверены, что она мертва. Но она вышла из покореженной груды металла на своих ногах. Оказалось, что она осталась почти невредима — кроме небольшой раны на шее.

Мои дорогие друзья, на вид это была самая обыкновенная американская еврейка. Если бы вы посмотрели на эту женщину, вы бы подумали, вероятно, что её интересуют деньги и развлечения. Но нам не дано знать. Она рассказала свою историю.

— Мы живем небогато, но когда кто-то приезжает из Израиля собирать деньги для бедных семей, я всегда даю 36 долларов. Два дня назад утром кто-то постучался в дверь. Он не говорил по-английски, а я плохо знаю иврит. Он собирал деньги для бедных в Израиле. У меня было 36 долларов — но это были мои последние деньги, и они мне были очень нужны самой.

Первой моей мыслью было — извиниться и отказать. Но потом я подумала — не зря этот человек постучался ко мне, отдам ему эти деньги. Я отдала ему мои последние 36 долларов и сказала: «Простите, мне нужно торопиться на работу». Тут человек поднял обе руки, протянул их в мою сторону и произнес слова благословения.

Вы знаете, реб Шломо, в ту секунду, когда перед моим лицом вдруг ниоткуда появился тот грузовик, который сейчас расплющит мою машину, и я почувствовала удар автомобиля, врезающегося сзади, я увидела, как тот человек, что приходил утром, стоит, воздев руки в жесте благословения. Может быть, это был пророк Элияу? Кто знает?

Нам не дано знать, нам не дано знать… Что мы можем знать?

***

Такие истории подчас кажутся сошедшими со страниц книги о хасидских цадиках — они полны мистики и чудес, здесь жизнь соседствует со смертью так явно, и так ясно видишь руку Провидения. Кажется, что нужно быть таким, как реб Шлоймеле, чтобы тебе встречались эти удивительные люди, получающие благословения от ушедших в иной мир праведников. Другие же карлибаховские истории настолько прозаичны, что поначалу думаешь — к чему это? Где глубина и тайна, где вселенский размах? Но нам не дано знать…

***

Реб Нахман учит: «Иногда мне очень грустно, и я никак не могу выйти из этого состояния. Тогда я говорю себе — какое одно доброе дело я могу сделать, какую мицву (заповедь)? Я решаю, что хочу сделать какое-то только одно доброе дело, и сделать всем сердцем. Что значит — сделать всем своим сердцем? Это значит, сделать это так, как будто это единственное дело всей твоей жизни».

И я думаю про себя — был ли такой случай в моей жизни, когда я заслужил, удостоился такого доброго дела?

Как-то я выступал в Бразилии, и меня там поселили в дорогой гостинице. В этой гостинице было правило — не пускать бездомных на свою территорию. Сижу там, погруженный в Талмуд, и вдруг вижу двух детей: мальчика лет 10 и девочку лет 12. Они стоят у входа в гостиницу и смотрят на меня. Я показываю им — заходите. Я не говорю по-португальски, они не говорят по-английски — но это не мешает нам вести беседу.

Мы разговариваем, и тут появляется директор гостиницы и собирается их выгнать. Я прошу: «Сделайте мне одолжение, я хочу поговорить с этими детьми десять минут». Девочка рассказала мне, что папа давно ушел от них, а мама день и ночь работает, убирается в богатых домах.

Эти брат и сестра так заботливо и с любовью обращались друг с другом, а когда я угостил их бутербродами и пирогом — знаете, как они ели? Английская королева бы устыдилась своих манер — с таким достоинством они ели. Я никогда не видел, чтобы кто-то, кроме больших раввинов, ел с таким царским достоинством. Вы понимаете, эти дети явно голодали. Я уверен, что это был первый пирог в их жизни — но они ели его неторопливо, маленькими кусочками. Я не мог поверить своим глазам. Директор гостиницы снова подступил ко мне:

— Они должны сейчас же покинуть гостиницу.

Я не сдавался:

— Если эти дети уходят отсюда, я тоже ухожу, и завтра во всех новостях будет сказано, что меня выгнали из вашей гостиницы за то, что я хотел позаботиться о двух бедных детях!

Директор криво улыбнулся и отошел. Брат и сестра с благородством доели пирог, поблагодарили и стали прощаться. Я просил их прийти назавтра вместе с их матерью — но они не пришли. Я так никогда и не узнал, что с ними стало.

Вы представляете, сколько унижений и страданий перенесли эти дети? Но может быть, воспоминание о том, что хотя бы один человек отнесся к ним по-человечески — дало им силу выстоять и выжить.

***

А про других бедных детей мне кое-то известно. Я давал концерт в Гватемале, а после концерта сам Президент, мультимиллионер, пригласил нас к себе на ужин. Когда мы подходили к его дворцу, мы увидели восемь детей, от семи до десяти лет, которые сидели под деревом. Вы знаете, у каждого бездомного — свое дерево, под которым он спит. Я спросил:

— Кто эти дети?

Он ответил:

— Просто дети, живут здесь.

— Значит, они ваши соседи? Вы о них заботитесь?

Вы должны были видеть его гримасу, которая явно означала: «Вот еще, заботиться об уличных детях…»

Это были самые милые дети на свете — но у них не было родителей, и они даже не знали, кто были их родители. Они выросли на улице, не умели ни читать, ни писать — как они будут жить? Им придётся воровать, у них нет другого выхода. Я сказал этим детям, что приглашаю их позавтракать со мной в гостинице.

Я не знаю, как им это удалось, но на следующее утро эти дети пришли ко мне умытыми и причесанными! Чтобы мне позволили провести их в гостиницу, мне пришлось подключить жену самого Президента. Все говорили: «Дайте им хлеба, если вы хотите их накормить, но зачем звать оборванцев в пятизвездочный отель?!» Но я чувствовал, что должен оказать им уважение. Это были люди. Жена Президента приехала в гостиницу, завтракала с детьми, говорила с ними. Вскоре я уехал.

Через пять лет после этого я снова приехал в Гватемалу. Президент меня встречает, я спрашиваю у него:

— Послушай, брат, как твои соседи?

— Знаешь, нам стало так стыдно после того, как ты уехал… Мы с женой почувствовали, что мы не можем их оставить.

И представляете, друзья, Президент Гватемалы поселил этих детей у себя, дал им образование, и некоторые из них собираются поступать в Университет… Невозможно поверить!

Мои прекрасные друзья, если бы у меня была возможность сделать только одно-единственное доброе дело, один-единственный раз дать цдаку — я бы сделал это тогда, в Гватемале.

***

Реб Нахман говорит: если ты делаешь что-то в радости, ты настолько полон пророчества, что ты знаешь, сколько тебе нужно молиться. Если приговор еще не подписан — продолжай молиться. Если приговор уже подписан и скреплен печатью — молитва не поможет, тебе нужно «идти с черного хода».

Я однажды пришел к человеку, который был болен смертельной болезнью. Он уже потерял зрение и стремительно терял слух — его дни были сочтены. Я не мог дать ему благословение на полное исцеление — рефуа шлема — ведь я видел, что это конец. Вместо этого я начал рассказывать ему все хасидские истории о чудесных исцелениях, которые помнил. Мы не знали, слышит ли он хоть что-то. Я положил рядом с ним свою гитару, и его жена — святая женщина! — сказала ему:

— Нахман, если ты слышишь то, что рассказывает реб Шломо, постучи по гитаре.

И он слегка постучал по гитаре пальцем…

***

Друзья, я рассказываю вам свои истории — но я уверен, что у каждого из вас есть свои истории. Я хочу, чтобы вы поняли: если вы сделали всего лишь одно доброе дело от всего сердца — этого может оказаться достаточно, чтобы удостоиться вечной жизни. Только один поступок — и вечная жизнь. Даже только один поступок…