Из цикла «Пиркей де-раби Элиэзер», темы: Раби Йоханан бен Закай, Война, Разрушение Храма, Еврейская история, Мудрецы Мишны, Рим
«Сангедрин отправился (в изгнание) из “зала из тесаного камня”[1] на Храмовую гору, оттуда в Иерусалим, (после разрушения Храма) в Явне, дальше в Ушу, вернулся в Явне, затем в Ушу, дальше в Шфарам, Бейт-Шеарим, Ципорию и Тверию…» (Рош а-Шана 31а)
Талмуд в трактате Гитин[2] приводит Агаду, повествующую о падении Иерусалима и о том, как рабан Йоханан бен Закай и его ученики спасли Божественное знание из обреченного города, основав йешиву в городе Явне.
Три с половиной года Веспасиан осаждал Иерусалим. В те времена в Иерусалиме было трое богатейших людей: Накдимон бен Гурион, Бен Калба Савуа и Бен Цицит Акесет. Они располагали большим состоянием и имели запасы пищи для всех жителей Иерусалима на много лет.
Талмуд повествует о событии, в результате которого Накдимон бен Гурион получил такое имя: однажды, когда весь еврейский народ собрался на праздник в Иерусалиме, оказалось, что исчерпались запасы воды, поскольку в тот год в Земле Израиля стояла страшная засуха… Накдимон обратился к знатному римлянину, который проживал в Иерусалиме и имел 12 хранилищ, полных питьевой воды. Накдимон одолжил воду, пообещав к определенному сроку восполнить резервуары. В противном случае он обязался заплатить римлянину 12 слитков серебра.
Наступило утро назначенного дня, а колодцы были по-прежнему пусты из-за продолжавшейся засухи. Римлянин послал Накдимону требование вернуть воду или заплатить серебром. Всецело полагаясь на Всевышнего, Накдимон ответил: «День еще долог!» В полдень язычник снова потребовал обещанное. Накдимон послал сказать: «Вечер еще не наступил!» Сановник лишь усмехнулся Накдимону и его упованию на Б-га: «Весь год был засушливым, а теперь, когда осталось всего несколько часов, ты надеешься, что выпадет столько дождя, чтобы наполнить опустевшие хранилища?!» Убежденный в том, что вскоре ему достанутся 12 слитков серебра, римлянин отправился в бани, готовясь отпраздновать ожидаемое богатство.
Накдимон вошел в Храм и вознес Б-гу молитву. Завернувшись в талит, он излил перед Всевышним свое сердце: «Владыка Вселенной, ведь Тебе известно, что я действовал не для того, чтобы снискать себе почет или возвысить родительский дом, но ради Твоей Славы я обеспечил водой евреев, пришедших на праздник в Иерусалим!» В то же мгновение небо затянуло тяжелыми тучами и хлынул сильнейший ливень, который вскоре наполнил пустые хранилища так, что вода в них переливалась через край.
По пути из бань римлянин встретил Накдимона, возвращавшегося из Храма. Сказал ему Накдимон: «Ты должен вернуть мне часть воды — разницу между тем, что ты мне дал, и тем, что есть у тебя теперь». Ответил римлянин: «Я понимаю, что твой Бог явил тебе чудо, однако победа все-таки за мной: солнце уже зашло, и назначенный день платежа — истек, и потому вода, наполнившая колодцы, — моя. А ты должен заплатить мне полную сумму серебром!»
Накдимон вернулся в Храм, снова облачился в талит и стал молиться: «Владыка Вселенной! Покажи, что есть в этом мире народ, который Ты любишь. Ты только что сотворил чудо и дал нам дождь. Сотвори же еще одно чудо!» В тот самый миг поднялся ветер, разогнал тяжелые тучи, и вновь засияло солнце. Талмуд заканчивает это повествование следующими словами: прежде Накдимона звали Буни. Почему же он получил имя Накдимон? — Потому что солнце засияло («накда») ради него![3]
Вторым богачом в Иерусалиме был Бен Калба Савуа. Благодаря чему он обрел такое имя? — Каждый, кто заходил к нему, будучи страшно голодным, уходил совершенно сытым! Третьим богачом был Бен Цицит Акесет. Почему его так называли? — Потому, что кисти его талита касались ковров, которые расстилали перед ним, и на своем кресле он восседал среди римской знати.
Эти три богача предоставили всё свое имущество в распоряжение жителей Иерусалима, чтобы они могли выдержать осаду врага. В их хранилищах было достаточно пищи, чтобы прокормить осажденных в течение 21 года. Однако бунтари, призывавшие выступить против римских легионов, сожгли склады с продовольствием, и все эти огромные запасы пропали.
Сикарии (сторонники вооруженного сопротивления против Рима) не слушали мудрецов, которые считали, что необходимо найти мирный способ спасения Святого города и не поднимать восстание. Обратились к ним мудрецы: «Позвольте нам выйти из города и заключить с римлянами мир!» Но те не согласились и ответили: «Давайте выйдем и сразимся с ними!» Сказали мудрецы: «Вы не сможете победить Рим…» Одним из главарей бунтарей был Бен Батиах — племянник рабана Йоханана бен Закая, которого также звали Аба Сикра — «Отец (вождь) сикариев». Они сожгли все склады, и в Святом городе наступил страшный голод.
В осаде римской армией Иерусалима мудрецы видели извечный конфликт между Яаковом и Эйсавом. Они знали, что для спасения народа Израиля в тот момент следует временно склониться перед римлянами — потомками Эйсава. Это они выучили из повествования Торы о встрече Яакова с его братом Эйсавом[4]. Если бы евреи поступили так, как их учит Тора, не был бы разрушен святой Иерусалим и сожжен Божественный Храм, ведь Яаков сумел смягчить гнев Эйсава при встрече с ним. Сторонники вооруженного сопротивления, напротив, не желали унижаться перед Римом и не позволили мудрецам вести переговоры.
Через три дня после уничтожения продовольственных складов рабан Йоханан бен Закай вышел на улицу и увидел, что люди варят солому и пьют воду. Тогда он произнес: «Люди, едящие суп из соломы, сумеют воевать с армией Веспасиана?» Сказал рабан Йоханан бен Закай: «Городу нет спасения, нужно выйти и договорится с врагом». Он пришел к Бен Батиаху с вопросом: «Как мне покинуть Иерусалим?» Тот ответил: «Никто не выйдет из этого города живым, только мертвым». Рабан Йоханан бен Закай пытался убедить племянника позволить мудрецам вступить в переговоры с римлянами, но тот отвечал, что действия сикариев вышли из-под его контроля и, предложив им такое, он поплатился бы жизнью.
Попросил рабан Йоханан: «Найди мне способ выбраться из города. Возможно, удастся спасти хоть немногое». Ответил Аба Сикра: «Притворись больным, чтобы об этом узнали люди. Возьми дурно пахнущую падаль и положи рядом с собой, и когда народ придет справляться о твоем здоровье, они решат, что это запах разложения, ибо умер глава поколения. Оставь завещание, чтобы тебя провожали в последний путь только твои ученики, и с ними не было никого постороннего». Рабан Йоханан так и поступил.
Носилки с «телом» учителя понесли раби Элиэзер бен Урканус, раби Йеошуа бен Хананья и другие великие мудрецы.
Когда они подошли к городским воротам столицы Иудеи, стражники хотели проколоть «тело» учителя мечом, чтобы убедиться в его смерти. Аба Сикра, провожавший «покойного» дядю к выходу из города, сказал им: «Римляне увидят и скажут: евреи закололи своего раби, и пострадает честь Израиля». Тогда стражники захотели ударить рабана Йоханана и убедиться, что он не вскрикнет от боли. Сказал им Аба Сикра: «Римляне скажут, что евреи бьют своего раби». Перед ними открыли врата города, и рабан Йоханан бен Закай выбрался из осажденного Иерусалима.
Глава поколения прибыл в римский лагерь, и его проводили к Веспасиану. Раввин приветствовал его: «Мир тебе, кесарь! Мир тебе, кесарь!» Ответил ему командующий: «Ты заслуживаешь смерти сразу по двум причинам. Во-первых, я — не кесарь, а ты смеешься и надо мной, и над великим кесарем Рима! А во-вторых, если я кесарь, то почему же ты не пришел ко мне раньше?!» Сказал ему рабан Йоханан: «Ты говоришь: я не кесарь, но это неверно — ты кесарь, иначе бы Иерусалим не был отдан в твои руки, ибо сказано: “Леванон от могучего падет…”[5], а “могучий” — это не кто иной, как “царь”, ведь написано: “И будет могучий его царь из него”[6]. И нет иного значения слову Леванон, кроме как Храм, потому что сказано: “Гора прекрасная эта и Леванон…”[7] А прийти к тебе раньше я не мог, ибо меня не отпускали мятежники».
Во время их беседы прибыл вестник из Рима с известием о смерти кесаря и сообщил, что сенат провозгласил императором Веспасиана. Когда вошел вестник, Веспасиан обувался. Он обул одну ногу и хотел обуть другую, но не смог — обувь не налезала. Тогда он попытался снять уже надетую сандалию, но и этого не смог сделать — обувь не слезала. Спросил Веспасиан: «Что это? Почему опухли мои ноги?» Ответил ему рабан Йоханан: «Не расстраивайся, ты получил хорошее известие, а ведь написано: “добрая весть утучняет кость”[8]». — «Что же мне делать?» — «Пусть перед тобой пройдет человек, которого ты не выносишь, как сказано: “унылый дух сушит кость”[9]». Веспасиан так и поступил и смог обуть другую ногу.
Сказал ему кесарь: «Я возвращаюсь в Рим. В знак моей признательности проси у меня что угодно, и я дам тебе». Ответил ему рабан Йоханан: «Дай мне город Явне и его мудрецов, пощади рабана Гамлиэля, пошли лекарей вылечить раби Цадока, который 40 лет постился ради прощения грехов еврейского народа и спасение Иерусалима!»
Мудрецы в Явне сохранили Божественное учение, передали его последующим поколениям и спасли еврейство. Йешива в Явне стала центром еврейского знания, а его мудрецы — духовными лидерами народа Израиля. Рабан Гамлиэль был потомком царя Давида, и из его детей родится Машиах. А раби Цадок навечно вошел в еврейскую историю как символ величия и праведности.
[1] Сангедрин — Высший суд мудрости, которому принадлежала судебная и исполнительная власть в народе Израиля, — располагался в לשכת הגזית — «Зале из тесаного камня». За 40 лет до разрушения Храма, когда начали проявляться первые признаки надвигающегося несчастья, Сангедрин покинул место своих заседаний, демонстрируя всему Израилю, что снимает с себя полномочия, и призывая народ к раскаянию. На первом этапе Сангедрин (в изгнании) располагался на Храмовой горе, потом спустился с нее в Иерусалим, затем, после разрушения Храма, был основан в Великой йешиве в Явне и перемещался из города в город, пока Тора вновь не стала духовным достоянием всего народа.
[2] Гитин 55б-58а.
[3] Таанит 20а.
[4] Берешит, гл. 32.
[5] Йешаяу 10:34.
[6] Ирмеяу 30:2.
[7] Дварим 3:25.
[8] Мишлей 5:30.
Редакция благодарит рава Элазара Нисимова, раввина общины горских евреев Москвы «Байт Сфаради», за любезное разрешение опубликовать эту книгу
Рав Ицхак Зильбер,
из цикла «Беседы о Торе»
Недельная глава Хаей Сара
Рав Александр Кац,
из цикла «Хроника поколений»
Авраам исполняет завет Творца и идет в незнакомом ему направлении. Ханаан стал отправной точкой для распространения веры в Одного Б-га.
Рав Моше Вейсман,
из цикла «Мидраш рассказывает»
Авраам хотел достичь совершенства в любви к Ашему
Нахум Пурер,
из цикла «Краткие очерки на тему недельного раздела Торы»
Что общего между контрабандистами и родителями, которые обеспокоены поведением взрослого сына? Истории по теме недельной главы Торы.
Рав Элияу Левин
О кашруте. «Чем это еда заслужила столь пристальное внимание иудаизма?»
Рав Александр Кац,
из цикла «Хроника поколений»
Авраам отделяется от Лота. К нему возвращается пророческая сила. Лота захватывают в плен, и праотец спешит ему на помощь.
Рав Моше Вейсман,
из цикла «Мидраш рассказывает»
Авраму было уже семьдесят пять лет
Дон Ицхак бен-Иегуда Абарбанель,
из цикла «Избранные комментарии на недельную главу»
Праотец Авраам стал светом, которым Творец удостоил этот мир. Биография праотца в призме слов Торы.
Рав Александр Кац,
из цикла «Хроника поколений»
Сара умирает. Авраам не перестает распространять веру в Б-га и отправляет Ицхака в ешиву.
Батшева Эскин
После недавнего визита президента Израиля Реувена Ривлина в США израильскую и американскую прессу облетела сенсационная фотография, на которой Президент США Джо Байден в Овальном кабинете Белого Дома стоит перед израильским президентом на коленях
Рав Моше Вейсман,
из цикла «Мидраш рассказывает»
Сатан, огорченный тем, что не смог одержать победу ни над Авраамом, ни над Ицхаком, появился теперь перед Сарой.
Рав Йосеф Б. Соловейчик
Мы все члены Завета, который Б-г установил с Авраамом.