Шма Исраэль

Эта история произошла в 1973 году — во время войны Судного Дня. Однажды я выступал с концертом перед двумя или тремя тысячами солдат. После того как концерт закончился, ко мне подошел один офицер довольно высокого ранга. Его глаза были красны от слез. Он сказал:

— Шломо, я должен рассказать тебе историю, которая случилась со мной совсем недавно. Когда началась война Судного Дня, я воевал вместе с одним религиозным офицером. А я был настоящим «Шомер а-Цаир». Я не то что в Б-га не верил — я верил, что Б-га нет. Я учил моих детей, что Б-га нет. Я учил их: когда говорят, что мы, евреи — святой народ — это все ерунда, не верьте. Евреи такие же, как другие народы. Иерусалим — такой же город, как Нью-Йорк.

В ту минуту, что начинался бой, этот религиозный парень кричал во весь голос: «Шма Исраэль, Ашем Элокейну, Ашем Эхад!» — «Слушай, Израиль, Вс-вышний — наш Б-г, Вс-вышний — один!» Целыми днями он кричал это своё «Ашем Эхад». Это меня нервировало жутко. Он свое кричит, а я на него кричу:

— Да прекрати ты со своим Шма Исраэль, я так воевать не могу! Ты меня выводишь из себя! Я рад за тебя, что ты религиозный. А я — светский, и я прошу тебя, пожалуйста, прекрати мне действовать на нервы!

А он мне спокойно отвечал на это:

— Ты воюешь, как ты умеешь, а я воюю, как я умею.

Во время следующего боя все повторялось. Он кричал свое Шма, я кричал на него, что он меня с ума сводит, а он мне отвечал:

— Ты воюешь, как ты умеешь, а я воюю, как я умею.

Но вот позавчера на восходе солнца, когда началась перестрелка, я уже ждал, что мой друг закричит «Шма Исраэль», но не услышал слов его молитвы. Я посмотрел на землю — он лежал на земле, смертельно раненый. Изо рта его текла кровь. Он был еще жив. Я упал рядом с ним на землю, взял его за руку и стал умолять его, чтобы он простил меня за то, что я спорил с ним. Я понял, как я его люблю, этого парня, этого настоящего еврея:

— Я хочу умереть вместо тебя! Что я могу для тебя сделать?

Он еле дышал. Я приложил свое ухо к его губам и услышал:

— Пообещай мне, что ты будешь кричать «Шма Исраэль» вместо меня.

Я хочу, чтобы ты знал, Шломо, в ту минуту, что он сказал это, для меня стало ясно как день, что Вс-вышний наш Б-г и что Он — один. И что евреи — святой народ. Это была как вспышка с небес. Как будто Вс-вышний вдруг раскрыл все небесные врата. Я не знал, слышит ли еще меня мой друг, но я наклонился к нему и сказал:

— Я клянусь тебе, что всю свою жизнь я буду кричать «Шма Исраэль Ашем Элокейну, Ашем Эхад!» — вместо тебя. Я клянусь тебе, что, когда я вернусь к своим детям, я им велю поклясться, что они тоже будут кричать «Шма Исраэль Ашем Элокейну, Ашем Эхад». И мои внуки, и правнуки — до скончания веков…

Война еще не закончилась, но я попросил у своего командира отпуск на один день — мне очень нужно было попасть домой: я должен был исполнить свое обещание и рассказать детям, что я все эти годы лгал им. Вс-вышний есть. И мы — евреи — святой народ.

* * *

Я так люблю эту историю и часто рассказываю ее, и люди спрашивают меня — ты всё выдумал? Или так оно и было на самом деле? Я и сам иногда думал — может, она мне приснилась и так глубоко запала мне в сердце, что я в нее поверил?

Несколько лет назад я выступал в Эфрате, и ко мне подошел после концерта один человек:

— Ты меня помнишь? Когда тебе тот офицер рассказывал про «Шма Исраэль», я стоял рядом с вами. Я тоже был офицером. Тогда я еще не был религиозным, а сейчас — ты видишь? — я бааль-тшува. А все из-за того офицера и его истории про «Ашем Эхад»…

Из рассказов р. Шломо Карлибаха. Перевод Батшевы Эскин