Уровень человека 42. Пути жизни. Глава 3

Глава третья

В свете всего сказанного выше стремление Ицхака благословить именно Эсава, столь погруженного в суетность и пустоту, становится еще более необъяснимым. Гораздо логичней было бы благословить Яакова, который был так далек от мира воображений и фантазий и так близок к реальности. Так почему же Ицхак желал обратного? Более того, он не просто не хотел его благословить, но реально боялся, что Яаков окажется благословенным. Но, в конце концов, что из того, что он — Яаков? Неужели из-за того, что он — праведник, он должен остаться в проигрыше?

Но в рамках Торы мы можем заметить два пути. Первый — путь «государственного мужа». Такой человек может сочетать соблюдение заповедей Торы с другими занятиями — торговлей, общественной деятельностью и пр. Он — не просто «торговец» или «общественный деятель», он — «государственный муж». Т.е. прежде всего он «муж», Человек с большой буквы, который помимо всего прочего занимается разными «государственными делами».

Как впоследствии трактуют наши благословенной памяти мудрецы слова Яакова: «С Лаваном жил я и 613 заповедей соблюдал»[1]. Несмотря на то, что Лаван был таким человеком, близкие отношения с которым, ввиду его изворотливости, хитрости и других личных качеств и свойств поведения, могли бы оказать весьма тлетворное и пагубное влияние, да и само окружение и атмосфера вокруг были совсем не в духе Яакова, все это не оказало на него ровно никакого воздействия. Он жил в этой среде, бок о бок с Лаваном, и соблюдал 613 заповедей Творца. И все ухищрения Лавана и поведение окружающих, их порицания и похвалы ничуть, ни на волосинку, не ослабили его соблюдения. Он твердо, уверенно и крепко стоял на своем пути — пути Торы без всяких послаблений и компромиссов, без всяких мелких и крупных грехов «во имя благих целей». Это — государственный муж. В любой обстановке, в любом месте он остается самим собой без малейших изменений в худшую сторону.

Еще одно необходимое условие для государственного мужа, будь он продавцом, торговцем, охранником или занимающим любую должность: особо щепетильное отношение к запрету воровства и грабежа. По свидетельству Писания, «Как бы ни пожирала его жара днем, а стужа ночью»[2], свою работу он делал с максимальной преданностью и честностью, чтобы никоим образом не причинить никаких убытков Лавану ни растратой времени, ни халатностью. Притом, что он мог бы сослаться на множество оправданий: на изнуряющую жару в разгар дня или на лютый холод по ночам. Однако он не обращал на все это никакого внимания и ничуть не отклонялся от своих обязанностей. Свою работу он выполнял с максимальной самоотверженностью во всех нюансах и деталях, не имея от этого никакой выгоды. Выгоду и прибыль от этого имел лишь Лаван. Но Яаков и не делал свою работу ради денежной прибыли, а исключительно ради соблюдения закона Торы в имущественных и деловых отношениях. И раз уж ему досталась работа пастуха, стерегущего стада, свою работу он довел до совершенства во всех отношениях.

А на слова Яакова, приведенные в Торе: «Вот ты ощупал всю мою утварь — и что нашел?» — говорят наши благословенной памяти мудрецы, что даже иголки не брал он без прямого на то разрешения[3]. Лаван был ближайшим родственником Яакова, и все же тот тщательно следил за тем, чтобы ничего не брать у него без разрешения.

Так мы видим, что «государственность» Яакова ничуть не повлияла на него как на «мужа». Он безупречно избегал нарушения запрета воровства и грабежа, с максимальной щепетильностью относясь к чужому имуществу. Во всех денежных вопросах он отличался предельной осторожностью, и к чужому имуществу относился куда щепитильнее, чем к своему собственному. Как говорит о себе Ийов: «И ничто не прилипало к моим рукам»[4], и комментирует Рамхаль в Пути праведных: «Даже само собой не прилипало».

Рассказывают о двух известных людях, один из которых поехал закупить товар в другом городе. Его товарищ вручил ему деньги, чтобы тот купил товар и для него. Деньги смешались в кошельке. Прибыв на место, он зашел в один магазин и решил начать закупать товар, намериваясь начать с покупки для товарища. Отоварившись, он зашел в другой магазин, чтобы купить там уже для себя, и обнаружил, что цены там — выше. Однако это ничуть не поколебало его изначального решения — первый купленный им товар, как и предназначался, достался другу. После того как он вручил товарищу товар, ему пришлось еще и ждать, пока тот все продаст. Доставшийся дешево, он был и продан за соответствующую цену. Конкурировать с этой ценой без дополнительных убытков он не мог. Поэтому только после того, как весь товар друга был уже продан, он смог позволить себе продать и свой товар себе не в убыток, а его поступок послужил воплощением характеристики «говорящий правду в своем сердце»[5].

О другом человеке рассказывают, что он имел сахар на продажу, но, к несчастью, тот немного отсырел. В его лавке было много работников. Они были специалистами в своем деле и собирались успешно продать отсыревший сахар по стандартной цене — они это умели. Во избежание этого владелец лавки сам вышел к покупателям, сообщил им, что сахар немного отсырел, и желающие могут приобрести его по более низкой цене.

Такие люди соответствуют званию «государственных мужей». В повседневныхделах, в торговле, в деловых переговорах они выдерживают испытания, не кривят душою и остерегаются обмана даже там, где это бьет по их собственному карману.

То же самое касается повеления «никого не бойтесь»[6]. Рассказывают об одном гамбургском раввине прошлых лет — еще довольно молодом, если не сказать совсем юном человеке — к которому в первый же день его появления в городе в качестве местного раввина пришла женщина с рынка. С порога она заявила, что у нее есть претензии к одному из самых влиятельных и состоятельных граждан города, и она требует вызвать его на суд к раввину. Раввин спросил ее, нельзя ли отложить тяжбу назавтра, поскольку он слегка устал после долгой и тяжелой дороги. Женщина привела несколько аргументов в пользу неотложности ее дела. Тогда раввин подозвал своего служку и послал его к богачу. «Скажи ему, что я вызываю его к себе на суд с одной женщиной». Служка почувствовал, как отнимаются его ноги, настолько боялся он передать эти слова одному из самых властных членов общины. Он начал объяснять, что попасть к богачу на прием и без того трудно, а тут еще такое дело. Это ведь какой стыд и срам — что какая-то женщина вызывает его на суд! Но раввин настоял на своем, подбодрив своего служку. Повторив свою просьбу несколько раз, он все-таки добился того, чтобы тот поспешил с заданием, хотя у него зуб на зуб не попадал от страха.

У входа в особняк страх усилился еще больше. Он просто не посмел зайти внутрь, ходя кругами внутри двора в надежде, а вдруг хозяин сам выйдет к нему на встречу. Надежда сбылась. Богач вышел во двор, увидел стоящего там служку раввина и начал расспрашивать, в чем дело. Тот начал заикаться, мямлить, что-то бубнить про то, что раввин сказал ему, а он никак не посмел ему отказать… Ничего не понимая из этой бессвязной речи, богач попросил его выражаться яснее. С трудом, далеко не с первой попытки из него все-таки удалось выудить, что раввин вызывает богача к себе на суд. На это богач попросил передать, что на данный момент он слишком занят, и на такие дела у него пока нет свободного времени.

Служка с облегчением вздохнул, вернулся и передал ответ раввину. Раввин в свою очередь передал ответ женщине, переспросив ее, согласна ли она подождать, пока у богатого ответчика появится свободное время. На это она возопила: «Ребе! Пожалуйста, не тяните с моей тяжбой! Я просто не могу больше ждать! Нет моей мочи!»

Раввин опять подозвал своего служку, поручив ему передать ответчику, что женщина со своей стороны ждать не готова, поэтому тот обязан явиться к нему на суд прямо сегодня. Услышав поручение раввина, служка затрясся, как осиновый лист. Как можно заявить такие вещи в лицо одной из самых влиятельных фигур Гамбурга? Что какая-то там женщина требует, чтобы он — при всем своем почете, при всем своем материальном состоянии и общественном положении — немедленно явился на суд!? Но раввин дал ему понять, что хочешь-не хочешь, а идти к богачу ему все-таки придется.

Богач, будто бы ждал его, и усмехнулся: «Ну, что там ваш раввин?» — «Да знаете ли, он просил передать, что женщина ждать не согласна, а потому, пожалуйста, не соизволит ли Ваше благородие все-таки прийти сегодня?» На этот раз богач не на шутку вскипел от гнева: «Что?! Иди и передай-ка своему раввину, что покамест я тут в Гамбурге влиятельное лицо, а он находится здесь на птичьих правах!» Затем, немного смягчившись, добавил: «Наверное, он просто еще плохо меня знает. Так передай ему, что я — человек слова, и если обещал, что явлюсь на суд, то свое слово обязательно сдержу. Но, кроме того, я — человек занятый, и не могу заранее точно сказать, когда у меня найдется свободное время. Так что ступай и передай мои слова раввину», что служка охотно и сделал.

Но, услышав речь «человека слова», точно переданную устами служки, раввин вскочил с места: «Немедленно ступай назад и передай богачу, что, хотя он и обладает немалым состоянием и положением в гамбургском обществе, но если раввин вызывает его к себе на суд сегодня, он обязан сегодня и прийти. И хотя нет у нас солдат и армии, чтобы привести его насильно, есть у нас оружие из трех еврейских букв — хет, рейш и мем (херем, отлучение от общины), которое мы вправе применить к нему, в том числе и через посланника в твоем лице».

На этот раз служку буквально охватила паника. Он попросил раввина послать к богачу вместо себя кого-нибудь другого, но раввин остался непреклонен. Уяснив, что от своих обязанностей ему никуда не деться, служка с тяжелым сердцем пошел на очередное свидание с богачом, дрожа при одной мысли о том, как передать тому в точности слова раввина. Заплетающимся языком он начал долго извиняться перед богачом, прежде чем передать ему слова раввина и… замолчал. Богачу опять пришлось выуживать из него практически каждое слово. Наконец, передав угрозу раввина, служка, боясь посмотреть собеседнику в глаза, поспешил восвояси. А тем временем богач сам направился к дому раввина.

«Мазаль тов! Мазаль тов! Поздравляю от души! — начал он с порога. — Вам удалось с честью выдержать наш экзамен, и Вы, в самом деле, достойны стать нашим раввином. Поверьте, у женщины, которая перед Вами, нет ко мне никаких претензий. Но мы все в общине сомневались и опасались, что ввиду Вашего юного возраста Вы не сможете должным образом вершить суд, выполняя повеление Торы “никого не бойтесь”. Ведь Гамбург — город еврейской знати и богатеев. Поэтому мы и решили прибегнуть ко всей этой инсценировке, чтобы проверить Вас и, прежде всего — Вашу стойкость в Торе, и убедились, что не ошиблись в своем выборе. О лучшем раввине община Гамбурга не могла и мечтать!»

Вот нам и общее представление о том, что значит «никого не бояться» в любой ситуации. И учат наши благословенной памяти мудрецы: «Таков путь Торы: хлеб с солью ешь, и, воду меркой пей, и на земле спи, и несладкой жизнью живи. Если так ты себя ведешь — счастлив ты в этом мире, и хорошо тебе в мире грядущем»[7]. Это не означает, что еврей должен изначально стремиться к несладкой жизни, но он должен быть готов отказаться от всякого жизненного комфорта, но не совершить ни одного поступка вопреки воле Торы. Он должен быть готов отказаться от своего «Гамбурга» со всеми его прелестями и вместо поста главного раввина ограничиться хлебом с солью, но не преступить ни на йоту повеления Торы. Зато затем, выдержав испытание, человек вдруг увидит, насколько счастлив он в этом мире, и как хорошо ему будет в мире грядущем. Другими словами, ему достанется и «Гамбург», и совершенное соблюдение Торы.

А ведь если бы тот раввин боялся, что вместо места раввина Гамбурга его ждет хлеб с солью, и опасался бы задеть честь богача, чтобы снискать милость в его глазах и добиться его покровительства, мы можем представить себе, чем бы все это закончилось. Он потерял бы и свою духовную ступень, и желаемую должность раввина Гамбурга, и со своими планами и своим воображением остался у разбитого корыта, читай — на пороге Геинома.

Но тот, кто не смотрит ни на какие побочные факторы, никого и ничего не боится и готов от всего отказаться, лишь бы ни на волосинку не отступить от Торы, а тем, кто мешает ему в этом, готов дать мужественный и резкий отпор — «счастлив в этом мире и хорошо ему в мире грядущем». Это испытание еще и послужит ему толчком к дополнительному духовному росту, и на всю жизнь он окажется в двойном выигрыше. Ведь, выдержав подобное испытание, он может до конца своей жизни быть уверен в своем положении в Гамбурге. И это испытание наградило его достаточной силой, чтобы руководить всей общиной в духе Торы, чтобы к его слову все прислушивались, ни в чем не подозревая. Из всего этого мы можем сделать вывод, кто такой «государственный муж», и в чем его суть. Это — один путь соблюдения Торы.

[1] Раши на Берешит 32:5.

[2] Берешит 31:40.

[3] Берешит раба 74.

[4] Иов 31:7.

[5] Теилим 15:2.

[6] Дварим 1:17.

[7] Пиркей авот 6:4.

С любезного разрешения главного раввина Литвы, р. Хаима Бурштейна