Раши признал свой комментарий устаревшим?

Уважаемая Орит.

Для того чтобы лучше понять, о чем говорил Раши, давайте ознакомимся с первоисточником, а именно — с комментарием Рашбама на Тору, начало гл. Вайейшев (Берешит 37:2).

Но для этого нам необходимо сделать небольшое введение.

Как известно, Тора делится на Письменную и Устную. Письменная — это та часть, что была дана в письменном виде, т. е. в первую очередь Хумаш — пять книг Торы, которые сам Всевышний непосредственно продиктовал Моше (кроме этого в Письменную Тору входят книги Пророков и Писания, т. е. информация, полученная Свыше через пророчество или руах акодеш). Устная Тора — это знания, полученные Моше во время сорокадневного пребывания на горе Синай; они включают в себя подробнейшие объяснения заповедей Торы во всех их аспектах, а также общие пути достижения личного совершенства и цельности служения Творцу.

Отношение Письменной Торы к Устной очень точно определил один из средневековых мудрецов, рабби Моше миКуци (13 век), автор книги Смаг. Оно подобно отношению краткого конспекта к обширной лекции, Хумаш в сжатом виде содержит в себе всю колоссальную информацию, полученную Моше в раскрытом виде устно. Рабби Шимшон Рефаэль Гирш расширил эту аналогию, пояснив, что как в конспекте иногда достаточно какого-то особого значка или подчеркнутого слова, чтобы возобновить в памяти целый ряд идей и положений, так и в Письменной Торе особый порядок слов или лишняя буква содержат множество дополнительной информации, полученной на Синае устно.

Одна из причин такого положения вещей — обеспечить сохранность этих знаний на протяжении веков. Если бы мудрость Торы передавалась исключительно в устной форме, велика была бы опасность утраты или искажения информации, но когда в закодированном виде вся она записана в Хумаше, вероятность потерь и ошибок значительно снижается.

Поэтому как часть Устной Торы Моше получил также так называемые «ключи дешифровки», позволяющие выявить из текста Хумаша дополнительные знания, скрытые в нем. Подобными изысканиями в основном и занимались мудрецы древности, включая эпоху Мишны и Талмуда (к сожалению, уже к концу составления Вавилонского Талмуда умение использовать эти «ключи» было утеряно, и оттуда и дальше мы полагаемся на выводы, которые предоставляет нам Талмуд).

Совокупность всех знаний называется ПаРДеС (буквально — сад), аббревиатура четырех слов: Пшат-Ремез-Драш — Сод. Пшат — буквальное понимание текста Хумаша, Ремез — намек, т. е. информация, на которую текст только намекает, но не говорит о ней явно. Драш — исследование, выявление дополнительной информации посредством особых методов дешифровки, о которых говорилось выше. Сод — секрет, тайная информация, также закодированная в тексте, связанная с основами мироздания и формами Высшего правления миром — то, что называют «Кабалой».

Не зря средневековых комментаторов Писания называли паштаним (от слова пшат): их целью было истолковать Тору на уровне пшат, согласно простому пониманию текста. Вне всякого сомнения, одним из родоначальников подобной деятельности, наряду с р. Авраамом ибн Эзрой, являлся великий Раши (РаШИ — Рабейну Шломо Ицхаки, 11 век), прозванный последующими поколениями «Светочем диаспоры», т. е. источником света Торы, даже в состоянии изгнания и духовной тьмы. Начатую им работу продолжили его внук рабби Шмуэль, сын Меира — Рашбам (12 век), а также многие другие великие мудрецы, такие как Рамбан, Хизкуни (13 век) и более поздние авторы вплоть до недавних поколений.

А теперь рассмотрим слова Рашбама. Он говорит о недостатке толкований, поясняющих простой смысл Писания, и подчеркивает важность этой части Торы, опираясь на слова мудрецов (Шабат 63а): «Эйн микра йоце мидей пшуто». Т. е. «Писание никогда не теряет своего простого значения», несмотря на то, что в нем заложено множество дополнительной информации. Он объясняет также, что в эпоху Талмуда основное ударение в изучении и исследовании Торы делалось не на пшат, а в основном на драш (и др.). И это по той причине, что именно Драш несет в себе знания о практическом исполнении заповедей во всех их тонкостях и деталях, без досконального изучения которых невозможно как следует исполнить волю Творца. В то время как понимание пшата, во-первых, было общедоступно (по крайней мере тогда, когда все говорили на языке Торы), а во-вторых, не являлось столь жизненно важным занятием.

В заключение пишет Рашбам: «Так и Раши — “Светоч диаспоры”, истолковавший Танах, уделил внимание объяснению простого значения текста (пшат). И я, Шмуэль, сын р. Меира, его зятя, дискутировал с ним об этом, и он согласился со мной, что если бы ему позволило время, следовало бы составить другие толкования согласно простому смыслу (пшат), который обновляется каждый день».

На этом этапе мы выяснили, что речь не идет о комментарии Раши в целом, так как это представилось Вам из оторванной от контекста цитаты, а только о той его части, что посвящена пояснению пшата. Раши согласился с Рашбамом, что не исчерпал эту область толкования и оставил место своим последователям дополнить и расширить пояснения пшата (как и случилось впоследствии, на протяжении веков лучшие еврейские умы корпели над выяснением простого смысла Писания, и во многом оспаривали мнение Раши или отклонялись от него).

Но что именно имел в виду Раши, говоря, что пшат обновляется каждый день? И почему именно пшат, а не драш или другие части толкования?

Прежде чем перейти к ответу, хочется подчеркнуть, что не следует понимать слова Раши «обновляется каждый день» буквально, ведь если так, каким образом сумел Раши завершить свой комментарий, и распространить его среди народа в законченном виде?!

Понятно также, что Раши не имел в виду, что Тору следует «адаптировать» насущному дню и «подстраивать» под современный лад, подобно идеям реформистов, для которых древняя Тора «устарела», и необходимо «подогнать» ее к современной реальности (упаси нас Б-г от подобных мыслей).

Однако смысл его слов в том, что время от времени возникает необходимость «обновить» комментарий, и здесь встает Ваш вопрос: что именно имеется в виду?

Известный мыслитель, раввин и воспитатель рабби Йосеф Йеуда Лейб Блох (главы суда и йешивы в литовском городке Тельз довоенного периода) объяснил слова Раши следующим образом (см. сборник его уроков «Шиурей Даат» часть 4, гл.17).

В отличие от области драш (и др.), изыскания в которой издревле являлись привилегией мудрецов и ученых мужей (и кроме того, как было сказано выше, искусство использования ключей дешифровки исчезло уже в период мудрецов Талмуда), область простого понимания доступна каждому еврею и открыта широким массам. Однако вместе со снижением духовного уровня поколений снижается и уровень восприятия! То, что в недалеком прошлом было ясно и очевидно каждому, со временем становится труднодоступным даже для продвинутых. Говоря о простом понимании, мы не имеем в виду поверхностное восприятие вещей, подобно детскому пониманию. Пшат раскрывает нам глубочайшие идеи, сложную сюжетную линию и другие важные моменты. Поэтому правильно и истинно его понять не так-то легко. Вчерашний пшат перестает быть «простым» уже на следующий день, и чтобы донести его истинное понимание до «нового дня», есть необходимость в новом, более расширенном комментарии.

Кроме того, различные эпохи часто бросали вызов иудаизму, желая проверить его на прочность. И именно из Торы — неиссякаемого колодца мудрости — мудрецы черпали ответы на насущные вопросы. Это обязанность мудрецов —извлечь из Писания необходимый урок и контрудар противнику.

Можно сказать, что именно так и обстояло дело с упомянутыми Вами комментариями Мальбима и р. Ш. Р. Гирша. Помимо своей собственной ценности, эти труды были составлены в качестве ответа на вызов времени. Рав Гирш раскрывает перед нами моральную сторону исполнения заповедей, возводит на пьедестал величие человека и его возможность постоянно улучшать себя. Его труд послужил эликсиром жизни для еврейской молодежи Германии в «темные» времена «Просвещения», поглотившего множество молодых умов. Мальбим, в свою очередь, дал достойный отпор критикам Писания, раскрывшим рты на святую Тору, и самым ясным образом доказал безупречность и точность Танаха. И таких примеров очень и очень много, просто не все писали толкования и не все известны.

Но вернемся к комментарию Раши. Помимо толкований пшата, которые также несут в себе необыкновенную ценность и служат отправной точкой для всех последующих комментаторов (которые сами определяют себя по отношению к Раши, как карликов на плечах великана), можно сказать, что основная ценность и уникальность этого труда состоит в единении Устной торы с Письменной.

Как говорилось выше, две эти составляющие тесно связаны между собой — Устная Тора поясняет Письменную, а Письменная содержит в себе Устную. Но в этом океане информации очень легко быстро пойти ко дну… Раши проделал колоссальную работу по подборке устного комментария. На девяносто процентов толкования Раши построены на наследии мудрецов Талмуда и Мидрашей, актуальность которых не блекнет со временем. И в целом, тот, кто ознакомится с его трудом, получит отменное еврейское воспитание и четкое мировоззрение по всем жизненно важным вопросам.

К месту привести здесь свидетельство еще одного внука Раши, родного брата Рашбама, рабби Яакова (известного под именем Рабейну Там), величайшего знатока Талмуда всех времен, он говорил: «комментарий деда на Талмуд я тоже мог бы составить, но сделать такое толкование Торы мне не под силу!» (Шем аГдолим эрех Раши). Важно заметить, что такого результата Раши удостоился не случайно: по преданию, перед началом своей работы он очень много постился и всяческим образом освящал себя!.

Именно по этой причине комментарий Раши занимает одно из первых мест в еврейской библиотеке. Комментарии Рамбана также чрезвычайно важны, как в плане пшата, так и в отношении всего Пардеса! С тех пор были составлены десятки, если не сотни прекрасных толкований на все четыре уровня Торы, и каждый из них занимает свое почетное место в коллективном труде по раскрытию непостижимой мудрости Творца.

Кроме этого в рамках «приближения пшата к новому дню» были составлены множество комментариев, поясняющих слова Раши. Наиболее известные из них это комментарий рабби Элияу Мизрахи (15 век) и книга Гур Арье Мааряля из Праги (16 век). Гораздо позже вышел в свет сборник Сифтей Хахамим, автор которого собрал в укороченном виде мнения десятков комментаторов Раши. А в наше время (совсем недавно) вышли в свет сразу несколько новых изданий Раши, в которых слова первоисточника дополнены лаконичным образом на современном иврите, и учтены все сомнительные моменты, требующие объяснения (на основании комментаторов Раши). Изучение Раши из таких книг это истинное наслаждение Торой, не требующее особых затрат энергии.

В заключение приведем слова Рамбана (в предисловии к комментариям на Тору), посвященные толкованиям Раши. Источник написан в стихах, так что постараемся сохранить рифму:

«Установлю себе светом свечи чистой меноры
толкования Раши, прекрасной короны и венцом красоты (по Ишаяу 28:5).
Увенчан он мудростью Писания, Мишны и Гмары —
честь и первенство ему даны!
Слова его буду изучать,
в любви к ним пребывать,
вести дискуссию, исследовать и проверять».

С уважением, Натан Агрес