«Простое» понимание Творения

«Во всей Торе нет ни одного высказывания, которое бы выходило бы за рамки простого понимания…» (Йевамот,24,1). Перед нами - основа основ, главный принцип постижения Письменной Торы. И это верно до такой степени, что любое, даже самое малое, уклонение от этого условия немедленно влечёт за собой искажение смысла Писания.

Трудность состоит в определении того, что же является «простым пониманием». Имеется ли в виду буквальный смысл написанных слов или рамки «простого» понимания (пшат) не столь узки, и восприятие должно быть дополнено ясным рассудком, без связи с более глубинным исследованием каждого из слов (драш) или прочтения того или иного отрывка, как метафоры (агада)?

Ответ, если говорить коротко, содержится в самом вопросе. «Простое» понимание в первую очередь следует логике повествования Торы и простому значению слов, но с теми исключениями и оговорками, которые Тора сама, в соответствии с известными правилами комментирования, вкладывает в текст или передаёт по каналам Устного Учения.

Впрочем, и к этому определению следует относиться с большой осторожностью, и вот почему. Иногда практический закон сознательно идёт вразрез с тем, что написано буквально. Например, Тора, ведя речь о нарушении большинства её запретов, определяет наказание нарушителю в сорок ударов.[1] На деле же, ударов наносят лишь тридцать девять.[2] Подобное «несоответствие» наблюдается и в случае еврейского раба,  не пожелавшего выйти после семи лет на свободу. Тора предписывает «проткнуть» ему ухо и оставить его в рабстве «навечно».[3] На деле же, еврейский раб, так или иначе, выходит на свободу на пятидесятый год, в год Ювель.[4]

Таким образом, понятие «пшат» включает в себя дополнительные детали, которые в приведённое выше определение не вместились.

Маараль из Праги говорит, что пшат – не что иное, как первичное прочтение и первоначальное понимание текста,  и оно предшествует драшу - более глубокому исследованию, являясь таким же истинным, как и это, последнее.[5]

Другими словами, нет чёткой границы между «пшат» и «драш», поскольку одно дополняет или поясняет другое.

 Нигде так явно не проявляется эта «размытость» границ между «пшат» и «драш», как в первой книге Хумаша – Берешит, особенно в  той её части, где речь идёт о Сотворении Мира. Ведь, как мы уже говорили, «простое» понимание основывается на первичном  восприятии значения слов. А если текст таков, что даже в этом мы испытываем затруднение, хотя бы из-за невозможности с чем-либо соотнести приводимые понятия, - как, в таком случае, определить, где «пшат», а где уже «драш»?

Более того, помимо проблемы с простым пониманием слов, вплоть до того, что ускользает смысл фраз, сама описываемая картина вызывает недоумение и непонимание, если принимать приводимые образы только лишь в их чувственном, материальном воплощении.

На самом деле, Тора всегда имеет в виду, помимо «зримого» материального образа ещё и его духовный прототип. Таким образом, даже в масштабе «простого» понимания следует иметь в виду многомерность, «расширительность» приводимых понятий.

Согласно «простому» смыслу,  глава Берешит описывает Творение от его начала и конца, - небо и землю, растения и мелкие живые твари, животные и скот, и, наконец,  Человека, - мужчину и женщину – венчающих этот процесс, с целью укоренить в нас мысль, что не было и нет в мире ничего, что не было бы сотворено.

Тем не менее, главная цель этого описания - открыть духовную подноготную каждого из творений, или, по выражению РаМбаНа: «Писание говорит о «нижних» и намекает на «вышних»». И это означает, что нет в этом мире ничего, что со скрупулёзной точностью не отражалось бы в духовных мирах.

Поэтому, когда говорится о Небе и Земле, Воде и Растениях, Солнце и Луне и т.д., речь идёт не столько о материальных объектах, сколько о духовных их прообразах, которые воплощаются в той или иной форме в этом, нашем, чувственном мире.

По книге рава Цви Инфельда «Цоар ле-Берейшит».

[1] Дварим, 25, 3

[2] Мако, 22,1.

[3] Шмот, 21,6.

[4] Кидушин, 15,1.

[5] Маараль, Хидушей Агадот, Шабат, 63, 1.

Теги: , Еврейство