Спасение Торы из огня Катастрофы. гл. 6: Снова в западне.

предыдущая глава

В июне 1940 тысячи знатоков Талмуда, учащихся ешив и других еврейских беженцев из Польши года вновь очутились в западне: Красная Армия внезапно оккупировала до той поры еще независимые нейтральные прибалтийские государства — Литву, Латвию и Эстонию. Сейчас эти несчастные оказались вдобавок “преступниками-рецидивистами”! На них можно было навесить не только крайне опасный в Советском Союзе ярлык служителей культа, то есть злейшего врага народа и коммунистического режима, но, кроме того, перебежчиков, которые однажды уже предпочли Литву советскому сектору оккупированной Польши.

Коренные литовские евреи то и дело со страхом и сочувствием спрашивали своих братьев из Польши:
— Куда же вам теперь бежать? Это, к несчастью, последняя ловушка, из нее нет выхода.
В самое безнадежное положение попали те, кто посвятил себя изучению Торы: в коммунистической России неукоснительно соблюдался партийный лозунг: “Кто не работает, тот не ест”. Кроме куска хлеба, у большинства населения страны, руководимой Сталиным, больше за душой ничего не было, но это хотя бы давало возможность не умереть с голода. Однако какую же непомерную цену надо было платить за эту возможность! Эксплуатация человека, которого считали винтиком огромного коммунистического механизма, была жестокой и безжалостной.

Впрочем, учащимся ешивы, как врагам режима, просто не разрешалось устроиться на работу, а потому они не могли рассчитывать даже на такую “привилегию”, как краюха хлеба. Более того, если бы религиозным евреям и удалось каким-то чудом устроиться на работу, их мытарства на этом бы не закончились. Рабочая неделя в коммунистической стране продолжалась пять дней, однако это не означало, что в остальные дни все отдыхали. За трудовой неделей следовал один единственный выходной — день “отдыха” и политического просвещения, — а затем снова начиналась рабочая неделя. Такая система имела своей целью помешать приверженцам различных религий — евреям, христианам, мусульманам — соблюдать святые дни, предусмотренные их верой. Этот жизненный ритм являлся частью общего плана коммунистических властей искоренить религиозные чувства в душе народа. Одна пятидневка могла завершиться в воскресенье, другая — в субботу, третья — в пятницу. Таким образом, традиционного дня отдыха не существовало. Если кто-нибудь в силу своих религиозных убеждений не выходил в субботу на работу, и день этот не совпадал с официальным выходным, человека сразу увольняли, лишая заработка.

Могла ли в подобных условиях оставаться надежда выжить, не говоря уже о том, чтобы завести семью? Какая еврейская девушка решилась бы связать судьбу с человеком, отвергнутым советским обществом и обреченным на жалкое прозябание?

Казалось, учащимся ешив было уготовано беспросветное будущее, полное опасностей и неминуемой гибели от рабского труда в лагерях Сибири.

Согласно Торе, учащиеся ешивы всегда считались элитой еврейского общества, будущим нации, носителями основ еврейской мысли и гарантией ее выживания. Сейчас они угодили в западню, прямо в лапы к “русскому медведю”. Они встретили эту беду, напрягая все силы и поддерживая себя неугасимой верой. И когда их спрашивали, куда они пойдут теперь, без колебаний отвечали всегда одно и то же:

— Всемогущий явил нам в прошлом чудеса, и Святое Провидение снова спасет нас, на сей раз из коммунистического капкана.

Они отвечали так, искренне веря в свои слова, поскольку не сомневались в истинности учения Торы, в вечных ценностях жизни.