Человек должен остерегаться, чтобы не оскорблять мудрецов
«И дал Я вам в то время повеление обо всех делах, которые вы должны сделать» (1:18)
«Я приказал вам назначить судей, с которыми вы должны разговаривать почтительно и терпеть их… и не унижать их… Ибо каждый оскорбляющий мудреца, отторгнута будет душа его в грядущем мире… И потому человек должен очень остерегаться, чтобы не оскорблять и не стыдить мудрецов, а бояться их и относиться уважительно, дабы не обжечься об угли, так как укус их подобен укусу лисы, лечение которого очень тяжело… Так проклятие мудреца, даже если не кажется серьёзным, и даже не проклинает, а только сожалеет (об оскорблении), поражает тело и имущество (оскорбителя) как укус лисы. От проклятия мудреца — нет излечения…» (Меам лоэз).
Главный рав евреев Грузии р. Яаков Добрашвили давал урок в тбилисской синагоге. Урок закончился, тогда подошёл к нему человек в крестьянской одежде и попросил выйти рава во двор. Там он открыл несколько пуговиц, и оказалось, что под верхней рубашкой скрыта милицейская форма.
«Вы задержаны», — сказал милиционер раву и повёл хахама Яакова в отделение милиции. Задержание было тихим, чтобы не возбуждать членов общины.
Рав Яаков был любим и уважаем членами общины. Кроме знаний Торы, он отличался большим умом, знал, как найти путь к сердцу каждого человека. Большую часть дня рав сидел в синагоге и преподавал Тору.
Арест произошёл в 1923 году. В отделении милиции рав увидел ещё десяток руководителей общины, арестованных в тот же день. Но не долго довелось раву быть вместе с друзьями. Он был изолирован от них и посажен в маленькую и вонючую одиночную камеру.
Время шло. Рава постоянно вызывали на допросы, на которых следователи били и физически истязали рава. После каждого допроса рав возвращался в камеру измученным и измождённым.
В эту ночь истязания были особенно жестоки; всё тело рава было в ранах. С трудом рав смог немного вздремнуть — и вновь вызывают его на допрос. С трудом рав дошёл до комнаты допросов, без сил опустился на стул допрашиваемых — к… вящему удовольствию свежих и бодрых следователей.
Дознание началось, но рав вдруг изменил линию поведения на допросе. Вместо того, чтобы впрямую отвечать на вопросы, попросил рав разрешения рассказать рассказ.
«Расскажи», — сказали следователи, которым стало любопытно.
Начал говорить рав Яаков: «Христиане в Мадриде однажды обвинили евреев города в ритуальном убийстве христианина, чтобы использовать кровь для выпечки мацы. Вследствие обвинения были задержаны видные члены общины и рав города. Рав, который был стар и болен, не мог выдержать пыток и признался в “преступлении”, чтобы избавиться от издевательств».
Говоря, поднял рав рукава рубашки и штанины на ногах, чтобы следователи увидели страшные рубцы и раны, нанесённые раву. Следователи посмотрели друг на друга недоумённо, а хахам Яаков продолжал свой рассказ:
«Царь приказал жестоко наказать всех обвиняемых: посадить их в бочки, наполненные гвоздями, и катать эти бочки по улицам города. Когда подошла дата наказания, то пригласили царя лично засадить обвиняемого в бочку. И вдруг царя поразил сердечный приступ, и он потерял сознание. Понял он, что рука Б-жья была тут. Он приказал провести дополнительное расследование, и тогда правда вышла наружу». Хахам Яаков закончил рассказ и замолчал.
Cледователь хорошо понял, на что намекают слова рава. С язвительной улыбкой он спросил: «Если так, почему же твой Б-г не наказывает следователя, который тебя пытал?»
Вопрос не смутил рава Яакова и он ответил: «Однако я не достоин, чтобы свершилось для меня чудо с небес, как для того рава из Испании, но ясно мне, что день придёт и Б-г отомстит за меня тому следователю-преступнику». Допрос завершился, и рав Яаков был возвращён в камеру.
Тяжёлая ночь была у рава. Он не мог заснуть. Всё время думал о словах, сказанных следователем. В мозгу всё время крутилась мысль: «Достоин ли он, чтобы страдания и мучения были отомщены Г-сподом?»
Наступило утро. Постучали в дверь, и рав подумал, что вновь вызывают его на допрос.
Но он не был взят на допрос. К большому удивлению, рав был введён в большую комнату, чистую и вентилированную. Рава посадили за стол, на котором стояли разные фрукты и еда. Хахам Яаков не верил своим глазам. Он было подумал, что это новая форма издевательств.
Одновременно рав почувствовал странную атмосферу в комнате. Ему показалось, что следователи глядят на него с уважением, смешанным со страхом. Рав абсолютно не знал и не понимал причину происходящего.
Вскоре всё выяснилось. Один из присутствующих рассказал, что рано утром дочь следователя, мучавшего рава, упала в бочку с кипящей водой. Она получила тяжёлые ожоги и умерла. Мать девочки, увидя, что случилось, не выдержала и выбросилась насмерть из окна своей квартиры.
Трагическое событие напугало следователей. Они вспомнили рассказ рава и соединили события. В тот же день рав был возвращён домой и на свою должность.
(Интересно, что в «Вестнике “Швут Ами” номер 18 за 5751 год пишет р. Ицхак Зильбер: “Я хорошо знал рава Яакова Добрашвили… Его пытали: брали раскалённые железные прутья и прикладывали к ногам. Через пятьдесят лет я сам видел его ноги, на них было жутко смотреть, такие жуткие следы оставались от ожогов. Он никого не выдал!”)»
«И услышал Г-сподь голос речей наших» (1:34)
Когда французские власти закрыли в 1938 году высшую мусульманскую школу в городе Талмасан (Алжир), арабы обвинили в этом евреев. Страсти накалились, и в воздухе запахло погромом.
Рав Йосеф Машаш (5642/1882 год, Мекнес, Марокко — 5734/1974 год, Хайфа) потребовал собрать представителей обеих религий города и, к его удивлению, пришли многие пользующиеся вниманием и уважением мусульмане. Впечатляющая речь р. Машаша получила много откликов в печати и также в правительственных кругах. В результате этой речи отношения между общинами улучшились.
Когда арабы в очередной раз подняли вопрос о надежности еврейской клятвы, утверждая, что в вечер Йом кипура евреи освобождаются от всех произнесённых клятв, и поэтому нет никакой ценности в присяге евреев, рав Машаш объяснил, что Коль нидрей освобождает только от обязательств перед Небесами, но не перед людьми или государством. К раву часто обращался за консультациями Верховный суд Франции, высоко ценивший его продуманные и аргументированные речи.
Когда король Марокко Мохамед Пятый приехал в Мекнес, то арабские националисты донесли на евреев королю, будто евреи проклинают ислам. Тогда предстал рав Машаш вместе с уважаемыми членами общины, и речью, составленной им в стихотворной форме, сумел убедить короля в преданности королю его еврейских подданных.
Король, убеждённый речью рава, издал указ, запрещающий впредь арестовывать евреев по обвинению в оскорблении ислама.
Рав Машаш получил королевский знак отличия за подписью короля Мохамеда как знак уважения за преданность режиму, а в 5710 (1950) г. он получил также знак почёта от французского правительства.
Публикуется с разрешения издательства «Швут Ами».
Поделитесь этой страницей со своими друзьями и близкими:
