Недельная глава Эмор

Начинается глава с темы печальной, касающейся смерти и похорон. А заканчивается широким описанием всех праздников еврейского года и законов, связанных с ними: суббота, Песах, Шавуот, Рош-Ашана (Новый год), Йом-Кипур (Судный день), Сукот. В таком соседстве двух противоположных тем в одной главе — горе и радость — наши мудрецы находят повод для очень важного урока: даже в тяжелый час, в момент беды — не теряй надежду, не отчаивайся, не дай мрачным мыслям одолеть тебя, — еще придет время покоя и веселья. Беда и горе — непременные атрибуты нашей жизни. Тот, кто думает, что без них можно прожить жизнь, — заблуждается или вводит в заблуждение других. Безоблачных жизней не бывает. Но и чистого, неизбывного горя тоже трудно найти. Хотя бы потому, что все лечит время… Об этом сказал великий поэт и мудрец Авраам ибн Эзра: «С наступлением дня не бойся — как пришли (неприятности), так и уйдут».

Мы сказали, что глава кончается описанием праздников. Это не совсем верно. Тема праздников, действительно, широко развернута именно в этой главе. Но самые последние фразы посвящены совсем другой теме — чисто повествовательному эпизоду, который можно отнести скорее к истории, чем к праздникам, поскольку рассказывает он об одном случае, происшедшем с евреями в их блужданиях по Синайской пустыне. Причем дальше, уже в следующей главе, Тора снова возвращается к изложению особенностей еврейского календаря, сообщая сначала законы о шмите, седьмом годе в каждом семилетии, а затем о йовеле, пятидесятом годе, который также имел свои особенности (в смысле заповедей, с ним связанных). Итак, что это за эпизод, вклинившийся в перечень «особых» дат, лет и годичных циклов?

Очень любопытный эпизод. «И вышел сын израильтянки (еврейки), он же сын египтянина, в среду евреев. И поссорились в стане сын израильтянки и (другой) израильтянин. И проклинал сын израильтянки Имя (Всевышнего) и срамил (Его). И привели его к Моше…»

Мы не собираемся разбирать весь рассказ. Почему сын израильтянки и египтянина? Для чего посвящать нас в тайны происхождения, когда известно, что если он сын еврейки, то уже неважно, кем был его папа? На эту тему написано много комментариев. Главное в них не то, что папа был нееврей, а то, что папа был египтянин, поскольку, по закону Торы, египтянину труднее, чем представителям других наций, войти в общину Израиля. Так или иначе, один человек поссорился с другим человеком, а потом принялся проклинать Имя. И привели его к Моше. После чего Моше обратился к Всевышнему — что с преступником делать? Конец сына египтянина был печален. Об этом сказано несколькими фразами ниже. Но между началом истории и ее завершением вставлены несколько предложений вполне законодательного характера. Смерть тому, кто будет поносить Имя Создателя. Смерть тому, кто убьет другого человека. Но если кто убьет чужую скотину, то заплатит. И если кто нанесет увечье другому человеку — тоже заплатит. После чего повтор: убивший скотину — платит деньги, а убивший человека — сам будет казнен. «Один закон будет у вас — одинаковый для пришельца и для еврея» (Ваикра 24:22). И только после этого — продолжение: пересказал Моше народу эти законы, вывели преступника за пределы стана и казнили.

Почему весь эпизод помещен среди законов о праздниках? Почему внутрь самого эпизода помещены законы об ущербах?

Отвечает рав Аарон Бакст, известнейший литовский раввин (1867—1941), в своей книге «Лев Аарон». Если поделить законы Торы тематически и каждую тему поместить в отдельном разделе, то можно будет подумать, будто они обладают разным уровнем святости и по-разному должны исполняться. Одни важны, другие менее важны. Например, соблюдение праздников — дело менее ответственное, нежели исполнение заповедей, призванных оградить чужой ущерб. Или наоборот. Так можно будет подумать.

А можно сказать еще более прямо: существуют нормы отношений между людьми, а есть законы, нормирующие отношение человека к его Творцу (праздники — одни из них); они, дескать, тоже не одинаковы. Чтобы никто так не решил, необходимо упомянуть среди прочего о недопустимости святотатственного отношения к Всевышнему. Иначе правы те, кто говорят, что главное быть хорошим человеком, не нарушающим правила общечеловеческого общежития, а как относится данный человек к Б-гу — менее важно. Главное, говорят нам, чтобы человек был хорошим (хорошим гражданином, мужем, отцом, товарищем и т.д.), а верующий он или атеист — дело его совести. Так вот, Тора учит нас: если человек признает только этические нормы, касающиеся его отношений с другими людьми, то рано или поздно он пройдет через испытание на крепость соблюдения именно этих норм. Считает, что быть честным и порядочным — это закон общества, а не Всевышнего? Будет испытан! И если в результате испытания надломилась его вера в людей — значит, не было никакой веры. Ибо крепка этика и мораль только у того, кто знает, откуда взялись эти этика и мораль.

Вышел некто ссориться в среде израильтян. Опозорил себя перед всеми, обиделся на мир — и принялся поносить Имя Всевышнего. Все взаимосвязано: вера в людей и вера в Творца. Одно без другого не бывает.