Ворт на недельный раздел «Шмот»

Давайте остановимся на некоторых моментах книги «Шмот». Часть из них объясняется в мидрашах и у комментаторов, а часть — нет. Мы попытаемся, с Б-жьей помощью, посмотреть на них, возможно, с неожиданной стороны.

1. В самом начале главы «Шмот» Паро призывает двух повитух, Шифру и Пуа, и приказывает им убивать всех новорожденных мальчиков. Но повитухи не послушались фараона, потому что боялись Вс-сильного. И вызвал их фараон второй раз, и произошел между ними короткий разговор. После чего в Торе сказано (Шмот 1. 21): «И было, так как боялись повитухи Вс-сильного, и сделал Он им дома». Я намеренно написал слово «Он» с большой буквы, потому что, по объяснению РаШИ, «Он» это Вс-вышний. Но здесь возникает вопрос. Если предположить, что РАШИ считает: Шифра и Пуа — это Йохевед и Мирьям (мать и сестра Моше и Аhарона), то, скажем, с Йохевед (Шифра) более или менее понятно: дом — это дом левитов. А что с Пуа (Мирьям)? Какой царский дом ведёт своё происхождение от Мирьям? Кроме того, с точки зрения автора книги «Седер hаДорот», возникает проблема с годом рождения Мирьям и датировкой этой истории. Но эти трудности можно обойти, сказав: есть мидраш, где говорится, что Шифра и Пуа были египтянками, принявшими иудаизм. А комментатор Хизкуни считает, что дома — это просто родильные дома. (Так как фараон понял, что самые известные и популярные повитухи Египта боятся Вс-сильного, то он и построил им поблизости от дворца родильные дома, чтобы было легче следить за ними). То есть «он» в данном случае — это фараон. Так объясняет комментатор Хизкуни. Почему он говорит именно так, нам помогут объяснить особые значки — таамей а-Микра. Для начала хотелось бы сделать небольшое отступление. Все, наверное, обращали внимание, что в Торе над или под каждым словом есть, кроме огласовок, еще и какие-то непонятные значки. Это и есть «таамей а-Микра» или «таамим», специальные значки, по которым читающий Тору понимает, как нужно пропеть определенный слог, где повысить голос, где понизить. Согласно Талмудической Энциклопедии («Энциклопедиа Талмудит»), таамим несут также смысловую нагрузку. (Что очень важно!) Они выполняют функцию своего рода знаков препинания (точки, запятые, тире или даже скобки). Ведь Письменная Тора была дана сплошным текстом, без разделения на стихи (разделение — это уже Устная Тора). А от правильной постановки знаков препинания может измениться смысл прочитанного (в качестве примера обычно приводят фразу «Казнить нельзя помиловать»). Необходимо заметить, что эти значки делятся на две категории: разделительные и вспомогательные. Вспомогательные обычно соединяют слова. Эти таамим не различаются по уровню соединения, они все соединяют с одинаковой силой. Разделительные, как ясно из их названия, — разделяют. Они различаются по уровню разделения, одни разделяют сильнее, другие слабее. А это влияет на смысл фразы, потому что они не только отделяют слова друг от друга, но зачастую указывают на деление фразы на два или более смысловых отрывка. Теперь прочтем еще раз это предложение: «21. И было, так как боялись повитухи Вс-сильного, и сделал Он им дома». Над словом «и было» стоит значок «закеф гадоль», разделительный знак. И под словом «Вс-сильный» — значок «атнахта» — самый сильный разделительный знак, обозначающий завершение смыслового отрывка. Получается, Тора нам как бы намекает, что слова между этими разделительными знаками представляют собой отдельное целое, и поэтому слово «Вс-сильный» никак не связано по смыслу «с тем, кто сделал им дома». И тогда, согласно Хизкуни, фраза выглядит так: «И было, (так как боялись повитухи Вс-сильного (и не делали то, что фараон им приказал)), и сделал он (фараон) им (родильные) дома (чтобы легче было следить за ними)».

2. (Шмот 3. 2-6) Моше стал пасти стада своего тестя Итро. Во время одного из переходов он увидел куст, который горит, но не сгорает. Моше свернул с дороги, чтобы подойти поближе и посмотреть на это чудо. И говорит нам Тора, что открылся ему в кусте ангел Вс-вышнего. Здесь (стих 2) все понятно, так как напрямую сказано, что обратился к Моше-рабейну ангел hаШема. Но буквально через одно предложение, в стихе 4, уже написано: И увидел hаШем, что свернул Моше, и позвал его из куста. Почему такое несоответствие? Когда и как вместо ангела в кусте вдруг оказался Вс-сильный? Можно опять попробовать обратиться к таамим за объяснением. Вот как звучит стих 4: «И увидел haШем, что свернул (Моше) посмотреть, и позвал его Вс-сильный из куста ежевики: “Моше, Моше! ” И сказал (Моше): “Вот я!”» Автор книги «Шэарей зимра» пишет, что почти каждый стих в Торе, в соответствии с его смыслом, делится надвое «атнахтой». А затем каждая часть, тоже в соответствии со смыслом, делится на более мелкие части другими, более слабыми разделяющими таамим. Поэтому в обычном стихе «атнахта» ставится где-то в середине, а перед ней должен быть какой-то более слабый по силе разделения знак («закеф катон» или «закеф гадоль», например). Если порядок другой, значит, этого требует смысл стиха, и это нужно объяснить. В нашем стихе порядок нарушен: практически в самом начале предложения под словом «посмотреть» стоит «сильная» «атнахта». Она, как мы знаем, стоит в месте смыслового разделения, после которого начинается другой смысловой отрывок. Поэтому, возможно, после того, как hаШем увидел, что Моше свернул с дороги, позвал его из куста, по велению Вс-вышнего, АНГЕЛ. Ведь известно, что словом Эло-ким может обозначать не только имя Вс-вышнего, но и ангела и даже судей. Вот и в данном случае оно, скорее всего, обозначает ангела. (Когда я уже написал эти слова, то обнаружил: Эвен Эзра пишет приблизительно то же самое во втором своём комментарии на этот стих.) И тогда до стиха 6 все говорит ангел. И только в стихе 6 hаШем говорит: «Я — Вс-сильный…». Откуда мы это знаем? Все разделительные знаки отделяют слово от следующего за ним слова. Но есть один знак, который, в зависимости от того, где он поставлен, может отделять слово не только от последующего, но и от предыдущего. Этот знак называется «рвии». Он выглядит как ромбик, стоящий над буквой. Всё это верно, ТОЛЬКО если «рвии» стоит над словом Ва-йомэр (и сказал). В своем комментарии к одному стиху из книги «Брейшит» комментатор РаДаК пишет, что там «рвии» над словом Ва-йомэр стоит над буквой «мем». И там она не только меняет огласовку («сеголь» на «патах»), но и отделяет это слово (как запятая или двоеточие) от последующего слова и присоединяет (!) (по смыслу) к предыдущему повествованию. В нашем же случае «рвии» стоит над буквой «йуд», в самом начале слова. Поэтому можно сделать вывод, что в таком положении разделительный знак «рвии» отделяет слова и от предыдущего повествования (по смыслу), и от последующего (как двоеточие). Получается, что до стиха 6 все время обращается к Моше ангел Вс-вышнего, как бы подготавливая его к Б-жественному откровению. И вот в 6-м стихе начинает говорить Б-г.

3. Шмот 3. 16: «Cказал Вс-вышний Моше: иди, собери старейшин Израиля и скажи, что Б-г отцов ваших открылся мне…» Почему именно старейшин Израиля? Почему не молодежь? Казалось бы, молодежь полна сил, энергии, новых замыслов. Молодежь легче сагитировать, поднять на какое-то новое дело. Стоит обратить внимание, что все революции в мире делались в основном молодежью. Всегда молодежь пытается что-то изменить, подчиняясь умозрительным (зачастую ложным) идеалам, молодежь поднимает массы, борется со старым, «отжившим». Правда, заканчиваются все эти революции обычно плачевно (самые известные случаи — во Франции и в России). Кстати, различие между евреями-старейшинами и еврейской молодежью, кроме возраста, было небольшое, и те, и другие были в одинаковом положении: и те, и другие были рабами, и те, и другие были в большинстве своем идолопоклонниками. Так почему же именно к старейшинам? Да именно потому, что старики умудрены опытом, стариков труднее «провести на мякине», они поверят только правдивым вещам, тем, которые слышали когда-то в преданиях, и сказал haШем Моше: иди к старикам, скажи им истину. Ты должен совершить своего рода «революцию» в сознании евреев: сделать из идолопоклонников служителей единого Б-га. Но сначала скажи это старикам, потому что их труднее обмануть, они менее падки на пустые лозунги. Это лишний раз показывает: то, что должен был сказать евреям Моше рабейну, — Истина. В противном случае (т.е. если бы он хотел их обмануть) он, конечно же, пошел бы к молодым.

4. Шмот 4. 1-4: Моше-рабейну отказывается от миссии, которую возлагает на него haШем. И если в первый раз он говорит: «Кто я?..», то во второй раз он отвечает: «…ведь не поверят они мне и не прислушаются к моему голосу. Ибо скажут: не являлся тебе haШем». На что сказал ему Б-г: «Что у тебя в руке?» Моше ответил: «Посох». И сказал ему Б-г: «Брось его на землю». И бросил его Моше на землю, и превратился посох в змея. И побежал Моше от него. И сказал haШем Моше: «Протяни руку и схвати за его хвост». И протянул Моше руку и схватил за его хвост, и стал он посохом в руке его.

Непонятно: почему Моше побежал от змея? Ведь он — пастух. А пастухи в пустыне привычны к таким опасным встречам. И, кроме того, если он побежал, то почему Вс-сильный не велел ему сначала вернуться, а потом схватить змея? Ведь змеи не могут ползти со скоростью бегущего человека, значит, змей должен был остаться где-то позади. И если уж хватать змея, то почему за хвост, а не за голову (как хватают змееловы)? Ведь за хвост — это опасно.

Здесь, на мой взгляд, Тора говорит нам об очень глубоких вещах, связанных с психологией человека. Причем задолго до появления самого понятия «психология». В тот момент, когда Моше во второй раз отказался идти в Египет, он, по мнению очень многих комментаторов, своими словами нарушил запрет «лашон а-ра» (злоязычия). Так как сказал про евреев, что они не послушают его и скажут: не являлся ему Б-г. Именно на это «намекает» Вс-вышний Моше-рабейну, превратив его посох в змею. Причем один из комментаторов говорит, что haШем показал ему не просто змею, а того самого первого змея, который соблазнил Хаву и Адама-ришона запретным плодом! И тогда это не просто змей, а живое воплощение дурного человеческого качества, склонности к злословию, «лашон а-ра». И Моше-рабейну понял намек, признал свою неправоту, испугался и решил «убежать» от своего дурного свойства. Ведь не испугался бы он, пастух, так сильно какую-то простую змею. И был это «бег» в кавычках, бег не физический, а интеллектуальный, бег от себя. Поэтому, с физической точки зрения, Моше оставался на месте, и haШем не должен был велеть ему вернуться, чтобы схватить змею. Но «намекает» Вс-сильный Моше, что не так должна происходить эта внутренняя работа: нельзя ни убегать от своих дурных качеств (бояться), ни действовать напрямую (говорить: «С завтрашнего дня я не делаю то-то»). Нужно, «говорит» haШем, подойти к решению этой задачи с другой стороны. Поэтому и сказал haШем: схвати за его хвост, зайди с противоположной стороны.

Я не психолог и не могу дать совет, как именно нужно подходить к такого рода проблемам. Но важно, на мой взгляд, объяснить простой смысл написанного в Торе. И то, что я сейчас сказал, отвечает на вопросы, которые могут возникнуть, когда будем читать продолжение этой главы (4. 17 и 20): почему haШем говорит Моше: возьми ЭТОТ посох? И почему написано: и взял Моше посох ВС-СИЛЬНОГО? Разве это не его посох? Нет! Возможно, выглядел он так же, но с точки зрения приобретения нового опыта, в тот момент, когда Моше его поднял снова, это был уже ДРУГОЙ посох. Так же, как человек, через которого haШем передал Своё поручение, это уже ДРУГОЙ человек и называется человек ВС-СИЛЬНОГО, так и посох «помнит» те превращения, которые с ним произошли, и это уже не тот посох, который был прежде. Моше должен был «взять с собой» (и он взял), тот опыт, который он приобрел с помощью ЭТОГО посоха. Посоха, который сам Вс-сильный превратил в змея, а затем вновь в посох. Стоит обратить внимание и на то, что обычный посох выглядит утолщенным кверху. А у змеи, наоборот, хвост — самая тонкая часть. Поэтому в том, что Моше взял змею за хвост и она превратилась в посох, было ещё дополнительное чудо. Потому что она превратилась в обычный посох, который утолщается кверху. И в этом смысле это тоже «не тот посох», ведь Моше схватил змею за самую тонкую часть.

5. Шмот 4. 11, 12: Когда Моше отказывается от поручения в третий раз, он произносит знаменитые слова: человек он не речистый и косноязычный. На что haШем ему отвечает:

«Кто дал уста человеку, или кто делает (человека) немым, или глухим, или зрячим, или слепым — не я ли Б-г? 12. А теперь иди, и Я буду с твоими устами, и укажу тебе, что говорить». На первый взгляд, вторая часть каждого из этих двух стихов — лишняя. Вполне достаточно спросить: «Кто дал уста человеку — не я ли Б-г?» Все остальное уже само собой разумеется. (Не скажем же мы, что кто-то дал уста, кто-то другой уши и т.п.). То же самое и со вторым стихом. Вполне достаточно того, что haШем сказал: Он будет с устами Моше. Это уже подразумевает и то, что сказано далее: Он укажет, что говорить.

Но мы же знаем, в Торе нет ни одного случайного слова. Поэтому мы должны из этого «добыть» какую-то дополнительную информацию. На мой взгляд, это можно объяснить следующим образом: вторая часть второго стиха только на первый взгляд кажется лишней, на самом же деле в ней подразумевается нечто совсем другое. А что? То, что написано во второй части первого стиха. Другими словами, Тора говорит нам, что haШем действительно Тот, кто дал уста человеку. Но Он, кроме того, еще и указывает, когда говорить, а когда — нет, когда видеть, а когда нужно быть «слепым». Это то, что сказал haШем Моше: «А теперь иди, и Я буду с твоими устами (потому что: Кто дал уста человеку — не я ли Б-г?), и укажу тебе, что говорить (сделаю тебя, когда надо, “немым”, или “глухим”, или “зрячим”, или “слепым”)». То есть Тора здесь говорит не о больных людях, а о совершенно здоровых. Она учит нас, что несмотря на то, что haШем дал уста человеку, в жизни есть такие ситуации, например, в случаях «лашон а-ра», когда человеку лучше быть «немым», или «глухим», или «слепым». Не видеть или не слышать то, что происходит, не ответить, не заметить.

6. Шмот 4. 24-26. Мы подошли к одному из самых непонятных мест в нашей главе:

«И было в дороге в доме для путников (“гостинице”), настиг его haШем и хотел умертвить. И взяла Ципора острый камень и обрезала крайнюю плоть своего сына и дотронулась до ног его; и сказала: “Разве жених крови ты мне? ”. И отпустил его; и тогда сказала: “Жених крови для обрезания”».

Я намеренно перевел это отрывок как можно более буквально, чтобы заострить сказанное в самом начале: здесь все совершенно непонятно. Кого настиг haШем в «гостинице»? Кого хотел умертвить haШем? Какого сына обрезала Ципора? До чьих ног она дотронулась и чем? И, в конце концов, что такое «жених крови»?

Я попытаюсь сейчас все это объяснить, соединив разные мидраши, большинство из которых прочитал в книгах «Шеарей Аарон» или «Тора Шлема». Прежде всего, необходимо заметить, что есть очень важное правило в Торе: Нет в Торе «раньше» и «позже». Это означает, что иногда Тора завершает какое-либо повествование, «не обращая внимания» на то, что события, описанные потом, происходили раньше. Так сказать, изложение не в хронологическом порядке. Здесь происходит то же самое. Мы знаем, что перед приведенным отрывком говорилось о том, что Моше спускается в Египет. Затем идёт этот отрывок об обрезании сына Моше. А затем — отрывок, в котором haШем велит Аарону идти навстречу своему брату. После чего они оба идут к старейшинам, а затем к народу. Мидраш располагает эти события в несколько ином порядке. Как только Моше выходит из Мидьяна в Египет, haШем сразу же велит Аарону идти навстречу Моше. И они встречаются на горе Вс-сильного, как написано в Торе. И Моше приходит туда вместе со всей семьей, видимо, за один переход. Но когда он рассказывает Аарону о своей миссии, с которой послан, старший брат говорит согласно мидрашу: «Ты должен вывести евреев из Египта, зачем же свою семью ты приводишь в Египет?» Моше согласился с ним и отправил Ципору с детьми обратно к тестю. Здесь их дороги разошлись: Моше и Аарон пошли в Египет к старейшинам и к народу, Ципора с детьми пошла к отцу и по дороге остановилась на ночлег в «гостинице». Здесь-то и произошла вся эта история с обрезанием.

Нужно заметить, что мидраш говорит: Моше обещал тестю, что его первенец будет отдан ему, тестю, для служения идолам. Поэтому Моше не стал делать ему обрезание в доме тестя — из-за обещания, а в дороге — из-за опасности для жизни ребенка. Но в тот момент, когда он идет выполнять задачу, возложенную на него Вс-вышним, задачу, выполнение которой стало возможным в заслугу того, что все колено Леви делало обрезание (Моше сам принадлежал к колену Леви!), а его собственный первенец, левит, не обрезан, — оказалось, что это прегрешение в глазах haШема. И Он послал Своего ангела убить старшего сына Моше Гершома. Ангел сначала явился в виде змеи, которая начала «заглатывать» ребенка с ног до того места, где должно было быть сделано обрезание, а потом — с головы до того же места. Это ужасное зрелище помогло Ципоре понять, что нужно делать. Она схватила первый попавшийся острый предмет, каменный нож, и сделала то, что должен был сделать Моше. (Кстати, то, что Ципора обрезала именно Гершома, следует и из перевода Йонатана бен Узиэля). Можно привести еще одно доказательство того, что именно Гершома хотел умертвить haШем. Если посмотреть внимательно, то предыдущий отрывок Торы (стих 23) заканчивается словами: «…вот Я убиваю твоего сына, твоего первенца». Во многих переводах на русский язык перед словом «вот» стоит предлог «и». Но на самом деле в Торе его нет. Да и сам стих с точки зрения таамим именно в этом месте делится «атнахтой» на две смысловые части (ведь чисто логически «атнахту» можно было бы поставить на два слова раньше, под словом «и будут мне служить»). Поэтому его можно рассматривать, с одной стороны, как предупреждение о последнем наказании для египтян, а с другой, как предупреждение самому Моше.

Затем Ципора взяла крайнюю плоть своего сына и бросила к ногам ангела (здесь это называется «дотронулась»), который к этому времени уже приобрел свой обычный вид (если мы вообще можем понять, что такое «обычный вид» ангела!). И сказала… Тут нужно заметить, что слово хатанобозначает не только «жених». Есть у этого слова еще два значения:

1. оно обозначает кого-то, кто является «виновником» какого-нибудь события (например, хатан бар-мицва — ребенок, достигший совершеннолетия);

2. оно обозначает кого-то, кто связан с чем-то неразрывно (например, хатан прас — лауреат).

Кроме того, если посмотреть внимательно, то можно заметить, что в первом случае слова хатан дамим написаны как бы через «дефис», а во втором нет. Этот «дефис» не является в обычном смысле одним из таамим, но он является одним из знаков, влияющих на чтение. Он называется макаф и означает, что слова, между которыми он помещён, связаны между собой, их нужно прочесть так, как будто это одно слово. Поэтому можно сказать, что в этих двух стихах одни и те же слова обозначают не одно и тоже. Хотелось бы еще заметить, что, возможно, Ципора не была уверена, правильно ли она поступила, обрезав сына, потому что не знала, может ли женщина, да еще и мидьянитянка, сделать брит. И может быть, теперь ангел накажет ее. Таким образом, я предлагаю перевести слова Ципоры, обращенные к ангелу, когда она бросила крайнюю плоть сына к его ногам, так: «Неужели прольешь кровь ты мне?» (То есть в этом случае хатан дамим переводится как «виновник» чего-то, человек, из-за которого данное событие произошло). И здесь в объяснении этих слов могут быть два варианта: 1. хатан дамим — неужели ты тот, из-за кого прольется кровь моего ребенка? И 2. хатан дамим — неужели ты тот, кто прольёт мою кровь? Оба варианта проясняют этот стих. А возможно, что они оба заложены в нём.

А когда отпустил ангел ребенка, т.е. удалился, и она поняла, что все сделала правильно, то тогда она сказала: «Ты связан с брит-милой». (И здесь хатан дамим переводится, как что-то неразрывно связанное с чем-то). То есть: ты тот ангел, который всегда присутствует при бритах. (В Торе слово брите-мила написано во множественном числе (мулот)).