Мусар Дома Учения в Кельме 28. Из плоти своей узрю я Б-га

Моему дорогому сыну, увенчанному золотой короной, да воссияет его свет, как при сотворении мира. Мира тебе и твоей семье…

В прошлый святой шаббат мы говорили о чем-то очень важном, намного более значимом, чем ты даже можешь себе представить. Я сильно расстраивался из-за того, что ты, мой дорогой сын, обладающий глубоким пониманием, не слышал этих удивительных слов, способных, с помощью благословенного Б-га, даровать человеку новое сердце и душу. Я не в состоянии изложить их на бумаге в том виде, в котором они были произнесены, однако попытаюсь хоть немного раскрыть их смысл. Это рассуждение было следующим: мудрость Мусара влияет на все способности души — природу человека, которую, как всем известно, невозможно постичь с помощью одного лишь разума. Ученые-естествоведы после всех своих теоретических изысканий, в конце концов, оказываются вынуждены обращаться к непосредственному чувственному наблюдению. То же самое относится к творчеству: когда один знаменитый поэт захотел создать поэму о Синайском Откровении, он должен был поехать туда, где все это происходило, и своими глазами увидеть избранную Б-гом гору, — и только после этого ему удалось сложить чарующие строки. И уж тем более это верно для Тайного Учения — Знания о высшем мире, которое можно обрести не иначе как через воспринимаемые чувствами конкретные явления этого мира. Лишь затем мышление их обобщает и облекает в форму, соответствующую их сути в высшем мире, в той небольшой степени, в которой человек способен ее постичь. Как-то я находился в темном доме, окна которого были плотно закрыты ставнями; в комнате горела свеча, и мне было очень уютно при ее свете. После восхода солнца открыли окно, и вся комната озарилась ярким светом. И тогда я понял нечто очень важное! Человек ценит суетные удовольствия этого мира только потому, что от него сокрыт высший свет — удивительное наслаждение Грядущего мира. Он довольствуется крошечной свечкой, свет которой совершенно несравним с сиянием солнца, и, тем более, со светом шести дней Творения, в семьдесят раз более ярким^[11].

Теперь для меня разрешился вопрос: почему при сотворении человеку не был дарован всеобъемлющий разум и в нем укоренилось неимоверное количество зла? Потому что так он может познать наслаждение светом высшего мира через непосредственное восприятие: «Из плоти своей узрю я Б-га»^[12].

Вот, мы видим, как ребенок в начале жизни радуется всяким безделицам: скачет на палке, хватает товарища за полу одежды, чтобы мчаться, как наездник на лошади. Подобные забавы доставляют ему огромное удовольствие и прибавляют сил и здоровья. Затем, когда он немного вырастает, его душа начинает тяготиться этими пустыми развлечениями, и он выбирает себе другие, но тоже бессмысленные. Потом и те начинают докучать его душе, и вот он уже ищет пути обогащения, стремится к славе и пытается удовлетворить множество своих страстей, что отметили мудрецы Талмуда^[13]: «Человек подобен осленку, тянущемуся за красивыми речами. И к чему это приводит? — “И исходит огонь…”»^[14]. Но почему все происходит именно таким образом? Потому что место сотворения души — источник самого удивительного наслаждения высшего мира. Получается, что основой сотворения является удовольствие, и «хотя сам он и не видит, его ангел видит»^[15]. И пока перед человеком не открылся более яркий свет, любой тусклый свет свечи — каждое сиюминутное удовольствие, каким бы оно ни было, — пробуждает в нем сильное желание, ибо способность испытывать наслаждение проистекает из великого источника, из высшего мира — и хорошо вдумайся в это. Но после того как человек познает более возвышенное наслаждение, — тогда «зачем нужна свеча в полдень?»^[16] И если он мудр и ценит знание, то со временем все приниженные соблазны этого мира становятся ему отвратительны. Ведь если ему доступно сияние солнца, то «зачем нужна свеча в полдень?» Ясное знание помогает постичь яркий свет высшего мира, притягивающий гораздо сильнее. Поэтому один богатый философ сказал перед смертью: «Моему мудрому сыну дайте лишь немного денег, ибо ему сполна хватит мудрости; лишенному же понимания дайте больше, пусть играет с тем, что любит — с бессмыслицей». Возможно, именно из этих соображений исходил наш праотец Ицхак, намереваясь отдать весь нижний мир Эсаву.

Человек изначально рождается без развитого разума, чтобы в дальнейшем понять: приниженные удовольствия этого мира кажутся ему заманчивыми и привлекательными лишь потому, что перед ним закрыты окна в высший мир, и ему приходится довольствоваться светом крошечной свечи. Ему необходимо воспринять духовную форму и из своих собственных переживаний почувствовать притягательность света высшего мира. А мудрость — это звено, связывающее этот и Грядущий мир, помогающее постичь совершенство его света. Таким образом получается, что наделенный разумом лицезрит истину из собственной плоти.

В предисловии мы отметили, что для мудреца забота о своей душе — не проявление особого благочестия, а самое желанное и приятное занятие. Ведь к ведению материальных дел люди относятся точно так же. Если у человека есть только маленькое предприятие, оно кажется ему существенным, а обладатель большого на маленькое вообще не обращает внимания. Точно так же для человека, который из своей плоти видит явления высшего мира, все происходящее на земле теряет свою значимость: «зачем нужна свеча в полдень?» Об этом говорит Мидраш^[17]: «Сказал человек: я иду оказать добро своему гостю! Его спрашивают: А кто твой гость? На что он отвечает: Я хочу оказать милость моей униженной душе, как сказано: “Оказывает благодеяние своей душе человек милосердный”»^[18]. Ведь тело — инструмент, предназначенный для обретения наслаждения высшего мира^[19].

Знание, которое мы обрели в этот шаббат, позволило нам выучить из стиха Торы в главе Бехуккотай нечто потрясающее и недоступное обычному человеку. Но сейчас мне тяжело говорить и писать. Да смилуется надо мной Милосердный и да приблизит меня к служению Себе!

Вот слова твоего любящего отца, заботящегося об истинном благе для тебя и для всякого, наделенного мудростью. Дай Б-г, чтобы все мы удостоились понимания!

Благословляющий тебя во всех твоих делах.

[11] «Каждый, обладающий чувствительным сердцем, может заметить эту жизненную силу и в определенной степени ощутить наслаждение жизнью Грядущего мира, даже оставаясь облаченным в материю. В Талмуде сказано об этом: “Твою награду в Грядущем мире ты увидишь при жизни” (Брахот 17а). Только человек, лишенный тонкости восприятия, всецело пребывающий в грубой материи, не сможет это ощутить, ибо он живет желаниями плоти и кроме них ничего не ощущает, подобно тому, как животные не могут почувствовать и осознать суть жизни человека». (Маариль Блох, Уроки Знания, гл. «Жизнь»).

[12] Ийов 19:26.

[13] Бава Батра 78б.

[14] Бемидбар 21:28.

[15] Сангедрин 94а.

[16] Хулин 60б.

[17] Ялкут Шимони, Мишлей, гл. 11.

[18] Мишлей 11:17.

[19] На земле человек не может испытать совершенного удовольствия, к которому не примешивались бы страдание и тревога. Да и кто в нижнем мире, полном несчастий и невзгод, может жить в абсолютной безмятежности, как сказал Рамхаль: «Что такое жизнь человека в этом мире? Кто в нем по-настоящему счастлив и безмятежен? “Дни наши — в них семьдесят лет, а если сильны — восемьдесят лет, и вся их гордость — хлопоты и суета” (Теилим 90:10). Мир полон всевозможными страданиями, болезнями, мучениями и тяготами; а завершение всему — смерть. Не найти даже одного из тысячи, кого жизнь одарила бы удовольствием и истинной безмятежностью. Но и он, даже если доживет до ста лет, уходит и пропадает из мира». (Месилат Йешарим, гл. 1).

Редакция благодарит рава Хаима Бурштейна за любезное разрешение на публикацию