Шем Олам 19. О цели прихода человека в этот мир

Если мы серьезно задумаемся о положении человека в этом мире, то обнаружим, что главное для него здесь — служение Г-споду, как сказано: «Всех названных именем Моим и во славу Мою — сотворил Я его, создал Я его и также сделал Я его» (Йешаяу, 43:7). Писание включило сюда все творения во всех мирах — ибо в действительности человек, хотя душа его и облачается в материальные (одеяния), взятые из земли (телесную оболочку), точно так же сотворен для служения Г-споду, как и ангел, место которого — в небесах.

Дело в том, что Небесное царство устроено подобно земному. В земном царстве есть люди, место службы которых — в столичном городе, а есть такие, которые посланы оттуда в дальние страны на край земли, на Северный Ледовитый океан и т.п., чтобы нести там свою службу; они должны завоевать эти отдаленные места и установить над ними власть царя. По этой причине им приходится одеваться в толстые теплые одежды, подходящие для тех мест. После того, как они завершают там свои дела, исполнив царскую волю как должно, возвращаются с радостью в столицу и снимают с себя грубые одежды, которые надевали для службы в тех местах. И царь облачает их в почетные одежды, каждого — по мере его заслуг. Точно так же — в обсуждаемой нами теме: как ангелы, так и души людей — творения духовные, созданные Г-сподом ради славы Его и для служения Ему. Но, поскольку место служения ангелов — на небесах, в обители Его святости, а место служения человеческих душ — в материальном мире, на земле, эти души, пока они находятся в нем, вынуждены облачаться в соответствующие ему материальные одежды. А после того, как человек завершает свои дела в этом мире и возвращается туда, откуда был взят, он снимает с себя грубые, материальные одежды (тело из плоти) и облачается в нарядные одеяния, созданные из исполненных им заповедей [называемые на языке Писания מחלצות — махалацот, как это написано у пророка (Зехария, 3:4) относительно Йеошуа бен Йеоцадака] ^[1]. Только так он может стоять там перед Царем славы и наслаждаться сиянием Его Шехины.

Таким образом, оказывается, что ангел и душа человека, по сути, подобны — после того, как человек завершит должным образом свою деятельность в нашем мире, в мире асия (мир действия). Многие мудрецы Израиля полагают, что человек — после того, как завершает (возложенные на него) дела — становится выше ангела. Но есть при этом между ними различие. Ангел создан изначально на ступени святости. Он свят и грозен сразу после своего сотворения, как мы говорим каждый день в молитве: «Будь благословен навеки, скала наша, Царь и избавитель наш, Творец святых [ангелов]». Человек же сразу после своего сотворения чрезвычайно далек от ступени ангела, посвященного Всевышнему. Только тем, что человек помнит все заповеди и исполняет их, он освящает себя для Г-спода, и когда придет в свой час в высший мир, окажется на ступени святых ангелов, как сказано: «Чтобы помнили вы и исполняли все Мои заповеди и были святыми для Б-га вашего» (Бемидбар, 15:40). Подобным же образом обещал Г-сподь Йеошуа бен Йеоцадаку: «Если путями Моими пойдешь… дам Я тебе ходить между стоящими этими (ангелами)» (Зехария, 3:6). Наш учитель Моше, мир ему, и вместе с ним другие святые пророки, всегда исполнявшие волю Г-спода, удостоились того, что даже в нашем мире были названы «ангелами», как сказано: «И послал малъаха^[2] (ангела)» (Бемидбар, 20:16), — и речь здесь идет о Моше, как объясняют наши мудрецы (см. Ваикра раба, 1:1)^[3]. Также сказано: «И насмехались над ангелами Б-жьими» — пророками посланцами Всевышнего (Диврей а-ямим-2, 36:16, см. Радак там). Ведь все дела пророков в нашем мире направлены были лишь на то, чтобы постоянно исполнять волю Того, Кто их послал, — точно так же, как у ангелов.

Есть еще одно отличие между людьми и ангелами, подобное тому, которое существует в этом мире между людьми. Одни люди зарабатывают немного, но постоянно — в течение всего года, а другие — лишь несколько дней в году, зато сразу много. Так и здесь: исправление и польза, приносимые служением человека, гораздо большие, чем приносимые служением ангела, — поскольку у человека есть дурное побуждение, и он должен постоянно преодолевать его^[4]. Я слышал от имени Аризаля, что десять человек из народа Израиля имеют ту же силу нести исправление в мир, что и десять отрядов ангелов. [Я нашел намек на это в Писании. Сказано: «Разве не “дана сила” (буквально “войско” — צבא) человеку (для службы его) на земле?» (Иов, 7:1). Это означает, что каждый человек, поскольку он находится на земле и вылеплен из грубой материи, — если при этом он намеревается исполнять волю своего Творца, то сумеет исполнить совершенным образом «работу» целого войска ангелов].

С другой стороны, время, в течение которого человек может зарабатывать (заслуги) в этом мире, чрезвычайно мало, тогда как служение ангелов — постоянное и вечное. Хотя и есть среди них сотворенные на время, — тем не менее, как правило, служители Г-спода существуют вечно. Человек же сотворен, чтобы быть (в этом мире) недолго, ведь после своей смерти он не занимается Торой и заповедями, как об этом сказали наши мудрецы (см. Шабат, 30а)^[5]. И если это так — насколько же должен человек стараться всеми силами в эти немногие дни своей жизни не терять их без пользы! Ведь эти дни— время, когда он может заработать, когда Г-сподь открывает перед ним все Свои сокровищницы [Тору и все 613 заповедей] и разрешает ему взять из них все, что тот захочет! Человек похож в этом отношении на того, кто зарабатывает лишь в считанные дни в году и работает в эти дни изо всех своих сил. Нечто подобное мы слышали о Виленском Гаоне, будь благословенна его память. Он плакал перед смертью, и когда его спросили, о чем он плачет, ответил: «Сколь велика ценность этого мира, в котором можно приобретать, по желанию своему, заслуги в изучении Торы и исполнение заповедей! А в будущем мире, даже если человек готов отдать его весь за возможность исполнить хотя бы какую-нибудь одну заповедь, — ему не будет позволено! В этом мире, потратив одну мелкую монету, он может исполнить заповедь, в награду за которую будет лицезреть лик Шехины!» Его спросили: какую же? Он ответил: «Заповедь цицит! О ней сказали наши мудрецы (Менахот, 43б), что каждый, кто исполняет ее со всей тщательностью, удостоится лицезреть лик Шехины!»

Также я слышал от имени Виленского Гаона следующее объяснение сказанного у царя Давида, да пребудет с ним мир: «שש — сас (радуюсь) я речениям Твоим, как нашедший שלל רב шалаль рав — большую добычу» (Теилим, 119:162). Первый вопрос: почему Давид сказал שש — сас, а не שמח — самеах (слово с близким значением)? И еще: почему он уподобил речения Г-спода «большой добыче?» Виленский Гаон объяснил это так: слово сасон (радость — с корнем שש — сас) в святом языке применяется, когда радость столь велика, что из нее рождается печаль; и вот тому пример. Двое противников воевали друг с другом; один из них победил, поразив другого, и захватил его лагерь. И дано ему было разрешение забрать себе всю добычу — но лишь в течение считанных часов. Радость его была очень велика, так как в той добыче было много золота и серебра, и он усердно трудился в те немногие часы, чтобы собрать себе большое богатство. Но вот он поднял глаза и увидел, что лагерь велик чрезвычайно и столько золота и серебра остается лежать на земле бесхозным… И его большая радость переходит в печаль — от осознания того, что в его распоряжении — лишь считанные часы, и он думает: как было бы хорошо, если бы в этот момент была у меня сила, как у десятерых, чтобы собрать себе всю эту добычу за малое время! Точно так же — и в нашем случае: царь Давид, которому открылось величие Торы и несравненная ценность ее, сказал о словах Торы: «Желаннее они множества драгоценностей и чистейшего золота; слаще нектара и меда» (Теилим, 19:11), — и радовался им чрезвычайно — как человек, нашедший большую добычу. Он счастлив, видя, что каждое мгновение получает груды золота и серебра: сейчас он находит украшение, стоящее сто динаров, а в следующее мгновение — стоящее тысячу динаров… Точно так же — и при изучении Торы: каждый миг, пока человек занят учебой и произносит какое-то слово, он исполняет повелительную заповедь — изучать Тору: сейчас он изучает письменную Тору, в другой момент — Мишну, потом — алахот (законы) и так далее… То же самое — в отношении (остальных) заповедей. И за каждую выполненную деталь заповеди человек получает на Небесах свое особенное наслаждение. Тем не менее, из самого величия этой радости произрастает у него печаль. Человек осознает, что дни его коротки, и думает: как было бы хорошо, если бы я мог выучить за то же время в тысячи раз больше, — ведь то, что остается бесхозным (неизученным), во много раз больше чем то, чем я успел овладеть!

На все, о чем у нас здесь шла речь, есть краткий намек в Гемаре (Эрувин, 54а). Сказал Шмуэль раву Йеуде: «Шинана!^[6] Торопись и ешь, торопись и пей, — ведь мир этот, который мы покидаем, похож на хупу (свадьбу, радость от которой) проходит быстро»*¹. «Еда» здесь — это намек на изучение законов, а «питье» — намек на изучение агадот (сказаний), которые содержат тайны Торы, уподобляемые вину^[7]. Подобное сказали наши мудрецы (Хагига, 14а) по поводу слов Писания: «Идите и ешьте Мой хлеб и пейте вино, Мною налитое» (Мишлей, 9:5); наши мудрецы сказали, что «мой хлеб» — это законы Торы, а питье вина — это изучение агадот».

*¹ По поводу уподобления хупе см. Раши там. Я думаю, здесь нужно объяснить следующее. Как известно, Тора уподобляется «доблестной жене». Ведь дарование Торы Г-сподом (у горы Синай) называлось эрусин (то же, что кидушин — обручение), как сказали наши мудрецы (Псахим, 49б) о сказанном в Торе: «Тору заповедал нам Моше; она — מורשה — мораша (наследие) общины Яакова» (Дварим, 33:4). Они сказали: не читай здесь מורשה — мораша, а читай מאורסה — меораса (обрученная)^[8], а когда человек погружается в изучение Торы и занимается ею постоянно — это подобно נישואין — нисуин (женитьбе)^[9]. А с другой стороны, существуют силы нечистоты, на которые намекает Писание: «И нахожу я, что горше смерти — женщина» (Коэлет, 7:26)^[10]. Счастлив человек, который ввел под хупу в этом мире «жену доблестную» — Тору — тем, что проявлял преданность ей во все свои дни и она осталась спутницей его навеки, — и горе тому, кто ввел под хупу при жизни своей ту, которая противоположна ей, то есть лилит^[11] и воинство ее, не дай Б-г, и она тоже остается спутницей его, чтобы наказывать и мучить его, — о ней сказано, что она «горше смерти». Обо всем этом сказал Шмуэль: «торопись и ешь, торопись и пей» — речь идет об изучении Торы; «ведь мир этот, который мы покидаем, похож на хупу», — другими словами, этот мир — место, где берут себе жену, и счастлив тот, кто берет себе «жену доблестную» и избегает недостойной.

[1] Пророк пишет там о Йеошуа бен Йеоцадаке, который стоит перед ангелом в «загаженных одеждах» (символ греха); ангел снимает их с него и говорит: «Смотри, я снял с тебя грех твой и (приказал) облечь тебя в нарядные одежды».

[2] Слово малъах обычно означает «посланец Всевышнего» — существо из высших миров, по-русски обычно называемое словом «ангел». Но иногда оно употребляется в значении «посланец-человек» — и это намекает на то, что он исполняет свое поручение безукоризненно, подобно посланцу небесному.

[3] Находим там, в Мидраш раба: «Сказано в Торе: “И послал (Г-сподь) малъаха, и (тот) вывел нас из Египта”. Но разве (тот, кто вывел нас из Египта) был ангелом Г-спода? Ведь это был Моше; почему же он назван малъах? Из этого мы узнаем, что пророков (Писание иногда) называет малъахим (ангелами)» — потому, что истинные пророки также являются посланцами Г-спода.

[4] И только тогда он получает награду — но зато очень большую.

[5] Там сказано: «Пусть человек до самой смерти занимается Торой и добрыми делами, поскольку после смерти он уже не может заниматься Торой и заповедями и не раскрывается через него слава и величие Г-спода». Дело в том, что Тора, заповеди, добрые дела — все это составляет служение человека. С его смертью заканчивается служение, и начинается принципиально новая фаза в его отношениях с Творцом — воздаяние человеку по его делам. И когда идет речь, к примеру, о Небесной ешиве, в которой учатся праведники, без помех со стороны дурного побуждения или каких-либо еще, — это тоже относится к их награде, а не к служению.

[6] Шмуэль часто называет этим прозвищем своего ученика рава Йеуду; оно означает «острый»; так он называет его за глубину и остроту суждений.

[7] Таково отличие праведников от нечестивцев, которые никуда не торопятся, а если даже осознают недолговечность нашу в этом мире, делают из этого совсем другие выводы, как сказал о них пророк: «Едят мясо и пьют вино, (говоря): есть будем и пить, ибо завтра умрем!» (Йешаяу, 22:13).

[8] Согласно драшу (глубокому, отличному от прямого смысла толкованию наших мудрецов), слова «Тору заповедал нам Моше» относятся к дарованию Торы у горы Синай, где Тора была навсегда и всецело отдана еврейскому народу и лишь ему одному, а еврейский народ принял в отношении нее определенные обязательства. Все это соответствует первому этапу еврейского брака — кидушин (обручению).

[9] Это соответствует второму, завершающему этапу брака — нисуин, когда человек вводит обрученную с ним невесту в свой дом (который на брачной церемонии символизирует хупа) и начинает жить с ней как с женой, фактически исполняя все взятые на себя брачные обязательства. В отношении Торы это означает постоянное ее изучение.

[10] Как сказано: «Одно напротив другого создал Б-г» (Коэлет, 7:14): «женщину, которая горше смерти» напротив «жены доблестной».

[11] Имя злого духа.