Шем Олам 18. Укреплять себя против дурного побуждения

После того, как мы говорили в предыдущих главах о величии святости Торы и соблюдения заповедей, нужно найти ответ на один вопрос. Все мы действительно верим в нашу святую Тору и признаем все основы веры, — несмотря на это, мы видим, что даже если человек предается серьезным размышлениям о служении Г-споду, тем не менее, переходя к обычным земным делам и общаясь с людьми, он быстро забывает обо всем и возвращается к своим привычным грехам. Мы должны найти тому причину; быть может, это поможет ослабить в какой-то мере силу действующего в нас дурного побуждения.

Я хотел бы сказать по этому поводу следующее. Известно сказанное в Сефер мицвот гадоль в предисловии (к повелительным заповедям) о сотворении человека, что вначале Б-г сотворил ангелов творения с нематериальным разумом, отделенных (от этого мира). Они руководствуются истинным знанием, и вожделение не властно над ними. После того, на пятый день творения, сказал Творец: «Да произведет земля существо живое разных видов: скот, и ползающее, и зверей земных разных видов» (Берешит, 1:24). Все они совершенно лишены мудрости и знания, и всеми их действиями управляет лишь их вожделение, так что несколькими крохами еды их можно завлечь даже на бойню… На шестой день сказал Творец: теперь Я соединю две эти силы вместе. Возьму душу человека, подобную ангелам знанием и мудростью, и соединю ее с животной душой, движимой лишь телесной похотью, и ей свойственны также другие силы — дурные качества, такие, как гнев, страсть к наживе и т. п., — и посмотрю, кто кого победит. Если победит душа разумная — человек будет руководствоваться в делах своих лишь разумом; он будет назван «праведником» и поднимется на ступень ангела. Если же душа животная одолеет разумную, и человек будет всегда поступать лишь согласно своим вожделениям, увлекая себя вниз, пока не опустится до животного, — тогда он будет назван «злодеем». [Такова суть сказанного в Сефер мицвот гадоль, см. там].

А теперь вернемся к обсуждаемой нами теме и приведем следующую притчу. Один торговец нанял возчика для поездки в другой город. Садясь в телегу, он попросил, чтобы тот хорошо следил за лошадью и не давал ей свернуть с дороги, поскольку сам он очень хочет спать после сытного обеда. И заснул. Возчику, поскольку он тоже только что плотно поел, также очень хотелось спать, — и он тоже заснул. А лошадь увидела траву, растущую у дороги, и потянулась к ней, увлекая за собой телегу… Телега попала в глубокую придорожную канаву и перевернулась; торговец выпал из нее и сильно ушибся. Он сказал возчику: «Какой же ты глупец! Ведь я предупреждал тебя: следи за лошадью, чтобы она не свернула с дороги! Ты — глупец, причинивший мне вред, — ты, а не твоя лошадь!» А возчик отвечает: «Чем я виноват? На протяжении первой парса (около 4 км) пути я следил за моей лошадью и направлял ее, чтобы она держалась середины дороги, как положено, и думал, что она будет идти так сама всю дорогу! Я знаю мою лошадь — она умная и дорогу знает; никак не думал, что она натворит такое!» Сказал ему торговец: «Ну и глупец же ты! Разве можно сказать о скотине, что она умная, даже если ты показывал ей дорогу на протяжении парса? Даже если она действительно лучше других — все равно она остается скотиной и, как только видит что-то лакомое, попадает под власть вожделения и полностью отдается ему… Тебе надо было крепко держать в руках вожжи и не позволять ей идти туда, куда ее тянет!»

Точно так же и с нами. Человека составляют две души — разумная душа и животная, которая имеется у него, как у всех животных, ибо он (в отношении животной души) не отличается от них. И потому человек должен всечасно надзирать за своей животной душой и крепко держать повод — вести ее верным путем, чтобы она не увлекла в бездну, кроме самой себя, и торговца [то есть разумную душу].

В этом заключается ответ на вопрос, который мы задавали вначале: как может согрешить человек, который буквально за минуту до того размышлял о служении Г-споду? Человек должен знать, что ему следует остерегаться своей животной души буквально каждое мгновение, не оставляя ее без надзора, — другими словами, держать в руке повод и показывать ей дорогу, не давая свернуть с нее ни вправо, ни влево, точно так же, как управляет возчик лошадью. А когда человек отвлекается от управления, даже ненадолго, — животная душа тут же берется за свое, увлекая разумную душу в свои сети.

Можно увидеть намек на вышесказанное в словах наших мудрецов (Хулин, 5б) по поводу стиха Писания: «Человека и скотину спасаешь Ты, Г-сподь» (Теилим, 36:7). Говорит там рав Йеуда от имени Рава: «Это сказано о людях, обладающих пониманием — и (потому) משישין עצמן כבהמה (ставящих себя как животное)». Слова рава Йеуды кажутся неясными (что значит «ставить себя?»), но в свете сказанного нами выше все понятно — как стих Писания, так и слова наших мудрецов. «Человека и скотину» означает: если человек всматривается в самого себя, вдумывается в то, что в нем соединены два начала, человеческое и животное, то есть разумная душа и душа животная, — то такого человека «спасаешь Ты, Г-сподь». Всевышний спасает такого человека, поскольку он сам очень остерегается, чтобы не свернуть с верного пути, и Святой Творец помогает ему, оберегая его от греха. Иначе обстоит дело с тем, кто считает, что он — только человек, но не животное, и у него совсем нет животной души. Из-за этого он совершенно не остерегается своего дурного побуждения, завлекающего его в свои сети, и, следовательно, далек от спасения. Говорит рав Йеуда: «Это сказано о людях, обладающих пониманием — и ставящих себя как животное»^*1 (см. выше). Другими словами, когда человек осознает, что у него есть животная душа, это избавляет его от всякой гордыни: он понимает, что может согрешить, и остерегается (обуздывает свое животное начало).

*1 Мы можем также наглядно объяснить это следующими словами. Когда человек вступает в деловые взаимоотношения с другими людьми, он должен, с одной стороны, быть с ними прямым, честным и не обманывать их; с другой же стороны — вести себя с ними с мудрой осторожностью, чтобы они не обманули его, как говорят наши мудрецы (в трактате Дерех эрец раба, гл. 5): «Уважай каждого человека, как рабан Гамлиэль, — и подозревай его, как разбойника» [если ты не знаешь его достаточно долгое время как честного человека]. Но перед Б-гом человек, даже самый разумный и умудренный, должен ставить себя так, будто он — животное, совершенно лишенное разума, неспособное идти самостоятельно и следующее во всем только воле своего хозяина, ведущего его на поводу ^[1]. О подобном также сказано в Теилим (73:22): «(Будто) скотом я был перед Тобой». Человек должен всецело полагаться на Г-спода — и лишь таким путем, следуя воле Его, он достигнет успеха на своих путях. Подобное сказал Г-сподь Йеошуа: «Только держись и будь очень мужествен, чтобы хранить и исполнять всю эту Тору, которую заповедал тебе Моше, раб Мой… Ибо тогда преуспеешь на путях твоих» (Йеошуа, 1:7, 8). [И это качество (умение принизить себя) чрезвычайно важно для того, чтобы постоянно учить Тору, а также при исполнении заповедей цдака, шмита (субботний год) и т. п.] ^[2]. В Мишлей (6:22) говорится: «Когда пойдешь, (Тора) будет руководить тобой» — в этом мире (как объясняют наши мудрецы в трактате Сота, 21а), и это соответствует сказанному выше о том, что человек должен думать о себе, будто вовсе нет у него разума, чтобы идти самому, — и только Тора ведет его; и тогда, несомненно, Всевышний спасает его. Об этом сказано также в трактате Пиркей авот (2:4): «Устрани свою волю перед Его волей», — другими словами, веди себя так, будто у тебя совершенно нет своих желаний, а существует для тебя только воля Б-жья, — и тогда «Он устранит волю других (людей) перед твоей волей».

Сказал тана (мудрец Мишны) в трактате Пиркей авот (2:1): «Соотноси ущерб, причиненный исполнением заповедей, с наградой за них [другими словами, хотя и случается иногда, что исполнение заповедей причиняет ущерб, нужно соотносить его с великой наградой за них, существующей вечно], а выгоду от греха — с ущербом от него». Другими словами, хотя человеку и кажется, что он выигрывает от греха, — ущерб от него будет вечным. Однако дурное побуждение соблазняет человека, не давая ему вообще обращать свой взор на мир вечности и заставляя его видеть только то, что находится у него сейчас перед глазами. Оно возвеличивает и восхваляет перед ним блага этого мира, который близок человеку сейчас, тогда как благо от исполнения заповедей ждет его лишь в будущем.

Сказано в трактате Бава батра (78б): «Спросил раби Шмуэль бар Нахмани от имени раби Йоханана: что означает сказанное в Писании: “Потому скажут мошлим (властители): войдите в Хешбон; обстроится он и утвердится” ^[3](Бемидбар, 21:27)? И он отвечает: “Мошлим (властители)” — это люди, властвующие над своим дурным побуждением. “Войдите в Хешбон” означает: пойдем и обдумаем хешбоно шель олам — расчеты, связанные (с нашими делами и последствиями их) в аспекте вечности^[4]: ущерб от заповеди — в сравнении с (вечной) наградой за нее, а выгоду от греха — в сравнении с ущербом от него. “Обстроится он и утвердится” (далее там) означает: если ты поступишь так, то “обстроишься” в этом мире и “утвердишься” в мире грядущем».

Слова Гемары: «Пойдем и обдумаем и т. д.» нужно понимать по их прямому смыслу: не будем ждать, пока нас вызовут дать отчет (о наших земных делах), ибо тогда плохо нам придется, не дай Б-г! Лучше поторопимся сами и постараемся обдумать и взвесить наши дела — и Б-г увидит наши помыслы и тревоги, увидит, как мы признаемся в главных провинностях наших и желаем расплатиться за них — но нет у нас, чем расплатиться [если только не даст он нам отсрочку, чтобы мы расплатились взятым в долг у него же самого, как сказал Давид (благословляя Г-спода): «Ибо от Тебя — все, и из руки Твоей давали (платили) мы Тебе» (Диврей а-ямим-1, 29:14)]. Сказали наши мудрецы (Сангедрин, 43б): «Каждому, кто убивает (буквально — зарезает в жертву) свое дурное побуждение и признается в том, что подчинялся ему (чтобы больше так не поступать), Писание засчитывает это, как будто он оказывает уважение Святому Творцу в обоих мирах (этом и будущем)». Но чтобы понять сказанное в Гемаре: хешбоно шель олам, нужно понять, что означает здесь слово олам.

Нам представляется, что Гемара ставит здесь перед собой цель противодействовать упомянутому выше соблазну дурного побуждения (не думать о вечности и сосредоточиться на сиюминутном). Приведем пример. Один человек спрашивает у приятеля: сколько (пшеничных) зерен содержится в логе (мера объема: 6 яиц, примерно 240 куб. см) зерна? Приятель отвечает: столько-то. А тот вновь спрашивает: сколько их будет, если взять более крупную меру, кор (который в 720 раз больше, чем лог)? Приятель тут же подсчитывает: в коре столько-то логов и, следовательно, столько-то зерен. А тот продолжает спрашивать: сколько зерен в вагоне зерна? Приятель отвечает ему, а тот спрашивает: сколько будет зерен, если составить из вагонов поезд длиной в сто парса (400 км)? Приятель отвечает и на это, а тот спрашивает: если ты так хорошо считаешь, задам тебе еще вопрос: если бы весь мир, от земли до небес, был заполнен зерном, а где-то сверху на нем сидела маленькая-маленькая птичка и каждые сто дней склевывала по одному зернышку, — сколько лет пришлось бы ждать, пока она съест все зерно? И приятель ничего ему не ответил — потому, что он не мог даже представить себе такого числа! Но если бы мы попытались сравнивать это число с вечностью, то нашли бы, что оно не составляет по сравнению с ней даже одну тысячную часть от тысячной части… Ведь действительно, хотя эта птица съедает за сто дней только одно зернышко, — за тысячу дней, то есть примерно за три года, она съест десять зерен, а за триста лет — уже тысячу, то есть примерно четверть лога. А если все это повторится миллион раз, и еще, и еще, то, в конечном счете, можно дойти до того числа лет, за которое все зерно будет съедено. Но у вечности нет никакого конца и никакой границы!

А теперь объясним приведенные выше слова Гемары. Известно, что слово олам иногда употребляется в значении нецах — «вечность, вечный», как, например: «Да будет царствовать Г-сподь леолам — вовеки» (Теилим, 146:10). И вот о чем говорят нам мудрецы Гемары (Бава батра, 78б). «Властвующие над своим дурным побуждением» — это люди, которые могут одолеть его. Оно соблазняет их, говоря: «Зачем тебе думать об олам а-нецах — мире вечности? Смотри только на то, что находится перед тобой, и совершенно не заботься об олам а-нецах — мире вечности!» А доброе побуждение отвечает на это: «Представь мне хешбон — расчет, связанный с олам а-нецах — миром вечности! Из твоих стараний всячески приуменьшить его видно, что ты знаешь, что такое олам — вечность, и думаешь, что это — сто лет или тысяча лет… Но это не так! Это — вещь, у которой нет границы, и нет у нее предела и конца! Смотри же: у тебя есть возможность поменять: мир временный — на мир, существующий вечно!» И об этом говорят (там) мудрецы Гемары: «Пойдем и обдумаем хешбоно шель олам — расчеты, связанные (с нашими делами и последствиями их) в аспекте вечности» [хотя, если действительно начнут делать такой подсчет, и будут сто лет сидеть и перемножать числа, то за все это время не подойдут даже к самому началу вечности]. «Ущерб, причиненный исполнением заповедей», — и это ущерб лишь на малое время, — сопоставим «с наградой за них», которая вечна, — и подумаем о том, что такое вечность. «А выгоду от греха сопоставим с ущербом от него» — притом, что этот ущерб вечен. Известно также сказанное нашими мудрецами в Мидраш теилим (1-й псалом, в конце):«всякому, кто отдает себя на грех, нет прощения вовеки. “Если ты поступишь так”, — другими словами, если постоянно будешь думать о том, что такое вечность, — то “обстроишься” в этом мире и “утвердишься” в мире грядущем».

[1] «Лишая себя разума» перед Б-гом, то есть отказываясь от своего низменного, материального разума, человек удостаивается взамен частицы Б-жественного, высшего разума. И потому, принижая себя перед Б-гом, человек приближается к Нему и тем самым достигает истинного величия — единственно возможного для него как для существа, сотворенного Б-гом и получающего от него все — силы, разум и саму жизнь. Раши (на стих Берешит, 15:18) сказал об этом так: «Раб царя — царь» (см. на эту тему, например, Брахот, 34б внизу), и это означает: на верного царского раба падает отблеск величия самого царя — потому, что в нем, в его делах раскрывается воля царя. А глупец, гордящийся своей силой, умом, талантами и т. п., считающий их собственным достоянием, напоминает того, кто гордится надетой на него одолженной, чужой одеждой.

Точно так же, как человек принижает себя перед Всевышним, он должен принижать себя перед мудрецами Торы всех поколений и своими учителями Торы, как об этом говорится в Пиркей авот (1:4) и во многих других местах (см., например, Рош а-шана, 25б). Причина этого в том, что мудрецы Торы — единственный «канал», через который из поколения в поколение Творец дарует человеку частицу Своей мудрости. За всю историю мира лишь один-единственный человек, наш учитель Моше, получил мудрость Торы непосредственно из уст Творца.

Процесс общения ученика с его учителем-мудрецом, в котором тот передает ему мудрость Торы, называется шимуш талмидей-хахамим (в буквальном переводе — «обслуживание мудрецов Торы»). Это понятие имеет отношение как к живому общению с учителем, так и к нашей учебе по книгам, написанным мудрецами прежних поколений. Раши объясняет это понятие в нескольких местах в Гемаре, например, в трактате Шабат (13б): «Это — разъяснение неясных мест Мишны и смысла ее — и это называется Талмуд».

Но какое же отношение имеет к этому само слово «обслуживание»? В нем находит свое выражение «принижение» ученика перед учителем, принимающее разные, внешне непохожие формы. В сфере обыденных действий — когда, например, Элиша льет воду на руки Элияу, этим действием делая себя как бы слугой своего учителя (см. Млахим-2, 3:11). Это постоянно готовит ученика к иному, более трудному принижению перед учителем — как бы к отказу от своего разума, о котором говорилось выше, — ради принятия частицы высшего разума. Отказ этот означает, что ученик, ощущающий в том или ином случае трудность понимания или внутреннее несогласие с мнением своих учителей, не оспаривает его, а пытается понять. Если же и после многих попыток у него не получается — ученик принимает это мнение вопреки своему собственному пониманию — с надеждой и намерением постичь его, с Б-жьей помощью, в будущем.

Однако такое безусловное принятие не освобождает от обязанности достигать полного постижения слов учителей. Ученик обязан задавать все возможные вопросы, выясняя, что в точности учителя имели в виду, где и как действует сказанное ими, а где, напротив, не действует — по образцу того, как мудрецы Гемары обсуждают и проясняют Мишну.

[2] Применительно к названным трем заповедям «умение принизить себя» означает способность отказаться от всякого рода мыслей и расчетов, препятствующих исполнению этих нелегких заповедей, например: «как я буду устраивать свои дела и свою жизнь, если буду тратить столько времени на изучение Торы?», или «на что я буду жить, если буду давать много цдаки?», или «что я буду есть, если буду соблюдать все законы субботнего года?» и т. п.

[3] В Торе описывается, как сыны Израиля во время своих странствий в пустыне захватили земли эморейского царя Сихона, включая город Хешбон — резиденцию царя Сихона (см. Бемидбар, 21:21—32 и Раши там). Сам Сихон незадолго до того захватил эти земли у Моава, и это событие, как свидетельствует Тора, стало темой притч и сказаний; по прямому смыслу приведенного в Гемаре стиха слово мошлим означает «рассказчики притч», и сам стих звучит так: «Поэтому скажут рассказчики притч: войдите в Хешбон; обстроится он и утвердится, город Сихона» — как город царя-победителя.

[4] В указанном месте Гемары мудрецы имеют в виду не простой смысл стиха Торы, а углубленное толкование — драш, основанное на том, что слово хешбон означает «расчет, отчет». Согласно толкованию Гемары, здесь имеется в виду отчет, который человек делает перед самим собой обо всех своих делах; шель — служебное слово, выражающее отношение принадлежности; олам означает либо «мир» как совокупность всего сотворенного, наш мир или грядущий, либо, как указывает далее автор, оно связано с понятием «вечности». Точное значение слова олам в данном толковании автор обсуждает далее.