Даат тфила 148. Мудрецы устанавливают ограду для Торы

Мудрецы устанавливают ограду для Торы

Ограда устанавливается со стороны человека-получателя Торы. Полномочия мудрецов, установивших постановления и ограды, даны Торой, как Талмуд объясняет слова «и храните Мои законы»: «делайте охранение для Моих законов» (Йевамот 21), а также «не отходи от его (мудреца) указания ни вправо, ни влево» (Шабат 23). Постановления в руках мудрецов, которые знают в соответствии с ситуацией в их поколении, что необходимо для Израиля, дабы отдалить их от зла (это запреты мудрецов) и приобщить к заповедям (это установления и устрожения мудрецов относительно заповедей Торы и повелительные заповеди, установленные мудрецами).

Даже когда пророчество прекратилось, и нет более провидца в Израиле, мудрецы, «знающие истину духом святости внутри них», ведают волю Творца. И хотя голос слова Всевышнего не слышен на земле, они на протяжении всех поколений встают, чтобы залатать бреши и поставить закон на свое место.

«Поскольку уровень поколений снижается и эрев рав (сброд, примкнувший к Израилю во время выхода из Египта) усиливается, потому были вынуждены мудрецы в каждом поколении устанавливать новый постановления и ограды, чтобы залатать проломы, сделанные эрев рав» (Виленский Гаон). Эрев рав, не устойчивые в своем разуме, смешиваются и соединяются с «осознанием зла», и разрывают связь с заповедями Торы.

Во время получения Торы у горы Синай Израиль отделился от «великого сброда». Начало исправления у Синая греха Древа познания — отделение от всякой примеси зла и самоизоляция для соединения с Древом жизни, Торой. Отделение от великого сброда есть сохранение формы общины Израиля.

В этом суть всех ограничений и оград. Сохранение формы, чистого внутреннего содержания, святая святых, чтобы ничто чуждое не смешалось с ним — формы Общины Израиля и формы заповедей, которые соединяют Израиль с их Творцом.

Установление ограды заповедей — исправление изъяна качеств любви и страха

Выше объяснялось, что грех познания влечет отрыв разума — хохмы и бины — от эмоционального мира, сердца человека. Вследствие этого повреждаются любовь и страх: человек более не впечатляется от постижения интеллектуальных идей. Они остаются внешними для него, он не соединяется с ними в реальности своей жизни.

В установлениях, которые делают мудрецы для ограждения Торы, выражается исправление этого изъяна.

Ограда для Торы: выражение исправленной богобоязненности

«И делайте ограду для Торы» (Пиркей Авот 1:1). Это великая и похвальная вещь — сделать ограждение для заповедей, чтобы не оступился в них страшащийся слова Б-га. Поэтому тот, кто исполняет слова мудрецов, которые являются оградой для заповедей Торы, проявляет больше любви к богобоязненности, чем выполняющий саму заповедь. Ибо исполнение заповедей — не такое доказательство страха Б-жия, как соблюдение ограды, когда человек изначально остерегается не подступить близко к преступлению… Об этом сказали в Мидраше: «Ибо ласки твои — лучше вина»: слова мудрецов дороже, чем вино Торы (Рабейну Йона).

Обладающий разумом — страшится своего Б-га: «Знай, что над тобой: глаз видящий, и ухо слышащее, и все твои деяния записываются в книгу» (Пиркей Авот 4). Трепет, сопровождающий человека в каждый момент его жизни, — это великое правило Торы и достоинство праведников, которые ходят под Б-гом… Ведь разум обязывает такой уровень страха, и ощущение опасности, боязнь приблизиться к греху, осознанные должным образом, заставляют человека поставить ограду:

«Страх греха есть как бы часть страха перед величием и как бы особый вид сам по себе. Ибо вот его суть: человек должен постоянно страшиться и беспокоиться о своих действиях — чтобы не примешался к ним даже намек на преступление, или чтобы не было там чего-либо, в большем или меньшем, что не соответствует величию славы Всевышнего и величию Его Имени. И вот ты видишь великое соотношение между этим страхом и страхом пред величием, о котором мы упоминали. Потому что цель того и другого — не делать ничего против величия славы Всевышнего. А различие меж ними, из-за которого страх перед грехом считается другим видом и называется по-другому, состоит в том, что страх пред величием проявляется во время действия, или во время служения, или в час возможного преступления, то есть тогда, когда человек стоит на молитве, либо служит. Тогда он устыдится и стеснится, станет страшиться и трепетать пред величием славы Всевышнего. Либо, когда перед ним предстает преступление, и он осознает, что это — преступление, и оставляет его ради того, чтобы не сделать ничего против Него, зная, что Всевышний наблюдает за ним. Но страх греха должен присутствовать всегда — в любое время и в любой час! Ибо каждый миг человек страшится споткнуться и сделать даже самое малое против славы Имени Всевышнего. Потому-то этот страх и называется “страхом преступления”, ибо главный страх преступления заключается в том, чтобы преступление не вошло каким-либо путем в его действия и не примешалось к его действиям из-за преступности и небрежения или из-за недосмотра» (Рамхаль, Путь праведников 24).

Всем известно, что у великих разумом праведников богобоязненность была жизненным ощущением. Боязнь всякого приближения и опасение малейшего греха — больше всякой материальной ощутимой опасности, видимой глазом.

Подобный смысл в качестве любви

«Новые и также старые, друг мой, я спрятала для тебя» (Песнь Песней). «Сказала Община Израиля перед Всевышним: Много постановлений я сделала для себя, больше, чем Ты сделал для меня, и выполнила их» (Эрувин 21). «Объяснение: Община Израиля прославляется больше установлениями, которые сделала для себя, это постановления мудрецов… Это указывает на их святость, поскольку делают их без практической необходимости. И указывает на служение из любви, — ведь служащий из страха не добавляет ничего к служению, поскольку не обязан это делать, но добавляющий к служению показывает, что он служит из любви… как Израиль, приобщенный к Творцу в большей мере,, чем полагается…» (Маараль).

«Новые и также старые, друг мой, я спрятала для тебя» — это ощущение осознания и чистой внутренней воли. В этих установлениях мудрецов выражается глубина страстного желания Израиля, сила ощущения связи между Общиной Израиля и ее Другом. «Израиль приобщен к Творцу в большей мере, чем полагается» — такое приобщение, большее, чем полагается по закону, возможно только со стороны человека. Добровольное действие по любви. Таков Израиль, «знающий Твое имя» — знанием связи со Всевышним, «знанием святых».