Месилат Йешарим 21. Об элементах качества «чистота» часть 9. О гордыне

До сих пор мы говорили о некоторых заповедях, в которых, как мы видим, ошибается большинство людей. Из них нужно сделать вывод относительно остальных запретов, — вывод о том, что также и в них есть ответвления и тонкости, как «тяжелые», так и «легкие», и тот, кто хочет быть чист, должен быть чист во всем. Сказали мудрецы (Шир а-ширим Раба 6:12): «“Зубы твои — как стадо овец…” (Песнь песней 6:6), — как целомудренна овца, так был целомудрен и праведен Израиль в войне с мидьянами (см. Бемидбар гл. 31). Рав Уна от имени рава Ахи сказал: “Ни один из них не возложил головной тфилин прежде, чем ручной, ведь если бы возложил, то Моше не восхвалял бы их и не вернулись бы оттуда [с войны] благополучно”»^[1]. И так сказали в Иерусалимском Талмуде (см. «Агаот маймониот», Законы молитвы, 7:12): «Тот, кто говорит [постороннее] между “Иштабах” и “Йоцер” [отрывки из утренней молитвы шахарит], — совершает грех, из-за которого не выходит на войну»^[2]. Из этого мы видим, каких высот должна достигать истинная педантичность и чистота в поступках.

Чистота в душевных качествах необходима так же, как и в поступках. Мы можем сказать, что быть чистым в качествах еще труднее, чем в поступках. Ведь влияние природы человека на качества сильнее, чем ее влияние на поступки, поскольку, как мы видим, характер и душевные свойства человека — либо его большие помощники, либо великие противники, и всякая война против природных склонностей человека очень тяжела. Это объяснили наши мудрецы (Авот 4:1): «Кто могуч? — Тот, кто побеждает свое дурное начало!». Качеств много, ведь сколько действий совершает человек в мире, столько и качеств, которые он проявляет в своих действиях.

Так же, как мы говорили о тех заповедях, о которых было особенно необходимо говорить, то есть о тех, в которых люди обычно оступаются, так и о главных [дурных] качествах мы будем говорить особенно глубоко и подробно из-за нашей привычки к ним; в их числе — гордыня, гнев, зависть и вожделение. Это — качества, дурнота которых очевидна и известна всем и не нуждается в доказательствах. Ведь они дурны и сами по себе, и таковы же их порождения, поскольку все они выходят за границы разума и мудрости. И любого из них достаточно для того, чтобы привести человека к тяжелейшим преступлениям. О гордыне Писание предупреждает прямо (Дварим 8:14): «И вознесешься сердцем, и забудешь Г-спода Всесильного твоего…». О гневе сказали наши мудрецы (согласно трактату Талмуда «Шабат», 105б), что всякий гневающийся подобен идолопоклоннику. О зависти и вожделении учили прямо (Авот 4:28): «Зависть, вожделение и почести уводят человека из мира»^[3]. И все они нуждаются в глубоком изучении, дабы избежать их и их порождений, поскольку все это «побеги бесплодной лозы». Начнем говорить о них по порядку.

В общем, гордыня заключается в том, что человек придает себе [первоочередную] важность^[4] и кажется ему, что он достоин восхвалений. Однако поводы к этому различны и многочисленны. Ведь есть люди, считающие себя наделенными разумом [более других], и такие, что считают себя красивыми, и такие, что считают себя почтенными, и такие, что считают себя великими, и такие, что считают себя мудрыми. Общая основа такова: как только человек подумает, что есть у него какое-либо достоинство, относящееся к этому миру, он тут же подвергается опасности скатиться в пропасть гордыни. Но после того как человек решит в своем сердце, что он важен и достоин восхвалений, следствие этой мысли не будет единственным; множество различных следствий выйдет отсюда, и даже как будто противоречащих друг другу, хотя и происходящих из одной причины.

Найдется гордец, который подумает, что поскольку он достоин восхвалений, что он особенный и отмечен добродетелями, то ему следует и вести себя по-особому, с великим достоинством, — при ходьбе, сидя, стоя, говоря, и во всех прочих действиях. Ходить он будет только с великой степенностью, [приставляя] большой палец [ноги] к пятке^[5], сидеть — только откинувшись, подниматься — только очень медленно, словно змей, [поднимающий переднюю часть туловища]. Будет говорить не с каждым [человеком], а только с уважаемыми людьми, но и с ними — короткими фразами, словно оракул. И в остальных действиях и движениях — в делах, еде и питье, в одевании и вообще во всем — будет совершать все с великим трудом, как будто вся его плоть — свинец, а его кости — камень или песок.

И найдется гордец, который посчитает, что поскольку он достоин восхвалений и обладает многими достоинствами, он должен внушать страх — так, чтобы все дрожали перед ним. Ведь не пристало ему, чтобы люди дерзнули говорить с ним и чего-либо просить у него. А если осмелятся приблизиться к нему, то он, отвечая жестко, приведет их в смятение своим голосом и дыханием уст лишит дара речи. Лицо его зло постоянно, в любое время.

Есть еще и другой гордец, который решит, что он настолько велик и достоин, что достоинство уже неотделимо от него, — так, что он в нем и не нуждается. А чтобы показать это, будет вести себя подобно самому скромному, но при этом без всякой меры демонстрируя великую свою униженность и бесконечное смирение. А сердце его между тем возносится в груди, говоря: «Я так возвышен и почет мой столь велик, что я уже не нуждаюсь в нем; мне осталось только отказываться от него, так много его у меня!»

Найдется еще гордец, который мечтает настолько отличить и отметить себя великими достоинствами и избрать свой особый, единственный путь в этом, что мало ему всех восхвалений, что есть в мире за добродетели, которые он себе придумал. Он хочет, чтобы ему прибавили восхвалений еще и за то, что он — скромнейший из скромных. Таким образом, он горд своей скромностью и хочет почета за то, что делает вид, будто его избегает. Такой поставит себя ниже тех, кто намного меньше его, и ниже презираемых в народе, так как думает, что этим он показывает абсолютную скромность. Он не захочет никаких титулов и званий, откажется от любых знаков величия, а сердце его говорит в груди: «Не найти подобного мне в мудрости и скромности на всей земле!»

Однако подобным гордецам, хотя они и изображают себя внешне скромными, не избежать ловушек. Без всякого намерения с их стороны их гордыня прорвется словно пламя меж глиняных черепков, как говорили об этом мудрецы (Бемидбар Раба 18:13) в притче о доме, полном соломы, в стенах которого были дыры и она забивалась в них. Со временем солома стала вылезать наружу, и все узнали, что ею полон дом. Так и здесь; эти люди не смогут постоянно скрывать свою суть, и их дурные мысли проявятся в поступках, даже если во всем, что они делают, они демонстрируют ненужное смирение и лживую униженность.

Найдутся еще и такие, гордыня которых остается похороненной в сердце и не проявляется в поступках. Но они думают о себе, что они — великие мудрецы, знающие истинный смысл вещей, и лишь немногие равны им в мудрости. Поэтому они не обращают внимания на чужие слова, уверенные, что все, что является сложным [для их понимания], не может быть простым и для других. А то, что подсказывает им их разум, настолько ясно и очевидно [в их глазах], что они не придают значения мнениям, отличающимся от их собственных — даже если они исходят от великих мудрецов, древних или современных — и нет у них сомнений в собственных суждениях.

Все это — порождения гордыни, отбрасывающей [разум] назад и оглупляющей [даже] мудрых, лишающей сердца величайших из них. И даже ученики, которые еще не трудились достаточно, едва приоткрыв глаза, уже считают себя равными мудрым из мудрых. Обо всем этом сказано (Притчи 16:5): «Омерзителен Г-споду всякий гордый сердцем…», и от всего этого должен избавиться каждый, кто стремится к чистоте. Он должен осознать и понять, что гордыня — это просто слепота, когда разум человека не видит своих недостатков и не знает своей ничтожности. Если бы он мог видеть, если бы только знал истину, то бежал бы от этих дурных и пагубных вещей как можно дальше. Мы еще поговорим об этом, с Б-жей помощью, когда дойдем до качества смирения, которое из-за великой трудности его достижения поставлено в конец слов раби Пинхаса бен Яира.

[1] Т.е. без потерь и ущерба.

[2] Из Иерусалимского Талмуда мы видим, что даже из-за легчайшей провинности душа и тело человека подвергаются на войне смертельной опасности, и потому на войну может выходить только тот, кто чист от греха абсолютно. Таким образом, мы понимаем, что хотели сказать мудрецы в мидраше на «Песнь песней»: вернувшись без потерь со священной войны против мидьяним, воины Израиля удостоились величайшей похвалы Моше — за то, что, как видно из их успеха, все они были чисты даже от мельчайших грехов.

[3] Т.е. убивают его душу.

[4] В этом месте автор, по-видимому, хочет сказать, что человек придает исключительную важность своей собственной персоне, т.е. воспринимает себя как существующего самостоятельно и обособленно от воли Создателя. Таким образом, все свои достоинства он считает своей собственной заслугой (Р. И. Полищук).

[5] Имеется в виду ходьба маленькими, степенными шажками.

Редакция благодарит рава Лейба Александра Саврасова за любезно предоставленный материал