Спасение Торы из огня Катастрофы. гл. 11: Из России — в никуда.

предыдущая глава

Побег из России в невероятных условиях, напере­кор непредвиденным обстоятельствам был полон чу­дес. Теперь самое время рассказать историю о том, как возникло убежище, спасшее евреев.

Выездные визы из Советского Союза выдавались только в конкретные страны. В мрачные годы нацист­ских гонений никто не хотел принимать у себя без­домных еврейских беженцев. Несмотря на то, что все евреи из оккупированных немцами стран были обрече­ны на уничтожение, лишь немногие государства от­крывали двери еврейским семьям, да и то квота была чрезвычайно низка; зачастую дело ограничивалось только приемом детей.

В России просьба о выездной визе была связана с риском попасть в Сибирь. Но просьба о безадресной визе была равносильна самоубийству. Еврейские лиде­ры перебирали в уме десятки стран. Уж о ком-о ком, а о Японии, союзнице Германии, думали они меньше

Подробней об этом см. Ишайя (29:14) с комментарием Мецудат Давид, который показывает, что данная эпоха отличается от любой другой со времени возникновения еврейского народа всего. Между тем за двадцать лет, прошедших между двумя мировыми войнами, у Японии и Литвы возник­ли взаимные интересы. Обе они граничили с гигант­ским коммунистическим монстром, обеим грозило со­ветское вторжение. Кроме того, Литва и Япония были экономически заинтересованы друг в друге: первая ну­ждалась в японских промышленных товарах, а вторая — в литовской сельскохозяйственной продукции. Одна­ко, несмотря на все это, за двадцать один год Япония ни разу не выразила желания наладить консульскую связь с Литвой.

Такая позиция, по всей вероятности, была серьез­ным упущением японской внешней политики. Но то, что произошло вслед за тем, просто невозможно было предположить.

В 1940 году, после оккупации Литвы Красной Ар­мией, японское имперское правительство выступило с предложением, поразившим весь мир. В то время, ког­да Литва почти прекратила свое независимое сущест­вование, Великобритания, Франция и другие державы закрывали свои консульства и представительства в Ковно, Япония, напротив, решила послать дипломатов в эту покоренную страну!

Японский консул в Литве, Сенпо Сугихара, вписал новую страницу в этот рассказ, в какой-то степени да­же расширив рамки правительственных предписаний. По собственной инициативе он стал проводить новую политику, отличную от устоявшегося курса японского руководства.

Как уже говорилось, в начале Второй мировой вой­ны евреи находились в отчаянном положении. Они пы­тались спастись, но почти все страны от них отверну­лись. Япония была в числе первых, кто захлопнул две­ри перед еврейскими беженцами. При этом она не только отказала в приеме евреям-эмигрантам, но также за­претила им транзит через свою территорию. В даль­нейшем Япония пошла еще дальше, препятствуя про­езду евреев и по тем странам, которые находились под ее военным влиянием.

Правда, в Китае оставался свободным Шанхай. Это был международный порт, куда безо всяких ограниче­ний приезжали путешественники со всего света. Од­нако едва поток еврейских беженцев увеличился, Япо­ния отказала в выдаче транзитных виз в подвластную ей Манчжурию, через которую проходила Транссибир­ская магистраль, единственный путь из Европы в Шан­хай. После того, как сухопутная дорога оказалась бло­кированной, евреям пришлось добираться до места на­значения морем: вокруг Европы, через Суэцкий канал и Индийский океан.

И тем не менее несколько евреев обратились к но­вому японскому консулу в Ковно с просьбой, столь наивной в сложившихся обстоятельствах, — выдать им транзитные визы. Они надеялись, что смогут отметить в своих отъездных документах Японию, как “место на­значения”, а данная графа, надо подчеркнуть это еще раз, была очень важна для русских чиновников.

Вначале консул наотрез отказал в просьбе. Но уви­дев, что просителей становится все больше, решился выдать визы под свою личную ответственность. Одна­ко и для получения транзитной визы необходимо было указать в паспорте конечное место назначения. Таким образом, все возвращалось на круги своя.

Голландский поданный Натан Гутвирт, один из учеников ешивы Тельш, надумал обратиться в консульст­во своей собственной страны, надеясь, что там ему за­полнят эту пресловутую графу “место назначения”. Как предполагал Гутвирт, остров Кюрасао, голландекая территория в Вест-Индии, должен был принять беженцев. Каково же было удивление студента, когда выяснилось, что для приезда на Кюрасао вообще не требуется никакой визы. Достаточно лишь по прибы­тии на остров получить разрешение местного губер­натора.

Однако эта информация не удовлетворила предста­вителей НКВД. Они потребовали, чтобы в паспорте стояла подтверждающая такую свободу отметка. После долгой волокиты голландский консул согласился де­лать в паспортах беженцев следующую запись: “Въезд на Кюрасао не требует визы”.

Таким образом совпали три удивительные вещи: действия голландского консула, поведение России, ра­зрешившей эмигрировать “этим клерикалам”, и, нако­нец, Японии, давшей возможность двум тысячам евре­ев не только проехать по ее территориям, но и оста­новиться в самой стране.

Необъяснимо также еще одно звено этой цепи — невероятное обстоятельство, обнаруженное спустя го­ды доктором Давидом Кранцлером. Из беседы с Дж. Цвартендейком, сыном того самого голландского кон­сула, доктор Кранцлер выяснил, что консул в ту пору только что вступил на эту должность. Его предшест­венник получил отставку, т. к. дал повод подозревать себя в симпатиях к нацизму. Значение таких мелких деталей едва ли можно переоценить. Снова произошло непредвиденное: основы политических курсов двух ве­ликих держав отошли на задний план, чтобы спасти группу евреев, посвятивших себя служению Торе.

Для провинциалов из Восточной Европы, которые вели тихую жизнь, далекую от большого бизнеса и политики, такие названия, как Китай, Япония, Кюра­сао, были всего лишь строками из учебника геогра­фии. И решение этих людей отправиться в столь даль­нее путешествие в незнакомые страны лишний раз свидетельствует об их отчаянном положении.

Прослышав о возможности попасть на Кюрасао, люди кинулись к голландскому и японскому консуль­ствам. Очередь занимали задолго до открытия обоих учреждений, обычно еще с ночи.

Поразительным было отношение к евреям японско­го консула. Сенно Сугихару предупредили, что его дей­ствия означают неповиновение, так как полностью противоречат политике японского правительства. Но Су-гихара не испугался и продолжал свою гуманную мис­сию, оправдываясь тем, что не может отказать безза­щитным беженцам, пытающимся избежать гибели. Он внушал своим сотрудникам, что необходимо продолжать выдачу виз, иначе “ни один из этих людей уже ни­когда не сможет выехать из России, как никто не мог сделать этого прежде”.

— Так поддержим же их в безвыходной ситуации, — прибавлял японский дипломат.

Когда большая часть беженцев уже обладала спаси тельными транзитными визами и разрешением от русских властей, из японского министерства иностранных дел пришел приказ немедленно прекратить дальнейшую выдачу документов. Консул получил предупреж дение за самовольные действия, и вскоре после этого японское консульство в Ковно закрылось. Сугихару понизили в должности и перевели на работу в японское консульство в Берлине, а затем в Бухаресте.

В истории с японскими визами можно только пора­жаться совпадению многих, на первый взгляд, мелких деталей, которыми Святое Провидение вымостило путь спасения ешиботников. Это избавление произошло на­перекор всем обстоятельствам и устоявшимся полити­ческим доктринам. Остается только удивляться, каким образом отдельным эпизодам удавалось складываться в четкую мозаику, указывавшую направление дальней­ших действий.

Чем, как не Святым Провидением, можно объяснить гакой факт: все контакты с японским консулом прово­дились через его секретаря, немца по национальности, Вольфганга Гутше, который свободно владел литов­ским, русским, английским и немецким языками и был ярым сторонником фюрера. Некоторые даже предпола­гали, будто Гутше подослан немецкой секретной слу­жбой. (После закрытия японского консульства герр Гут­ше был “репатриирован” в Германию и призван в ря­ды недоброй памяти штурмовых отрядов — СА).

Гутше, в обязанности которого входило подробно информировать Сугихару о деталях политической обстановки, несомненно мог легко прекратить выдачу евреям спасительных транзитных виз. Однако этот фа­шист доверительно сообщил “дипломатическому представителю” ешивы Моше Зупнику, что удовлетворит все просьбы о выдаче виз, ибо “когда-то у него была возлюбленная еврейка, и вообще они расходятся с фюрером во взглядах на евреев и еврейский вопрос!” Как бы там ни было, а Гутше не только помог раву Зуп­нику встретиться с Сугихарой, но даже освободил в здании консульства стол, чтобы рабби имел возмож­ность лично помогать в оформлении гигантского ко­личества бумаг. Беженцы прозвали человеколюбивого японского консупа ангелом-спасителем, посланником Небес. И дабы еще раз подтвердить его высокую репутацию, надо до­бавить, что в отличие от своих коллег и других влия­тельных мира сего, Сугихара так и не получил за свои достойные подражания гуманные действия никакого вознаграждения. Лишь в 1985 году этот храбрый и добрый человек дождался официального признания: на торжественной церемонии в Яд Вашем ему была вручена памятная медаль. Однако сам Сугихара был уже слишком немощен для дальних путешествий, и награду от его имени приняла жена Юкоко Сугихара.

...Стремясь спастись, и другие беженцы последова­ли за ешивой. Так число евреев, покинувших Россию в те дни, достигло двух тысяч человек.