Основные принципы еврейской веры

Человеческий ум всегда стремился постичь суть яв­ления. Знакомясь со всякой крупной духовной системой, человек старался отделить существенное от не­существенного, главное от второстепенного. Восточ­ная мысль особенно часто обращалась к лаконичному афоризму для выражения основ того или иного религи­озного явления. И евреи, истинные сыны Востока, с очень давних времен поступали таким образом; мудре­цы нашего народа, как бы соревнуясь друг с другом, выражали суть иудейской религии одной мыслью, иног­да, даже одной фразой. Многим известен ответ р. Гиллеля Старшего одному язычнику, просившему объяснить все еврейское учение за то время, пока он будет сто­ять на одной ноге. «Не делай другому того, чего се­бе не желаешь», — гласит ответ знаменитого мудреца, — в этом — суть Торы. Все остальное — лишь коммен­тарии к ней. Иди и учись. Р. Акива видел суть То­ры, Еврейского Учения, в словах «люби ближнего сво­его, как самого себя», которые комментировал часто и неожиданно, с блеском показывая их глубину и фун­даментальность.

Традиция эта была продолжена мудрецами средних веков. Многие из них делали попытки в сжатой форме выразить сущность еврейской веры, но все эти опыты, как ранние, так и поздние, затмил краткий компенди­ум иудаизма, составленный великим еврейским мудре­цом XII века Рабби Моше бен Маймоном, известным евреям как Рамбам (аббревиатура слов Рабби-Моше-бен-Маймон), а европейцам — как Маймонид. 13 принципов веры, сформулированные Рамбамом, оказали глубокое влияние на многие поколения евреев. В течение при­мерно 700 лет повсюду — от Испании до Персии — в старых и новых центрах еврейства — они отождествля­лись с иудаизмом вообще, вошли во все еврейские мо­литвенники и повторялись евреями каждое утро.

Вполне естественно, поэтому, построить лекцию об основах нашей веры в виде изложения 13 принципов Рамбама с краткими пояснениями, которые помогут со­временному интеллигенту лучше понять то, что было совершенно ясно любому еврею 700 лет назад.

***

1. Я верю полной верой, что Творец, да будет Имя Его благословенно, творит все творения и управляет ими. Он один делал, делает и будет делать все, что делается.

Кто Тот, Кто стоит у истоков иудаизма, отношения с Кем составляют всю историю нашего народа, ее са­мые возвышенные и самые черные страницы? Кто Он, к Кому каждый день и каждый час обращается все сущес­тво еврея. Кому он посвящает свои самые торжествен­ные гимны и самые нежные змирот — субботние песни? Кто Он, грозный Б-г евреев, заставляющий трепетать врагов Израиля и возбуждающий ликование в стане дру­зей, Отец наш небесный. Царь Царей, Пресвятой, Бла­гословен будь Он?

Не случайно первым именем, которым называет его Рамбам, является имя Творец. Г-сподь впервые явля­ется миру в качестве Творца всего сущего и продол­жает являть нам Свою Творческую сущность каждый день. Не веселый сонм сластолюбивых греческих богов со­творил мир, в котором мы живем, не появился он и в результате жестокой борьбы добра и зла, как это се­бе представляют последователи Зороастры. Нет. Все­вышний Сам, один сотворил небо и землю, и небеса, и все воинство их; Он создал все, что населяет землю: животный и растительный мир и человека, призванного стать Его младшим партнером.

Именно потому, что Он является единоличным и уни­кальным Творцом всего нашего мира. Он является так­же его полноправным Хозяином и Властелином, управ­ляющим всеми творениями. Царем Царей называют Его евреи. Все подвластно Ему, и ничто не изменяется без Его на то воли. От движения звезд и галактик до дви­жения, возникновния и гибели мельчайшего вируса — все находится под Его контролем и управлением. Его скрытое Присутствие ощущается в каждом происходящем событии. Без малого 4000 лет назад это понял и уви­дел наш праотец Авраам. «Вообразите себе человека, — говорил он, — который шел по лесу и увидел дворец, объятый пламенем. Возможно ли, — подумал бы такой человек, — что у этого дворца нет хозяина? Возможно ли, чтобы его судьба никого не волновала? Таков и наш мир!»

«Дворец, объятый пламенем», — таким явился наш мир взору великого патриарха, и таким остается он поны­не. Авраам не только думал о том, что Хозяин сущес­твует, он стал искать Его. И Хозяин открылся ему, ибо «Близок Г-сподь ко всем, зовущим его». И с тех пор мы, потомки Авраама, являемся вечным свидетель­ством Присутствия Всевышнего в этом мире, иногда единственным свидетельством…

В утренней молитве мы находим такие слова: «… обновляющий каждый день. всегда дело Начального Творе­ния». Дело Творения не ограничивается семью первыми днями существования мира.

Если бы Творец не возобновлял постоянно, изо дня в день, величественный процесс творения, наш мир вернулся бы к своему исходному состоянию: все обра­тилось бы в Ничто. И то, что мы видим каждый день: и восход солнца, и снег, и дождь, и наша работа, оставленная с вечера, трава, деревья и дома такие же, какими мы их видели вчера — все это результат «маленького» чуда, которое творится Создателем — постоянного обновления Творения.

Один язычник просил р. Акиву доказать ему сущест­вование Б-га. Р. Акива ответил на это вопросом: — Скажи, а кто сшил тебе твое платье? — Акива, как?! Ты, — мудрец. Разве ты не знаешь, что одежду шьют портные?

— Вот видишь, — отвечал ему р. Акива, — даже прос­той костюм не может возникнуть сам по себе. И у не­го есть творец. Вы же утверждаете, что целый мир может возникнуть из хаоса и сам по себе, и не заме­чаете того, что великолепие этого мира каждое мгно­вение прославляет своего Творца и свидетельствует о Его Бытии.

2. Я верю полной верой, что Творец, да будет Имя Его благословенно, един и нет единства, подобного Его единству. И Он один Б-г наш был, есть и будет.

Всякое мыслимое нами единство — есть единство составное. Само это понятие подразумевает наличие частей, соединенных вместе. Таково единство человека и машины, таково единство множества материальных чи­сел, точек, образующих рисунок, букв, составляющих слова. Все элементы Творения объединяются в нашем сознании в единую гармонию.

Не таков сам Творец. Создавая все силы и объекты мира, Он остается полностью отделенным, вознесенным над каждым из них и над любой их совокупностью. Он — Творец сил, но Он не есть сумма этих сил. Они не входят в Него в качестве составных частей. Б-г тво­рит каждый элемент мира из Абсолютного Ничто. Этот элемент возникает исключительно благодаря Его Воле и поэтому ничего не добавляет к сущности Создателя, не вносит в нее никакого дополнения. В этом смысл слов Рамбама «простое Единство», Единство, которое нам невозможно определить или прочувствовать. «Прос­тое», а не составное. Единство, лежащее за предела­ми любых мыслимых сочетаний и соединений. На него-то и указывает главная еврейская молитва, читаемая дважды в день «Слушай, Израиль! Г-сподь Б-г наш, Г-сподь Един». Она провозглашает важнейший принцип еврейской веры: мир не есть часть Б-га, мир творит­ся Им, но ничего не добавляет к Его совершенству. Многообразие Творения не нарушает простого Единства Создателя!

3. Я верю полной верой, что Творец, да будет Имя Его благословенно, бестелесен, что Его не предста­вить ни в каком облике и что у Него вообще нет ни­какого подобия.

Мы отличаем один объект Творения от другого по границе, которая их разделяет. При этом не имеет значения, говорим ли мы об объекте физическом или концептуальном. Сам процесс Творения состоял в со­здании границ между явлениями. Соответственно и по­нятия «тело», «образ», «подобие» являются элемента­ми Творения, поскольку никоим образом не могут быть оторваны от понятия «границы».

Когда мы говорим о Б-ге, что Он бесконечен, мы не имеем в виду только физическую или математическую бесконечность. Бесконечность Творца означает отсут­ствие у Него ограничений во всех возможных смыслах. Он творит границы, но сам ничем не ограничен. А раз так, к Нему не могут относиться такие понятия как «тело», «облик», «форма», «подобие», «движение».

Об этом говорит Тора: «Ибо вы не видели никакого образа» (Дворам, 4:15).

Как же нам тогда понять многочисленные антропо­морфизмы, часто встречающиеся в Писании и обычно вызывающие много вопросов: Б-г услышал, увидел… И сказал Г-сподь… Рука Г-спода была на нем … и т.п.?

Общее объяснение их таково. Тора дана нам для того, чтобы мы действовали в соответствии с Волей Творца, в ней изложенной. Поэтому «Тора говорит языком лю­дей», описывая действия Творца в Творении, то есть Его проявления в Им же созданных границах. В этом случае уподобление Б-жественных действий человечес­ким становится правомерным, давая нам возможность следовать Б-жественной Воле в Б-жественном Творе­нии. Как сказали наши мудрецы: «Как Он милосерден, так и ты будь милосердным, как Он долготерпелив, так и ты будь долготерпеливым».

***

Однажды император Адриан вступил в спор с р. Иеошуа о том, действительно ли Б-г, сотворивший и небо, и землю, и все воинство их, невидим человеческому гла­зу и непостижим другими чувствами. «Не поверю твоим словам, — сказал император, пока ты не покажешь мне Его».

Когда наступил полдень р. Иеошуа вывел Адриана на солнце и сказал ему: «Вглядись хорошенько и увидишь Его». — «Но кто же может смотреть на солнце?» — уди­вился Адриан. «Ты сказал, — ответил р. Иеошуа. — Ес­ли на солнце, которое является одним из многих слу­жителей Г-спода, невозможно глядеть, то мыслимо ли видеть самого Г-спода, Слава которого наполняет Все­ленную?»

4. Я верю полной верой, что Творец, да благосло­венно будет Имя Его, Он — первый и Он — последний.

На первый взгляд это положение кажется лишним: раз Г-сподь Един и, к тому же, является Творцом всего сущего, ясно, что Он предшествовал всем творениям, а также будет существовать даже в том случае, если весь остальной мир исчезнет. Однако существует еще одна возможность, изложенная, в частности, в гречес­ком мифологии, где появлению Олимпа богов во главе с владыкой Зевсом предшествовала длительная борьба поличных сверхестественных начал, стихий, заканчи­вающаяся, наконец, творением земли, людей, космоса. Аналогичные представления существовали и у древних египтян, вавилонян, персов. И доныне человеческому уму трудно «примириться» с идеей Творения из ниче­го, да еще и совершенного в ограниченный шестиднев­ный срок. Значительно милей его душе и разуму «пер­возданный хаос», «океан первозданной материи», бит­вы богов и титанов и Кронос, пожирающий своих детей. Все это понятней и гораздо полнее удовлетворяет эс­тетическое чувство, нежели незримый Творец, создаю­щий такой большой мир из такого маленького «ничего».

4-ый принцип провозглашает, что никакая сущность не предшествовала Творцу, что для Его существования не требуется никакая причина. Но это еще не все.

Помимо указания на то, что только Один Всевышний предшествовал Творению, в этих словах сокрыт и дру­гой смысл (да один ли?): «Б-г не только является ис­током всего, каждой ситуации, коллизии, факта, но также и тем, к чему стремится весь мир, как в це­лом, так и каждая его отдельная часть. Он является Последним в том смысле, что все ситуации и отноше­ния целенаправлены и находят в Нем свое последнее разрешение».

5. Я верю полной верой, что Творцу, да будет Имя Его благословенно. Ему одному следует молиться и никому другому молиться не следует.

Религию евреев очень часто называют строгим или чистым монотеизмом. В своей строгости, в своем рве­нии уберечь чистоту единобожия от соблазна плюрализ­ма, они, но мнению современного человека, значитель­но чаще, чем ему хотелось бы, переступают границу, отделяющую твердые жизненные принципы от фанатизма и мракобесия. Такой гуманист не видит ничего зазор­ного в том, чтобы время от времени присутствовать, например, при православной службе, и то, что эта служба справляется по какому-нибудь святому, убиен­ному жидами, нисколько не охлаждает его экуменичес­кого рвения. Неужели он, рассматривающий религию, как отмирающий элемент народного бытия, традиции, или, в крайнем случае, как прибежище слабых духом, не может с высоты своего гуманистического мировоз­зрения сделать широкий жест? Конечно, может и де­лает и, как правило, в конце пути убеждается (если не пасует чесность), что и от самых твердых принци­пов почти совсем ничего не осталось. Иное дело иудеи.

Мы — народ, чью историю составляют встречи с Б-гом. Начиная с древних явлений праотцам, с грандиозного Синайского Откровения — эти встречи — суть сущест­вования евреев как народа. Отношения Б-га и Его на­рода складывались по-разному, но всегда и народ в целом, и отдельные его представители черпали жизнен­ную силу, твердость духа в служении своему Создате­лю. Евреи — люди, которые сохраняют память об Откро­вении и которые с тех пор способны открывать Б-жес-твенное Присутствие в мире. Понятно, поэтому, их стремление сохранить чистоту своего служения: если вы берете воду из источника, в ваших же интересах поддерживать чистоту этого источника. Строгая на­правленность служения одному только Б-гу не есть вопрос широты души или гибкости ума — это условие, от соблюдения которого зависит вся жизнь еврейского народа.

Это служение требует большого напряжения религи­озного чувства, и оно оказалось не по силам и хрис­тианству, и даже религии, которую часто называют монотеистической — исламу. По мере распространения христианства языческие боги вплавлялись в его изыс­канную амальгаму в виде святых покровителей городов, примечательных мест, сословий. Широкое развитие по­лучило поклонение святым мощам, святым предметам: кусочкам креста, плащанице, святому гробу. Служение деве Марии подчас вытесняет, особенно среди католи­ков, служение самому Всевышнему. Не секрет, что имен­но ей возносят самые страстные, самые искренние мо­литвы.

Даже в исламе, адепты которого, особенно на первых порах, очень строго следили за чистотой своей веры, получили широкое распространение культы мучеников, святых, культ скрытого имама.

И только евреи возносят свои молитвы одному лишь Отцу своему небесному. Пророки? Что же, они были необыкновенными людьми, а самый великий из них, Моше Рабейну, был исполином, сделавшим больше, чем по силам человеку. Однако составители пасхальной Агады специально не упомянули его имени, чтобы не вызвать даже тени желания молиться ему. Царь Давид, чья ду­ша была звонкой лирой в руках Творца, был совершен­ным праведником, однако еврей, поклоняющийся гроб­нице Давида, выглядел бы, по меньшей мере, странно.

Никому не приходило в голову канонизировать муд­рецов, праведников, мучеников, которых было более, чем достаточно. Еврей никогда и ни перед кем не склоняет головы: на Востоке это известно было каж­дому — от последнего нищего мальчика до римского императора, чья персона считалась священной. Когда император во время большой аудиенции среди десятков павших ниц обнаруживал скромно, но прямо стоящих лю­дей, он знал, что это — евреи, и еще он знал, что никакой силой он не заставит их согнуться. Любая попытка воздвигнуть статую императора в Храме при­водила к открытому мятежу, и гордые римские легио­ны, снимали свои значки, входя в Святой Город. «Нелепое упорство», сохранившее нас как народ.

6. Я верю полной верой, что слова пророков исти­нны.

В эпоху Первого Храма (X — VI в.в. до н.э.) души людей были много чище, чем в наше время. Наиболее праведные из них достигали особого состояния, когда Б-жественная мудрость непосредственно открывалась их душам. То были пророки.

Пророчество — сообщение Творца, полученное таким прямым способом, могло касаться самых различных предметов: от простых будничных до самых грандиоз­ных событий, решавших судьбы народов и государств. В ту славную пору тысячи пророков бродили по доро­гам и городам Земли Израиля, пророчествовали на ба­зарах и площадях. Но лишь 55 упомянуты в Танахе. Истинность именно их пророчеств имеет в виду Рамбам.

Чем же отличены они среди прочих тысяч? Тем, что даже если сообщение, которое они призваны передать, касается совершенно определенных людей, мест, наро­дов — все равно содержание пророчества неизмеримо глубже его поверхностной оболочки. Оно — вне време­ни, оно обращено ко всем евреям вместе и к каждому в отдельности, где бы он ни находился и в какую эпо­ху ни жил.

Далеко не все понятно современникам пророка в тех словах, которые слетают с его уст, и почти всегда они им неприятны. Миссия пророка невероятно тяжела. она навлекает на него многочисленные беды, зачастую подвергает опасности его жизнь; но, «чувствуя на се­бе руку Г-спода», пророк все-таки выходит к людям с пророчеством; даже если душа его стонет под гнетом самых мрачных предчувствий.

Восемь книг пророков составляют часть Письменной Торы. Понять истинное содержание сообщения, которое Всевышний посылает нам, мы можем, только лишь соединив вместе Письменную и Устную Тору. Обе эти части Цельной Торы были получены Моше Рабейну на Синае (Подробнее об этом сказано ниже в объяснении 8-го принципа веры.)

Этот факт заслуживает многократного повторения, потому что слишком часто Писание вообще, и книги Пророков в частности, понимают искаженно, руковод­ствуясь либо «здравым смыслом», либо контекстом «об­щечеловеческой культуры». Но истина в этом мире ни­когда не лежит на поверхности. Истина — это Тора, Тора Цельная. Проникновение внутрь требует серьез­ной работы, переосмысления «незыблемых» концепций. Но эта работа благодарна, а результат ее — прекра­сен!

7. Я верю полной верой, что пророчество Моше, Учителя нашего, мир праху его, было истинным, и что он был отцом пророков, предшествовавших ему и пришедших после него.

Эти несколько строк содержат, на самом деле, ут­верждение необыкновенной емкости и значимости. Что такое пророчество Моше Рабейну (Учителя нашего)? Это, фактически, вся Тора — Письменная и Устная: все, что изложено в Пятикнижии, названном по имени Моше, и все, что было устно передано им Иеошуа бин Нуну. Таким образом, пророчество Моше содержит мас­су сведений о Сотворении Всевышним Мира и о Его воцарении в мире, о жизни патриархов и о данных им обетованиях, о жизни сынов Израиля в Египте, рабст­ве и небывалом Исходе из этого рабства, совершенных ими под рукой Всевышнего, о заповедях, указывающих еврейскому народу путь реализации его миссии: слу­жение незримому Творцу, так явно проявившему и про­являющему Себя в мире. Итак, будет совершенно спра­ведливо сказать, что Б-жественные откровения, кото­рые сделаны еврейскому народу через Моше Рабейну, являются той основой, тем безусловным фундаментом еврейской веры и образа жизни, к которым и пророчества таких великанов, как Ишайя и Иеремия, и такие книги, как Коэлет (Экклезиаст) и Иов, полные глубочайшей и сокровенной мудрости, являются нс бо­лее, чем дополнениями, пояснениями, подстрочными примечаниями.

Беспрецедентная важность, полнота и святость то­го, что было передано евреям, всему миру через Мо­ше, делает его главой всех бывших и будущих проро­ков, «отцом пророков», по выражению Рамбама. Сама Тора говорит, что «не было в Израиле больше проро­ка, подобного Моше, который знал Б-га лицом к лицу». И сам способ, которым Всевышний открывался Моше, соответствовал значимости этого Откровения: Моше был единственным пророком, которому Б-г явился не во сне, не в туманных образах и смутных намеках, но наяву — открываясь в ярких огненных явлениях, не оставлявших никакого сомнения в их природе, харак­тере и содержании.

8. Я верю полной верой, что вся Тора, находящая­ся сейчас в наших руках, была дана Моше — Учите­лю нашему, мир праху его.

Рамбам делает здесь ударение на слове «вся». При чем в двух разных смыслах.

Во-первых, имеется в виду, что вся Тора, все Уче­ние целиком, т.е. и письменная, и устная его части были даны евреям через Моше. На Синае ему была от­крыта вся Тора, и ему было заповедано часть Торы записать, а часть передавать в устной традиции от одного человека к другому. Это повеление Моше вы­полнил. Письменная Тора, или иначе Хумаш, составила сердцевину Танаха — Еврейскою Священного Канона. Устная Тора передавалась от учителя к ученику, из поколения в поколение до тех пор, пока в одну из тяжелых минут еврейской истории, когда самому су­ществованию нашего народа грозила опасность, часть ее была записана сперва в виде Мишны (II век), а затем в виде Талмуда (V век н.э.).

Письменная Тора, называемая иногда просто Торой, состоит из пяти книг и содержит помимо многих основ­ных законов еврейской жизни ясные указания на су­ществование устного дополнения к ней. В этом допол­нении заключены как добавочные заповеди, так и спо­собы толкования Письменной Торы, позволяющие рас­крывать ее бесконечное содержание.

Письменное и Устное Учения составляют нераздели­мое единство, и, хотя еврейская история знает не­сколько попыток разорвать это единство и умалить значение Устного Закона, все они потерпели очевид­ную неудачу.

По словам мудрецов Мишны, Израилю оказана особая любовь тем, что ему передана драгоценность, с помо­щью которой сотворен Мир — Тора. Тора существовала до Творения. Она являлась тем самым планом, в соот­ветствии с которым мир был сотворен. Ясно, что Тал­муд имеет в виду не пергамент, чернила и буквы, так как они не существовали до Творения, но духовную сущность Мира, земным воплощением которого является Тора, переданная еврейскому народу. И вот, второй смысл подчеркивания Рамбамом слова «вся» и заключается в утверждении того факта, что нам была переда на вся Тора без остатка, а не какая-нибудь ее часть. Человек должен стать младшим партнером Творца. Без его усилий мир не достигнет желанного совершенства, поэтому Всевышний передал людям всю Тору — весь план Творения, чтобы людская деятельность на Земле обрела цель и смысл.

9. Я верю полной верой, что эта Тора не будет изменена, и что не будет другой Торы от Творца, да будет Имя Его благословенно.

Как уже упоминалось выше. Тора является отражени­ем сущности Творения. Она — план, она — замысел и путь. План Сотворения мира, цель и смысл его существования и путь, по которому должен идти человек, чтобы выполнить дело, для которого он создан: слу­жить Творцу. Замысел Б-га величественен и сложен, и задача, возложенная на человека, исключительно не­проста. Евреи, чье существование во все времена бы­ло крепко-накрепко связано с Торой, жили с сознани­ем того, что от каждого их поступка зависит будущее Мира. Мистическое ощущение сопричастности к Делу Творения придавало их помыслам красоту и величие, которые совершенно ускользали от заземленного ума. Тора — вечна.

Данная нам три с половиной тысячи лет тому назад, она до сих пор остается источником духовных сил ев­реев, радостью их сердец, бережно лелеемым сокрови­щем. В самом слове ТОРА слышится ор — свет. Светом Израиля, освещающим все вокруг, назвал ее царь-муд­рец Шломо. Знаменитый рабби Акива в рассказанной им притче назвал Тору средой обитания евреев, в кото­рой они только и могут жить, как рыбы в воде. Но для того, чтобы удерживаться на той высоте, которую требует Тора от человека, он должен прилагать посто­янные усилия. Склонный к компромиссу, всегда гото­вый подчиниться «ходу событий», ум человека спешит объявить высокие стандарты Создателя «устаревшими, ненужными, мелочными предписаниями», а всю Тору — «собранием установлений, которые были нужны в пер­вобытные времена, чтобы обуздать дикие инстинкты наших предков». Такой современный человек не есть исключительно продукт наших дней: о нем говорил восемь веков назад великий еврейский мыслитель. В нашем народе во все времена находились люди, стре­мившиеся сбросить с себя тяжелое бремя избранности, отказаться от того, что сделало нас уникальным на­родом, что выражено в вечной Торе — отказаться от Завета с Б-гом. Но, поистине, нет ничего нового под Солнцем. И сегодня перед нами стоят те же задачи, что стояли перед поколением пустыни, поколением Да­вида, сотнями поколений наших предков — идя по пути Торы, восстановить Храм, освободить Машиаха, утвер­дить Закон и освятить Имя Всевышнего среди народов. И сегодня на постоянный немой вопрос отвечает Г-с-подь народу Израиля устами пророка Михи: «О, чело­век! Сказано тебе, что добро, и чего требует от те­бя Г-сподь: действовать справедливо, любить дела ми­лосердия и смиренномудро ходить перед Б-гом твоим».

Если бы все евреи только два Шабата провели так, как просит их Всевышний — весь мир был бы избавлен от зла и несправедливости!

Он сделал и делает все, от Него зависящее: Он вы­вел нас из Египта, питал в пустыне, привел к Синаю, дал Тору, привел к границам Земли Обетованной и, не­смотря на все грехи, не отвращает от нас Лица Своего.

Ему нечего менять в вечной и совершенной Торе. И незачем давать другую Тору. Очередь за нами!

10. Я верю полной верой, что Творец, да будет Имя Его благословенно, знает все дела человеческие и все помыслы их, как сказано: «Создающий все сердца их и проникающий все дела их!»

II. Я верю полной верой, что Творец, да будет Имя Его благословенно, воздает добром соблюдающим Его заповеди, и карает тех, кто преступает Его заповеди.

Я позволил себе объединить десятый и одиннадцатый принципы Рамбама, так как они тесно связаны между собой.

Среди множества имен и эпитетов, которыми евреи наделили Творца, есть одно необычное, непохожее на то, как себе представляют Б-га иные религии или те­ологические системы. Это имя — Хай — «Живой». Б-г в еврейском понимании — Живая Вечная Сущность. Он ак­тивно вовлечен во все, что делается на земле. Хотя Он и Творец Мира, и, следовательно, больше, чем Мир, в то же время Он присутствует в самом Мире: в каждой ситуации, в каждом процессе, в каждом моменте этого сложного движения.

Существует теология деизма, последователи которой (а их немало) считают, что Б-г, сотворив Мир, оста­вил его на произвол судьбы, совершенно не вмешива­ясь в то, что происходит по «естественным» законам. Б-г деистов — Б-г философов, Б-г, в некотором смыс­ле, «вычисленный», привлеченный в качестве средства разрешения логических противоречий, возникающих в философских (теологических) мировоззренческих сис­темах.

Противоположностью деизма является пантеизм, так­же имеющий немало сторонников. Пантеисты обожеств­ляют природу, они отождествляют Природу и Б-га и поклоняются природе, то есть они мыслят Б-га полнос­тью погруженным в мир.

Иначе представляют себе Б-га евреи: Тора начина­ется с описания Сотворения Вселенной вечным невиди­мым, не имеющим вообще никакого физического пред­ставления Б-гом. Однако мир с самого начала не был предоставлен только своим внутренним мирским делам. Тора описывает постоянную вовлеченность Творца в происходящие события. Все, что происходит, является результатом взаимного действия человека и Творца. постоянно пытающегося поднять Своего младшего пар­тнера до уровня, которого тот потенциально способен достичь. В Торе говорится о потопе и о праведнике Ноахе (Ное), об истреблении грешников Содома и Аморы (Гоморры), об усилиях праотца Авраама постичь пу­ти, которыми должен следовать человек. Человек мо­жет установить контакт с Б-гом, может обратиться к Нему, просить, умолять, настаивать. Во время Исхода из Египта весь еврейский народ увидел вмешательство в их судьбу Того, кто Сотворил Мир, дал Обетование патриархам; евреи ясно увидели также, что история. творящаяся на их глазах, является результатом и усилий и Воли Создателя. Поэтому-то Исход является тем событием, к которому вновь и вновь возвращает­ся память и мысль еврея, которое ежедневно питает и укрепляет его веру, его представление о Том, кто управляет всеми событиями, кто придает всем дейст­виям направление и смысл.

Ничто не ускользает от «взора» Всевышнего, все происходит под Его контролем и с Его участием. Он видит и оценивает все дела людей. Он проникает даже в помыслы, и только нечестивый или заблудший может верить, что существует нечто, скрытое от Его взора.

Однако, видя и ощущая все, будучи Хозяином, Влас­телином любой ситуации, Б-г самоограничивает себя, давая человеку свободу в выборе путей. Именно эта свобода, данная человеку, его способность выполнять то, для чего он создан, или же отворачиваться от сво­ей миссии, своего Создателя и Друга — дает возмож­ность Творцу вознаградить праведников и карать тех, кто сознательно отрицает свое предназначение, ос­мысленность Бытия и власть Всевышнего.

Царь Царей правит миром Справедливостью и Мило­сердием. Он тщательно следит за тем, чтобы ни одно из этих качеств не получило перевеса: иначе мир ли­бо будет разрушен, либо потонет в грехе. Человек обычно склонен больше уповать на Б-жественное Мило­сердие, чем помнить о Его Справедливости и своем долге. Поэтому «честно» заработанное наказание час­то представляется ему незаслуженным, а бесчисленные милости, которыми, словно Любящий Отец, осыпает че­ловека Всевышний, — «естественными» и не стоящими ни упоминания, ни благодарности.

Согласно иудаизму, душа человека продолжает свое существование и после смерти его тела. Представле­ния о загробной жизни существуют у очень многих на­родов, не только евреи говорят «в ином мире». Но все противопоставляют друг другу мир земной и мир потусторонний, как правило, считая мир земной лишь недостойным временным прибежищем бессмертной души, чем-то таким, что должно быть преодолено.

Евреи же считают эти два мира составляющими Мира Единого, которые и сейчас разделены только тонкой перегородкой, а в Конце Дней явно предстанут в сво­ем несомненном для всех Единстве.

Следовательно, и награда, и кара могут воздаться душе в любой момент ее существования.

Часто задают такой вопрос. «Если Всевышний знает прошлое и будущее, то Ему известно также, как посту­пит человек в той или иной ситуации. Не ограничива­ет ли это знание свободу выбора человека и, таким образом, не ставит ли под сомнение справедливость Б-жественного наказания и награды?»

Однажды этот вопрос прусский царь задал раву Ионатану Эйбешютцу. Тот ответил: «Я покажу тебе нагляд­но на примере, что знание будущего никак не ограни­чивает свободу человека. Ты планируешь посетить один из принадлежащих тебе городов. В городской стене есть двое ворот. Мне доподлинно известно каким об­разом ты въедешь в город. Вот я записываю это на листе бумаги, и ты запечатываешь конверт своей коро­левской печатью. Когда ты въедешь в город, ты вскро­ешь конверт и убедишься в том, что это мое знание никак не ограничивало тебя в момент принятия реше­ния».

Царь отправился в путь. Подъехав к городской сте­не, он увидел двое ворот: одни большие, парадные, а другие — маленькие. Царь направил коня к парадному въезду, но внезапно остановился и стал размышлять. «Это уж слишком просто. Еврей знает, что есть толь­ко два въезда в город, и, конечно, он думает, что я воспользуюсь парадным. Нельзя же дать ему так прос­то одержать победу». И царь направился к маленьким воротцам, но, доехав до них, остановился. «Э, нет. Еврей умен и, к тому же, хорошо меня знает. Он, без­условно, предвидел ход моих мыслей и указал в своей записке малые ворота». Подумав так, царь снова подъ­ехал к парадному входу. И снова им овладело сомнение. «Все-таки это слишком просто. Еврей угадает, и все будут смеяться над моей простотой. Надо вернуть­ся к малому входу». Так, сомневаясь, царь и его сви­та метались от одних ворот к другим и никак не ре­шались въехать в город. И вдруг царя осенило. «Ага, вот оно! Еврей никак не мог этого предвидеть!» И он приказал своим солдатам разломать часть городской стены и в этот пролом въехал со своей свитой. Тут слуга поднес ему письмо рава Ионатана. Торжествую­щий царь сломал печать и прочитал написанное в нем: «Царь пробивает ограду!»

12. Я верю полной верой в приход Машиаха. И. несмотря на то, что он медлит, я буду ждать его прихода каждый день.

Приход Машиаха — одна из тех основ еврейской ве­ры, которую трудно описать рационально. Будучи вы­рванным из контекста повседневной жизни и истории народа или отделенным от мистического чувства стра­даний Шхины — Б-жественного Присутствия, лежащей в пыли, оно кажется наивной мечтой, утешением для веч­но гонимых или, в лучшем случае, эпическим «выраже­нием национальных идеалов». Но это только маленькая часть правды. Ожидание Машиаха — это ежедневное ут­верждение смысла Бытия, выражение глубокой веры в то, что Творение имело конкретную цель, достижение которой в первую очередь зависит от евреев. Важным аспектом цели является всеобщая справедливость.

Машиах — Помазанник — это человек из рода царя Давида, с приходом которого установится Царство Б-жие на Земле, Царство Справедливости, не будет угнетенных и несправедливо обиженных. Не будет не­правды и беззакония. Тора воссияет во всем ее великолепии, и ее мудрость станет явной, открытой для всех народов. Весь мир не только признает существо­вание Творца и Его власть, но и назовет Его одним Именем. Как сказано в книге пророка Захарии: «В день тот Г-сподь будет Един и Имя Его будет Едино». Тогда будут искуплены все грехи Израиля и Г-сподь возвратит всех рассеянных в Землю, которую Он много тысяч лет назад дал в наследие нашим предкам, и из которой наш народ был Им изгнан за тяжкие прегрешения.

С приходом Машиаха мир станет совершенным. Но наступление дня, когда прозвучит рог, и Элияу-анави — Илья-пророк — пройдет по всей Земле, призывая нас выйти и приветствовать столь желанное появление Помазанника Б-жьего, зависит от людских деяний, от того, насколько чисты наши помыслы и обращены ли к Б-гу наши души. Как говорят еврейские мудрецы: «Клю­чи от темницы, в которой томится Машиах, в наших ру­ках. Каждое доброе деяние разбивает одну цепь, каж­дый грех накладывает на него новые путы».

Есть древняя еврейская притча, которую рассказы­вают старики подрастающим мальчикам: «У ворот Рима сидит в грязи нищий. Это — Машиах. Он сидит и ждет» «Кого?» — спрашивает мальчик. И получает ответ: «Те­бя».

13. Я верю полной верой, что будет воскресение из мертвых во время, когда изойдет повеление от Твор­ца, да будет Имя Его благословенно, и память о Нем пребудет во веки веков.

Душа человека предшествует его рождению и со смер­тью человека не исчезает. Она сотворена Всевышним, чтобы оживлять материальное тело, чтобы, спустив­шись из высших духовных миров в наш нижний мир — тот, который мы с вами можем ощущать нашими органа­ми чувств, — исполнять трудное служение — заповеди Торы, несмотря на полное сокрытие в этом нижнем мире Б-жественного Присутствия. Душа и есть наша лич­ность. Ее пребывание в теле — важный, но короткий эпизод. После смерти человека деятельность души по исполнению порученной ей миссии оценивается Высшим Судом, и она начинает свой путь возвращения к Твор­цу. Может так случиться, что ее служба в человечес­ком теле будет оценена столь низко, что она, не дай Б-г, потеряет возможность вернуться. Об этом гово­рит Тора, что такая душа «истребится из народа сво­его».

Нам известно также, что Творение имеет цель, ко­торая носит название Мира Грядущего, и этой цели мы достигаем с помощью изучения Торы и исполнения ее заповедей в мире этом. Говоря обще, Грядущий Мир — это состояние особенной гармонии, справедливости и чистоты, в котором проявится скрытое ранее, и каж­дая душа получит основную часть своего вознагражде­ния за труды.

И вот Рамбам сообщает нам здесь одну необыкновен­ную вещь: Мир Грядущий не есть царство теней, чис­тых душ, «покинувших земную обитель свою». Наступ­лению Мира Грядущего предшествует воскресение мерт­вых, когда души всех когда-либо живших людей, вер­нутся в свои возрожденные тела, чтобы вместе с ними и находясь в них пережить необыкновенное раскрытие Б-жественной Истины.

Воскресение мертвых и наступление Грядущего Мира, — большая и сложная тема. Охватить ее в рамках по­пулярного изложения нельзя. Углубление требует изу­чения. Изучение же — это серьезная работа. Однако сейчас будет своевременным сказать вот о чем.

Воскресение из мертвых — одна из основ еврейской веры. Да, да, именно веры. Не науки — царства раци­онального постижения, не искусства — области чувств и эмоций, — веры! Очень часто ее неверно понимают как подпорку человеческому разуму, как нечто временное, служащее нам, покуда разум не постиг неко­торые явления полностью. Такое понимание веры чрез­вычайно удалено от истины. Вера — есть способность человеческой души открывать и признавать истину, не­смотря на отсутствие свидетельств и доказательств. Вера — это могучая сила, превосходящая разум! Каж­дый способен ощутить ее действие, нужно только вслу­шаться в то, что происходит в собственной душе.

***

Несколько слов в заключение. Сегодняшняя короткая лекция, если и показала вам широту еврейского уче­ния, его горизонт, то, уж конечно, не показала его глубины. И дело здесь не только в том, что простой разговор только об основах могучего древнего учения неизбежно будет плоским, слабо отражающим его пол­ноту и духовную мощь, но в том, что мы говорим се­годня о вере в узком смысле слова, т.е. о том, во что верит еврей всей душой и всем сердцем своим, как он представляет себе Творца, мир, историю. И ни­чего не говорили об еврейском образе жизни.

Если бы вы прослушали хорошую лекцию об основах христианской веры или веры мусульман, то было бы справедливым сказать, что вы узнали о сущности этих религий очень много. Конечно, и их характеризует об­раз жизни людей, то, что называют иногда сухими сло­вами «ритуал и обряды»; однако, в этих религиях меж­ду образом мысли и образом жизни существует тонкая, но ощутимая перегородка. В иудаизме же ее нет. В нем вера и действие сплавлены в Неразделимое, понять од­но без другого невозможно. Быть евреем значит по­ступать так, как заповедал нам Творец.

Посмотреть статьи по теме: Мессия и лже-Мессия — Машиах и псевдо-Машиах