Мусар ешивы Новардок 3. Рав Ицхак Блазер

Рав Ицхак Блазер

Рав Ицхак Блазер^[1] (1837-1907 гг.) широко известен в еврейском народе как рав Ицеле Петербургер, поскольку 16 лет был раввином столицы Российской империи. Он — один из трех ближайших учеников основателя Учения Мусар рава Исраэля Салантера. Рав Ицхак Блазер родился в предместье Вильны Снипишек (Шнипишкес), расположенном на противоположном от центра города берегу реки Вилия (Нерис). Его отец рав Шломо, отличавшийся ученостью и праведностью, был одним из уважаемых мудрецов Вильны. В конце своих дней он совершил Алию в Иерусалим, где был известен как рав Шломо Нееман из Вильны. Его сын, рав Ицхак, обладал исключительными способностями. В четырнадцать лет он опубликовал свой первый труд, в котором четырнадцатью различными способами разрешал тяжелейшие вопросы трактата Бава Кама Вавилонского Талмуда. Он был необычайно усидчив в учебе и, несмотря на бедность семьи, все свое время посвящал изучению Торы. В юности он и рав Нафтали Амстердам вместе учились в небольшом местечке Литвы, и праведные женщины заботились об этих великих в знании и приносили им пищу в Дом Учения, как в те времена было повсеместно принято в еврейском народе. Рассказывают, что однажды по недоразумению их не кормили целый день, но юные мудрецы этого даже не заметили. Такая возвышенная духовная атмосфера царила в те дни в Литве.

Когда в предместье Вильны Заречье (Ужупис) рав Исраэль Салантер открыл Дом Учения Мусара, туда за словом Торы потянулись многие мудрецы Литвы. Одним из первых был рав Ицхак, которому к тому времени исполнилось четырнадцать лет. В пятнадцатилетнем возрасте он женился на дочери рава Шмуэля Волка из Вилькомира (Укмерге) и поселился в Ковно (Каунас), поскольку рав Исраэль Салантер перенес туда свой Шатер Торы, столкнувшись с недопониманием, а порой и неприятием Учения Мусар в Вильне.

Следуя мнению своего учителя, рав Ицхак Блазер не намеревался «сделать из Торы лопату, дабы копать ею»^[2] и не хотел принять раввинскую должность, а чтобы прокормить семью обучался рабочей специальности. Однако его учитель, видя его способности и духовное совершенство, настоятельно рекомендовал ему стать раввином, чтобы принести пользу своему народу. В 1862 г. рав Блазер принял предложение занять должность раввина Санкт-Петербурга — столицы Российской империи.

За время пребывания на этом посту рав Блазер стал известен во всем мире как один из глав поколения. Со всех концов земли к нему обращались со сложными вопросами по еврейскому Закону. В Петербурге вышла в свет его книга по Галахе «При Ицхак», восхитившая великих в Израиле глубиной его знания и постижения Талмуда, Первых комментаторов и свода законов Шульхан Арух. Рав Блазер изменил еврейскую жизнь Санкт-Петербурга. Многое в общине преобразилось в результате его деятельности и духовного влияния. Также он немало сделал для евреев других городов России.

Евреи столицы сильно отличались от своих братьев, проживавших в Литве. В те времена сынам нашего народа было запрещено жить в городах Российской империи, находившихся за пределами «черты оседлости» иначе, как по особому разрешению, которое могли получить лишь выкресты, купцы первой гильдии, известные деятели науки и культуры и солдаты-кантонисты, завершившие службу в царской армии. В те годы Петербург стал центром «маскилим» — сторонников «просвещения», которые были далеки от еврейской традиции, оставили изучение и соблюдение Торы. Литва же была провинциальной губернией Российской империи, однако являлась центром всего мира в знании Торы и в служении Небесам.

«Просвещенцев» Петербурга не устраивал литовский раввин — мудрец Торы, обладавший возвышенными духовными качествами и исключительной добротой, что притягивало к нему множество евреев. Они пытались принудить его оставить занимаемую должность и, располагая большими политическими и финансовыми ресурсами, а также поддержкой влиятельных покровителей среди аристократии и приближенных к царю, использовали все средства информации, чтобы очернить его имя. Они унижали великого раввина, называя его «Ицхак-кузнец», ибо так его фамилия переводится с языка идиш. Но рав Ицхак был мудрецом Мусара и не реагировал на их нападки. В конце концов, увидев духовное величие раввина, многие, в том числе и его недоброжелатели, последовали за ним.

Рав Блазер обладал выдающимся ораторским талантом. Его выступления и уроки Торы отличались не только глубиной анализа Писания и Талмуда, но и тем, что исходили из глубин души и сердца. Он выступал во всех синагогах города, приближая к Торе и служению Творцу евреев, далеких от традиции. За деятельность на благо евреев России рав Блазер получил памятную награду от царя Российской империи.

Несмотря на то, что еврейская община Петербурга была самой богатой в России, платила раву Ицхаку высокое жалование и давала возможность многое сделать для своего народа, после шестнадцати лет служения он принял решение оставить занимаемую должность и вернуться в Литву. Он не находил удовлетворения в своей работе. Ему было тяжело без атмосферы Знания Торы, которая в те дни царила в «Литовском Иерусалиме» и ощущалась в каждом местечке Литвы, светилась в глазах каждого еврейского ребенка.

По возвращении в Литву рав Ицхак поселился в Ковно (Каунас), где его учитель рав Исраэль Салантер основал Дом Учения Мусар, в который приходили за мудростью и знанием многие ученики ешив, жители города, евреи из Литвы и всего мира. Рав Блазер давал там уроки, вдохновлявшие еврейские сердца к духовному пробуждению и трепету перед Небесами.

В 1880 г. был основан Колель Ковно, открывший свои двери для многих, чьи души стремились к глубокому знанию Торы. Его главой был избран рав Ицхак Блазер, который всецело посвятил себя этой возвышенной цели. Он отправил своих лучших учеников для открытия филиалов Колеля во многих городах России, и вскоре бюджет организации уже составлял сто тысяч рублей в год. Ответственность за сбор этих средств раввин возложил на себя, для чего он сам и его посланцы ездили по городам России и Германии.

Рав Ицеле имел отношение ко всему происходящему в Ковно, его влияние ощущалось во всех Домах Учения и Молитвы города. На протяжении всей своей жизни он посещал и другие места, пробуждая своими беседами сердца народа Завета к трепету перед их Отцом, Который на Небесах. В дополнение к самоотверженной деятельности ради народа Израиля рав Блазер посвятил себя служению Б-гу и совершенствованию духовных качеств. Видя, что главное препятствие на всех путях человека — отсутствие трепета перед Небесами, он наполнил им свою душу. Глубокой верой были пронизаны все его слова и деяния. Его служение Всевышнему было совершенным. Всегда и во всем он выискивал у себя недостатки и находил средства для их исправления. Нередко он целые дни проводил в посте. Главной целью человека раввин считал очищение мыслей от желаний и пристрастностей и не жалел для этого сил. Много часов в день он в уединении посвящал изучению Мусара.

Рав Ицеле Петербургер отличался поразительной скромностью и всегда избегал славы. Еще в юности, изучая Тору у рава Исраэля Салантера, он приложил много сил для обретения возвышенных качеств души. Рав Ицхак Блазер провел многие годы в Доме Учения рава Исраэля Салантера, постиг проложенные им пути и оказал неизгладимое впечатление на рава Йосефа Юзла Горовица, который воспринял от него Учение Мусар.

Рав Нафтали Амстердам

Еще одним выдающимся учеником рава Исраэля Салантера, оказавшим большое влияние на Сабу из Новардока, был рав Нафтали Амстердам. В отличие от рава Симхи Зисселя Бройде, основавшего Дом Учения в Кельме, и рава Ицхака Блазера, возглавившего широчайшую деятельность по распространению Торы во всей Литве и за ее пределами, рав Нафтали Амстердам сторонился известности, всецело пребывая в «четырех локтях Галахи», являясь для всех примером цельного «человека Мусара». Рав Исраэль Салантер говорил, что понятие «праведник» больше всего соответствует образу рава Нафтали Амстердама, совершенного во всех своих деяниях.

Однажды были найдены записи рава Нафтали, в которых говорилось о том, что он возлагает на себя задачу вернуть весь народ Израиля к добру. На вопрос, как он собирается это сделать, раввин ответил: «Я принял обязательство внимательно и точно, во всех деталях и тонкостях исполнять все законы свода Шульхан Арух, и каждый желающий соблюдать Тору сможет увидеть на моем примере как прийти к добру». Это обязательство рав Нафтали исполнил в полной мере, став цельным человеком в своем поколении.

Рав Нафтали Амстердам (1832-1916 гг.) родился в местечке Салант (Салантай) на северо-западе Литвы и с детства обладал уникальными способностями и возвышенными качествами души. Он начал учиться у рава Салантера на заре его деятельности в предместье Вильны Заречье (Ужупис) и вслед за ним переехал в Ковно, где вместе с другими ближайшими учениками основателя Учения Мусар воспринял сокровенное знание Торы, которому следовал все дни своей жизни.

После свадьбы, следуя воззрениям своего учителя, рав Нафтали не захотел принять должность раввина и решил трудом своих рук заботиться о своей семье. Он открыл в Ковно пекарню, доходы от которой с трудом покрывали самые насущные потребности. Узнав об этом, рав Исраэль Салантер запретил ему заниматься физической работой, считая, что все свое время он должен посвящать изучению Торы. И тогда тяжкое бремя легло на плечи его жены. Душа рава Нафтали не могла этого вынести, и он начал искать для себя раввинскую должность.

Рав Исраэль Салантер попытался ему помочь с местом раввина Москвы, что соответствовало его планам распространения Учения Мусар во всем мире. С этой целью он обратился к своему богатому и влиятельному ученику — купцу первой гильдии Кальману Вульфу Высоцкому, основавшему самую крупную в России компанию по торговле чаем. Высоцкий родился в бедной еврейской семье в литовском местечке Жагаре и получил традиционное еврейское религиозное образование. Много лет он учился в ешиве Воложин и позже в Доме Учения рава Исраэля Салантера Невайзер в Ковно. Он постарался сделать все возможное для реализации замысла своего учителя и заручился поддержкой некоторых влиятельных членов общины, но из-за противодействия хасидов не смог осуществить задуманное.

Сам рав Нафтали не прилагал много усилий для поиска работы и решения своих материальных вопросов, так как всецело уповал на Небеса. В своей жизни он всегда исходил из принципа: если нечто не получается с первого раза, значит нет на то воли Б-га. В 1867 г. рав Нафтали принял приглашение занять должность раввина Хельсинки — столицы Финляндии, где провел семь лет. Евреи появились в этой стране после того, как она вошла в состав царской России в результате многочисленных войн между Россией и Швецией в XVIII веке и соглашения в Тильзите между Александром I и Наполеоном III в 1807 году. Финляндия была за пределами «черты оседлости», и евреям не разрешалось селиться на ее территории. Исключение составляли лишь выкресты, состоятельные купцы и кантонисты — солдаты царской армии после выхода в отставку. В Хельсинки в те дни проживало всего 500 евреев и была немногочисленная ортодоксальная община. Уровень знания и соблюдения Торы там был не очень высок, и, конечно же, несравним с Литвой.

Рав Нафтали Амстердам посвятил себя служению евреям города, что привело к невероятным изменениям: многие устремились в Дом Учения. В их сердцах пробудилось желание обрести ценности Б-жественного Завета и передать их своим детям, для чего были приглашены четыре преподавателя Торы. В течение семи лет пребывания рава Нафтали на должность раввина Хельсинки, его семья оставалась в Ковно и лишь эпизодически навещала его в Финляндии. Он изначально согласился приехать в город лишь на непродолжительное время, и когда ему удалось отложить немного денег, вернулся в царство Торы в Ковно, где вместе со своими товарищами проводил дни и ночи в учении.

Однако средства, которые ему удалось сэкономить за время работы в Хельсинки, иссякли намного быстрее, чем он предполагал, потребности семьи возросли, была дочь на выданье, и их вновь настигла нужда. Рав Нафтали понял, что ему опять следует подыскать себе какую-нибудь должность. Так он пишет об этом своему ближайшему товарищу раву Ицхаку Блазеру, в те дни раввину Санкт-Петербурга: «Мое мышление ныне неспокойно из-за состояния, в котором я пребываю. Я в смятении, как идущий по дороге, с одной стороны которой снег, а с другой — огонь. Моя душа все время бушует во мне: когда я смогу достичь своей возвышенной цели — ступить на пути праведников прежних поколений, которые посвящали себя служению Б-гу в уединении и изучению Его Торы во имя Небес… И вот, мои телесные силы бурлят во мне, и мне очень горько, когда я вижу, что моя дорогая жена в полном смирении тяжело работает днями и ночами, растрачивая свои последние силы, дабы поддержать многочисленных членов семьи. И сейчас я озабочен замужеством дочери, и у меня нет возможности дать за нее в приданое более чем двести рублей, которые мне удалось отложить за время пребывания в России (в Финляндии)… Сокрыты от меня пути. Горе мне от моего Творца, горе мне от моего дурного побуждения… Я всегда мечтал в уединении изучать Тору в Ковно, к чему так рвется моя душа, но потребности семьи не позволяют мне отделиться от общества…»

Из этого письма мы видим, сколь сильно душа раввина стремилась к уединенному изучению Торы, как он дорожил обществом своих товарищей в Ковно, какие возвышенные цели перед собой ставил и насколько заботился о своей жене и семье. Однако даже в такой ситуации рав Нафтали не считал правильным прилагать чрезмерные усилия для решения материальных вопросов и всецело уповал на Всевышнего.

Рав Ицхак Блазер помог своему близкому другу и нашел для него должность учителя в Санкт-Петербурге, где рав Нафтали провел два года, после чего стал раввином Алексотаса — пригорода Ковно, где смог полностью посвятить себя Торе и служению еврейской общине и ежедневно проводил много часов в Доме Учения Мусара в Ковно, распространяя среди сынов Израиля знание Торы. Также он давал уроки в ешиве Слободка и в нескольких синагогах города. Дом раввина всегда был открыт для всех евреев, которые приходили к нему за мудрым словом и верным советом. Особенно трогательными были субботние беседы раввина по Мусару и его уроки по Галахе, на которых он глубоко исследовал труды последних законоучителей.

Всем своим гостям рав Нафтали поставил обязательное условие: никоим образом ему не прислуживать и даже запрещал им возвращать книги на полки и возражал против того, чтобы перед ним вставали в знак почтения. Когда ему задавали некий вопрос, он никогда не спешил с ответом, а всегда глубоко задумывался или искал его в книге. Очень часто раввин не отвечал напрямую, а начинал рассуждать, чтобы его собеседник сам мог прийти к верному выводу и не испытал неловкости.

В 1906 г. после кончины жены рав Нафтали Амстердам совершил Алию в Святую Землю, где поддерживал близкие отношения со своими друзьями: равом Ицхаком Блазером, равом Цви Левитаном и другими великими в Торе, проживавшими в те дни в Иерусалиме во Дворе Штрауса. Мудрецы Мусара вместе учились, с первыми лучами солнца молились «тфилат ватикин», поскольку первая глава Шульхан Аруха провозглашает важность «пробуждения утра в молитве». Все время, пока рав Йосеф Юзл Горовиц учился в Колеле Ковно, он поддерживал близкую связь с равом Нафтали Амстердамом и перенимал от него трепетное служение Небесам.

Рав Авраам Шинкарь

Одним из ближайших учеников основателя Учения Мусар — рава Исраэля Салантера — был рав Авраам Шинкарь, который своим возвышенным образом оказал очень большое влияние на Сабу из Новардока и помог ему проложить свои пути в святости. Он был намного моложе своих товарищей и прожил очень короткую жизнь. Рав Авраам Шинкарь (1846-1888 гг.) родился в Слободке в семье рава Аарона и рабанит Батьи Михлы. Обладая редчайшими способностями, уже в юные годы он учился в ешиве Воложин и в семнадцать лет получил «смиху» от раввина Слободки. В Ковно он встретил рава Исраэля Салантера, который в то время уже постоянно проживал в Германии, но эпизодически посещал Литву для поддержки своих учеников.

Жена рава Авраама происходила из семьи известного филантропа Шраги Франка. Она возложила на себя все материальные заботы о семье, дабы ее муж мог всецело посвятить себя Торе. Он снимал комнату в одном из домов Ковно, чтобы, пребывая там в уединении, не отвлекаться от служения Всевышнему. Рав Шинкарь в самом прямом смысле исполнял слова мудрецов: «Таков путь Торы: хлеб с солью ешь и воду мерой пей, и на земле спи, и тяжелой жизнью живи. Если ты так поступаешь — счастлив ты в этом мире и хорошо тебе в мире Грядущем»^[3]. Жена ежедневно приносила ему пищу, но он всегда отдавал ее кому-нибудь из учеников ешивы, а сам довольствовался куском хлеба с селедкой. По понедельникам и четвергам — в дни чтения Торы — он постился. Рав Авраам пришел к праведности, отделенности от этого мира и глубокому знанию Торы, став одним из мудрецов поколения.

Не все в Литве одобряли столь строгий аскетичный образ жизни раввина и однажды спросили рава Финкеля: не стоит ли обратиться к раву Исраэлю Салантеру, чтобы он запретил своему ученику постоянные посты. Саба из Слободки ответил, что тоже не разделяет такие воззрения, но, чтобы стать таким праведником, как рав Авраам Шинкарь, стоит поститься.

Рав Авраам полностью отдался работе над исправлением себя, детали которой никому не были известны. Рав Нафтали Амстердам рассказал, что однажды в ночь праздника Йом Киппур рав Авраам пришел к нему в Алексотас, пройдя несколько километров, дабы рассказать о том, что нашел некое средство для борьбы с дурным побуждением. Он был тесно связан с равом Нафтали, который после его кончины сказал, что ощущает потерю так, как будто лишился правой руки.

Рав Шинкарь иногда покидал место уединения и посещал Дом Учения Мусара в Ковно, где выступал со своими беседами. Те, кто видели мудреца во время молитвы, рассказывают, что он представлял собой живой урок Мусара. Он нередко приводил слова Талмуда: «Раскайся за день до смерти. Но разве человек знает, когда умрет? Поэтому раскайся сегодня, ведь ты можешь умереть завтра»^[4]. Раввин приводил этому наглядный пример: если бы человек знал, что наступил последний день его жизни, то, вне всякого сомнения, оставил бы все свои заботы и тревоги и направил сердце к раскаянию и служению Небесам. Ни одного мгновения он не растратил бы впустую и приложил бы все силы для обретения духовных заслуг. Согласно совету наших мудрецов, всю свою жизнь человеку следует провести так, как будто это его последний день. Это ощущение никогда не покидало сердце мудреца, и на нем он строил все свое служение.

Дом раввина славился гостеприимством, он всегда был полон людей, среди которых были известные раввины и мудрецы Торы. Рабанит Сара каждому оказывала почет, кормила гостей изысканными блюдами и заботилась об их потребностях. Благодарные путники восхваляли гостеприимство семьи Шинкарь, говоря, что они разбили в Ковно «Шатер Авраама и Сары». Каждый Суккот рав Шинкарь устраивал в своем доме празднование «Симхат Бейт Ашоева», в котором принимали участие аврехим Колеля Ковно, ученики ешивы Слободка и местные жители. Тогда всем открывалось, что такое настоящая радость Торы и близость между Всевышним и народом Израиля. Рав Ицхак Эльханан Спектор — раввин Ковно — говорил: «Если бы рав Авраам Шинкарь жил во времена Виленского Гаона, то и в том поколении считался бы выдающимся праведником».

Большую часть своей жизни рав Авраам проводил в уединении, всецело посвящая себя служению Г-споду, однако при этом он был руководителем Колеля Ковно, несколько раз ездил в Германию и убедил барона Ротшильда и еще нескольких известных меценатов поддержать создание крупнейшей в мире сети Домов Учения. Он также помогал раву Натану Цви Финкелю при основании ешивы «Кнессет Исраэль» в Слободке и давал в ней уроки Талмуда.

В конце жизни рав Авраам Шинкарь страдал от болезни легких и по состоянию здоровья не мог принимать активного участия в общественной жизни. Об этом узнал барон Ротшильд и отправил раввина, возвышенный образ которого произвел на него неизгладимое впечатление, на лечение в курортный город Мерано в Италии, расположенный у подножия Альпийских гор, где три года спустя в возрасте 42-х лет рав Авраам скончался. Барон Ротшильд предложил перевезти его для захоронения в Ковно, но раввины решили не задерживать предание его тела земле, и он был перенесен в свою последнюю земную обитель в Мерано. Возможно, именно рав Авраам Шинкарь своим стремлением к изучению Торы в уединении с одной стороны, активной деятельностью во имя Общины Израиля с другой стороны и возвышенностью своих путей оказал самое большое духовное влияние на рава Йосефа Юзла Горовица, который позже стал повсеместно известен как Саба из Новардока.

Рав Натан Цви Финкель

Мудрецом Мусара, чья деятельность сильно повлияла на рава Йосефа Юзла, был рав Натан Цви Финкель — Саба из Слободки^[5]. Рав Натан Цви воспринял мудрость трепета от своего раввина рава Симхи Зисселя Бройде — Сабы из Кельма, что изменило его сущность и возвысило до образа «человека Мусара». После ухода из этого мира учеников рава Исраэля Салантера он остался духовным наследником Учения Мусар и многое сделал для его распространения по всей земле. Его имя не сразу стало широко известно, поскольку он избегал публичности, но лучи его влияния пробивались далеко за пределы Слободки.

Рав Натан Цви (1849-1927 гг.) родился в местечке Райсен (Расейняй) в Ковенской губернии Российской империи в семье раввина. Он был еще ребенком, когда умерли его родители, и он переехал к дяде в Вильну. Практически ничего не известно о детстве и юности рава Натана Цви, поскольку сам он об этом не рассказывал. Мы лишь знаем, что он отличался уникальными способностями и уже в пятнадцатилетнем возрасте прославился как знаток Талмуда. Слух о его мудрости дошел до небольшого городка Кельм, и рав Меир Башис — зять бывшего раввина Кельма рава Элиэзера Гутмана — выдал за него замуж свою дочь.

После свадьбы рав Натан Цви поселился в Кельме. Он жил в доме родителей жены, которые заботились о потребностях молодой семьи, как в те дни было повсеместно принято в еврейских общинах «черты оседлости» Восточной Европы. Рав Натан Цви очень скоро стал известен в местечке благодаря своему знанию Торы. Он отличался ясностью мысли и яркими ораторскими способностями и время от времени посещал соседние деревни, где давал уроки, основанные на глубоком анализе Талмуда и Галахи.

Однажды он оказался в своем родном городке Райсене, раввином которого в те дни был рав Александр Моше Лапидот — близкий ученик рава Исраэля Салантера. Раввин услышал выступление рава Натана Цви и был впечатлен его выдающимися способностями и возвышенными качествами души. Он отправил письмо раву Симхе Зисселю в Кельм с просьбой принять талантливого юношу в число его учеников и помочь ему обрести путь утонченного служения Небесам. Рав Финкель был сразу же приглашен к Сабе из Кельма, и эта встреча навсегда изменила его жизнь и историю народа Израиля.

Рав Натан Цви был настолько потрясен возвышенным образом рава Симхи Зисселя и его видением картины мира, что в кратчайшее время стал совсем другим человеком. Первое же услышанное им выступление Сабы из Кельма, посвященное величию души человека, настолько впечатлило рава Натана Цви, что он не мог заснуть всю ночь, и слезы непрерывно струились из его глаз. В тот же день он принял твердое решение посвятить свою жизнь Мусару — мудрости трепета перед Небесами — и с тех пор считал рава Симху Зисселя своим раввином. Избрав новый для себя путь, он прилагал все силы для развития себя как человека Торы и очень много сделал для распространения Учения Мусар во всем мире.

Рав Натан Цви был непосредственно знаком с еврейской жизнью в Литве и видел, что, хотя синагоги во множестве городков и местечек полны молодыми людьми, все свое время посвящающими Торе, все же имели место и определенные проблемы. Нередко некому было помочь им в учебе и оказать необходимую поддержку. Талантливые молодые люди, сердца которых стремились к изучению Торы, зачастую не могли найти для себя подходящего места и соответствующих их уровню знаний учителей. Непросто было найти раввина, способного передать ученикам глубокое знание Талмуда и уникальное еврейское мировоззрение, ведущее к трепетному служению Небесам. Условия жизни евреев, посвятивших себя изучению Торы, были ужасны. Они ночевали в синагогах на деревянных скамьях, были одеты в лохмотья и каждый день, согласно установленной очередности, ходили за пищей в разные дома, хозяева которых и сами жили в нищете. Это было унижением мудрецов Торы и требовало кардинальных изменений.

Рав Натан Цви ясно видел, что и в его дни яркий свет Торы, как вспышка молнии, озаряет истинную реальность, окутанную тьмой и туманом, пробуждая своим сиянием чуткие сердца сыновей Израиля, верных Завету Б-га Авраама и рассеянных среди всего бескрайнего изгнания. Каждый из них прилагает силы, дабы поднять из праха и водрузить над собой знамя веры. Наши глаза видят и сердца чувствуют чудеса Б-жественного Провидения, дающие нам силы для восприятия мудрости трепета перед Небесами.

В 1882 г. рав Натан Цви Финкель основал ешиву в Старой синагоге Слободки, с которой он связал всю свою жизнь. В течение почти пятидесяти лет он преподавал в ее стенах Тору в духе Мусара, благодаря чему стал широко известен как Саба из Слободки. В этой ешиве сложился образ раввина и прозвучали его известнейшие уроки, проложившие новый путь в изучении Мусара и совершившие переворот в еврейском мировоззрении. Там сформировались его педагогические методы, на которых выросли тысячи учеников.

Ешива рава Натана Цви развивалась постепенно. Вначале в ней не было преподавателей, и туда приходили аврехим из Колеля, чтобы углубить понимание учеников. Периодически, особенно в Дни трепета, там давал уроки рав Ицхак Блазер, когда, по своему обыкновению, он оставлял свой дом и уединялся в Слободке для особо утонченного служения в чистоте и святости. Не прошло много времени, как слава о ешиве Слободка распространилась по всей Литве, и туда устремились многие талантливые юноши.

Ешива «Кнессет Исраэль» продолжала расти, и ее наполняли уже сотни учеников из Литвы и других краев царской России. Большую часть дня там углубленно изучали Талмуд в свете толкований Первых и Последних комментаторов и постигали методы выведения Галахи из ранних источников и трудов поздних законоучителей, как это было принято в нашем народе на протяжении поколений. Большое внимание уделялось углублению веры и обретению трепета перед Небесами, совершенствованию воззрений на Творение и исправлению качеств души согласно пути Мусара. Саба из Слободки на реальном примере своих учеников опроверг утверждения оппонентов о том, что Мусар несовместим с глубоким изучением Торы. Он доказал на практике, что Талмуд и Мусар являются единым целым. Созданная им ешива подтвердила правоту его воззрений. Среди ее выпускников были великие раввины, соединившие в себе глубочайшие знания с возвышенными духовными качествами и утонченным служением Всевышнему.

После столь быстрого увеличения количества учащихся материальное положение ешивы стало еще более тяжелым. Рав Натан Цви отказался от принятой прежде системы, когда ученики расходились на ночлег по разным синагогам, где спали на деревянных скамьях в порой неотапливаемых помещениях, а на трапезу раз в день по очереди ходили в различные семьи. Он усматривал в этом пренебрежение к Торе и унижение мудрецов, посвятивших себя ее изучению. Главный спонсор ешивы — Овадья Лахман — в то время ежемесячно перечислял ешиве по 200 рублей, однако этих денег не хватало даже на покрытие самых первоочередных расходов. Тогда ешива начала сбор средств во всем мире, направляя своих посланцев к евреям, которые с радостью отдавали порой последнее на поддержку изучения Торы.

Рав Натан Цви Финкель не удовлетворялся выдающимися достижениями одной ешивы, прославившей город Ковно и все литовское еврейство, которое и прежде было известно своими величайшими мудрецами Торы. Следуя путем основателя Учения Мусар рава Исраэля Салантера, он возложил на себя задачу возвысить духовность всего народа, для чего считал необходимым открывать ешивы во многих других местах. Намереваясь сделать доступным изучение Торы в духе Мусара в каждом еврейском городе и местечке «черты оседлости» и за ее пределами, рав Финкель направлял своих учеников для обучения возвышенному служению Небесам туда, где это только оказывалось возможным.

Первым Домом Учения, с которым у рава Натана Цви Финкеля возникла тесная связь, была ешива города Тельз (Тяльшяй, Литва), куда во время противостояния между евреями, верными учению своих отцов, и «просвещенцами», стремившимся искоренить многовековую традицию из Общины Израиля, он направил группу своих учеников. Затем рав Финкель открыл филиал ешивы Слободка в Слуцке (Польша), поддерживал ешиву в городке Мелец (Польша), основанную величайшим мудрецом Торы равом Шимоном Шкопом. Ешива в Брянске была тесно связана с Сабой из Слободки. Незадолго до начала Первой мировой войны рав Финкель направил своего сына рава Шмуэля с небольшой группой учеников «Кнессет Исраэль» основать ешиву в Гродно, которая, после того как ее возглавил рав Шимон Шкоп, стала одной из самых известных литовских ешив в Восточной Европе и оказала огромное влияние на знание Торы в нашем народе. В 1909 г. был основан филиал ешивы Слободка в городке Щучин (Польша), которую возглавил известный учитель Мусара рав Йеуда Лейб Хасман — один из ближайших учеников раввина. В те же годы рав Финкель помогал своему близкому ученику раву Песаху Прускину, прежде бывшему духовным руководителем ешивы «Эц Хаим» в Слуцке, основать ешиву в Шклове (Белоруссия). В 1909 г. в городе Лодзь (Польша) был основан филиал ешивы «Кнессет Исраэль».

Влияние Сабы из Слободки коснулось также многих других ешив, расположенных вдалеке от Ковно и, в частности, одной из старейших в Восточной Европе ешивы Мир, которую позже возглавил его сын рав Элиезер Йеуда Финкель, а машгиахом стал его ученик рав Шломо Залман Долинский. Духовное влияние Сабы из Слободки затронуло также ешиву Радин, главой которой был рав Исраэль Меир Акоэн — «Хафец Хаим». В ней преподавал Талмуд рав Нафтали Троп — гениальный ученик ешивы Слободка. Духовное влияние рава Финкеля распространялось также и на ешиву Ломже (Польша), еще в 1883 г. основанную равом Элиэзером Шуловичем (1848-1931 гг.) и изначально следовавшую путями Учения Мусар Кельма. Даже в ешиву Воложин, которая на протяжении многих лет была оплотом противостояния Мусару, на должность машгиаха был принят рав Авраам Драшкович, прежде учившийся в Кельме и в Слободке.

Так, при помощи и содействии Сабы из Слободки строилась и расширялась сеть ешив, в первую очередь в Литве и Польше. Со временем их влияние распространялось на всю «черту оседлости» Российской империи, Западную Европу, Америку и Землю Израиля. Рав Натан Цви стоял во главе мира Торы, и без его совета не принимались никакие существенные решения. Его дом всегда был полон учениками и посетителями, желающими задать вопрос и получить совет великого учителя. Он принимал решения о том, кого из своих учеников отправить в какую ешиву и кого порекомендовать на какую должность. С особым вниманием он относился к назначению раввинов в города и местечки.

Кроме ешив, о которых мы упоминали прежде, Саба из Слободки основал еще много центров изучения Торы в духе Мусара. Его ученики разъехались по всей «черте оседлости» России и вышли за ее пределы, заняв должности раввинов общин или преподавателей Талмуда, и распространили Учение Мусар среди тысяч еврейских душ. Все это осуществилось благодаря стараниям и руководству рава Финкеля. Так Учение Мусар, сложившееся в ешиве «Кнессет Исраэль» в Слободке — духовном центре Мусара того времени, — стало известно во всем мире.

Неутомимая деятельность рава Финкеля во имя народа Израиля оказала большое влияние на рава Горовица, что проявилось много лет спустя. Однако в те времена он склонялся к личному служению Всевышнему в условиях полного уединения для исправления себя и обретения возвышенных качеств души.

Уединение в Слободке

Вскоре после начала учебы в Колеле Ковно рав Йосеф Юзл перевез в этот город жену и дочь, для которых снял небольшое помещение в Слободке. Рассказывают, что он учился по 18 часов в день, в основном стоя, чтобы не задремать от усталости, и достиг величия в знании. Он был тесно связан со всеми учениками его раввина — рава Исраэля Салантера, которые давали уроки Талмуда и Мусара в Колеле и других Домах Учения Ковно, и в первую очередь с равом Авраамом Шинкарем — человеком выдающегося деяния, отделенным от этого мира. Эпизодически в Ковно приезжал из Германии и сам рав Исраэль Салантер, на выступления которого собиралась вся община, и преображался весь город.

На одном из первых уроков Мусара рава Ицхака Блазера, услышанных равом Горовицем, в его душу глубоко проникло следующее изречение наших мудрецов: «Глаз видит, сердце желает и деяния завершают (грех)». Так говорил рав Ицхак: «Чем больше суетных соблазнов раскрывается перед глазами человека, тем сильнее их желает его сердце; чем больше страсти обжигают душу своим жаром, тем скорее он приходит к преступлению и погрязает в грехе». Однако из описания зла можно получить и представление о добре. Душа, созданная в высших мирах, согласно своей природе тянется к добру. И когда глаза человека видят добро, при его пробуждении от изучения Священного Писания и слов наших мудрецов, в его сердце загорается чистый огонь, заполняющий душу.

Рав Исраэль Салантер говорил, что хотел создать труд, в котором намеревался описать каждое качество человека, однако отказался от этой идеи, посчитав, что в этом нет смысла, ибо все люди видят себя под разными углами. Поэтому каждый должен составить такой труд для самого себя в соответствии с чертами своего характера, стоящими перед ним испытаниями и особенностями сражения с дурным побуждением.

В определении сути Мусара рав Нафтали Амстердам сравнивал человека, наделенного множеством сил души и тела, с дирижером большого симфонического оркестра, чья задача настроить каждый инструмент и объединить их вместе для концерта, в исполнении которого не было бы ни ошибки, ни фальши.

В Ковно Саба из Новардока увидел в мудрецах Мусара истинную скромность, любовь к Б-гу, заботу о ближнем, отделенность от этого мира, видение нарождающегося и многое другое, что необходимо каждому еврею для исполнения своей обязанности на земле. Учение Мусар раскрыло его сердце для восприятия Б-жественного присутствия в мире. В этом городе раввин заложил основу своего уникального пути в служении, которым позже последовали тысячи его учеников.

После долгих лет учебы в Колеле Ковно и тесной связи с великими учениками рава Исраэля Салантера рав Йосеф Юзл решил уединиться на несколько месяцев в местечке Румшишек (Румшишкес), расположенном неподалеку от Ковно, где он исполнял обязанности служки синагоги, не получая за это никакой платы. По всей видимости, его намерением было удалиться от глаз людей, чтобы полностью посвятить себя служению Всевышнему. Он жил в синагоге, ночевал на деревянной скамье, посреди ночи выходил из местечка, окунался в реке и следовал непривычным для людей обычаям. Когда об этом стало известно жителям деревни, рав Йосеф Юзл, не желая привлекать к себе внимание, оставил Румшишек и вернулся в Ковно.

В 1881 г. скончался отец рава Горовица, и община Куртувьяна предложила ему занять место раввина, но он отказался. После смерти отца он позаботился о своей младшей сестре, выдав ее замуж за выдающегося мудреца Торы рава Зелига Таршиша, который стал раввином этого местечка. В Ковно жена рава Йосефа Юзла родила еще двух детей — сына и дочь. Во время последних родов произошла трагедия — она умерла. Эта беда столь сильно сказалась на раввине, что он решил полностью отделиться от этого мира для достижения цельности в служении Творцу. Он позаботился о своих детях, которых на время приняли достойные и праведные люди, а сам уединился в маленькой комнатке дома жителя Слободки, которого звали Шломо, кузнеца по профессии, откуда не выходил на протяжении полутора лет, не общаясь ни с одним из людей. Хозяева дома были простыми богобоязненными евреями и с большим уважением относились к мудрецам Торы. Они были рады оказать праведнику гостеприимство и заботились о его скромных потребностях.

Рав Горовиц решил полностью изменить себя, сломить свои дурные качества и обрести возвышенные силы души. Он оставил внешний мир, перегородил каменной стеной коридор, ведущий в его комнату, оставив в ней два небольших оконца для связи с хозяином дома и установил два колокольчика: внутри и снаружи. Раввин замуровал себя и когда в чем-то нуждался, оставлял записку в одном из окон и звонил в колокольчик, чтобы сообщить об этом.

Хозяева дома клали все необходимое на оконце и звонили в другой колокольчик. Так они заботились о затворнике, уединившемся в их доме, который посвящал все свое время изучению Мусара и исправлению себя. Одно окно было предназначено для молочной пищи, другое — для мясной, чтобы не произошло смешения между ними. Над этим насмехались «просвещенцы», иронично описывая в своих газетах непривычные для них обыкновения раввина, называя его «рав Йосеф Юзл с двумя окнами». Узнав о столь беспримерном служении Б-гу рава Горовица, Овадья Лахман построил для него микву во дворе этого дома. Рав Йосеф Юзл не покидал место своего затворничества на протяжении полутора лет, не ходил в синагогу для молитвы в миньяне, чтения Торы по шаббатам и праздникам, трубления в шофар в Рош Ашана и даже для мольбы о прощении в Йом Киппур. В те дни он исполнял все заповеди Торы, находясь в полном одиночестве.

Мы не знаем, каков был путь его служения в добровольном заточении, но у него было много книг: Талмуд, Галаха, Мусар и, по всей видимости, все дни и ночи напролет он посвящал их изучению. Достоверно известно, что за это время он основательно изучил все четыре раздела свода законов Шульхан Арух. Однако основой его занятия было исправление себя, согласно бескомпромиссному пути Мусара, которым много лет спустя последовали тысячи в народе Израиля. Иногда хозяева дома и соседи слышали его громкий плач и обращенные к себе упреки: «Творец мира, я вынужден отвечать Тебе, ведь необходимо когда-то прийти к ясному мышлению и чистому знанию!» По всей видимости, раввин многое открыл для себя за полтора года уединения в Слободке и позднее за семь лет, проведенные в лесной хижине возле Новоельни. Он исправил свои духовные качества, искоренил недостатки, обрел достоинства, пришел к глубокой вере и упованию на Небеса, после чего вышел в мир и повел своим путем тысячи сынов Израиля.

Многим религиозным евреям такие обыкновения казались странными и воспринимались ими негативно. «Просвещенцы» описывали это в своих газетах в ярких красках, насмехаясь над Учением Мусар и его мудрецами. Известные раввины тоже не были согласны с таким образом жизни и опасались, что это может привести к осмеянию еврейской традиции и осквернению Б-жественного имени. Когда же об этом рассказали раву Симхе Зисселю Бройде, — он ответил, что не видит никаких недостатков в том, что человек уединился и всецело посвятил себя Торе и трепету перед Небесами. Однако другие мудрецы Мусара имели иное мнение. Рав Ицхак Блазер пришел к месту уединения рава Йосефа Юзла, чтобы уговорить его выйти из заточения. Также рав Ицхак Эльханан Спектор — раввин Ковно — перед праздником Йом Киппур направил своего посланца, чтобы убедить рава Йосефа Юзла покинуть свое укрытие, но он не принял приведенных доводов и не поддался уговорам.

Рассказывают, что между ними произошел следующий диалог. Посланник рава Спектора спросил рава Горовица: «Почему в праздник Рош Ашана Вы не пришли в Дом Молитвы для трубления в шофар?» Ответил рав Йосеф Юзл: «Что является первичным: отдалиться от зла или делать добро? — Несомненно, отдалиться от зла. А раз так, то необходимо оставить общество, чтобы спастись от зависти, страстей и стремления к славе. И это намного важнее, чем услышать трубление в шофар в миньяне, проживая среди людей, обладая многочисленными недостатками и страдая от приниженных пороков души». Когда посланник раввина Ковно сказал, что можно жить в обществе, трепетно исполнять заповеди и при этом спастись от всех недостатков, рав Йосеф Юзл ответил, что еще не достиг столь высокого уровня. Там, в месте уединения в Ковно, раввином была заложена основа, суть которой намного позже он разъяснил в своих беседах Мусара в ешиве Новардок, записанных его учениками и изданных в книге «Уровень человека».

«Просвещенцам» было не по нраву трепетное служение Б-гу, поскольку оно противоречило их воззрениям и провозглашенным ими идеям пересмотра извечных ценностей Б-жественного Завета. Они не гнушались никакими средствами, чтобы помешать раву Йосефу Юзлу в его духовной работе. Однажды они подбросили во двор дома кузнеца пачку фальшивых банкнот и сообщили в полицию о том, что по этому адресу находится подпольная мастерская фальшивомонетчиков. Однако все ухищрения злодеев в отношении близких к Б-гу праведников, оказываются безуспешными. Так произнесла в своей молитве Хана, мать пророка Шмуэля — учителя пророков: «Стопы праведников Своих Он охраняет, а нечестивые во тьме пребывают, ибо не силой крепок человек»^[6].

В то время, когда жандармы направлялись к месту уединения рава Йосефа Юзла, он в безмятежности и покое души изучал Тору. Однако Б-жественное Провидение с абсолютной точностью управляет этим миром. В тот день, незадолго до появления полиции, в Ковно приехала мать раввина. Она увидела в коридоре фальшивые деньги и выбросила их в мусор. Полиция провела обыск, но ничего не обнаружила. Вскоре поступил новый донос властям о том, что в доме, где проживает «замуровавшийся отшельник», занимаются деятельностью, направленной на подрыв государственных устоев царской России. Власти начали расследование, в ходе которого взяли свидетельские показания у раввина Ковно и нескольких других раввинов. Все они однозначно встали на защиту рава Горовица и отрицали какую бы то ни было незаконность его действий. Тем не менее, городская управа потребовала от рава Йосефа Юзла снести стену и прекратить свое затворничество, и он решил уступить.

[1] Биографии рава Исраэля Салантера и рава Ицхака Блазера и описание еврейской жизни в Литве конца XIX – начала XX веков приводятся в книге «Свет Израиля», вышедшей в свет на русском языке в нашем издательстве в Литве.

[2] См. Авот 4:5.

[3] Авот 6:4.

[4] Шаббат 153а.

[5] Книга «Мусар ешивы Слободка (Хеврон)», в которой приводится подробная биография рава Натана Цви Финкеля, вышла в свет на русском языке в нашем издательстве в Литве.

[6] Шмуэль (I) 2:9.