Врата в молитву 10. Тахануним — мольба

«И стал я умолять Всевышнего»
(Дварим, 3)

— 1 —

Хинун (мольба) — это одна из форм молитвы, как мы учим из строки: «И стал я умолять Всевышнего». Наши мудрецы (см. Раши там) разъяснили, что слово хинун происходит от слова хинам (бесплатно), то есть, что Моше просил у Всевышнего дар, который он никак не заслужил. Это означает, что следует просить у Всевышнего все, что нам нужно, из самой огромной сокровищницы, подобной которой нет: из сокровищницы ничем не заслуженных даров.

Из того, что хинун (мольба) является одной из форм молитвы, мы понимаем, что это не только просьба к Всевышнему даровать нам то, что нам не полагается по закону (т.е. на что мы не можем претендовать), но и особое самоощущение во время молитвы: мне не полагается ничего, я прошу дар, который я не заслужил. Тем самым эта форма выделяется в отдельный вид молитвы. Его основой является понимание, что наша просьба — получить (желаемое) по-настоящему бесплатно, и мы ясно осознаем (причем не только разумом, но и чувствуем это), что нам не на что претендовать. Честно говоря, очень трудно привести такой пример из отношений между людьми, ведь, когда нищий просит у богатого подаяние, это на самом деле вовсе не просьба о незаслуженном даре. Ведь по закону богатый обязан пожалеть бедного: как потому, что Тора обязывает его сделать это, так и потому, что все души людей объединены друг с другом, и один несет ответственность за другого — дать ему то, что ему нужно, чтобы жить. И таков закон, что если человек не желает дать цдаку, забирают в залог что-то из его имущества, пока он не даст. Б-жественное Провидение устраивает так, что богач на самом деле в долгу у бедного, так как деньги, которые у него есть, на самом деле вложены Всевышним ему в руки для того, чтобы обеспечить всем необходимым бедняка, как приводится во всех наших книгах. Доказательством этому служит факт, который мы видим своими глазами: несмотря на то, что когда богатый дает бедному подаяние, тот ощущает к нему благодарность от всего сердца, но когда богач не дает — бедняк чувствует возмущение, и ощущает в сердце, как будто богач обобрал его. Это правда: он действительно обобрал бедняка. И хотя бедный не осознает это разумом, «если он не знает — его душа знает», на глубоком уровне так дело и обстоит: «Мое серебро, и Мое — золото, — сказал Всевышний», а человек — лишь казначей, который обязан выполнять миссию, предназначенную ему Торой. Он даже получает открытое указание Свыше: это те самые ощущения жалости и милосердия, которые Всевышний заложил в нас, сообщая нам тем самым Свою волю. По этой причине очень трудно найти пример бескорыстного дара, и на самом деле, если бы мы даже нашли ситуацию, в которой уместно выразить такую просьбу — кто может осмелиться попросить то, на что у него действительно нет никакого права?

Может быть, попробуем все же привести одну известную притчу, которая даст нам некое представление об этом: жил-был один человек, отец которого был чрезвычайно добр к нему, осыпал его богатством и прочими благами, всю жизнь охранял его, чтобы с ничего плохого не случилось, и т.д. Однажды произошел страшный случай: сын сильно поссорился с отцом, и вышел из себя настолько, что убил отца. И вот он стоит перед судьей, и видит, какое ужасное преступление он совершил, но все-таки, понимая, что он в беде, что сейчас его строго накажут за тяжелый грех убийства, он просит судью смилостивиться над ним, отменить наказание и отпустить его, по той причине, что он… сирота! Какой стыд! Какой позор! Кто сделал тебя сиротой? Есть ли у тебя хоть капля права просить о милости?

Эта притча очень точна по отношению ко всем видам просьб, которые мы просим у Всевышнего — достаток, жизнь, здоровье, и другие необходимые нам вещи. Ведь кто не дает нам эти блага? Всевышний, со Своей стороны, всегда желает и стремится дать нам добро и благословение в неограниченном количестве, и лишь наши поступки портят и разрушают весь мир и нас самих. А поэтому, какое право у нас есть просить милости? Или если человек находится в страшной опасности, и просит у Всевышнего милосердия, чтобы Тот спас его, кто тот, кто довел его до такого состояния, что ему придется получать наказания и страдания с Небес? Ведь Тора предостерегает нас выполнять заповеди, как положено, и три раза в день (в «Шма, Исраэль» — включая чтение его перед сном) Всевышний предупреждает нас: «берегитесь, чтобы ваше сердце не соблазнило вас», и все предостережения Торы, написанные там, сообщают нам, что произойдет, если мы не будем соблюдать ее в любви и трепете. А что уж говорить о дополнительных предостережениях и увещеваниях посланников Милосердного, наших мудрецов первых и последних поколений, которые стоят все вместе, как один, и постоянно кричат нам страшным голосом: берегите себя, остерегайтесь, чтобы не оставить путь Торы! Не делайте так-то и так-то, иначе произойдет то-то и то-то. А мы не слушаем их и не бережем себя, а в конце концов, когда к нам приходят беды, о которых нас предупреждали, как можно осмелиться поднять голову и просить Всевышнего: Выпусти нашу душу!

А если уж просить — то, только ощущая и осознавая, что милосердие Творца бесконечно, и мы не предъявляем никаких претензий и никаких требований, ни по закону, ни с учетом «смягчающих обстоятельств», а просто — абсолютно без причины. Это и есть то самое чувство и форма молитвы, приходящей в полном смирении и покорности: только лишь в надежде на бесконечное милосердие, без малейших заслуг или прав на что-либо — совершенно «ни за что».

— 2 —

Комментаторы Торы приводят такой мидраш: когда Моше поднялся на Небо, Всевышний показал ему сокровищницу. Моше спросил: «Владыка мира, для кого это?» Ответил Всевышний: «Это для трудящихся над Торой» Показал ему Всевышний другую сокровищницу, Моше спросил: «Для кого это?» Ответил Всевышний: «Для тех, кто делает добрые дела, помогает другим людям». И так Всевышний показал ему множество разных сокровищниц, объясняя, что для кого предназначено. В конце Всевышний показал ему сокровищницу, у которой просто не было границ. Когда Моше спросил, для кого она предназначена, Творец ответил: «Это — ничем не заслуженные дары !» Когда попросил Моше в заслугу Торы, и ему не дали, тогда он сказал: «Я не прошу ничего, кроме самого великого сокровища!», как сказано: «И стал я умолять…» (имеется в виду мольба о бескорыстном даре). Сказал Всевышний: «Не зря говорят, что лучше впустить в дом змею, чем человека, обладающего глазами!»

Нужно понять, почему сокровищница незаслуженного дара больше любой другой сокровищницы? Дело в том, что любое другое богатство ограничено размером заслуги, необходимой, чтобы получить его. Например, сокровищница, предназначенная для трудящихся над изучением Торы: каждый, кто учил Тору, получит богатства из нее в количестве, соответствующем его уровню труда над Торой. Получается, что несмотря на то, что он удостоится огромного богатства, в любом случае, поскольку ему отмеряют столько, сколько он трудился — это количество будет ограниченным. Но из сокровищницы бескорыстного дара, поскольку человек получает не по заслугам, а бесплатно — выходит, что со стороны получателя нет никакого ограничения. Точно так же и в нашем мире: когда человек дает другу подарок, что определяет размер и качество подарка? Степень доброты и возможностей дающего. То есть, чем богаче и добрее дающий, тем больше и ценнее его подарок. Само собой, очевидно, что у сокровищницы незаслуженного дара, принадлежащей Творцу, чьи возможности и доброта бесконечны — нет никаких границ.

Пойми глубину этого качества: когда мы говорим, что сокровища, получаемые посредством хинун (т.е. просьбы о “незаслуженном” даре), безграничны, речь не только о большом благе, которое дает Всевышний, когда он дарует его в рамках мольбы. Более того: нет конца или границы самой по себе силе давать через мольбу, т.е. сила этого качества в том, чтобы давать, даже когда это абсолютно незаслуженно — без тени какой-либо заслуги и без любой, самой слабой причины, по которой человек был бы достоин получить. Даже если есть множество причин не давать человеку, то есть множество его грехов, даже если он грешил просто бесконечно, и в таком случае он сможет получить подарок из сокровищницы незаслуженного дара.

Тем не менее, и у этой сокровищницы есть ограничения и условия, при которых можно получить из нее, как сказано: Вэ-ханоти эт ашер ахон — “И помилую тех, кого помилую” ]мы видим, что слово “помилую” имеет тот же корень, что и хинун — прим. ред.] — т.е. не любого человека, ведь, в конце концов, и у этой сокровищницы есть врата, а у врат есть ключ, который их открывает. Как приводится здесь, ключ к этой сокровищнице милости — это молитва и хинун — мольба.

Здесь есть два момента: во-первых, это само по себе форма и выражение молитвы, т.е. просьба о незаслуженном даре, а во-вторых — это еще и установленный закон в отношении молитвы в целом, что следует молиться в форме мольбы, как сказано (“Пиркей Авот”, гл.2): “Когда ты молишься, пусть твоя молитва не будет чем-то постоянным [просто, чтобы исполнить обязанность], а проси, взывая к милосердию и умоляя (тахануним) Всевышнего сжалиться”. А в “Шульхан Арухе” (п.98) сказано: “Следует молиться, как нищий, который стоит на пороге дома, и умоляет помочь”. То есть, когда человек понимает, что у него самого по себе нет ничего, и он просто нищ и обездолен перед Творцом своим, и не полагается ни на свои деяния, ни на свои заслуги, а лишь на великое добро и благо Всевышнего, вот тогда-то ему и открываются богатства приязни и добра, превосходящие все другие богатства. Это качество и есть красота, великолепие и совершенство молитвы.

Честно говоря, это довольно просто: ведь если мы обращаемся к Творцу, полагаясь на свои заслуги (от добрых дел, которые совершили), то ведь большинство наших дел ничтожны ]по сравнению с тем, что Творец требует от нас], и “в чем преимущество человека над скотиной, и все — тщета”. Но если мы приходим с утверждением: “Окажи нам помощь ради Твоего Имени и Добра Твоего, ведь Ты — милостивый и милосердный”, то это — настоящая “претензия”, на которую нечем ответить. Поэтому, само собой разумеется, что Всевышний обязательно пожелает помочь, ведь на самом деле Его добро и благо — беспредельны, и никогда не было и не будет ничего, что могло бы преградить дорогу Его добру или ограничить его. Именно с таким настроем следует (по алахе) приступать к молитве перед Творцом трижды в день. То есть, не только из обязанности выполнять постоянный порядок, установленный нам мудрецами, а молиться, умоляя Всевышнего помочь во всех проблемах, и восполнить все недостатки, как нищий на пороге, умоляющий о незаслуженном даре, и вовсе не полагающийся на какие-то свои дела, заповеди или заслуги — а только на великую доброту и благодеяние Всевышнего, благословен Он.

Как замечателен язык мидраша: Всевышний “пожаловался”, что Моше “стащил” у Него эту тайну, это как если бы человек сказал: “Ведь он стащил у меня этот ключ — теперь ему все доступно, он может опустошить мне весь дом!”