Раскаяние из страха и из любви

Рош а-Шана — первый день из «Десяти дней раскаяния». Среди прочих заповедей этого дня существует заповедь трубить в шофар. Есть три вида звуков шофара: протяжный, «ткиа» — такой звук человек издает, когда ему больно; «шварим», похожий на вздохи — «ой, ой, ой», и «труа», частый отрывистый звук, похожий на плач.

Заповедь трубить в шофар, хотя это гзерат а-катув, приказ Б-га, который выполняется без обсуждений, содержит и явный ремез, намек: «Вы спите? Проснитесь, очнитесь от дремоты! Решается ваша судьба и судьба всего мира на год! Исправьте ваши поступки, вспомните о Творце, ведь вы, увлекшись всякими повседневными мелочами, забыли об основных, важных вещах, забыли правду, и весь год пролетел в мелочных заботах, которые вам не помогут. Подумайте о ваших душах, и пусть каждый исправит то, что у него нехорошо». Вот о чем надо думать, когда слушаешь трубление шофара.

Талмуд (трактат «Рош а-Шана», 16), спрашивает: «Сказал раби Ицхак: почему трубят в Рош а-Шана?» Талмуд удивляется этому вопросу: почему трубят? (Потому что) Всевышний сказал «трубите»! То есть заповедь трубления в шофар в Рош а-Шана записана в Торе, и относится к категории заповедей «хок» — таково общее название заповедей, которые мы должны делать, даже не понимая их смысл, как, например, очищение пеплом красной коровы или запрет на ношение одежды из смеси шерсти и льна. Поэтому Талмуд удивляется вопросу раби Ицхака — «почему трубят в Рош а-Шана?»

Талмуд поясняет, в чем на самом деле состоял вопрос: «Почему трубят (30 звуков шофара) когда сидят (до молитвы мусаф, когда можно сидеть), и почему снова трубят (30 звуков шофара), когда стоят (во время мусафа, когда сидеть нельзя)?» (При том, что по закону Торы достаточно услышать

только 30 звуков шофара.)

И Талмуд дает очень непонятный ответ: «Чтобы запутать обвинителя (Сатана)».

Великий комментатор Талмуда, Раши, объясняет это очень сжато: «Чтобы не обвинял (евреев). Когда он услышит, что евреи любят заповеди, ему придется замолчать».

Как это понять? Для этого мы должны разобрать еще один отрывок Талмуда (трактат «Йома», 86б):

Сказал Реш Лакиш: велика тшува (раскаяние), потому что сознательные грехи (после того, как человек сделает тшуву — раскается и решит больше так не делать) засчитываются ему как несознательные, как написано: «Вернись, Израиль, к Господу Б-гу твоему, ибо оступился ты в грехе» (Ошеа 14:2). «В грехе» — это сознательный грех, «оступился» — по неведению.

Талмуд указывает на противоречие, ведь тот же Реш Лакиш сказал:

Велика тшува, потому что сознательные грехи (после того как человек сделает тшуву) засчитываются ему как заслуги, как написано: «И когда вернется грешник от греха своего и поступит по закону и справедливости, в заслугу их (грехов) будет жить» (Йехезкель 33:19).

Отвечает Талмуд:

Здесь нет противоречия — второе высказывание Реш Лакиша относится к случаю, когда человек делает тшуву из любви к Б-гу — тогда его прошлые грехи превращаются в заслуги, а первое, где он сказал «сознательные грехи засчитываются ему как несознательные», относится к случаю, когда человек сделал тшуву из страха.

Есть три вида греха:

Хет — несознательный грех, например, если человек не знал, что это действие нельзя совершать в Субботу, или не знал, что сегодня Суббота.

Авон — сознательный грех, такой грех, конечно, намного тяжелее. Например, если у человека не было кошерного мяса, и он не выдержал — и поел некошерное.

И самое страшное — пеша — намеренно совершенный грех, когда человек не считается с мнением Б-га, например, если есть два магазина: в одном продается кошерное мясо, а в другом некошерное, и он покупает во втором: «А мне все равно, буду есть некошерное!»

Талмуд объясняет, что тшува, когда человек полностью раскаялся и решает больше не повторять плохого действия, если была сделана даже только из страха наказания — приводит к тому, что сознательные его грехи засчитываются как несознательные. Но если тшува была сделана не только из страха наказания, а из любви к Б-гу, прошлые грехи человека превращаются в заслуги.

Что такое тшува из любви? Приведу пример.

С января 1960-го по февраль 1976-го я работал в Ташкенте на заводе, и однажды меня послали в контору за какими-то гвоздями. Прихожу, говорят — «нет таких гвоздей». Ну, нет так нет, только дайте расписку, что гражданин Зильбер приходил за гвоздями, а их не было. Есть расписка — меня уже не накажут. Это — когда служат «из страха». А когда у меня заболел сын, и врач сказал, что его может спасти только определенное лекарство — я бегал всю ночь, пока не нашел, сначала пошел к одному, потом к другому, пока не услышал, что кто-то получил такое лекарство из-за границы. Бегал всю ночь, пока не достал. Что мне в справке из аптеки о том, что такого лекарства у них нет?

Так и здесь: хотя по закону Торы достаточно только 30 звуков шофара, но евреи добавляют, трубят и так, и еще этак, видно, что они выполняют заповеди не «для справки». Тогда ангел-обвинитель думает: если евреи выполняют заповеди из любви к Б-гу, зачем же мне вспоминать их грехи? Ведь в этом случае все их грехи обернутся в заслуги, лучше я буду молчать!

Обвинитель весь год готовит «мешки с грехами» евреев, чтобы принести их в Суд. И он пристально смотрит, как евреи делают тшуву: если из страха перед наказанием, грехи еще остаются «товаром» — будут учтены, как несознательные грехи.

Но когда он видит, что евреи трубят один раз, а потом другой, он понимает, что они раскаиваются из любви к Б-гу. А если так, то целые мешки грехов должны превратиться в заслуги, и обвинитель в растерянности — нести ему эти мешки или нет, вспоминать или нет грехи евреев.