Шварце Вульф

Все евреи в мире, конечно слышали про Магида из Кожница: его святость была чрезвычайна. Пусть память о нем будет благословением для всего Израиля.

Однажды рабби города Ченцихов пришел к Магиду из Кожница и сказал:

— Святой Ребе, я женат уже 18 лет, а Вс-вышний до сих пор не благословил нас детьми. Пожалуйста, помолись за нас, святой учитель!

Магид из Кожница прикрыл глаза:

— Мой дорогой друг, мне очень жаль, но все небесные врата закрыты…

Рабби Ченцихова разрыдался, ведь он знал, что это значит — покинуть этот мир без детей:

— Я не могу поверить, Ребе, что никто на свете не может открыть небесные врата!

И тогда Магид из Кожница сказал:

— Мой дорогой рабби, может быть, ты знаешь случайно — у тебя в городе живет один еврей по имени Шварце Вулф, Черный Волк.

— Шварце Вулф? Самый неприятный еврей во всем городе: грубый и отвратительный — никто не хочет с ним говорить! Когда он входит в синагогу, все отодвигаются от него.

— Да, это он. Он один из 36 праведников. Если тебе удастся сделать так, что он пригласит тебя на одну субботу, то он благословит тебя. Это единственный человек, для которого открыты врата Небес…

Вы знаете, друзья, что это такое — идти к одному из 36 скрытых праведников — святейшему из святых, глубочайшему из глубоких? И вот рабби из Ченцихова вернулся домой и стал готовиться: молитвой и разговором со Вс-вышним.

Шварце Вулф живет в лесу. Он — лесник. Единственный способ, как напроситься к нему на субботу — это постучаться ему в дверь за две минуты до наступления субботы. «Я скажу ему, что потерялся в лесу, и он будет вынужден меня пригласить» — решил рабби.

За две минуты до субботы наш рабби стучится в дверь лесника. И здесь, мои дорогие друзья, я хочу, чтобы вы сосредоточились как можно глубже…

Вы знаете, 36 праведников — так святы и так реальны. Они — ваше точнейшее зеркальное отображение. Вы смотрите на них, и вы видите их отвратительными — потому что вы отвратительны. Если вы смотрите на них и видите их уродливыми — гевальт! Это вы уродливы! Если вы смотрите на них и видите, как они святы — это потому что вы так святы.

Рабби стучится в дверь старого домика лесника. Ему открывает самая уродливая женщина в мире и начинает проклинать его самыми грязными словами, не давая ему и слова сказать. Но рабби все же начинает просить:

— Пожалуйста, пригласите меня на шабат! Я заблудился в лесу и не могу добраться до города!..

Ох, я не могу вам пересказать, что она на это ответила.

Он продолжал умолять, а она пыталась захлопнуть дверь у него перед носом. Но рабби был проворнее и успел просунуть ногу в щель. Взгляд его упал внутрь дома и там он увидел самых неприятных в своей жизни детей. Обычно дети прекрасны, но эти были ужасны. Но знаете что? Он понимал, что это он, это он так ужасен — гевалт, гевалт, он понимал, как он далек!

— Послушай, — говорит ему жена лесника, — если мой муж вернется домой и застанет тебя здесь — ты больше никогда не увидишь белого света! Он убьет тебя своими руками. Единственное, что я тебе могу предложить — можешь вот здесь побыть, в хлеву, но не смей открывать дверь в наш дом.

Что делать? У рабби было с собой две свечки, маленькая хала и немного рыбы. Вы знаете, мои дорогие друзья, 36 праведников не ходят в синагогу. Не хочу говорить плохих вещей, но знаете, некоторые из синагог… я понимаю, почему 36 праведников там не молятся. Но у них есть свой собственный миньян.

Поздно-поздно ночью Шварце Вулф возвращается домой, и рабби слышит его тяжелые шаги, слышит, как он говорит со своей женой. Дверь открывается — и если когда-то Шварце Вулф выглядел особенно жестоким — это было той ночью. Это было страшно. Шварце Вулф подошел к рабби и сказал:

— Послушай, дорогой, если ты посмеешь открыть дверь в мой дом, я убью тебя вот этими руками. Так и быть, оставайся тут, но через секунду после исхода субботы чтобы духу твоего не было в моем хлеву!

Откройте ваши сердца. Рабби не мог спать в эту ночь. Какой уж тут сон, когда Шварце Вулф буквально за стеной, и все, что ему нужно — это только одно благословение, а он не может его получить.

Рано утром в субботу Шварце Вулф пошел молиться в лес и вернулся поздно днем. Наш рабби пробовал молиться и каяться во всех своих грехах и давать Б-гу всякие обещания — но пришел час, когда ему уже больше нечего было сказать Б-гу. День клонился к закату.

Рабби выглянул из окошка хлева, увидел три звезды на небе и подумал: «Шабат закончился — и моя жизнь закончилась. Похоже, не дай Б-г, у меня никогда не будет детей». И тут рабби вдруг вспомнил, что есть Кто-то, Кто может открыть все врата, Кто-то, Кто так близок и так далек — Кто-то, Кто может сделать все на свете. Он упал на землю и впервые в жизни по-настоящему помолился Б-гу:

— Г-споди, прошу Тебя, дай мне детей.

И в этот момент он почувствовал руку на своей голове — он поднял глаза, и там стоял Шварце Вулф, сияющий, как первосвященник в Йом Кипур:

— Дорогой мой друг, пойдем, раздели с нами третью трапезу…

И как бы ни представлял себе рабби облик Шварце Вулфа, поверьте, он выглядел прекраснее и святее любых представлений. И жена его, которая вчера была так безобразна, была так утонченно красива сегодня. Ну а дети, конечно, — они все были как маленькие первосвященники. И Шварце Вулф сказал:

— Я знаю, зачем ты пришел. Я благословляю тебя, у тебя будет сын. Только об одном прошу — пожалуйста, назови его Шварце Вулф в честь меня.

Рабби хотел было сказать: «Ты ведь жив! Как я могу назвать в честь тебя моего сына?..» Но у него не было времени об этом спросить, он покинул дом лесника сразу после авдалы.

Рабби пришел домой и рассказал жене, что получил благословение от Шварце Вулфа. На следующее утро рабби пришел в синагогу и видит, что там что-то происходит: шамаш подходит к каждому прихожанину, уговаривает его сделать что-то, а тот отказывается, и так он переходит от одного к другому… Раби спрашивает — в чем дело, что случилось? Шамаш объясняет ему:

— Да вот, умер тут один… А никто не хочет идти к нему на похороны.

— Кто умер?

— Шварце Вулф.

Шварце Вулф — святейший из святых, глубочайший из глубоких, ценнейший из ценных… И никто не хочет идти на его похороны? Рабби вскочил на биму и вскричал оттуда:

— Евреи! Вы знаете, кто он был? Вы знаете, что он был один из 36 праведников, что это был один из величайших людей нашего поколения? А мы никогда не говорили ему «гут шабес», никогда не вызывали его к Торе, всегда смеялись над ним…

***

Послушайте меня, друзья… Это было 180 лет назад. А спустя много лет, спустя много слез, спустя много пролитой еврейской крови — в 1944 году Ребе из Бельз приехал на Святую Землю. В его первый шабат в Тель-Авиве люди, как это принято в хасидут Бельз, ставили на стол бутылки вина, подходили к Ребе, говорили свое имя и имена своих родителей — и Ребе благословлял всех. Там был один очень старый еврей, его поддерживали два человека. Он подошел к Ребе из Бельз, и Ребе обратился к нему:

— Таере зисе йид, мой бесценный брат, как твое имя?

И тот ответил:

— Мое имя — Шварце Вулф бен Хана.

— Ты внук того первого Шварце Вулфа, который был назван в честь одного из 36 праведников?

Старик удивился:

— Ребе, ты знаешь эту историю?

— Да, дорогой Шварце Вулф, я знаю эту историю, но ее все забудут, если ты не сделаешь мне одолжение…

И Ребе сказал тем двум людям, что помогали этому старому еврею — а был он очень стар, наверное, лет ста:

— Поднимите его и посадите его на стол. Пусть он расскажет всем евреям эту историю, чтобы все ее запомнили.

Вы знаете, дорогие друзья мои, мне выпала честь — я слышал эту историю от человека, который был в ту субботу на трапезе у Ребе из Бельз.

***

Но это еще не конец… Пять лет назад я давал концерт в «Оэль Ашем» в Тель-Авиве и почему-то мне вспомнилась история про Шварце Вулфа, и я поведал ее людям. Вдруг вижу, как в последнем ряду кто-то машет рукой и рассказывает:

— Знаете, у меня в классе, в Бней-Браке, учится мальчик, которого зовут Шварце Вулф. Его так назвали в честь его пра-прадедушки Шварце Вулфа, который рассказал эту историю Ребе из Бельз…

Прошу вас, пообещайте мне, что вы продолжите пересказывать эту историю, что вы продолжите помнить Шварце Вулфа! Знаете, друзья, в Иерусалиме — сколько Шварце Вулфов ходит по улицам? И у меня внутри всегда такое чувство: когда я иду по Иерусалиму и вижу людей, которые кажутся неприятными и отвратительными — никогда не знаешь… никогда не знаешь…

Из устных рассказов р. Шломо Карлибаха. Перевод Батшевы Эскин