Месилат Йешарим 40. Объяснение качества «Смирение». Смирение в мыслях

Мы говорили выше о презренности гордыни, и уже из этого видно достоинство смирения. Но теперь объясним смирение как основу, а гордыню будем понимать как его противоположность. В целом смирение выражается в том, что человек не представляется самому себе важным и значительным, какими бы ни были причины считать себя таковым, и это — прямая противоположность гордыне. А следствия, порождаемые этим, будут противоположны следствиям гордыни. Вдумавшись в это, можно увидеть, что [смирение] определяется мыслями и поступками. Прежде всего человек должен быть смиренным в мыслях, и после этого он последует путями смиренных. Ведь если он, не будучи смиренным в мыслях, захочет быть таковым в поступках, то он сделается одним из эдаких лжесмиренных, упомянутых выше, которые относятся к лицемерам, хуже которых нет в мире. А теперь объясним эти две стороны.

Смирение в мыслях означает, что в результате размышлений для человека становится истиной, что он недостоин хвалы и почестей, и тем более — того, чтобы заноситься над другими людьми; как в силу недостатков, несомненно, имеющихся у него, так и в связи с тем, что уже есть у него руках. Первое очевидно, ведь невозможно человеку, на какой бы ступени совершенства он ни находился, чтобы не было у него всевозможных недостатков: из-за его природы^[1], или из-за семьи и близких^[2], или из-за событий, произошедших с ним^[3], или же из-за его собственных поступков^[4]. Ведь таков человек, — «…нет на земле [такого] праведника, который творил бы [лишь] добро и не оступился» (Коэлет 7:20). Все это — изъяны, из-за которых человек вообще лишается возможности заноситься, и даже если он обладает многими достоинствами, недостатков столь много, чтобы их обесценить.

Мудрость скорее всего приводит человека к заносчивости и гордыне, ведь это — высшая способность человека, свойство самого возвышенного ее дара, разума. Но ведь нет мудреца, который не ошибался бы и не нуждался в том, чтобы учиться у других [равных ему], а часто и у учеников своих, и если это так, то как можно заноситься из-за мудрости?

Но тот, кто честен разумом, даже если он удостоился быть великим, действительно выдающимся мудрецом, если только он посмотрит и задумается, то увидит, что нет причины для гордыни и заносчивости. Ведь тот, кто обладает разумом и понимает больше других, делает ровно то, что заложено в его природе, — как птица, которая взлетает, поскольку таково ее естество, и как бык, который в силу своей природы тянет [плуг] мощью своей. Так и мудрый, — он мудр потому, что его природа приводит его к этому. Если бы тот, кто сейчас не так мудр, обладал такими же разумом и природой, он был бы точно так же мудр. А если так, то нет причины для заносчивости и гордыни! Напротив; если он владеет мудростью, он обязан учить ей тех, кто нуждается в этом, как сказал раби Йоханан бен Закай (Авот 2:9): «Если ты много учил Тору, то не ставь этого себе в заслугу^[5], ведь для этого ты был создан». Если человек богат, то пусть радуется своей доле, и на него возложена обязанность помогать тем, у кого нет. Если могуч он, — обязан помогать слабым и спасать угнетенных. С чем это можно сравнить? С домом, в котором каждый, кто в нем служит, за что-то отвечает, и должен нести свою службу согласно предписанию и вносить свой вклад в исполнение всего необходимого. В действительности здесь нет места гордыне!

Такое самоуглубление и размышление пристало всякому человеку, разум которого честен и в ком нет упрямства. И когда это станет ясно ему, он назовется истинно смиренным, то есть человеком, у которого смирение внутри, в сердце, как сказал царь Давид [своей жене] Михаль (Шмуэль-II 6:22): «…и стану еще ничтожнее в глазах своих…». Находим у наших мудрецов, будь благословенна их память (Сота 5б): «Сказал раби Йеошуа бен Леви: насколько велики “униженные” [смиренные] духом! Ведь во времена Храма, [если] человек приносил жертву всесожжения, полагалась ему награда за жертву всесожжения, а если приносил хлебное приношение — награда за хлебное приношение. Но того, кто низок в собственных глазах, Писание возносит, как будто он принес все жертвы сразу, как сказано (Псалмы 51:19): “Жертвы Всесильному — дух сокрушенный…”». Это — достоинство приниженных духом, смиренных сердцем и мыслями.

И еще находим (Хулин 89а): «“Не из-за многочисленности вашей среди всех народов возжелал вас Г-сподь!..” (Дварим 7:7). Сказал им Святой, благословен Он: “Дети мои, желанны вы Мне, потому, что даже когда Я наделяю вас величием, вы принижаете себя предо Мной. Наделил я величием Авраама, а он сказал: я — прах и пепел! (Берешит 18:27). Наделил я величием Моше и Аарона, а они сказали: что [есть] мы? (Шмот 16:7). Наделил я величием Давида, а он сказал: я червь, а не человек! (Псалмы 22:7)”». Откуда же это? Прямое сердце не позволяет себе соблазняться своими достоинствами, какими бы они ни были, зная истину, что это не меняет низменной сути его, — из-за недостатков, которых не может не быть у человека. Но даже и в уже исполненных заповедях человек не приходит к абсолютному совершенству. Более того, даже если у него нет других недостатков, кроме того, что он — человек из плоти и крови, рожденный женщиной, — в одном только этом более чем достаточно низости и зла, и поэтому не пристало ему заноситься. Ведь всякое достоинство, которого он достигает, — это не что иное, как милость Всевышнего к нему, который хочет одарить его, хотя по природе своей — в силу своей материальности — он низок и покрыт позором. Поэтому, человеку остается только быть благодарным дарителю и еще больше склоняться перед ним. С чем это можно сравнить? С жаждущим бедняком, который получает подарок из милости и не может не стыдиться этого, — ведь чем больше полученная милость, тем больше стыда. Так происходит с каждым человеком, если он достаточно зряч, чтобы видеть себя таким, каков он есть на самом деле, каких бы великих высот он ни достигал, [ибо все они в действительности] — от Всевышнего, благословенно имя Его. Об этом сказал царь Давид (Псалмы 116:12): «Чем воздам я Г-споду за все благодеяния Его?»^[6].

Нам известны люди, великие в своем благочестии, которые были наказаны за то, что ставили себе в заслугу собственные достижения. Сказали мудрецы о Нехемии бен Хахалия (Сангедрин 93б): «Из-за чего его книга не называется его именем? Из-за того, что он ставил себе в заслугу свои достоинства». И также Хизкия сказал (Йешаяу 38:17): «Вот, [даже благая весть] о мире для меня горше горького…», поскольку сказал ему Святой, благословен Он, (там 37:35): «И защищу Я город этот, [чтобы] спасти его ради Меня и ради Давида, раба моего^[7]», и учили об этом наши мудрецы (Брахот 10б): «Всякому, кто связывает [дарованное ему благо] со своими заслугами, [Небеса] связывают ему это с заслугами других^[8]». Как мы видим, человек не должен ставить себе в заслугу те блага, которые он получает, и тем более — заноситься из-за них.

Однако все сказанное выше — это то, что должны принять к сердцу люди, подобные Аврааму, Моше, Аарону, Давиду и другим благочестивым. А мы — сироты дети сирот — не нуждаемся в этом, ведь у нас есть множество недостатков, и не нужно нам особо доискиваться, дабы понять нашу малость и низменность. И вся наша мудрость — ничто, ведь самый великий мудрец среди нас — не более чем ученик учеников прошлых поколений. Это следует понять и осознать со всей серьезностью, чтобы не заносилось наше сердце без причин^[9], и чтобы мы знали, что наши знания стоят малого, а разум очень слаб. Много в нас глупости, ошибкам нет числа, а то, что мы знаем, ничтожно. А если так, то не пристала нам заносчивость вообще, и к лицу нам, напротив, стыд и скромность.

[1] Из-за его собственных природных недостатков.

[2] Из-за дурной наследственности, воспитания и влияния окружения.

[3] Из-за событий в жизни, зачастую накладывающих тяжелый отпечаток на характер человека.

[4] Из-за собственных дурных поступков, приносящих вред самому человеку.

[5] Это можно понять и как «не храни добро себе», то есть — учи других.

[6] Перевод согласно «Мецудат Давид», Мальбиму и др.

[7] Даже весть о мире, о спасении Иерусалима от войск Санхерива, была горька царю Хизкие, потому что, сообщая ему об этом, Всевышний сказал, что спасает город в заслугу Давида, а не его, Хизкии, показав тем самым, что он — недостоин.

[8] Хизкия просил спасти Иерусалим в его заслугу и получил ответ, что город будет спасен, но в заслугу Давида.

[9] Т.е. чтобы не возносились до небес наши представления о себе.

Редакция благодарит рава Лейба Александра Саврасова за любезно предоставленный материал