Уровень человека 34. Истина. Глава 3

Глава третья

Третья идея, заставляющая человека искать ответ на вопрос «в чем нам вернуться», — это отрицание довольства и необходимость покоя. Поясним. Человек не может не задаться подобным вопросом, если поймет, что продолжать дальше жить так, как он жил до сих пор, невозможно. И не только из духовных побуждений и расчета награды за заповеди против убытков от прегрешений, а из чисто земных расчетов.

Дело в том, что человек весьма заблуждается относительно того, каким образом он мог бы улучшить свое состояние. По его мнению и согласно его расчетам, ему кажется, что только после того как он удовлетворит все свои потребности и добьется реализации всех своих тайных и явных желаний, ему станет легко и хорошо на душе. Он избавится от всех забот и хлопот, от всех неисполненных желаний, которые не дают ему спать по ночам. Но это — величайшее заблуждение. Не достижение всего желаемого насыщает сердце. Оно насытится лишь тогда, когда человек перестанет желать и желать. И пока он не в силах обуздать свои желания и пресечь их, нет лекарства от его невзгод. Ибо этот мир подобен морю. Его соленой водой человек надеется напиться. Но чем больше будет он из него пить, тем сильнее будет томить его жажда. И дополнительные попытки утолить ее из этого источника лишь подольют масла в огонь. Но как же трудно человеку искоренить этот горький и ядовитый корень из своего сердца! Ему все кажется, что стоит удовлетворить все желания сердца, и наступит довольство и покой.

И сколько раз человек уже сталкивался с тем, что, достигнув желаемого, он оказывался в том же состоянии, что до этого. Если не хуже. Потому что тот, кто имеет сотню, хочет (получить) двести. Однако человек продолжает настаивать на своей глупости. Иногда он, быть может, и понимает, насколько это глупо, но при первой же возможности, которая поманит его своим блеском, он забывает обо всем прошлом опыте и вновь будет считать, что насытит свою душу, достигнув объектов вожделения в этом мире. Хотя, в конечном итоге, и после этого его голод останется столь же неудовлетворенным, как и в начале. А по-другому и быть не может! Не бывает иной реальности. Невозможно остановить поток желаний их реализацией, поскольку сила желания — сила духа, а силы духа сами по себе неограниченны. Так как же можно ограничить их чем-то заведомо ограниченным?

И если уже человек желает избавиться от этого зова естества, нет никакого другого средства, кроме как… перестать желать, отвлечься от всех соблазнов, возбуждающих его желания. И это — главный человеческий порок: люди не ищут настоящую причину своих болезней, и этим подобны тому, кто стряхивает капли воды с одежды, не закрывая при этом крана, из которого эта вода течет. Неужели человек надеется таким образом уберечь свою одежду от намокания? Для начала следует закрыть кран!

Точно так же, не прикрывая «крана желаний», человек ничем не сможет помочь своей душе. Есть только один совет: не желать! Каким образом? С вдохновением изучая труды по еврейской этике, осознавая, сколь неразумны желания, отвлекаясь и отказываясь от них. Так и только так можно добиться душевного покоя.

Это относится и к беспокойству о своем материальном положении. Человек ведь знает, что подобные беспокойства только причиняют ему боль, его душа от них страдает. Но он должен знать, что беспокойства живут в затравленной душе. Избавиться от беспокойства, не исправляя свою душу? Не получится! Человек должен работать, прежде всего, над исправлением души. Благодаря этому, болезненное беспокойство оставит его. И все заботы и хлопоты, доставляемые желаниями — корнем всех бед и причиной всей боли — перестанут его беспокоить. Если только он будет работать над собой, исправлять свою душу и свои желания, освобождаясь от всех напастей.

Этому учат нас наши благословенной памяти мудрецы, объясняя слова Торы «и расположился Яаков» — в час, когда праведники… стремятся к довольству в этом мире и т.п., Всевышний говорит: «Не хватает им того, что уготовано им в Грядущем мире? Так они еще хотят довольства и в этом мире?!»[1]. Но разве это грех — стремление к умиротворению и покою? Так почему же «не хватает им того…»? Что в этом плохого?

На самом деле, существует принципиальная разница между довольством и покоем. Более того, речь идет о вещах практически противоположных. Довольство предполагает состояние, когда человек ни в чем не знает нехватки: у него есть все, что он хочет, он обеспечен всем необходимым, ему не о чем беспокоиться, в его распоряжении комфортабельная квартира и все прочие материальные блага. У него всегда есть под рукой наличные. Его дела процветают. Ничто не угрожает его имуществу. У него нет врагов и завистников, желающих ему зла. В мире царит мир. У него нет никаких проблем со здоровьем и никаких вредных привычек. Все его уважают, считаются с его мнением, он не проигрывает на фоне ни одного из его соратников, ни от кого не зависит и преуспевает в любом деле. Красота, да и только.

И вот об этом состоянии говорится: «И довольство глупцов их погубит»[2]. Другими словами, если человеку необходимо полное довольство, чтобы вся жизнь соответствовала его желаниям, ему не позавидуешь. Ведь малейшее изменение в его стабильном состоянии просто выбьет у него почву из-под ног. А время-то не состоит на месте, и все в жизни — включая его состояние — меняется. И вот стоит чему-то в его жизни выбиться из идеального комфорта, который его окружает, как для него рушится весь мир. Его жизнь переворачивается, и вместо покоя и радости он начинает проводить свои дни в постоянных заботах и беспокойстве.

Но есть на земле и возможность умиротворения и покоя. Когда? Когда человек ни в чем не испытывает потребностей. Но не потому что у него есть все, что он пожелает, а потому что он не испытывает присущих всем желаний, не вожделеет того, что хотят все вокруг. Всему этому он просто не придает никакого значения, понимая недостатки всех желаний и не желая терять из-за них покоя ни днем, ни ночью. Поэтому он вообще оставляет жажду желаний в пользу полного упования на Творца. Он ведь понимает, насколько все остальное в мире непостоянно и шатко, насколько все — в руках Небес, и ни от кого не может быть никакого вреда и никакой пользы, если нет на то воли Творца. Такой человек оставляет все земные причины и уповает исключительно на приговор Творца.

Он абсолютно уверен, что все, что уготовано ему Творцом, будет его, и ничто не может стоять на пути воли Всевышнего, ведь Он — сильнее всего и всех на свете. И все, что было Им предопределено, как будто, уже существует на свете и не требует никаких дополнительных стараний и факторов для воплощения. Своими усилиями он ничего не прибавит к приговору Творца и ни на миг не ускорит его исполнение. Ибо все на свете находится под контролем Всевышнего, а все старания и ухищрения наносят только вред. Так зачем же уповать на ломкую тростинку, в то время как есть приговор Творца, и есть упование? Без предшествовавшей тому воле Творца можно перевернуть весь мир, но ни на шаг не приблизиться к желанной цели. Ибо все на свете — лишь порождение воли Всевышнего, и без нее ничто функционировать не будет!

И обещает нам пророк: «Благословен муж, уповающий на Всевышнего…и в год засухи не будет беспокоиться и не перестанет плодоносить»[3].

А если так, то зачем взваливать на себя не свою ношу и заниматься бесплодным трудом? И существуют такие люди, чье упование, и душевный покой, и умиротворение столь сильны. Как описывает автор Обязанностей сердец человека, который вставал посреди ночи со словами: «Б-же! Ты морил меня голодом… Но даже если ты будешь жечь меня огнем, я буду лишь продолжать любить Тебя и радоваться Тебе» (Обязанности сердец, глава Любовь к Творцу).

Это — настоящий душевный покой. С какой же радостью этот человек вставал по ночам!

И это ощущение разделяет каждый уповающий на Творца. Таким людям нечего беспокоиться: когда у них что-то есть — прекрасно, но если чего-то и нет — что ж, это тоже к лучшему. Так они и живут, «дурных слухов не боится»[4], помня, что «у каждой бомбы — свой адрес»¹. Им не нужно ничего, кроме того, что изберет для них Творец. И о таких людях говорится: «Почет получат мудрые»[5].

Но тот, кто стремится лишь к довольству, точнее, ко всему, что пожелает его сердце, бывает наказан вдвойне. Тому, кто хочет, чтобы все его, во что бы то ни стало, уважали и отличали, видеть, какие почести воздают кому-то другому, — сущая каторга, раскаленные угли для души. И вместо того, чтобы заслужить уважение и привязанность, он, в конечном итоге, добивается лишь порицания за свое стремление к мнимому почету и за свою слабость к разным знакам внимания к его персоне.

Так, человек страдает вдвойне. Помимо потоков критики в свой адрес за стремление к мнимому почету, он видит, что желаемого уважения окружающих ему и не добиться. И это — двойной удар: неудовлетворенность желания и посрамление. Все это может доводить его до белого каления, и всю свою жизнь такой человек будет страдать и роптать.

Другое дело — тот, которому вовсе не нужно заполучить все, что ему бы хотелось. От всего этого отказавшись, он от всего и избавился. У него не остается неудовлетворенных желаний, и порицать его не за что. И даже если найдутся те, кто найдет повод для подозрений и придирок, он не придаст этому ни малейшего значения. Он-то ведь твердо знает, что они ошибаются.

Жить так — жить радостью. Это — та истинная радость, которая зовется «покоем». Покоем, противоположным довольству. А тот, кто ищет довольства, — чтобы все соответствовало его воле, которая для него служит единственным верным критерием, — будет падать духом, как только что-либо в жизни случится вопреки его желаниям и воле.

Тому же, кто ищет в жизни истинного покоя, совершенно все равно, во сколько рублей обойдется ему буханка хлеба, не переплатит ли он за нее лишнюю копейку. И точно так же, ему абсолютно все равно, критикуют ли его или нет. Получается, что тот, кто приходит к покою, добивается довольства, но тот, кто приходит к довольству, слишком часто далек от покоя. И каждому разумному и думающему человеку, знакомому с действительностью, подобает стремиться лишь к жизни умиротворения и покоя.

[1] Берешит раба 84.

[2] Мишлей 1:32.

[3] Ирмеяу 17:7-8.

[4] Теилим 112:7.

[5] Мишлей 3:35.

С любезного разрешения главного раввина Литвы, р. Хаима Бурштейна