Дерех Хаим 101. Комментарий Маараля на трактат Авот. 5:13

5:13 Существуют четыре типа характера. Если человек говорит: «Мое — мое, а твое — твое!» — это средний характер; некоторые же говорят, что это характер (жителя) Сдома. «Мое — твое, а твое — мое!» — характер необразованного еврея. «Мое — твое, и твое — твое!» — характер праведника. «Твое — мое, и мое — мое!» — характер злодея.

Причину того, что эта мишна помещена именно здесь, можно объяснить так. Выше мишна рассказала, что мор приходит в мир из-за кражи даров бедным (а теперь объясняет) что это случается тогда, когда человек говорит: Твое — мое! Человек, небрежно относящийся к имуществу других, способен обокрасть и бедняка. Это – злодей.

(Можно обнаружить эту связь и по-другому) сказав, что человек, склонный удерживать у себя долю бедняков, оправдывает это так: «Я не желаю ничьего добра, но и своего никому не отдам!» Поэтому теперь мишна объясняет этот и другие типы характера.

Здесь уместно задать такой вопрос. Мишна утверждает, что говорящий: Мое — твое, а твое — мое! – проявляет характер необразованного еврея.

Но почему человек с таким характером — необразованный? Чем это отличается от человека со средним характером, который говорит: Мое — мое, а твое — твое!?

Вот как следует объяснить это. Когда (такой) человек говорит: Мое — твое, – он делает это не из-за щедрости и добросердечия, которые заставляют его поделиться с другими. (Ведь щедрый человек не станет ничего просить у других!) Он как бы говорит: «Пусть мое будет твоим, для того чтобы и твое стало моим!» Поэтому мишна утверждает, что это — черта характера человека невежественного. Ведь если бы он обладал разумом и мудростью, они подсказали бы ему, что то, чем человек владеет, исключительно ему и принадлежит. Тот же, кто заявляет: Мое — твое, а твое — мое! – никак не разделяет между своим и чужим: для него это одно и то же. И нет сомнения, что это противоречит мудрости, поскольку мудрость проводит различения между местами и владениями и всему дает точные определения. Поэтому такой человек — невежда, лишенный мудрости и не знакомый ни с какими определениями и ни с какой мерой.

Выше мы уже говорили, что тот, кто принимает от других, стоит на уровне материи, поскольку принимает именно материя. И когда человек говорит: Мое — твое, а твое — мое! — он как бы заявляет: «Я должен получать от тебя, а ты можешь получить от меня!» Другими словами, по его мнению, каждый должен получать от другого, и это — характер необразованного, материального человека. Ведь вся суть материи — в постоянном принятии, как мы уже разъяснили в комментарии на мишну (Авот 4:1): Кто такой богач? Тот, кто радуется своему уделу. Поэтому человек с таким характером — необразованный человек (с неразвитым разумом), поскольку разум совершенен и не принимает ничего постороннего, неизменно оставаясь самим собой. И все это весьма ясно.

И еще сообщает мишна, что говорящий: Мое — мое, а твое — твое! — обладает средним характером. У него есть одно хорошее качество (он не жаждет заполучить чужое) и одно плохое (он не хочет делать добро другим). Поэтому он и назван средним.

Мишна не говорит: «Его убыток перекрывает его прибыль» (как ниже, в мишне 14), поскольку здесь такой расчет невозможен. Его можно провести только в тех случаях, которые разобраны в той мишне, то есть, тогда, когда сама прибыль влечет за собой убыток, или убыток — прибыль; и это будет разъясняться ниже. Здесь же его утверждение Мое — мое не влечет за собой утверждения Твое — твое, и наоборот. Поэтому мишна определяет характер человека, не желающего чужого, как средний. Кроме того, этот человек все делает по закону и не готов уступать свои законные права, чтобы заслужить имя праведника, но и не требует того, что по закону не положено, то есть, не заслуживает и имени злодея. Поэтому это — средний человек. Это и есть верное объяснение.

Некоторые же говорят, что это характер жителя Сдома. По-видимому, эти некоторые полагают, что такой человек заявляет: Твое — твое! – чтобы никто не пришел к нему о чем-то просить, то есть, для того, чтобы иметь право сказать: «Но уж мое — мое!» У такого человека просить бессмысленно! И специально для того, чтобы этого добиться, он говорит: «Твое — твое, но у меня ничего не проси!»

Это, вне всякого сомнения, черта жителей Сдома, поскольку они ни под каким видом не соглашались делиться с другими чем-то своим, а наоборот, всячески отдалялись от прочих людей. Они даже сами не хотели брать ничего от других, опасаясь, как бы другие не взяли что-то у них. Поэтому характер человека, говорящего Твое — твое, а мое — мое! — это характер жителя Сдома.

Вот в чем расходятся две эти оценки. Согласно первому мнению мишны, такой человек говорит: Твое — твое! — не для того, чтобы другие раздумали просить у него. Он просто (искренне) не хочет пользоваться имуществом других, но если бы товарищ попросил его о чем-то, не связанном с расходами, он исполнил бы его просьбу. Некоторые же полагают, что он не стал бы делать (даже) этого, поскольку Твое — твое! он говорит лишь затем, чтобы никто не воспользовался ничем, что ему принадлежит. А раз он настолько отдаляет людей от себя, он, несомненно, не хочет делать людям ничего хорошего, даже если это не влечет за собой никаких расходов.

Здесь можно было бы задать вопрос: почему же некоторые решили, что этот человек отказывается пользоваться чужим имуществом лишь потому, что не хочет позволить другим воспользоваться своим? Может быть, это действительно средний характер?! По-видимому, они исходят из того, что оба эти высказывания: Твое — твое, а мое — мое! — выражают одну черту характера (а не две разных), то есть, он говорит: Твое — твое! — только для того, чтобы иметь возможность сказать: Мое — мое! – как разъяснялось выше. Они не считают, что слова Твое — твое, означающие отказ брать чужое, выражают хорошую черту характера, а слова Мое — мое! – дурную. Это менее логичное предположение, чем объяснение всей фразы одной чертой характера.

Вслед за этим мишна утверждает, что если человек говорит: Мое — твое, а твое — твое! — он обладает характером праведника. Многие задают здесь вопрос: но как можно назвать праведником человека, который не заботится о своем имуществе и раздает другим все, что у него есть (так что, в конце концов, общине придется заботиться о нем)? Это недоумение заставляет их пытаться придумать этой мишне натянутое объяснение. Однако, на самом деле, этот вопрос нестоящий: разумеется, наши мудрецы имеют в виду не того, кто раздает слишком много. Они ведь уже сказали (Ктубот 50а): «Раздающий пусть не раздает более пятой части, чтобы не пришлось ему просить милостыни». А слова этой мишны о том, что говорящий Мое — твое, и твое — твое – праведник, означают, что он отдает другим пятую часть имущества или столько, сколько захочет, когда это необходимо. Мишна вовсе не имеет в виду, что этот человек относится таким образом ко всему своему имуществу, поскольку это — неподобающее отношение. И нет никакой необходимости разъяснять все это подробнее, ибо все здесь совершенно понятно.

с разрешения издательства Швут Ами