Дерех Хаим 53. Комментарий Маараля на трактат Авот. 3:22

3:22

Он же говорил: Если мудрость человека больше его добрых дел, чему он подобен? Дереву, ветвей у которого много, а корней — мало; и появляется ветер, и вырывает его, и переворачивает, согласно сказанному (Йирмеяу17:6): «И будет он как можжевельник в степи, и не увидит прихода блага, и будет жить в раскаленной пустыне, в земле соленой и необитаемой». Но если добрых дел человека больше, чем его мудрости, чему он подобен? Дереву, ветвей у которого мало, а корней много: даже если соберутся все ветры мира и будут дуть на него, не сдвинут его с места, согласно сказанному (там же, стих 8): «И будет он как дерево, посаженное у воды, возле протока пускающее свои корни; и оно не заметит, когда придет жара, и листья его будут свежи, и в год засухи оно не будет тревожиться, и не перестанет приносить плоды».

Возникает вопрос: почему этот человек похож на дерево, ветвей у которого больше, чем корней? Как вообще этот пример связан с тем, что он призван проиллюстрировать?

Тебе следует знать,что человек — земное творение и, вместе с тем, обладает разумом. Само название«человек», на Святом языке — адам,образовано от слова «земля», адама.Уже отсюда ты можешь заключить, что именно тело человека служит его основой. А разум его все время увеличивается и расширяется, пока не возносится выше Небес.Именно этим человек напоминает дерево, стоящее на земле, а ветвями тянущееся и распространяющееся ввысь. Поэтому сказано (Дварим20:19): «Ибо человек — дерево полевое». А в первой главе трактата Таанит(7а) этот отрывок объясняется так: «Ибо человек — дерево полевое». Но разве человек — это дерево?! На самом деле,стих имеет в виду вот что. Если (этот человек) — настоящий мудрец Торы, «от него ешь, и его не срубай»; если же это — не настоящий мудрец, «и сруби его». Несмотря на то, что простой смысл этого стиха соответствует переводу Онкелоса и объяснению Раши: «Поскольку дерево не подобно человеку…» —Талмуд (как бы) задает на него вопрос: «(Зачем сообщать нам, что человек — это не полевое дерево?) Разве кому-то могло прийти в голову, что дерево поведет себя, как человек, и станет воевать с осаждающими город?!» И Талмуд объясняет,что, на самом деле, стих рассказывает, что мудрец Торы (в определенном отношении)сравним с полевым деревом: если это — настоящий мудрец, пользуйся плодами его мудрости и не уничтожай его.

Об этом же говорит и наша мишна, обсуждая человека, мудростькоторого превышает его добрые дела.Поступки связаны с телом человека, с его основой. Ведь невозможно исполнить заповедь с помощью разума — только телом! Маца — вещь материальная, и заповедь ее съедения можно исполнить только материальным поступком. И поднятие «четырех видов растений» в Суккот, и все остальные заповеди, — все это человек исполняет своим телом. Во вступлении мы уже разъясняли, что исполнение заповедей — дело материальное, и об этом говорит стих (Мишлей6): «Ибо свеча — заповедь, и Тора — свет». Поэтому мишна рассказывает,что если дел у человека мало, а мудрости — много, он подобен дереву, у которого много ветвей, но мало корней. Тело — корень и основа человека, и его дела —часть его как телесного создания. Если их мало, то у человека недостаточно корней, и появляется ветер, и вырывает его. Если же поступков много, человек подобен дереву, корней у которого много, а ветвей — меньше. Теперь, даже если соберутся все ветры мира и будут дуть на него, не сдвинут его с места, поскольку его корень и основа крепка.

Теперь возникает такой вопрос. Мишна сравнивает человека с деревом. Но ведь если у дерева много и корней, и ветвей, его легче вырвать, чем такое, у которого корней много,а ветвей мало. Значит, если у человека много и (добрых) дел, и мудрости, его легче уничтожить, чем такого, у кого добрых дел много, а мудрости мало. Разум не может этого принять: ведь получается, что чем меньше мудрости, тем лучше! Кроме того, раз все зависит только от поступков, мишне и говорить следовало только о них: «Человек, у которого мало добрых дел, подобен дереву, у которого мало корней, и появляется ветер, и вырывает его. А человек, у которого много добрых дел,подобен дереву, у которого много корней, так что даже если на него подуют все ветры в мире, не сдвинут его с места».

Возможно, мишнахочет сказать, что ценность разума относительна. Другими словами, если у одного человека мудрости больше, чем добрых дел, а у другого добрых дел больше, чем мудрости, его существование более устойчиво, несмотря на то, что у первого,мудрость которого превышает его дела, хороших поступков больше, чем у второго.Однако, согласно мудрости этого второго, ему и не нужно, чтобы у него добрых дел было больше, и потому его существование надежно. А второму, хотя добрых дел у него больше, чем у первого, согласно его мудрости следовало бы совершать их еще больше, и потому его существование лишено надежности. Но (если принять такое объяснение), возникает вопрос: как такое может быть? Если у второго больше добрых дел, как его существование может не быть более надежным?! Однако на самом деле на этот вопрос нетрудно ответить. Тебе следует знать, что, когда мудрость человека возрастает, он поднимается на более высокую ступень. И когда он сам по себе, то есть, согласно совершенным им добрым делам, недостоин этой ступени, то есть, когда его добрых дел меньше, чем мудрости, он становится подобен дереву со слабыми корнями и многочисленными ветвями.

Его ветвей больше,чем оно может выдержать, а потому оно с легкостью падает: когда появляется даже самый слабый ветер, он вырывает его и переворачивает. Так и человек: если мудрости у него больше, чем добрых дел, поднимается на уровень, которого не может вынести. Его Тора по отношению к его добрым делам избыточна, а потому становится для него смертельным ядом, согласно сказанному (Йома 72б): «Если он удостоится — Тора станет для него средством обрести жизнь; а если не удостоится — Тора станет для него смертельным ядом».Дело в том, что Тора, которую человек приобрел, должна соответствовать (его уровню). И если Тора его не соответствует его добрым делам, он склоняется к исчезновению и, встретившись с любым препятствием, пропадает насовсем. Мы ведь уже разъясняли, что именно поступки человека рассматриваются как его корень и основа, а мудрость, то есть, ветви, не должны быть многочисленнее корней этого дерева.

Теперь мы получили ответ на первый вопрос, о человеке, у которого много и мудрости, и добрых дел.Несомненно, он подобен дереву, у которого много и корней, и ветвей, но ветвей так много, что корней необходимо иметь еще больше. И несомненно, что это хуже, чем если бы корней у него было много, а ветвей — мало. Другими словами, для этого человека излишняя мудрость стала недостатком. Если же добрых дел у него достаточно, то есть, если мудрости у него много, а добрых дел — очень много, он подобен дереву, у которого и корней,и ветвей много, однако нет необходимости в дополнительных корнях. Такое дерево не испытывает недостатка в корнях, а значит, стоит прочно и, несомненно, обилие ветвей не мешает этой прочности. И тебе следует вдуматься в это.

Мишна приводит доказательство из стихов И будет как можжевельник и т.д., а также И будет он как дерево, посаженное у воды и т.д. Очевидно, что эти стихи не говорят о людях, у которых мудрости больше, чем добрых дел, или наоборот: несомненно, согласно простому пониманию, эти стихи посвящены совершено другому.Но мишна доказывает с их помощью, что человека, как достойного, так и недостойного, можно сравнить с деревом. Ведь нет сомнения, что можжевельником в степи стих называет недостойного человека, а деревом,посаженным у воды, — достойного. А поскольку недостойный человек сравнивается с деревом, нет сомнения, что это подобие обусловлено тем, что добрых дел у него мало, а мудрости — много, и этим он похож на дерево, у которого много ветвей и мало корней. Ведь добрые дела естественно сравнить с корнями дерева, как мы уже объяснили выше, а мудрость — с ветвями. А когда достойный человек сравнивается с деревом, причина, безусловно, в том, что корней у него много, а ветвей — мало. И нет необходимости приводить другие доказательства, как нет и никакой нужды понимать стихи не в соответствии с их простым смыслом.

с разрешения издательства Швут Ами