Дерех Хаим 54. Комментарий Маараля на трактат Авот. 3:23

3:23

Раби Элазар, (сын) Хисмы, говорит: «Законы о голубях, приносимых в жертву парами (киним), и законы о начале периода ритуальной нечистоты у женщины — это и есть суть (Устной) Торы. А законы движения светил и подсчет численных значений слов (гиматрия) — (лишь) приправа к мудрости».

В предыдущей мишне речь шла о том, что если мудрости у человека больше, чем добрых дел, он подобен дереву, ветвей у которого много, а корней — мало.

Таким образом, мудрость и добрые дела сравниваются с частями дерева. Но ведь известно, что корень дерева и само дерево — это единое целое. Как же связаны мудрость и добрые дела, что позволяет объединить их в такое же единое целое?! Ведь если речь идет о человеческой мудрости, то есть, о науках, известных и неевреям, как эта мудрость может быть уподоблена ветвям, а поступки — корням? Ведь ветви должны быть единым целым с корнями, а поступки не имеют ничего общего с такой мудростью, ибо это — не мудрость Торы!

Поэтому мишна объясняет, что мудрость, о которой говорится, несомненно, связана с поступками, то есть, речь идет о законах Торы, согласно которым должны совершаться добрые дела. А это — единое целое с самим поступком, так что поступок можно рассматривать как корень, а мудрость, то есть, закон исполнения заповеди, — как ветви. Ведь разум возносится и распространяется ввысь, подобно ветвям дерева. Если человек совершил (достаточное количество) добрых дел, он достигает мудрости, и в этом смысле мудрость растет из поступков, как ветви из корней.

Поэтому мишна заговорила здесь о законах пар голубей… и женщины… Мишна упоминает именно эти два закона, так как мишна в трактате Киним (глава 2) говорит о «неопределенной паре голубей», то есть, о ситуации, когда женщина купила двух голубей, один из которых предназначен в повинную жертву, а второй — в жертву всесожжения, но не разъяснила, какого из них на какую жертву она предназначает. И если теперь один из голубей улетел, ей, объясняет мишна, придется купить еще одну птицу, так, чтобы у оставшегося голубя была пара. И затем в этой главе мишна разбирает множество случаев, когда возникло сомнение относительно предназначения каждого голубя и когда различные пары голубей смешались друг с другом. А когда (наша) мишна говорит о начале периода ритуальной нечистоты у женщины, она имеет в виду женщину, которая не знает, находится ли она в том периоде, который называется «истечением» (зава), или в том, который носит название «месячного очищения» (нида). Вопрос для нее состоит теперь в том, с какого дня она должна будет начать отсчет.

И тот, и другой отрывки говорят о ситуациях, когда возникла неясность, сомнение. Поэтому вполне можно подумать, что обсуждаемые в них законы не представляют собой сути Устной Торы. Ведь, на первый взгляд, словом «суть» можно назвать только законы для четко установленных положений. Ведь ситуация, в которой возникает сомнение, может вообще никогда не сложиться! Кроме того, хозяин жертвы был неправ, когда позволил сложиться этой ситуации, то есть, дал одной из птиц улететь. Относящийся к этому случаю закон вообще не может рассматриваться как проявление разума и мудрости. Он ведь трактует сомнительный случай, а мудрость обязана быть несомненной — сомнение и мудрость несовместимы. Мудрость проявляется в обсуждении того, что бывает обязательно, а не того, что только может быть. Поэтому естественно было бы счесть, что обсуждения этих ситуаций не будут считаться сутью Устной Торы.

Именно поэтому мишна здесь и говорит, что это — суть алахи, то есть, Закона.

Законы же движения светил и правила подсчета численных значений слов — это прямая противоположность тем двум законам, о которых мишна говорила до этого. Законы о голубях, приносимых в жертву парами (киним), и законы о начале периода ритуальной нечистоты у женщины предназначены исключительно для случаев, когда то, что должно было существовать раздельно, перемешалось, и то, что должно было быть ясным и определенным, запуталось. Законы же движения светил и численных значений слов относятся к несомненным и однозначным, с ними не связано ни малейших сомнений. И все же, утверждает мишна, они не являются истинной мудростью, а всего лишь приправой к ней. Приправа предназначена лишь для того, чтобы сделать вкуснее еду; сама же она не может напитать человека. А о том, что мудрость — это пропитание для души, мы подробно говорили в комментарии на мишну (Авот 3:21): «Если нет муки, нет Торы». И эти две науки — наука о движении светил и о числах — хотя и содержат в себе великую мудрость, все же не могут напитать душу. Они не могут стать блюдом (духовной) трапезы, оставаясь лишь приправой к (настоящей духовной пище). Причину этого мы подробно осветили в сочинении Сефер атиферет, сказав, что основа мудрости — это Тора, то есть, законы исполнения заповедей, и что именно здесь — корень успеха, а не в других видах мудрости. И здесь нет необходимости распространяться об этом, поскольку в своем месте мы разъяснили все это чрезвычайно подробно.

Именно это хотел передать нам составитель мишны, сказав, что законы о голубях… и о женщинах… — суть Устной Торы, то есть, именно Закона, а не суть Торы вообще. Он имеет в виду, что суть Торы — это именно Закон. Вот что сказали наши мудрецы в трактате Мегила (28б): Всякий, кто изучает Закон, наверняка имеет удел в Будущем мире, согласно сказанному: «Пути мира — его». (Слово «пути» на Святом языке созвучно слову «закон», поэтому стих) следует читать так: «(Если человек изучает) закон, (Будущий) мир — его (удел)». Дело в том, что именно Тора ведет человека в Будущий мир. Те разделы Торы, которые представляют собой определенный и несомненный закон, не отклоняются от истины ни вправо, ни влево. Именно поэтому слово «закон» на Святом языке происходит от слова «идти»: следующий закону движется по прямому пути, не отклоняясь ни вправо, ни влево, и только этот прямой путь ведет в Будущий мир. А дорога, отклоняющаяся от этого прямого пути, так или иначе направлена к одной из сторон, а значит, конечна и приближает человека к смерти. Поэтому отклоняющийся от прямого пути не может быть полностью уверен в обретении удела в Будущем мире. Только прямой путь, не ведущий ни к одной из сторон и не имеющий конца, может привести в Будущий мир, который сам вечен и не имеет конца. Об этом наши мудрецы тоже говорят, в трактате Сота (21а) (там обсуждается, на что похож этот мир, и на что — Будущий. И говорится, что человек в этом мире подобен путнику, оказавшемуся ночью в пустыне безоружным. Здесь его одолевают всевозможные страхи, и постепенно, обретая различные возможности, он избавляется от них. И завершается этот рассказ такими словами — перев.): «Когда он дошел до перекрестка дорог, спасся от всего».

Под «перекрестком» здесь понимается то место, где второстепенные дороги сливаются в одну, главную. Эта главная дорога лишена недостатков второстепенных, которые ведут или вправо, или влево, и потому конечны. Придерживающийся главного пути может следовать по нему, не отклоняясь ни к одной из сторон, пока тот не приведет его к жизни в Будущем мире. И Талмуд (там же) поясняет: Что же такое «перекресток дорог»? Сказал Мар Зутра: «Это мудрец, который умеет привести свои рассуждения к истинному Закону». Другими словами, если человек умеет изучать Тору так, чтобы выводить из нее истинный и несомненный Закон, он оказывается тем самым на главной дороге, не отклоняющейся ни вправо, ни влево. И именно по ней ему следует идти, так как она ведет прямо в Будущий мир.

Мы не имеем в виду, Б-же упаси, что человек, чье изучение Торы не ограничивается окончательными постановлениями Закона, не имеет удела в Будущем мире. Это не так! Однако несомненный и окончательный Закон — это ясный и совершенный мир. Поэтому мишна и утверждает, что законы, связанные с жертвами и с ритуальной нечистотой женщины, являют собой суть Закона. Это и есть те прямые пути, следуя которым, человек попадает в Будущий мир.

И по этой же причине Тора называется именно Торой. Это слово на Святом языке означает «наставление», «указание пути». Тора призвана указать путь в Будущий мир: «Добравшись до главной дороги, человек спасается от всего». Закон же призван наиболее безошибочным способом направить человека на этот путь и не дать сойти с него, ибо путь этот очень узок. Мидраш (Берешит раба 59), комментируя стих (Берешит 18:11) «И Авраам и Сара состарились, вошли в дни…», говорит так: Слово «состарились», (созвучное на Святом языке слову «приобрели»), означает, что они приобрели оба мира. «Вошли в дни» означает: подошли к перекрестку. Раби Берахья говорит: «К прямой дороге, ведущей в Будущий мир». То необычное слово, которое он употребил (и которое мы перевели как «прямая дорога»), означает «место, откуда ведет прямой и гладкий путь». Ты видишь, что в Будущий мир ведет прямая дорога, не отклоняющаяся ни вправо, ни влево. Будущий мир сотворен с помощью буквы йуд, самой маленькой из всех букв, и путь, ведущий к этой крохотной букве, по необходимости оказывается очень узким.

И когда Бен Азай говорит о законах птиц и женщины, он имеет в виду вот что. Эти отрывки обсуждают ситуации, в которых возникло сомнение, и алаха, Закон, разъясняет человеку, как ему следует поступить, указывая путь выхода из сложившегося смешения и сомнения. То есть, те отрывки, о которых идет речь, как бы указывают человеку верную дорогу среди множества ошибочных, и именно поэтому они воплощают в себе суть Устной Торы, предназначение которой — тоже в том, чтобы указать человеку правильный путь. Именно о таких законах сказано, что «если человек занимается алахой, он обретает удел в Будущем мире». А законы движения светил и определения численных значений слов никакого пути не указывают, а значит, и в Будущий мир не ведут.

Возможно, мишна выбрала именно законы о приносимых в жертву птицах и о периодах нечистоты женщины потому, что они (как и выбранная мишной противоположность им) представляют собой чистый расчет. Когда перемешиваются различные жертвы, нужно определить, (сколько потребуется купить птиц), а когда женщина сомневается насчет типа своей нечистоты, нужно будет решить, сколько раз она должна погрузиться в микву. Этим они похожи на движения светил и численные значения слов, где все тоже основано на счете. Поэтому мишна поясняет, что расчеты первого вида — суть Устной Торы, а второго — не более чем приправа к мудрости. И все это совершенно ясно. Однако первое объяснение (более) ясно. И если бы люди могли понять это, они никогда не отдалялись бы от изучения Закона и не изучали бы другие книги, ненавистные душе мудреца. И в сочинении Сефер атиферет мы очень подробно разъяснили все это, с Б-жьей помощью.

с разрешения издательства Швут Ами