«Я принадлежу моему другу, а мой друг мне» (часть третья)

предыдущая часть

В тяжелые времена мне рассказали как-то о кончине одного верующего еврея. В те годы запретили кашерный убой скота, закрыли миквы, евреи вынуждены были работать в субботу. И вот этот человек, чувствуя приближение смерти, попросил принести водки ( кашерного вина тогда не было, а на водку требование кашерности не распространяется).

“Поднимите со мной стаканы, – попросил этот человек близких, – и скажите со мной “ лехаим ”: я умираю чистым, я никогда не работал в субботу и никогда не ел трефного”.

А вот история раби Авраама Гольдберга, раввина из города Минска, тоже арестованного в тридцатые годы. Этот в общем-то тихий человек совершенно истрепал нервы лагерному начальству. Его поставили пасти телят (лагерь был, так сказать, с сельскохозяйственным уклоном, а его заключенные – в основном крестьяне). В пятницу вечером раби, естественно, всякую трудовую деятельность прекратил. Телята разбежались. Скандал был жуткий.

- Куда тебя девать такого? – развело начальство руками, и решили поставить раби истопником в баню. В пятницу вечером баня осталась нетопленой. Скандал разразился страшнее прежнего.

– Пусть дежурит у ворот на въезде, открывает их перед машинами, – додумались начальники и успокоились. Всю неделю раби добросовестно трудился. Но он заметил, что ворота оставляют в земле царапины, а в субботу ни чертить, ни писать, ни рисовать нельзя. Поэтому накануне субботы раби опять отказался работать. И начальство опять оказалось перед трудной задачей – найти ему рабочее место...

Нелегкой была судьба поколения первой половины века. Жестоко пострадало оно и от Сталина, и от Гитлера, и жизнью своей, и смертью освящая Имя Всевышнего.

Среди изучающих Тору нет человека, который не знал бы книги комментариев “ Ме-мааян га-Тора” (“Родники Торы”). Так она называется в переводе на иврит, а рав Александр Зуся Фридман, написавший ее на идиш, назвал ее “ Фун Тейро квал ”. Но не все, может быть, знают о судьбе ее автора.

Реб Зуся родился в городе Сухачеве под Варшавой в 1899 году. Он был совсем еще молод, когда крупнейшие талмудисты Польши увидели в нем глубокого знатока Торы и исключительно одаренного ученого. Свой юношеский пыл, молодость души реб Зуся пронес через всю жизнь.

В эпоху разброда и шатаний, после победы революции в России, своими лозунгами отвлекшей от Торы немало еврейских юношей и девушек, юный талмид-хахам Александр Зуся заявил на молодежном собрании: “Мы, молодежь, не изменим нашей Торе! Мы готовы к борьбе за нее”.

И это были не просто слова. Раби Зуся уже в двадцать лет стал одним из создателей и руководителей организации “ Агудат Исраэль”, которая ставила своей задачей укрепление еврейского религиозного воспитания и образования и расширение его сети в Польше. Этой же цели служил и издаваемый раби Зусей журнал “ Диглейну ” (“Наше знамя”). Всю жизнь раби занимался этой деятельностью с негаснущим юношеским пылом. Сегодня организация “ Агудат Исраэль” распространилась по всему миру.

В 1935 году раби Александр Зуся побывал в Эрец-Исраэль . Восстановление страны и энтузиазм ее строителей привели его в восторг. Вернувшись в Польшу, он активно и успешно агитировал за алию из Польши в Израиль и тогда же стал издавать газету “ Даркейну ” (“Наш путь”), целиком посвященную теме возрождения Израиля.

Во время войны раби естественным образом оказался одним из руководителей евреев Варшавского гетто. Он вникал во все вопросы: от проблем социальной помощи до организации восстания.

В тайном дневнике Адама Чернякова , главы юденрата Варшавского гетто, немало места уделено раву Фридману, в частности, в записях за девятое марта и третье июня сорок второго года рассказывается о его хлопотах по созданию в гетто учебных центров для изучения Танаха и Талмуда. Фашисты, стараясь скрыть, что на 22 июля 1942 года (канун тиша бе-ав , девятого ава) назначено уничтожение значительной части варшавского гетто, почти “соглашались” на это, пытаясь усыпить бдительность евреев и обмануть их.

Поэт Ицхак Кацнельсон , один из немногих выживших в гетто, рассказывал, как рав Фридман старался поддержать оставшихся после опустошительных депортаций, как люди, осиротевшие, потерявшие семью, родных, собирались по субботам и подолгу пели змирот – субботние песнопения и как рав обучал Кацнельсона не знакомым ему мотивам – нигуним . Вы можете прочесть об этом в книге д-ра Натана Эка “Бредущие по смертному пути”.

В бюллетене Центра истории польских евреев “ Блетер фар гешихте ” (“Страницы истории”) за 1948 год, в помещенном здесь отчете Гиршвассера , руководителя варшавской организации левого крыла Бунда, особо отмечается заслуга религиозного сектора во всем, что касается воспитания детей, взаимопомощи, поддержания духа в гетто. Реб Зуся Фридман назван в этом отчете образцом преданности, самопожертвования и мудрости.

Черняков, одним из первых узнав о планах полного уничтожения гетто, покончил с собой, предупреждая этим о намерениях фашистов. Предсмертную записку со словами: “До последнего” – он спрятал во рту.

Рав Фридман, поддерживавший связь с внешним миром и требовавший помощи, накануне ликвидации гетто послал на волю такую телеграмму: “Господин Амос исполняет обетование пятое-третье”. Те, кому телеграмма предназначалась, поняли, о чем идет речь – в пророчестве Амоса (Пророки, Трей-асар ), в третьем стихе пятого раздела, сказано: “...так сказал Г-сподь : в городе, выступающем (в поход) тысячей, останется сотня, а в выступающем сотнею останется десяток”.

Рав Александр Зуся Фридман погиб между третьим и пятнадцатым ноября сорок третьего года в лагере Понятов-Требники . Вся жизнь этого пламенного человека была подчинена идее Кидуш га-Шем .

О смерти рава Фридмана сообщает отчет за подписью руководителей восстания Ицхака Цукермана ( Антек ), д-ра Бермана Боровского и Даниила Кафтера ( Гозик ) от 15 ноября 1943 года.

А вот рассказ о еще одном из героев гетто, о раби Шломе из Радзина .

Оккупированная немцами Польша. Радзин . В синагоге десять юношей под руководством известного цадика раби Шломе изучают секрет изготовления тхелет – голубой краски для нитей цицит, секрет, забытый со времен Талмуда. Дед раби, реб Гершн Гених из Радзина , открыл его заново (правда, не все еврейские авторитеты того времени признали это открытие) и передал знание внуку. Раби говорит ученикам: “Учите как следует. Если кто-то из нас останется в живых, он передаст знание дальше, и цепь не оборвется”.

Но никто из десяти не выжил...

Раби Шломе наставлял евреев: “Если нацисты велят записываться в какие-то списки – не ходите. Никакого контакта с ними! Человек, переступивший порог юденрата , потерял и этот свет, и тот, ибо помог уничтожению народа. Выжав из евреев все, что можно, немцы воздадут им смертью. Они убьют всех”.

Он призывал: “Дайте мне пятьдесят человек, и я пойду командиром. Мы уйдем в партизаны. Кто охраняет лагеря и варшавское гетто? Пьянчуги! Справимся с ними как-нибудь. Конечно, это опасно, но мы можем спасти сорок из пятидесяти, тридцать, пусть даже десять. А если мы этого не сделаем, будут уничтожены все до последнего. Помните – это безжалостное истребление до последнего, помните!”

Раби Шломе и его ешива “ Бейт-Иосеф ” все время переезжали с места на место – во Владово , Люблин, другие города. Узнав о начале массовых акций, раби распорядился распространить сообщение: “Раби приказывает идти в леса к партизанам, сопротивляться, не подставлять шею для петли”. Он объявил в Люблине пост, а ночью после поста в немецких казармах вдруг вспыхнули пожары, часовые были обстреляны. Суматоха дала возможность вырваться за ограждение лагеря сотням евреев. Но немцы быстро сориентировались и ответили огнем. Десятки людей погибли, некоторым удалось убежать.

Раби Шломе решил уйти в лес, но последним, как капитан тонущего корабля. У него план восстания, он должен довести начатое до конца. Недаром он был потомком пламенных цадиков, от прапрадеда раби Мордехая Иосефа из Извица и до раби Гершна Гениха , открывшего секрет тхелет . Вся жизнь их была горением во имя Всевышнего.

Кто-то проболтался, что восстанием руководит раби Шломе , и ему пришлось спрятаться во Владове , вне лагеря. Спустя три недели немцы объявили: если раби не будет отдан в их руки до наступления ночи, все евреи Владова будут уничтожены.

Шамеш раби (человек, его обслуживающий) решил пойти к немцам и выдать себя за раби. Он окунулся в микве, надел белый китл , талит и отправился в гестапо. Его публично казнили в центре города, а дикая толпа вокруг ликовала.

Это событие удалось скрыть от раби, и две недели было спокойно. Но до гестапо дошли слухи, что раби жив, а вместо него казнен другой человек, и опять поступило предупреждение: если раби не явится через два часа, будут уничтожены все евреи до единого.

Раби Шломе сообщили об этом предупреждении и о поступке шамеша . Раби зарыдал: “Почему мне не сказали? Я все время был готов к этому! Почему шамеш погиб за меня, почему?!”

Но плакать некогда, некогда восклицать. Шестеро его детей убиты, все его ученики уничтожены. Раби Шломе идет в микве, потом надевает китл прапрадедушки реб Мордехая, талит деда с первой окрашенной им нитью тхелет , говорит: “Во имя Б-га я готов выполнить заповедь Кидуш га-Шем ” – и уходит.

Немцы бросили его в тюрьму и подвергли жестоким пыткам, добиваясь имен других организаторов восстания. Но пытками его не сломить. Раби достал пилу, пытался выпилить оконные решетки, но его попытка была обнаружена...

За семь дней до праздника Дарования Торы, накануне рош-ходеш (первого дня) месяца сиван раби Шломе вывели на казнь.

Эсесовец велел ему встать спиной, раби отказался. Эсесовец повторил приказ, и в ответ получил пинок. Палач выстрелил в упор. Последние слова раби были: “Не покоряйтесь злодеям! Восстание! Шма, Исраэль, га-Шем Элокейну , га-Шем эхад !”

Три дня немцы не позволяли хоронить тело. В ночь на четвертый день тело выкупили за немалые деньги и похоронили на еврейском кладбище.

В литовский город Келм немцы вошли 27 сивана 5701 года – в воскресенье, 22 июня 1941 года. В тот же день все учащиеся ешивы вместе с преподавателями перебрались в местечко в трех километрах от Келма . Во вторник глава ешивы – святой человек раби Даниэль Мовшович сказал, что видел сон, предупреждающий, что всем им надо готовиться отдать душу во Имя Всевышнего. Во время этого разговора в дом вошли немцы.

Ешиботников вместе с раби Даниэлем и руководителем ешивы раби Гершоном Медником повели за город. С ними была дочь прежнего руководителя ешивы Нехаме-Либа . Она не могла идти, и ее несли на стуле. Евреи шли и пели молитвы: “ Алейну лешабеах ” (“На нас [возложено] прославлять Господина всего сущего... за то, что Он не создал нас как народы земли... которые поклоняются суете и пустоте...”) и “ Адон олам ” (“Властелин мира”).

Когда колонна подошла к вырытой в лесу яме, раби Даниэль Мовшович попросил у конвоиров разрешения сказать несколько слов. Он говорил о Кидуш га-Шем , спокойно, как всегда, и, завершив свою речь, произнес: “Я закончил”.

О таких людях говорит старинная молитва: “Любимые и желанные, не отошли они [от Творца] ни в жизни, ни в смерти. Легче орлов и сильнее львов были они, исполняя волю своего Владыки и желания своего Творца. Да вспомнит их наш Б-г добром... и отомстит за пролитую кровь Своих рабов...”

Жизнь показала, что можно быть евреем во все времена, при всех условиях и во всех местах мира: и дома, и на улице, и на экваторе, и в Сибири, и в советских лагерях, и в немецких. Б-г, Который сотворил природу и человека, знает наши возможности и не требует от нас больше того, что мы можем. Есть закон, по которому риск для жизни может отменить все запреты кроме трех: отрицание веры в Единого Б-га, разврат, убийство, – запреты на эти вещи остаются всегда и везде.

У меня есть друг раби Довид Лейб Хейн , который, будучи в лагере около полюса (а там ночь длится полгода), записал на память Тегилим и читал их, когда мог. Были люди, которые многие годы провели в лагерях и не работали по субботам. А там, где кончаются наши силы и возможности, там Б-г помогает с неожиданной стороны.

Не надо думать, что успех будет, если хоть что-то сделаем не по Его воле. Наоборот, если будем держаться за Него и делать, что Он велел, Он нас не оставит. Даст нам милость в глазах тех, от кого мы зависим, как было с Иосифом в тюрьме, с Даниэлем, Хананией , Мишаэлем и Азарией в Вавилоне.

Так было и в нашем веке с евреями, бежавшими в Вильнюс, чтобы учить Тору, а потом оттуда – в Японию, сначала в Кобе , а затем – через море, в Шанхай. Невероятно, но факт: во 2-ю мировую войну несколько тысяч евреев без гражданства изучали Тору в Шанхае день и ночь, печатали Талмуд и другие книги, организовывали школы для детей, а Япония, союзница Гитлера, ничего не сумела с ними сделать. Все остались живы и невредимы, ни одна бомбардировка им не повредила, и из них вышло очень много будущих преподавателей. Особенно отличилась ешива Мир под руководством раби Хаима Шмулевича. Триста молодых людей этой ешивы ни на один день не прекратили занятия, говоря: сейчас, когда сжигают евреев и Тору, мы должны подготовить учителей, которые передадут слова Б-га следующим поколениям. Из тех молодых людей многие преподают теперь в ешивах Израиля и Америки...

Соблюдайте Тору – и Г-сподь вас не оставит.