Словами скрытые миры 5. Ярый сторонник

Все комментаторы сходятся во мнении, что קפדן — это несдержанный, гневливый.[1] Особенно живо описывает его Тиферет Исраэль:

«Как мы можем ожидать, что ученик прислушается к тому, кто его не любит, к учителю, который, подобно горящей печи, извергает искры, стрелы и смерть своим скверным характером! Слова мудрости слышны, когда они произнесены мягким голосом».

Такое значение верно, но вряд ли может считаться единственно правильным. Оно, например, не совсем соответствует сказанному в трактате Шабат 30б, где великий Шамай описан как קפדן, а Гилель, в противоположность ему, — как ענוותן (см. ниже анализ этого слова). Маловероятно, что Шамай, сказавший: הוי מקבל את כל האדם בסבר פנים יפות — «Принимай любого человека приветливо» (Авот 1:15), мог быть охарактеризован как раздражительный или гневливый. Корень קפד наверняка хранит какие-то тайны.

В нашем прочтении мишны мы использовали значение «придирчивый». Мы выбрали именно это слово, чтобы намекнуть на широту значений корня קפד, как видно, например, из фразыכל המקפיד עליו חוצץ ושאין מקפיד עליו אין חוצץ (Микваот 9:3).[2] Наш перевод в определенной мере смягчает резкость слова. Вовсе не обязательно мы сталкиваемся с неправедным гневом, стремящимся любой ценой ранить другого человека; скорее речь идет о чрезмерной чувствительности, которая затрудняет отношения, отклоняющиеся от предполагаемой нормы.

Впервые слово קפד появляется в отрывке из книги пророка Йешаяу 38:12: קפדתי כארג היי — «Словно портной, я резал свою жизнь».[3] Комментаторы объясняют: как портной точно подгоняет одежду по размеру и фигуре, так и я освобождал части моей собственной жизни. При таком прочтении вместо склонности к гневу или к другим похожим разрушительным качествам קפד, скорее, означает дотошную требовательность в соблюдении определенных норм. Очевидно, что подобный педантизм очень легко переходит в гнев, но гнев никоим образом не является единственным выражением состояния קפידה.

Чтобы осмыслить возможные значения, которые мы можем отнести к слову קפד при новом прочтении, нам стоит поискать точное значение слова עניוות, определяющего характер Гилеля и противопоставленного קפדנות Шамая. Обычно это слово переводится как «скромность», что не мешает ему появляться в неожиданных контекстах, где такой перевод совершенно не соответствует смыслу. Рассмотрим три примера.

Первый — наиболее близок к общепринятому переводу.

ומאי עינוותנותיה דרבי אבהו? דאמרה לה דביתהו דאמוריה דרבי אבהו לדביתיה דרבי אבהו: הא דידן לא צריך ליה לדידך, והאי דגחין וזקיף עליה, יקרא בעלמא הוא דעביד ליהֹ אזלא דביתהו ואמרה ליה לרבי אבהו, אמר לה: ומאי נפקא ליך מינה? מיני ומניה יתקלס עילאה.

Какова была ענוה раби Авау? Однажды жена его помощника сказала жене раби Авау: «Мой муж так же велик, как твой. Его почтение — лишь внешнее проявление уважения». Та пересказала смысл этой беседы своему мужу. Он ей сказал: «Почему тебя это должно беспокоить? Мы оба стараемся прославить Имя Творца».

Мне кажется, что «скромность» не совсем четко отражает реакцию раби Авау. Он не принижал своего величия и не преувеличивал величия своего помощника, как мы могли бы ожидать от истинного скромника. Он твердо знал, кто есть он и кто есть его помощник. Своей репликой он подчеркнул позитивный вклад того человека. Он не видел необходимости обсуждать истинное соотношение их положений в обществе.

А сейчас перейдем к примерам, где стандартный перевод совсем не подходит. Первый находим в трактате Санхедрин 19б. Там Талмуд сравнивает стойкость Йосефа перед женой Потифара со стойкостью Боаза, который смог контролировать свои желания в ту судьбоносную ночь в Бейт-Лехеме, когда Рут лежала в его ногах.

אמר רבי יוחנן תוקפו של יוסף ענוותנותו של בועז

Раби Йоханан учил: то, что для Йосефа было תקפו — проявлением выдающейся силы (Раши: Великим делом, достойным быть отмеченным особо.), для Боаза было ענותנותו, обычным. (Раши: Не стоящим особого внимания, потому что люди обычно так и поступают.)

Стойкость Боаза здесь ценится выше, и его испытание считается более тяжелым. Но почему сделанное Йосефом оказывается ענוה для Боаза? Почему ענוה?

Другой пример находим в трактате Гитин 56а. Талмуд рассказывает о затруднительном положении, в которое попали еврейские руководители. Римский император, подстрекаемый евреем по имени Бар-Камца, послал жертвенное животное в Храм. Бар-Камца, желая досадить своему народу, нанес животному легкое увечье, и оно стало не пригодным для жертвоприношения. Что же делать? Отклонить жертву, как того требует Закон? Это вызовет гнев и месть императора. Принести животное в жертву — неприемлемо с точки зрения Закона. Было решено казнить Бар-Камцу, чтобы лишить его возможности донести императору на еврейский народ. Раби Зехария бен Авкулас высказался против, считая, что это решение, кажущееся политически разумным, с легкостью может быть неверно истолковано. Люди могли подумать, что причиной смертной казни послужило нанесение увечья жертвенному животному. По мнению раби Зехарии, Закон не должен быть заложником политической целесообразности.

Раби Йоханан почувствовал, что сомнение раби Зехарии неуместно и его консерватизм перед лицом опасности приведет к катастрофическим последствиям.

אמר רבי יוחנן: ענוותנותו של רבי זכריה בן אבקולס החריבה את ביתנו ושרפה את היכלנו והגליתנו מארצנו.

«Сказал раби Йоханан: “ענוה раби Зехарии бен Авкуласа уничтожила наш Храм, сожгла нашу Святыню и изгнала нас из нашей Земли”.»

Опять говорит раби Йоханан, и опять он использует слово ענוה необычным образом. Зачем называть излишнюю осторожность словом ענוה?

Мне кажется, что слово ענוה означает широкий взгляд на вещи, умение перейти от частного случая к совокупности обстоятельств. «Коллег» раби Зехарии беспокоила только сиюминутная угроза, он же настаивал на том, чтобы принять во внимание все возможные последствия.

В отличие от своей жены, раби Авау умел игнорировать пренебрежительное отношение к своей личности, потому что его мысли были о Славе Всевышнего. Йосеф сумел справиться с собой в напряженной ситуации, для Боаза же подобное поведение не выходит за рамки общечеловеческих норм. Обычная самодисциплина «не стоит особого внимания» (אין לו שם).

Нам следует смотреть на свои победы через призму неудач в других областях. Желательно подумать о невоспетом героизме многих других, ежедневно идущих на жертву, не поднимая при этом особой шумихи.

Проанализировав эти три примера, мы можем открыть для себя истинное значение слова ענוה. Пузырь значимости, которым мы окружаем наши способности и успехи, легко проколется, если оглянуться вокруг. Немало людей делают добрые дела, множество людей совершают героические поступки, которых мы никогда от себя даже не требовали.

Наше определение עניוות прекрасно подходит к тому, что мы ранее говорили о קפדנות — качестве, которому оно противопоставляется в словах о Гилеле и Шамае. קפדן — это портной, отрезающий от своего шедевра кусочки, мешающие воспринять совершенство его внешнего вида. עינותן приветствует существование чуждых, на первый взгляд, элементов. Они придают значительность и предупреждают утрирование ценности поступков, которые на самом деле могут быть вполне тривиальными.

Когда Талмуд в трактате Шабат критикует קפדנות Шамая в пользу ענוה Гилеля, подразумеваются следующие различия между ними. Для Шамая истина есть истина, и нарочито смехотворные требования потенциального прозелита не могли вызвать у него никакой симпатии. Гилель принял более широкую точку зрения. Он смог разглядеть источник притязаний и отнестись к этому с пониманием и симпатией. Он сумел, хотя бы временно, отодвинуть на второй план эту правду ради большей истины, не лежащей на поверхности в тот момент. Талмуд хвалит Гилеля за его עניוות. Его успехи доказывают, что он был лучшим педагогом.

Вернемся к нашей мишне. Почему קפדן не может быть хорошим учителем? Даже теперь, после столь продолжительного похода за смыслом, мы еще не совсем готовы ответить. Сначала нам нужно проанализировать глагол מלמד — «преподавать». Он является формой пиель от корня למד — «учиться» — в стандартной форме (каль). Для упрощения анализа процитируем отрывок из «Грамматики иврита» д-ра Вильяма Гезениуса по поводу формы пиель:

«Основная идея формы пиель, охватывающая все оттенки значения этого спряжения, — страстно отдаваться делу, обозначенному корнем. Например צחק — “смеяться” в пиеле — “насмехаться”.

Страстно отдаваться делу может означать: убеждать и заставлять других делать то же самое. Так у формы пиель (подобно форме иф»иль) есть и каузативный смысл (побудительный залог), например למד — «учиться» в форме пиель означает «преподавать» (В. Гезениус, Грамматика иврита, 52 f-g).

С точки зрения Торы, процесс преподавания в идеале должен быть интенсивным актом обучения. Если учитель уходит из класса, не добившись глубокого понимания материала, значит, он подвел своих учеников. Быть может, его подача материала была сухой и скучной. Ученики почувствовали, что им просто бросили несколько идей, но не дали возможности испытать восхищение от совместного открытия. У большинства из нас было достаточно и прекрасных, и занудных учителей, и мы все точно знаем, что это означает.

קפדן не способен стать хорошим учителем. Он проводит свою линию и совершенно не заинтересован, чтобы взлелеянные им истины пошатнулись под натиском оригинальных и, возможно, подрывающих их бесспорность новых взглядов. Ученик, как раз вследствие своей неопытности, еще не приручен настолько, чтобы постоянно бродить по проторенным колеям. Юный энтузиазм может послужить причиной свежего взгляда на разбираемую тему. Для קפדן — это проклятье. Вместо творческого подхода он переходит к защитной реакции, вместо восхищения он возмущается. Там, где он мог бы принять вызов, отшлифовать и заострить собственное понимание, он предпочитает уничтожить новое суждение, а заодно и того «молокососа», который посмел его выдвинуть. Воистину, קפדן не может быть מלמד.

Не может он быть и חכם. Истины, ярым сторонником которых он является, чересчур суровы и негибки, его реакции — заранее определены. Его убеждение, что все должно быть так, а не иначе, противоположно принципам мудрости, утверждающим, что нет ничего однозначного и все зависит от конкретных обстоятельств.

[1] По Раши קפדנות не раз ассоциируется с гневом. Например, в трактате Санхедрин 113б упоминается, что пророк Элияу был קפדן. Раши комментирует, что он сердился на Ахава.

[2] Там мишна перечисляет то, что может помешать полному контакту тела с водами миквы (חוצץ), и тогда окунание считается недействительным. Если человек педантичен (שמקפיד עליו) и, например, не считает кровь на руке частью своего тела, то это является препятствием (חציצה), при котором окунание в микву недействительно. Но если человек не столь восприимчив к крови на руке, например мясник, то кровь может считаться частью тела и это не является препятствием для погружения в микву.

[3] Согласно Раши и другим комментаторам.

с разрешения издательства Швут Ами