Гадоль из Минска 7

Возвращение в Бриск

Возвратившись домой, Йерухам застал всю семью в очень тяжелом положении. Жена была опасно больна, а сын, лишенный материнского внимания, — слаб и истощен.

Родители, Залман и Фейга, тоже изнемогали в крайней нужде. Им приходилось заботиться не только о своем младшем сыне — восьмилетнем Биньямине Бишке, но и помогать замужней дочери и ее детям, так как их отец был не в состоянии прокормить свою семью. Однако Залман и Фейга были настолько деликатными людьми, что ни за что не хотели обращаться за помощью к другим, и молча сносили нужду, ограничивая себя во всем и довольствуясь самым малым.

Домашние Йерухама также никому не рассказывали о своем бедственном положении, и когда пришло известие о его возвращении, они воспрянули духом в надежде, что благодаря ему их материальное положение поправится. Но их чаяниям не суждено было сбыться. Когда Йерухам предстал перед своими родными, они поняли, что он всецело поглощен своими занятиями и отдает им всю душу. Увидев с каким рвением он относится к изучению Торы, домашние не набрались духу рассказать ему о своем настоящем положении, а, наоборот, старались даже приукрасить ситуацию насколько это было в их силах. Поэтому с его приездом нужда стала еще острее, ведь ко всем их заботам прибавился еще один рот.

Правда, с его приездом люди стали чаще приходить в их дом, поскольку из-за болезни жены он был вынужден проводить там большую часть времени и там же заниматься. Его прежние знакомые стали приходить к нему, чтобы посмотреть, каким он вернулся, и побеседовать с ним о Торе. Среди гостей был глава раввинского суда Бриска, прославленный гаон р. Исер Йеуда, автор книг Эзрат Йеуда и Нехамат Йеуда. Он очень уважал и почитал Йерухама. И как говорит пословица, «случайному гостю сразу бросаются в глаза все недостатки». Поэтому нищета этой семьи не могла больше оставаться незамеченной и таким образом открылась.

Когда гости увидели, как Йерухам, подобно ангелу, выполняет сразу несколько дел: держит на руках сына, ухаживает за женой и в то же время изучает что-то, заглядывая в раскрытую книгу, — это зрелище поражало всех и производило тяжелое впечатление. Он учился сидя, стоя, на ходу — не прерываясь ни на минуту и напевая нежным, приятным голосом. При всех своих заботах он ухитрялся отвечать на все сложнейшие вопросы, задаваемые ему гостями, хотя речь шла о труднейших для постижения и противоречивых темах Талмуда.

Поистине, «от него бежал ужас»[1] — погруженный в высшие миры, он не ощущал беды, нависшей над ним, и отрывался от своих занятий только, когда надо было успокоить ребенка или выполнить какую-либо просьбу жены и дать ей лекарство. Иногда он приносил со двора солому и рубил там дрова, чтобы разжечь огонь для больной. Самозабвенная увлеченность изучением Торы не затмевала от него ни на минуту обязанностей перед женой и ребенком, налагаемых алахой. Его достижения в Торе не пробуждали в нем гордыни или высокомерного желания сказать, что работа по уходу не подходит для него или неприятна ему. И когда один из гостей обратил его внимание на талмудическое изречение: «Мудрец, а ведет себя не подобающим его положению образом», он ответил: «Мудрец — это тот, кто проникся мудростью Торы. “Ведет себя не подобающим его положению образом” — имеется в виду, что он преступает предписания Торы, а не то, что он выполняет простую работу, тем более, когда дело касается человеческой жизни».

В то время он изучал разделы Талмуда, касающиеся обязанностей мужа перед больной женой и обязанностей отца по уходу за детьми. Он стремился точно определить свой долг перед ними согласно законам Торы, учитывая также позднейшие постановления мудрецов и сложившиеся обычаи.

В зрелые годы Гадоль часто повторял: «В изречении мудрецов “Изучают законы Суккот перед Суккот и законы Песаха перед Песахом” названные праздники — это только примеры. А имеется в виду, что законы каждой заповеди надо изучать в тот час, когда выполнение этой заповеди актуально. Ведь нет большего праздника, чем выполнение заповеди в срок, а изучая законы ее выполнения, мы оказываем заповеди уважение и почет. И кроме того, предварительное изучение необходимо, потому что много раз проверено и подтверждено, что если человек приступает к выполнению заповеди без подготовки, тут же проступают скрытые шероховатости и неровности».

Так протекала его жизнь в тот период, и слова мудрецов были его путеводной звездой. Он никогда не забывал их изречений: «Ведь в поле есть зелень»[2] и «Таков путь к постижению Торы: хлеб с солью ешь и пей воду…»[3]. Все трудности он переносил молча, не сетуя и не жалуясь.

Благодаря побывавшим его доме гостям, о тяжелом положении семьи стало известно в бейт мидрашах, и весть дошла до слуха р.Я.-М.Падве. Раввин разгневался и, призвав к себе наиболее уважаемых людей города, вразумил их, сказав:

— Среди вас живет человек, которому в будущем предстоит стать главой своего поколения, и он задавлен нуждой и нищетой, а вы не вмешиваетесь. Если, не дай Б-г, он не устоит в испытании и под бременем нищеты прекратит свое учение хотя бы ненадолго, вина за это ляжет на вас!

«Тогда поговорили друг с другом трепещущие перед Ашемом»[4] и решили поддержать Йерухама, но сделать это почетным для него способом, передавая деньги через родственников жены, чтобы он не догадывался об источнике пожертвований. Но осуществить свой план они не успели, так как вскоре жена Йерухама умерла, и с того времени прервалась связь между ним и ее семьей.

Когда завершились дни траура по умершей, люди перестали навещать Йерухама, потому что не могли вынести вида его страданий. Он остался один, и на его плечи легла вся тяжесть ухода за ребенком и заботы о пропитании, поскольку и теперь он ни под каким видом не соглашался принимать подношений от людей. Он был ошеломлен, растерян и не знал, что делать дальше. Эти дни были самыми тяжелыми и горькими в его жизни.

Однако Ашем не оставил своего преданного слугу и вскоре послал ему помощь в лице одного из самых почтенных и состоятельных людей города реба Нахмана Неймарка, потомка гаона Залмана Неймарка-Мирласа, который был тестем Хахама Цви, благословенна память о нем. Жена р. Н.Неймарка, Саша, тоже происходила из прославленного рода, из семьи четырех знаменитых мудрецов, известных под именем «Четыре зверя»[5].

Реб Н.Неймарк любил Тору всем сердцем и помогал ученым. Он был одним из тех старейшин Бриска, которые попытались окольным путем поддержать Йерухама через родственников жены, как мы упоминали. А узнав Йерухама лучше — раз за разом вслушиваясь в его вдохновенный напев во время занятий, наблюдая его удивительное усердие в изучении Торы, р. Неймарк всей душой привязался к нему. И теперь, когда Йерухам овдовел, р. Неймарк затаил в сердце желание выдать за него свою дочь. Но поскольку он очень высоко оценивал достижения Йерухама в изучении Торы и в его глазах Йерухам был выдающимся человеком, ребу Неймарку казалось, что его дочь недостойна такой партии. И хотя он был знаком с Йерухамом довольно близко и время от времени навещал его, тем не менее он боялся завести разговор о своем намерении.

Но однажды, когда, придя к Йерухаму, он увидел, как тот готовит еду себе и ребенку, взбираясь по лестнице, чтобы взять что-то с полки, и в то же время, по своему обыкновению, не отрываясь от книги, р. Н. Неймарк, не в силах больше сдерживаться, сказал:

— Хватит тебе изучать законодательство ухвата и печки, мой учитель. «Спустись со ступеньки лестницы и женись»[6].

И он высказал Йерухаму свое предложение.

Йерухам ответил:

— То, что вы называете «спуском», для меня — восхождение, потому что я вас очень ценю и уважаю. Но ведь вы знаете, что я беден и не в состоянии прокормить жену.

И сказал ему р. Н. Неймарк:

— Я берусь содержать тебя в своем доме в течение шести лет и все твои расходы я беру на себя.

— Но я ведь не один, — ответил Йерухам. — У меня есть сын, о котором я должен позаботиться.

— Мы отдадим его надежному и преданному человеку, и он за небольшое вознаграждение будет растить его.

— Но я ни за что не соглашусь расстаться с сыном и отдать его в чужие руки, — возразил Йерухам.

— В таком случае я и сына твоего возьму в свой дом и буду его кормить все то время, что ты будешь жить у меня.

— Решение зависит не от вас, а от вашей дочери, — ответил Йерухам. — Так спросите ее, согласится ли она ухаживать за чужим ребенком, растить его и воспитывать, потому что далеко не всякая женщина на это способна и не каждая возжелает подобной доли. Ведь это одно из проклятий, перечисленных в Торе[7].

— Я сделаю, как ты просишь, — сказал р. Н.Неймарк. — Но я заранее знаю, что она согласится, потому что я ее уже подготовил.

И действительно, все случилось, как он сказал: дочь сразу же согласилась с желанием отца. А вскоре и жена р. Неймарка, которая вначале сомневалась и возражала, дала согласие, услышав из уст раввина Бриска Я.-М. Падве горячие похвалы в адрес Йерухама. Сватовство состоялось и завершилось успехом.

[1] Иов 41:14.

[2] См. Эйрувин 22а: «Когда рав Ада бар Матана отправлялся в ешиву изучать Тору, спросила его жена: “А чем я буду кормить детей?” Он ответил ей: “Ведь в поле есть зелень”.

[3] Авот 6:4: “Таков путь к постижению Торы: хлеб с солью ешь и пей воду, спи на земле, живи жизнью полной лишений и тяжело трудись над постижением Торы. Если ты поступаешь так, то “счастлив ты и благо тебе” (Теилим 128:2). “Счастлив ты” — в этом мире, “благо тебе” — в Будущем мире”.

[4] См. Малахи 3:16.

[5] Автор имеет в виду четырех братьев — гаонов р.Гирша Прилукера, р. Лейба Мобарки, р. Бера и р. Вольфа, которые стояли во главе еврейской общины Бриска в начале XIX в. Прозвище “Четыре зверя” они получили благодаря своим именам: Гирш — на идиш “олень”, Лейб — “лев”, Бер — “медведь” и Вольф — “волк”.

[6] Ср. Йевамот 63а: “Спустись со ступеньки лестницы и женись” — т.е., возьми жену, которая по своей значимости стоит на ступеньку ниже тебя. В данном случае, игра слов — ведь Йерухам действительно стоял на ступеньках лестницы.

[7] Среди проклятий, ожидающих еврейский народ за невыполнение законов Торы, названо: “Твои сыновья и твои дочери будут отданы другому народу”. В трактате Йевамот (63б) объясняется, что, по мнению Рава, в этом стихе имеются в виду также дети, отданные мачехе, для которой они будут чужими.

с разрешения издательства Швут Ами