Избранные комментарии к недельной главе Ваеце

Глава 28

4…. Если мы сравним содержание благословения, которое Ицхак дал Яакову (зная теперь, что это был Яаков, а не Эсав), с тем благословением, которое он предназначил Эсаву и которое не содержит ни одной ссылки на миссию Авраама, наша интерпретация этого благословения, несомненно, покажется оправданной. Но вся история в сокращенном виде изложена в стихе 6 в начале следующего раздела. Когда Эсав увидел, что Ицхак благословил Яакова и послал его в Падан-Арам выбрать себе жену среди тамошних дев, — лишь после того, как Эсав увидел все, что произошло, — он понял что, возможно, отец недоволен его женами-хананеянками. До этого Эсав не подумал о том горе и сердечной боли, которые его жены причиняли родителям. И теперь, впервые поняв это, что же он делает? Отсылает ли прочь своих жен? Вовсе нет. Мы читаем, что он взял еще одну жену (язычницу) к тем женам-язычницам, которые уже были у него. Вот насколько плохо понимал Эсав, что на самом деле нужно Дому Авраама, подтверждая тем самым суждение Ривки относительно его непригодности на роль лидера и выразителя интересов семьи.

10. Если Авраам — это корень еврейского народа, а Ицхак — часть дерева от корня до ствола, то Яаков — это сам ствол… Ибо Яаков даст будущему народу имя и судьбу. Нас называют не «народом Авраама», но «Израилем». Таким образом, мы видим, как Яаков, подобно Аврааму, выполняет свое собственное לך לך; мы видим, как он, наш следующий предок, к которому был направлен весь ход нашей истории от Авраама к Ицхаку, также «идет дальше» в одиночестве. Но его уход сопровождается совершенно иными обстоятельствами, чем уход Авраама. Авраам тоже покинул свой дом, чтобы удалиться от людей, но он ушел владельцем хозяйства, с женой и домочадцами, с родственниками и богатством. Напротив, Яаков, покидая дом по собственной воле, не берет с собой ничего.

Яаков уходит, чтобы основать еврейский дом. Он уходит и уносит с собой только присущие ему качества личности. Об этом говорится именно здесь потому, что все последующее касается единственно создания этого дома. Ибо Яаков первым провозгласил, что Бога нужно искать прежде всего внутри дома. Он первым выдвинул возвышенное понятие «Дом Бога», что значит место, где душа человека развивается и расцветает; место, куда человек приносит все свои достоинства, чтобы трансформировать их в созидательную жизнедеятельность. И это самое великое и самое близкое место, где можно обнаружить Бога.

12…. он видит лестницу; т.е. ему дали понять, что существуют связи между землей и небом. Эта лестница появилась не случайно: она была «установлена» там высшей властью. Более того, она «установлена по направлению к земле»; это означает, что Власть и Воля, воздвигшие ее, находятся не на земле, а над ней. Лестница была спущена сверху и установлена на земле.

… А ВЕРШИНОЙ ДОСТИГАЮЩАЯ НЕБА. Она предназначена не для того, чтобы спуститься с небес, а чтобы подняться с земли на небо. Это первая из трех идеи, внушенных Яакову. Во-первых, ему показали, что предназначение всего живого, а значит и его собственное, нет нужды искать на земле (например в путешествии из Беэр Шевы в Харан); его нужно искать наверху, там, где оно расположено. Следовательно, все живое и неживое призывается к тому, чтобы сделать себя достойными возвышенной, установленной небесами цели.

והנה И ВОТ. Это слово вводит вторую идею… Он видит… ангелов Бога, посланцев Бога… Они поднимаются по лестнице, чтобы обрести наверху тот образ, который в идеале должен иметь человек. Затем они спускаются и сравнивают этот образ с характером реального человека, так что они могут «стоять над ним», как друг или враг, в зависимости от того, как реальный характер человека соотносится с Божественно установленным идеалом…

13. והנה И ВОТ!. Это слово вводит третью идею… «Бог стоял подле него»… Бог стоит подле него. Именно Бог, чья Божественная любовь обнаруживается в воспитании человека, эта любовь озабочена не только прошлым и настоящим: она смотрит в будущее и работает для будущего; эта любовь видит каждого человека в терминах будущего, и если она замечает в нем семя чистоты, то постарается сохранить это семя и взрастить его.

14. ובזרעך — בך (ср. לך ולזרעך в предыдущем стихе): «Именно через тебя и через твое семя будут благословены все семьи на земле». Это то благословение, которое должен получить мир через Яакова, как отца семьи и через народ, который произойдет от него. Яаков показывает нам первый еврейский дом и учит, как строить семейную жизнь, даже не унаследовав богатства, держась лишь благословением и достоинством своей миссии, своего труда с его заботами, проблемами и интересами, и все же — ' נצב עליו ה (Бог стоял подле него) не должно забывать Бога в своей жизни. Таким образом, «как жить в качестве семьи и народа при поддержке лишь милости Божьей и в соответствии с Божьей волей — это именно то, что человечество должно узнать от тебя и твоего потомства».

16. ויאמר — И СКАЗАЛ. «Воистину есть Бог в этом месте». Поэтому нет необходимости идти на небеса в поисках Бога. Там, где безгрешный человек склонит свою голову, там есть Бог. Это перва мысль Яакова. И затем он добавляет: «Подумать только, что я не знал этого раньше! Я не знал, что Слава Божья ищет пристанища здесь внизу».

18. מצבה означает отдельный камень, מזבח — возвышение, построенное из многих камней, מצבה даруется природой, מזבח строится человеком. До дарования Торы Бог выражал Свою Волю через природу и человеческие судьбы. Символом такой манифестации является מצבה — дар Бога. Но после дарования Торы, когда Бог открыл человеку Свою Волю, главным становятся не дары, которые человек получает от Бога, а то, что он делает с этими дарами; не Божественные дары, но дела человеческие прославляют Творца. В этом смысл дарования Закона, которое, тем самым, отвергает идею מצבה.

И СВЕРХУ ВОЗЛИЛ МАСЛО. Как освящение камня, подобно тому как в משכן были помазаны маслом священные сосуды. Как масло не смешивается ни с какой другой жидкостью, так и помазанные им предметы отделяются от своего окружения и возвышаются над ним.

20. И ЗАЩИТИТ МЕНЯ… Возможно ли определить, сколько людей были морально чисты до того, как «встали на путь добывания хлеба насущного», но позже, ради заработка и положения в обществе, отринули Бога, принесли мораль в жертву материальному благосостоянию, перестали считаться со своим ближним, даже когда речь шла о самом драгоценном — личной чести, и т.д. Не без причины наши мудрецы указывают, что этот «путь» полон соблазнами, приводящими человека к злоречию, убийству, сексуальной нечистоплотности и идолопоклонству. Яаков, который до этого времени был жителем шатров, а теперь отправился в мир в поисках жены и средств к существованию для своего будущего семейства, настолько глубоко осознал подстерегающие его опасности, что прежде всего молил Бога оберегать его внутренний мир, чтобы не лишиться духовной и моральной чистоты.

21. Таким образом, непорочность — это первое и главное, что первый еврей пожелал для себя, отправляясь создавать свой дом. И лишь после этого он сказал: «и даст мне…», т.е. «мне» — предполагает независимые средства существования, пищу и одежду, чтобы достойно выглядеть в обществе (средства к существованию и социальное положение). Затем третье желание, которое живет и должно жить в душе каждого еврея: желание мира и, наконец, «дом моего отца», что предполагает неизменную преданность семье.

Глава 29

2. По обыкновению крышку общественного колодца делали так, чтобы ее можно было легко сдвинуть и каждый без труда мог бы достать воду. Но в этих местах — и здесь мы получаем первые сведения о характере арамейцев — люди не доверяли друг другу, и никто не хотел, чтобы кто-либо имел хоть малейшее преимущество. Ведь кто-то мог достать из колодца больше воды и пить из него чаще, чем другие. Поэтому камень, прикрывавший колодец, был так тяжел, что сдвинуть его с места можно было только совместными усилиями.

10…. В этом описании мы впервые узнаем, с каким багажом патриарх Яаков начинает новую жизнь. Денег у него было немного. Самым заметным его качеством была физическая сила: Яаков был могучим человеком. То, что другим удавалось сделать только сообща, он был в состоянии совершить без напряжения в одиночку.

Это обстоятельство для нас несколько неожиданно. Но в данном случае сильное и здоровое тело Яакова было его единственным материальным достоянием, неоценимым сокровищем; это чрезвычайно важное качество для будущей жизни, которое (и это следует особо отметить) можно приобрести, лишь проведя жизнь в чистоте. Это — основа… «богатства и почета», которые Тора предлагает своей «левой рукой».

Второе качество, которое мы открываем в Яакове, — это его непоколебимая честность. Подобно Моше, который тоже впервые нашел свое будущее у колодца, Яаков не терпит никакого нарушения долга. Эту преданность долгу Яаков достойно проявляет в самых трудных условиях батрачества.

Третье качество — страсть к работе, порождающая изобретательность и активность, позволяющая ему помогать людям и быть полезным даже тогда, когда решаемая проблема не касается его непосредственно, черта, которую мы едва ли ожидали обнаружить в этом «прямодушном человеке, жителе шатров».

Итак, Яаков предстает перед нами как истинный прародитель нации, которой было предначертано одинаково достойно являть самые разнообразные духовные и материальные качества, каждое из которых по значению не уступают другим. Патриарх был таким разносторонним человеком, что каждый его сын мог утверждать, что унаследовал свои достоинства от отца, равно преуспевшего в учености, земледелии и в искусстве самообороны.

25. — 26. Ты не знаком с местными обычаями. В наших краях каждый, кто просит руки младшей сестры, должен взять в жены и незамужнюю старшую сестру… Мы можем выдать младшую только после того, как выдали старшую. Так что все в полном порядке. После Леи настанет черед Рахели. Мы отдадим ее тебе. Говоря «мы», Лаван желает придать своему обману вид легитимного местного обычая. «Ну и конечно, за это ты прослужишь мне другие семь лет».

31. Не сказано כי לאה שנואה (ибо Лея ненавистна), но כי שנואה לאה, что можно перевести как «из них двоих Лею он любил меньше»… Из имен, которые эта «менее любимая» жена давала своим детям, мы видим, как, будучи отодвинутой поначалу на второй план, она смогла растить и умножать любовь к своему мужу, работать над собой, чтобы достичь вершин взаимной любви, счастья, излучения счастья материнства и супружества на окружающих ее людей. И в обеих этих ролях она осталась верной своему упованию на Всевидящего и Всеслышащего Бога. Ее целью была любовь мужа к ней, и с каждым новым рожденным ею ребенком строилось и укреплялось здание этой любви. То, в чем ей было отказано как невесте и новобрачной, она сполна получила как мать его детей. И вышло так, что эти первые еврейские дети, будущие главы колен, были зачаты, рождены, взращены и воспитаны в солнечных лучах теплого родительского дома, в чистой атмосфере семейного счастья и любви, и в их именах навечно зафиксированны те первостепенные факторы, от которых зависит счастье еврейской семьи и еврейского дома…

32. — 35. Последовательность имен показывает, как с каждым новым младенцем, которым Яаков был обязан Лее, возрастала его любовь к ней. После рождения Реувена предпочтение, которое Яаков оказывал Рахели перестало быть очевидным. Но ухо Леи еще улавливало его. Она чувствовала, что не завоевала еще в полной мере любовь своего мужа, и поэтому назвала Шимоном своего второго сына.

После рождения третьего сына она почувствовала, что эта разница в отношении почти совсем исчезла. Между мужем и женой установилось полное согласие, чистые доверительные отношения любви. В высшей степени показательно, что именно муж, а не жена, назвал их третьего сына Леви, именем, указывающем на слияние, соединение… Когда же родился четвертый сын. Лея уже не нуждалась в том, чтобы гоняться за благоволением мужа, поэтому она могла позволить себе просто выразить свою радость по поводу его рождения. Она выразила свои чувства счастливой матери, сказав: «На этот раз я возблагодарю Бога за Его дар как таковой», я назвала ребенка Иеуда.

26…. ТЫ ЗНАЕШЬ МОЮ СЛУЖБУ, КАК Я СЛУЖИЛ ТЕБЕ. Вполне возможно, что никто другой не посвятил бы четырнадцать лет своей жизни такой службе. Яаков работал четырнадцать лет не для того, чтобы обеспечить жену и детей, а чтобы заработать право иметь семью. Четырнадцать лет он провел в трудах, чтобы получить двух жен, ни одна из которых не имела приданного. В это четырнадцатилетнее рабство уходят корни национального бытия и семейной жизни дома Яакова; эти годы — сияющие врата, ведущие к драгоценнейшему среди достижений человечества сокровищу: еврейской семейной жизни. Эти четырнадцать лет показывают нам, как еврейский муж относится к своей жене, опровергая нелепые басни об униженном, «восточном» положении женщины в еврейском доме. По истечении четырнадцати лет Яаков все еще находится в том же положении, что и в их начале, за исключением того, что в результате напряженного труда его заботы увеличились ибо теперь он имел четырех жен и двенадцать детей, которых нужно было содержать. И для обеспечения их будущего у него было не больше средств, чем четырнадцать лет назад, когда он заложил краеугольный камень своего очага; ничего, кроме редкостных сокровиш ума, сердца и физической силы.

27. Лаван хотел бы удерживать Яакова в качестве слуги, причем как и прежде, не давая ему ничего, кроме пропитания. Поэтому он разговаривает с ним, как лицемерный негодяй, прикидывающийся благочестивым. Он не желает признать, что хотел бы оставить Яакова в доме только как хорошего работника: ведь такие практические соображения вынудили бы его платить, а учитывая исключительные достоинства Яакова, платить очень хорошо. Поэтому, изображая крайнее благочестие (как это делают сегодня те, кто, отбросив подлинную религиозность подменили ее пустым суеверием), Лаван говорит Яакову: «Я не хочу отпускать тебя. Для этого нет причины, но у меня есть предчувствие в связи с этим. Мне кажется, что Бог, Которому ты служишь, благословил меня ради тебя, ибо ты такой набожный. Вот почему мне не хочется, чтобы такой благочестивый человек уходил от меня».

Лаван рассчитывал, что этот «набожный» человек польстится на его слова и согласится остаться. Но поскольку Яаков промолчал, Лаван понял, что должен пообещать и материальное вознаграждение. «Назови свою цену, — сказал он, — и я с радостью уплачу ее тебе». На что Яаков ответил: «Ты хорошо знаешь эту цену; тебе не нужно ссылаться на неопределенные “предчувствия”, чтобы знать, какие услуги я оказал тебе и сколько сделал для твоего благосостояния. Тебе нет нужды высказывать догадку, что Бог благословил тебя ради меня. Ты знаешь, что Он благословил тебя לרגלי (досл. “по моей стопе”) из-за моего образа жизни, благодаря тому, как усердно использую я мои руки и ноги для службы тебе. Не из-за благочестия моего Бог благословил тебя, а из-за моего усердия. А сейчас не кажется ли тебе, что настало время употребить мое усердие на строительство собственного дома?»

31. «Я не хочу, чтобы ты “давал” мне что-либо». По опыту Яаков уже знал, каким лживым был Лаван, когда речь заходила о том, чтобы «дать» что-нибудь за службу, т.е. он хотел заключить соглашение, по которому плата Яакова становилась его, Яакова, собственностью с самого своего рождения. Ибо Яаков понимал, что получить то, что Лаван считает своей собственностью, не так-то легко, независимо от того, насколько справедливыми были бы требования Яакова.

37. Из дальнейших слов Писания нам известно, что Лаван десятки раз переменял условия контракта, снова и снова изменяя условия размеров и расположения пятен и полосок на шкуре причитающихся Яакову животных. Понятно поэтому, что один только вид лущеных прутьев не мог помочь Яакову обеспечить достойное вознаграждение за его труд. Такой результат не мог быть достигнут без помощи Божественного Провидения. И тем не менее Яаков тратил и время и силы на лущение прутьев только для того, чтобы не полагаться на чудо: человек должен сделать все, что в его силах и лишь затем он может предоставить Богу завершить начатое дело.

Глава 31

5. «Я вижу по лицу твоего отца, как Бог помог мне; лишь благодаря Его помощи я уберегся от худа».

10. — 13. Хотя Лаван отделил всех не чисто белых самцов, смотри. Я, Бог, устраиваю так, что все ягнята рождаются в точном соотвествии со всеми изменениями, вносимыми Лаваном в текст вашего договора. Я обратил внимание на то, как Лаван обращается с тобой. Я приказываю тебе покинуть эти места не потому, что ты не можешь больше рассчитывать здесь на Мою защиту, но потому, что Я, Бог Бейт Эля, желающий иметь жилище на земле, желающий найти Себе Дом внутри семейной жизни людей, как открылось тебе возле памятного камня, у которого ты поклялся сделать это реальностью. Эта клятва ждала своего часа. Ныне Я хочу исполнить то, что обещал тебе. Ты же должен сделать свою часть дела: «Выйди из это земли!» Здесь, в Араме, ты не можешь создать тот тип семейной жизни, который желанен Богу. Достаточно того, что ты смог остаться самим собой в материальном и духовном аспектах, несмотря на влияние Лавана и окружения…

19. и 20. Эти два стиха выделяют две «кражи». Для совершения кражи было много возможностей, но единственным украденным имуществом оказались идолы Лавана. Рахиль украла идолов отца, потому что, как объясняют мудрецы, ей была невыносима мысль, что она покинет дом и оставит отца идолопоклонником без всякой надежды облагородить его. Именно по этой причине она забрала идолов, которые считались покровителями его дома. Эта кража должна была продемонстрировать Лавану, насколько беспомощны его боги, не могущие защитить самих себя…

גניבת לב (досл. «кража сердца») означает незаслуженно завоевать доброе отношение другого; добиться чьего-либо расположения за счет мнимого дружелюбия, благосклонности и т.д.; форма обмана, которую наши мудрецы запрещают со всей строгостью: они называли ее גניבת דעת (досл. «ментальная кража») и настаивали на том, что даже малейшего подобия такого обмана следует избегать. גניבת דעת Яакова состоит в том, что он ни ни взглядом, ни поступком не дал понять Лавану, что ему известно об изменето отношения к себе. Однако Яакову пришлось прибегнуть к этому самоконтролю — возможно, это был даже обман — «в том, что он не сказал ему», и не мог ему сказать ничего, поскольку покинуть дом Лавана он мог только тайком. Яаков слишком хорошо знал арамейцев, и скажи он Лавану, что собирается оставить службу у него (на что, несомненно, имел право), Лаван выгнал бы его, одного, без имущества, в том виде, в каком он некогда появился в доме Лавана.

То, что Лаван привел собой приятелей, указывает на то, что он собирался применить силу. Из следующих стихов ясно, что в своей низости Лаван не считал имущество Яакова собственностью, нажитой его честным трудом (работоспособность не является осязаемым материальным свойством); он был убежден, что свое богатство Яаков получил благодаря доброжелательному отношению своего хозяина, а поэтому распоряжаться им может только с милостивого позволения последнего.

42. פחד יצחק — СТРАХ ИЦХАКА относится не к Богу, а к тому ужасному моменту жертвоприношения, когда Ицхак почувствовал занесенный над ним нож. Это была кульминация морального совершенства Ицхака. Итак, Яаков говорит Лавану: «Не будь на моей стороне Бога Авраама и неисчислимых достоинств Ицхака…»

С разрешения издательства Швут Ами