Из цикла «Гадоль из Минска», темы: Гадоль из Минска
Я начал разговор:
— На вас жалуются, что при всем своем величии в Торе, вы не соблюдаете простейших законов вежливости, и когда к вам приходят посетители, не оказываете им ни малейшего уважения и даже не приглашаете сесть, как это обычно делают воспитанные люди. Создается впечатление, что мой господин никого не уважает и что все сыны человеческие ничего не значат в его глазах.
Раввин ответил:
— Так происходит не из-за гордыни и высокомерия, не дай Б-г, но просто из-за рассеянности, потому что мысли всегда сосредоточены на том, что я изучаю. К тому же, по большей части, с вопросами и просьбами ко мне приходят слуги и служанки, юноши и девушки — та со своим горшком, этот с куриным желудком или кишками, та с пятнами крови на белье, а эта просит растолковать ее сон и т.п. — в подобных случаях неуместны ни торжественный прием, ни рассаживание гостей. Так уж я привык и веду себя одинаково со всеми людьми.
Я сказал ему:
— Наш праотец Авраам, глубокий старец, который, согласно преданию, был великим знатоком Торы[1] — трактат Авода зара, который он изучал, состоял из 400 глав[2] — тем не менее вскочил и побежал навстречу ангелам, явившимся к нему в облике людей, и сказал им: «Отдохните под этим деревом»[3]. Боаз, судья Израиля, пригласив десятерых мужей из старейшин города, сказал им: «Присядьте здесь»[4]. И когда пришли мудрецы Израиля к раби Досе бен Уркинасу, который был почтенным старцем и величайшим знатоком Торы, он каждого усадил на особое ложе, и даже раби Акиве, бывшему еще учеником, он сказал: «Садись, сын мой, садись»[5].
Гадоль сказал:
— Разве нужно это доказывать?! Просто я тебе говорю, что рассеянность меня донимает, и порой я забываю выполнять свой долг вежливости.
— Об этом-то я и веду речь! — возразил я. — Разве есть у человека право погружаться в свое дело — пусть даже это изучение Торы — настолько, что он забывает обо всем на свете и не может даже принять посетителя с подобающей вежливостью? И тем более, если этот человек — один из вождей своего народа и глава общины, к которому с раннего утра идут люди и который должен быть открыт для людей? Комментаторы утверждают, что именно об этом говорит стих Писания: «Пусть не отходит эта книга Торы от уст твоих, и размышляй о ней днем и ночью, чтобы в точности исполнять все в ней написанное…»[6]. Т.е. организуй свои занятия так, что даже если «не отходит эта книга от уст твоих» и ты всегда о ней размышляешь, все равно ты бы «в точности исполнял все в ней написанное» — чтобы глубокое изучение и размышление не препятствовали бы своевременному выполнению долга.
Гадоль ответил:
— Я думаю, что ты прав и так бы следовало поступать. Я также видел, как комментаторы объясняют слова мудрецов о том, что «Моше, человек Б-жий»[7], был наполовину ангелом, а наполовину — человеком[8]. Имеется в виду, что Б-жественное начало в нем не вступало в противоречие с человеческим и не вытесняло его. И я знаю, что многие прославленные мудрецы и праведники шли подобным путем. Но не каждый удостаивается столь высокого уровня. Ведь мы знаем, что сказал Бен Азай: «Ну что я могу поделать, если моя душа жаждет Торы?!»[9]. И он не считал это своим особым достоинством и, безусловно, не сказал это себе в похвалу, желая, тем самым, унизить остальных мудрецов Израиля, которые не «жаждут Торы», как он, — напротив, он сказал это, сожалея, что не удостоился того величайшего уровня, когда духовное и телесное в человеке не вступают в противоречие и не исключают друг друга. Он сетовал, что его жажда Торы препятствует ему в выполнении даже той первой заповеди, на которой держится мир. И я так же говорю о себе: мне известно, что лучше и вернее было бы поступать по-другому, но «что я могу поделать, если душа моя жаждет Торы?!». Я понимаю и чувствую свой недостаток — нет во мне силы, чтобы в неразрывном единстве выполнять и то, и другое — и «размышлять о ней днем и ночью», и «в точности исполнять все в ней написанное». Из-за этого я, безусловно, и переживаю, и плачу!
На этом завершилась наша третья беседа. Но я видел, как в свои последние годы он старался исправить эту привычку. Однажды, когда я зашел к нему, а он, как обычно, был погружен в изучение Торы, он поднял глаза и, заметив меня, сказал: «Садись, пожалуйста!». Подобного я никогда прежде от него не слышал — и потому, что он вообще не имел обыкновение так поступать, и потому, что мне он тем более никогда не говорил подобные вещи, ведь я был почти что его домочадцем, являлся без всякого разрешения, свободно входил и выходил, стоял и сидел — без всяких правил и церемоний. У меня на глазах блеснули слезы, и я подумал: «Сколько же труда и стараний пришлось затратить этому праведнику, чтобы до такого дойти?!».
[1] Йома 28б.
[2] Авода зара 14б: Сказал рав Хисда: «В трактате Авода зара, который изучал наш праотец Авраам было 400 глав, а мы учим только пять из них, да и те не можем понять».
[3] Берешит 18:4.
[4] Рут 4:2.
[5] Йевамот 16а.
[6] Йеошуа 1:8.
[7] Дварим 33:1.
[8] Мидраш раба, Дварим 11.
[9] Йевамот 63б: Сказал Бен Азай: Тот, кто не стремится продолжить род, как будто проливает кровь…, ведь написано: «Плодитесь и размножайтесь» (Берешит 1:28). Сказали Бен Азаю: «Ты славно толкуешь, но не выполняешь» (поскольку он отдалился от жены, чтобы изучать Тору). Сказал им Бен Азай: «Ну что я могу поделать, если душа моя жаждет Торы?! А чтобы поддерживать существование мира всегда найдутся другие»(Ср. также Ктубот 63а, Сота 4б).
с разрешения издательства Швут Ами
Акива Татц,
из цикла «Жить вдохновенно»
Главная особенность мессианского откровения состоит в том, что оно остается скрытым до того момента, пока реально не произойдет. Его невозможно предсказать; никакие мистические изыскания не помогут узнать, когда оно наступит.
Рав Александр Кац,
из цикла «Хроника поколений»
Биография верховного судьи Израиля, человека, за которого вышла замуж моавитянка Рут, принявшая иудаизм.
Раби Моше бен Маймон РАМБАМ,
из цикла «Книга заповедей. Запретительные»
Отношения с древними народами.
Рав Исроэль Зельман,
из цикла «Книга для изучения Торы»
Моавский царь, чье имя носит глава, посылает секретное посольство к сильнейшему из практиковавших тогда специалистов широчайшего профиля
Рав Ицхак Зильбер,
из цикла «Беседы о Торе»
Комментарий рава Зильбера на недельную главу «Балак»
Рав Александр Кац,
из цикла «Хроника поколений»
Биография отважного воина и праведника
Раби Моше бен Маймон РАМБАМ,
из цикла «Книга заповедей. Запретительные»
Законы войны.
Рав Бенцион Зильбер
Глава рассказывает о последнем, сороковом годе пребывания евреев в пустыне. Сороковой год был насыщен множеством важных событий: умерли Мирьям и Аарон, сестра и брат Моше; со смертью Мирьям общину покинул колодец, который служил евреям источником воды и все эти годы перемещался вместе с ними по пустыне; высекая воду из скалы, Моше совершает ошибку и лишается права вступить в Эрец-Исраэль; на пути к Эрец-Исраэль на евреев нападают кнаанейцы, и евреи с Б-жьей помощью одерживают победу. В конце главы сообщается, что евреи подошли к границам Эрец-Исраэль и остановились на восточном берегу Ярдена, напротив города Иерихо. Начинается глава с закона очищения от ритуальной нечистоты – закона о красной корове (пара адума). Этот закон относится к разряду хуким, т.е. к категории законов, не только глубинная суть, но и общий смысл которых не объясним в рамках человеческого сознания.
Рав Шимшон Рефаэль Гирш,
из цикла «Избранные комментарии на недельную главу»
Рав Моше Вейсман,
из цикла «Мидраш рассказывает»
Собери народ, чтобы повторить с ними прежние заповеди и обучить их новым, которые они еще не знают
Рав Носон Шерман,
из цикла «Рут и семя Машиаха»
Обычай, согласно которому после смерти мужа ближайший его родственник должен восстановить его род от его жены, т. е. брак по левирату, впервые упоминается в Торе в том месте, где речь идет о смерти Эра, первенца Иеуды
Рав Реувен Пятигорский
По материалам газеты «Исток»