Истоки Устного Закона. Устный Закон Синайского происхождения

Евреев часто называют «народом Книги», но в действительности, если бы кто-нибудь вздумал отыскать народ, буквально следующий наставлениям Писания, он бы отметил не евреев, а общину самаритян вблизи Шхема, которые до сих пор хранят верность своей религии, или караимов из южного Тель-Авива. Что касается евреев, они не выполняют и никогда не выполняли буквально заповеди Писания. Они всегда жили по законам устного толкования священных письменных текстов; другими словами, они следуют цельной Торе, состоящей как из письменной, так и из устной частей.

Рав Д.З.Хофман писал: «Письменный текст Писания и наставления, услышанные из уст мудрецов, — вот те два источника, из которых еврей черпает Тору, полученную Моше от Б-га на горе Синай. Тора — едина, хотя питающий ее источник состоит из двух частей, причем учение, дошедшее до нас из Мишны, составленной мудрецами, восходит к той же дате и той же первооснове, что и учение, выведенное из толкования Письменного слова: и то, и другое было дано Единым Б-гом и провозглашено одним и тем же пророком (Моше). Поэтому, когда мы говорим о письменном законе, Тора шебихтав, и устном законе, Тора шебеальпе, мы подразумеваем один и тот же закон Творца, выведенный как из письменно зафиксированного слова Б-га, так и из авторитетных постановлений хранителей традиции»[1].

В этом коротком абзаце рав Хофман сформулировал одно из важнейших положений нормативного иудаизма, которое нам предстоит изучить. Речь идет о синайском происхождении основ Устного закона. Далее мы узнаем, что, помимо этих основ, полученных на Синае, в Устном законе есть и другая, «послесинайская» часть, которую мудрецы вывели путем толкования традиции. Но вначале надо подчеркнуть синайское происхождение Устного закона, поскольку нам важно не потерять из виду тот факт, что его фундаментальные принципы были даны на Синае и что законы, не раскрытые Творцом, а «составленные» мудрецами, имеют вторичное значение. Мы покажем, как мудрецы создавали и интерпретировали законы, опираясь на данный Б-гом закон и не выходя за его границы. То, что было раскрыто на Синае, — превыше всего, хотя весь Устный закон является частью Б-жественного кодекса. Мудрецы формулировали его под влиянием «духа святости» (руах акодеш), Б-жественного озарения,[2] t «чтобы не ошибались они в своих суждениях»[3].

Устный закон синайского происхождения

Несмотря на доказанность Б-жественного происхождения Торы и синайских корней Устного закона, этот факт, к счастью, неочевиден. Иначе евреи утратили бы веру и внутреннюю убежденность, заменив их «научным подходом».

Письменный Закон невозможно понять без Устного Закона

Тем не менее, можно доказать, что Письменный закон никогда не существовал и не мог существовать отдельно, сам по себе. При его получении на Синае ему обязательно должна была сопутствовать устная традиция. Именно эту неразрывную связь отметил Гилель в своем ответе потенциальному прозелиту, который хотел принять письменный закон, но не желал следовать устной традиции. Из агадического отрывка в талмудическом трактате Шабат (31а) мы узнаем, каким образом Гилель показал ему полную несостоятельность такого подхода: без устной традиции невозможно понять даже буквы еврейского алфавита. В подтверждение своего довода Гилель привел еще два аргумента:

• (1) без устной традиции трудно, а то и невозможно понять письменный закон;
• (2) некоторые принципы Устного закона восходят к тому же времени, что и Письменный закон.

I

В Письменной Торе часто встречаются слова, которым нет четкого определения. Что означает, например, «работа» в седьмой год «шмиты» или «убой» применительно к законам кашрута? Тора часто употребляет, не давая пояснений. Она не уточняет, какая «работа»[4] запрещена в субботний год и как надо «резать» животное, предназначенное в пищу[5]. Есть целый ряд фундаментальных юридических концепций и институтов, существование которых подразумевается в Торе, но не объясняется[6]. Например, не вдаваясь детально в формальности брака и развода, Тора констатирует, что первому мужу не разрешено повторно жениться на женщине, с которой он ранее развелся, если она успела выйти замуж за другого мужчину[7]. Без устной традиции некоторые стихи Письменной Торы кажутся противоречивыми. Например, в книге Шмот (12:15) говорится, что пресный хлеб, мацу, следует есть в Песах семь дней, а в книге Дварим (16:8) — шесть дней. Устная Тора (Вавилонский Талмуд, трактат Песахим 120а) так объясняет это расхождение: шесть дней Песаха мацу разрешается есть; точно так же разрешено есть картофель и любые другие продукты, не содержащие закваски. А семидневный период включает в себя еще один день — самый первый, в который нам заповедано есть мацу. Если бы не устная традиция, мы бы не смогли разобраться в такого рода противоречиях. Кроме того, сам факт, что Тора часто занимается исключительными, а не распространенными случаями, свидетельствует о ее опоре на другую составляющую Закона — на Устный закон. Рав Ш.Р.Гирш, своей деятельностью спасший в XIX веке германское ортодоксальное еврейство, отмечает в своем комментарии к Пятикнижию, что изложение гражданских и уголовных законов начинается в нем со слов: «И вот законы, которые ты разъяснишь им» (Шмот 21:1), после чего Тора сразу переходит к законам рабства. Она даже не считает нужным начать эту часть с изложения законов и принципов, касающихся личной свободы, поскольку они исчерпывающе объяснены в Устном Законе.

II

Мишна тоже дает ряд свидетельств, подтверждающих существование Устной Торы еще на заре еврейской истории. Некоторые мишнайот содержат законы, относящиеся только к тому положению, которое существовало до прихода евреев в Страну Израиля[8]. Приведем два примера. В одной мишне[9] рассматриваются признаки проказы, которые появились на теле некоего человека еще до дарования Торы на Синае. Мишна приходит к заключению, что эти признаки не сделали бы его нечистым даже после того, как Тора была дана.

Другая мишна[10] обсуждает города-убежища, в которых могли укрыться люди, совершившие непреднамеренное убийство. Три таких города существовали к востоку от реки Иордан и три — в Стране Израиля. c Мишна приходит к выводу, что когда евреи впервые завоевали земли на восточном берегу Иордана, они сразу выделили там три города-убежища, но эти города не функционировали в этом качестве, пока к ним не присоединили три других города к западу от Иордана. Очевидно, что Устный Закон существовал еще во времена Синайского откровения и перехода евреев через Иордан. В противном случае получается, что эти законы были сформулированы уже после того, как утратили свою актуальность.

Упомянем также две мишны, в которых рассматриваются проблемы, возникшие после того, как евреи впервые вступили в Эрец Исраэль. Одна мишна посвящена проблеме орлы (запрету пользоваться плодами дерева в первые четыре года после его посадки) и ее влиянию на первых еврейских поселенцев той давней поры. Распространялись ли законы орлы на деревья, которые не были посажены евреями, но которые они обнаружили, завоевав страну? Мишна[11] постановила, что на такие деревья законы орлы не распространяются, поскольку в Пятикнижии сказано: «Когда придешь ты в страну и посадишь…».

В другой мишне обсуждается проблема дочерей Цлофхада, возникшая после прихода евреев в Эрец Исраэль. У Цлофхада не было сыновей. Из-за этого возникли сложности с наследованием его семейного надела, и эта проблема обсуждалась еще при жизни Моше[12]. Тогда было решено передать спорную недвижимость дочерям Цлофхада. Мишна[13] утверждает, что этим сестрам полагались в Эрец Исраэль земельные наделы и отца, и деда. Землю предстояло разделить в соответствие с правами тех, кто вышел из Египта. Среди них были отец и дед сестер, и после их смерти, соответствующие доли наследства должны перейти к их потомкам. d

Все эти мишнайот показывают, что Устный закон существовал и функционировал с самого начала еврейской истории. Приведенные законы не уступают по возрасту самому еврейскому народу. Ни один здравомыслящий человек не станет утверждать, что эти законы были сформулированы после событий, к которым они относятся. Абсурдно предположить, что лишь через несколько веков после дарования Торы мудрецы ввели, например, закон для людей, имевших признаки проказы еще до Синайского откровения. Кто нуждался бы в таком постановлении?

Итак, мы убеждаемся, что Устный закон существовал еще в период дарования Торы и вступления сынов Израиля в Землю Обетованную.

Устный закон существовал, очевидно, всегда. Но что он включал в себя?

Приведенные мишнайот свидетельствует не только о существовании Устного Закона с незапамятных времен. Они показывают также, из чего состоял этот Закон. Хотя некоторые бросающиеся в глаза несоответствия в Письменной Торе неизбежно наводят на мысль о существовании Устного Закона, уточнявшего и дополнявшего ее текст, мы не видим, однако, из чего состоял этот Устный Закон. Сторонники традиционного взгляда считают, что Устный Закон — это Тора шебеальпе (Тора, данная /Б-гом/ устно), которой мудрецы обучали евреев. Другие, например, садукеи, не были готовы признать, что учение, которое распространяли мудрецы, и есть Тора шебеальпе, всегда сопровождавшая Письменный Закон, и что Сам Б-г вручил ее Моше-рабейну. Они, правда, соглашались, что Устный Закон всегда существовал, помогая объяснять, толковать и дополнять Письменный Закон, но при этом они утверждали, что первоначальный Устный Закон не совпадал с тем, чему учили мудрецы Талмуда. И все же традиционный, нормативный иудаизм всегда опирался на фундаментальный принцип, что «учение, которое пришло к нам от Мишны s наших мудрецов, идентично по времени и происхождению тем положениям, которые выводятся на основе толкования письменных текстов, — все получено от Единого Б-га и передано евреям одним и тем же пророком»[14].

Высказывания Талмуда о происхождении Устного закона

Талмуд и Мидраш содержат ряд высказываний, подтверждающих, что весь Устный Закон, включая Мишну и Гемару, появился в нашей среде на Синае[15], где Моше[16] получил его от Б-га. Моше знал все толкования и решения, которые разработают будущие знатоки Торы[17], и когда Б-г вручал ему Тору, он получил детальные объяснения по всем вопросам[18].

Как понимают эти высказывания традиционные комментаторы? В предисловии к разделу Зераим[19] Рамбам, великий ученый и кодификатор Торы XII века, утверждал, что эти слова надо понимать буквально. Например, сообщая Моше правила строительства сукки (шалаша), Б-г не ограничился лишь повелением: «И будете вы жить семь дней в шалашах», а дал исчерпывающие сведения об исполнении этой заповеди. Он разъяснил, что все мужчины (но не женщины) обязаны есть, пить и спать в сукке, однако эта обязанность не распространяется на тех, кто находится в пути или болен; что минимальные размеры сукки:7*7*10 тфахим (ладоней); что одни материалы пригодны для покрытия сукки, а другие непригодны. Короче, Б-г сообщил все подробности о сукке, содержащиеся в Устном Законе. Но в таком случае возникает вопрос: «Разве не правы те, кто утверждает, что мудрецы не внесли никакого самостоятельного вклада в Устный Закон?» Попробуем найти ответ на него в следующем разделе.

(продолжение следует)

Печатается с разрешения издательства Швут Ами

[1] Hoffman, Die erste Mischna (Berlin, 1882), p.3.

[2] *)Бава Батра 12а, *)коммент. Рамбана на Ваикра 29:4; *)Рамбан к Дварим гл.17; Диврей хаим, Йорэ дэа, ч.2, респонса 105: «Все согласны, что руах акодеш не покидал мудрецов». Раби Йонатан Эйбешюц, *) Урим ветумим, цитируется по книге Аталмуд умадаэй атевель (Львов, 1928 год), с.111.

[3] Мидраш Ваикра раба 29:4; бывший главный раввин Великобритании лорд Джекобовиц писал: «Иудаизм никогда не отстаивал непогрешимость своих духовных наставников». Journal of a Rabbi (N.Y. 1966) p.229. Смотри Ташбаз, II, 9;

[4] *)Шмот 31:14;

[5] *)Дварим 12:21;

[6] См. *)Йеуда Алеви, Кузари 3:35;

[7] *)Дварим 24:1—4;

[8] Данная аргументация и примеры заимствованы из работы Хофмана «Die erste Mischna";

[9] *) Негаим 7:1;

[10] *) Макот 2:4;

[11] *) Орла, 1:2;

[12] Бемидбар 27:1;

[13] *)Бава батра 8:3;

[14] См. примечание 1;

[15] *) Брахот 5а;

[16] См. “Tradition", том 9, параграфы 1 и 2, где профессор Вышоград обсуждает ортодоксальный подход к понятиям “откровение” и “речь” Б-га. Можно предположить следующее: когда мы читаем в Торе, что Б-г “говорил”, это значит, что ближайшим эквивалентом в человеческой лексике такому синайскому явлению была “речь”. Тора часто использует привычные человеку понятия для описания сверхъестественных событий;

[17] Мидраш Коэлет раба 1:9; *) Иерусалимский Талмуд, Пеа 2:4; *) Мегила 19б;

[18] *) Сифра (Беар). См., однако, мидраш Шмот раба, 41, где раби Акива задает риторический вопрос: “Неужели Моше выучил тогда всю Тору?” и сам отвечает: “Нет, Б-г научил его только общим принципам”. См. также Сефер аикарим (3:23), где сказано: «Невозможно утверждать, что Б-г даровал Тору сразу на все времена и на все грядущие события. Скорее всего Моше получил лишь принципы, на основе которых мудрецы будущих поколений могли вырабатывать законы, применимые к любой ситуации”;

[19] *) Введение к разделу Зераим.

Читайте:
Обзор по теме Письменная Тора
Обзор по теме Устная Тора