Дарование Торы 2. Взаимное поручительство

Все сыны Исраэля ответственны друг за друга.
(Санѓэдрин 27; Швуот 39)

Суть этого взаимного поручительства в том, что все сыны Исраэля возложили на себя ответственность друг за друга. Ибо Тора была вручена им не раньше, чем перед каждым из них был поставлен вопрос, согласен ли он принять на себя исполнение заповеди «Возлюби ближнего твоего, как самого себя», — и исполнять ее в полной мере (как разъяснено в разд. 2 и 3 — не отступая ни от единого слова заповеди). То есть каждому из сыновей Исраэля предстояло взять на себя обязательство заботиться о каждом из его единоплеменников и трудиться на его благо, с тем чтобы обеспечить все его потребности не в меньшей мере, чем свои собственные, — иными словами, проявляя рвение, не меньшее, чем то рвение, что свойственно человеку, когда речь идет о его личных потребностях.

И после того, как весь народ единодушно согласился и все в один голос провозгласили: «Наасэ вэ-нишма»! ¹, — каждый из сынов Исраэля стал ответственен за всестороннее удовлетворение нужд всех своих единоплеменников.

И только тогда, и никак не иначе, удостоились обретения Торы. Ибо полная всеобщая взаимная ответственность освободила каждого из народа от всякой заботы о собственных нуждах и сделала для него возможным исполнение заповеди: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя», — в полной мере. Теперь всё, что у него есть, он мог отдать всякому нуждающемуся, не тревожась за свое существование, будучи твердо уверен, что его опекают шестьсот тысяч ближних — преданных и любящих (см. разд. 17).

В этом кроется причина того, что наши предки со времен Авраама, Ицхака и Яакова вообще не были готовы к обретению Торы, пока не свершился исход из Египта, когда они стали народом в полном смысле этого слова. Именно тогда стала возможной высшая форма взаимопомощи, дающая каждому из народа уверенность в том, что все его нужды будут обеспечены, и освобождающая его от всех связанных с этим забот и тревог.

В бытность же в Египте удовлетворение определенной части потребностей наших предков всецело зависело от диких, исполненных себялюбия иноверцев. Удовлетворение этих потребностей сыны Исраэля не могли гарантировать друг другу. Но, как уже разъяснено, человек, хоть в какой-то степени отягощенный заботой о себе самом, не способен даже приступить к исполнению заповеди любви к ближнему. И мы приходим к выводу о неизбежности задержки дарования Торы до тех пор, пока Исраэль не стал народом, независимым от других народов, — народом, самостоятельно обеспечивающим свои нужды и способным поэтому к взаимному поручительству. И тогда была вручена им Тора.

Отсюда следует, что если после дарования Торы хоть небольшая часть сынов Исраэля, повернув вспять и погрузившись в скверну себялюбия, совершает предательство и перестает считаться со своими ближними, — это приводит к тому, что та мера забот, которая была возложена на этих немногих, ложится дополнительным бременем на каждого в народе Исраэля, вынуждая его тревожиться о своих личных нуждах. Само собой, последнее обстоятельство препятствует исполнению заповеди любви к ближнему всем народом Исраэля. Таким образом тот, кто, сбросив с себя бремя взаимной ответственности, погружается в скверну себялюбия, становится причиной того, что исполняющие Тору не могут воплотить в жизнь заповедь любви к ближнему во всей полноте.

И вот становится очевидным, что все сыны Исраэля связаны круговой порукой взаимной ответственности — как в положительном, так и в отрицательном смысле. Ибо, с одной стороны, когда все ответственны друг за друга и пекутся о нуждах своих ближних, возникает возможность исполнения Торы и заповедей в их полноте, дабы доставить радость Создателю, ית׳ (см. разд. 13). С другой стороны, когда часть народа, снедаемая себялюбием, уклоняется от исполнения своих обязательств в рамках всеобщего взаимного поручительства, то тем самым она с неизбежностью вовлекает весь народ в свою собственную скверну и низость.

18. Поэтому танна ², разъясняя суть взаимной ответственности, описывает следующую ситуацию. Двое плывут в лодке, и один из них начинает сверлить под собой дыру. Попутчик спрашивает его: «Чего ради ты дырявишь лодку?». Тот отвечает: «Почему это тебя беспокоит? Ведь я сверлю под собой, а не под тобой». И попутчик восклицает: «Глупец! Ведь мы вместе погибнем — в одной лодке!» ³.

Когда те, кто снедаем себялюбием, отвергают бремя Торы, они тем самым возводят железную ограду, препятствующую приверженцам Торы даже приступить к подлинному соблюдению Торы и заповедей — в соответствии со сказанным «Возлюби ближнего твоего, как самого себя», к такому соблюдению, которое является лестницей, ведущей к двекут — высшему состоянию личности, когда человек прилепляется к Благословенному.

Как верна эта притча и как справедливы слова воскликнувшего: «Глупец! Ведь мы вместе погибнем — в одной лодке!».

19. А раби Элазар, сын раби Шимона бэн Йохая, рассматривая проблему взаимной ответственности, идет еще дальше. Он не удовлетворяется всеобщим взаимным поручительством сынов Исраэля, но вовлекает в него весь мир.

По сути бесспорно, и все признают это, что вначале вполне достаточно одного народа для воплощения Торы, но — только вначале, для первоначального исправления мира. Ибо невозможно было изначально вовлечь в это все народы сразу. По словам наших мудрецов, Святой, да будет Он благословен, предлагал Тору всем народам и языкам, но они отказались принять ее, ибо «выше носов своих» погрязли в скверне себялюбия. Одни отличились в разврате, другие — в грабеже и убийстве, и т. д., и до такой степени, что в те времена невозможно было и помыслить, что они согласятся отказаться от себялюбия.

И поэтому не нашел Святой, ית׳, ни одного народа, способного принять Тору, кроме сынов Авраама, Ицхака и Яакова, заслуги которых способствовали этому, ибо, как утверждают учителя наши, ז״ל, праотцы исполняли всю Тору еще до того, как она была дарована. Благодаря несравненной возвышенности души они были наделены даром постижения и способностью вступить на все стези Господни через духовный аспект Торы. Этот дар и эта способность наших праотцев порождались безмерной привязанностью к Благословенному — состоянием двекут, которого они достигли без восхождения по лестнице Торы в ее практическом аспекте, — ведь для этого у них не было никакой возможности (см. разд. 16).

Телесная чистота, достигнутая ими, возвышенность души наших святых праотцев — оказали сильнейшее воздействие на их сыновей и на более отдаленных потомков. Их заслуги служили опорой тому поколению нашего народа, каждый из сынов которого принял на себя высочайшее служение, сказав во весь голос: «Наасэ вэ-нишма»!». Благодаря их заслугам, мы были избраны из всех народов и стали особым народом.

Мы видим, что только сыны нашего народа вступили в требуемые отношения взаимной ответственности, чего никак нельзя сказать ни об одном из других народов мира. Такова действительность. Как может раби Эльазар не соглашаться с этим?!

20. Но исправление мира не может придти к своему завершению без того, чтобы все приходящие в мир приобщились к тайне служения Благословенному. Сказано:

«И станет Господь в тот день Царем всей земли. В тот день будет Господь один и Имя Его — одно». Писание указывает недвусмысленно: «В тот день» ⁴, но не ранее.

В других местах Писания читаем: «Преисполнится земля познанием Господа…», «И устремятся к нему (к Сиону) все народы…».

Роль Исраэля по отношению ко всему миру подобна роли наших святых праотцев по отношению к народу Исраэля. Заслуги наших праотцев способствовали нашему совершенствованию и очищению, дабы мы стали достойны обрести Тору. Если бы не праотцы наши, своей жизнью воплотившие всю Тору еще до того, как она была дарована, — у нас не было бы никаких преимуществ перед остальными народами (см. разд. 19).

Несомненно, на народ Исраэля возложено посвятить себя бескорыстному исполнению Торы и заповедей, возвысить себя и сынов всего этого мира до такого уровня, чтобы и они оказались способны принять на себя это высокое служение — возлюбить других, служение, которое является лестницей, ведущей вверх, к цели творения — к двекут — нерасторжимой близости с Ним, ית׳.

Это всеобщее совершенствование достигается тем, что исполнение любой из заповедей, осуществляемое любым из сынов Исраэля не ради корысти и не из себялюбия, а для того, чтобы доставить радость своему Создателю, ית׳, в какой-то мере способствует совершенствованию всех обитателей этого мира.

Происходит это не сразу. Воздействия эти медленно, шаг за шагом, нарастают, пока не умножатся настолько, что смогут склонить весь мир к очищению до желаемой степени. Достижение ее напоминает процесс взвешивания, тот миг, когда чаша весов начинает перетягивать, — потому что достигнута желаемая мера.

21. Когда раби Элазар бэраби Шимон говорит: «Мир судится по преобладанию…» ⁵, — он имеет в виду миссию нашего народа сделать мир способным к очищению, с тем чтобы, очистившись в необходимой мере, другие народы удостоились принять на себя служение Господу подобно Исраэлю, когда он обрел Тору.

Об Исраэле же сказано нашими мудрецами, ז״ל, что ко времени обретения Торы он успел удостоиться большинства заслуг, так что они перевесили чашу обвинения. И ясно, что раз чаша заслуг — высочайшее постижение сущности любви к другим — перевешивает чашу обвинения — скверну себялюбия, то это влечет за собой решимость и единодушие, которые необходимы, чтобы сказать то, что сказали сыны Исраэля: «Наасэ вэ-нишма»!». Но прежде, чем удостаиваются преобладания заслуг, главенствует себялюбие, и оно отвергает бремя служения Всевышнему, ית׳.

Раби Элазару бэраби Шимону принадлежат слова: «Блажен исполнивший (хоть) одну заповедь: тем самым — на благо себе и всему миру — он склонил (сделал более весомой) чашу заслуг» ⁶. Иными словами, личный вклад каждого из сынов Исраэля в конечном счете скажется на окончательном итоге. Как взвешивающий зерно подсыпает его на чашу весов, пока та не перевесит под действием всего лишь одного зерна, так каждый из нас вносит необходимую лепту, чтобы чаша заслуг перевесила чашу обвинения.

Мы видим, что раби Элазар бэраби Шимон не оспаривает изречение других наших мудрецов, ז״ל, о том, что все сыны Исраэля ответственны друг за друга. Но если они говорят о настоящем, когда один только народ Исраэля принял на себя исполнение Торы, то раби Элазар говорит о грядущем исправлении всего мира.

22. Вернемся к словам раби Элазара о том, что один грешник сводит на нет добрые дела многих.

Мы видели (разд. 20), что какие бы из двух разновидностей заповедей Торы (обращенные к Вездесущему или обращенные к человеку) ни исполнял человек, если он делает это бескорыстно, отрешившись от себялюбия, без надежды на воздаяние, — его осеняет вдохновение, природа которого та же в обоих случаях. Здесь, на вершине самоотверженного служения, любовь к Всевышнему, ית׳, и любовь к ближнему воистину сливаются воедино. И такой человек содействует восхождению всего мира по лестнице любви к ближнему, ибо уровень, которого он достиг, в конечном счете скажется в грядущем при вынесении этому миру оправдательного приговора — его вклад, малый или великий, зачтется (см. разд. 21).

Вникни в сравнение со взвешивающим зерно. Если совершено преступление, например кража (а это значит, что кто-то не сумел совладать с приступом отвратительного себялюбия и потому украл), это приводит к тому, что чаша обвинения — для него самого и для всего мира — склоняется вниз. Ведь когда совершается преступление, то есть прорывается наружу скверна себялюбия, становится весомей низменное начало — «естество» творения. Преступник убавляет на какую-то долю весомость заслуг на чаше оправдания, подобно тому, как если бы некто смахивал с чаши весов зерно, которое подсыпают в нее его ближние.

Таков смысл изречения: «Один грешник сводит на нет добрые дела многих». Тот, кто не может совладать с низменными вожделениями, препятствует духовному совершенствованию всего мира.

23. В свете сказанного становится совершенно ясным, почему Народу Исраэля было оказано предпочтение и Тора была вручена именно ему (см. разд. 5).

Конечно же, не может быть двух мнений: цель творения распространяется на весь без исключения род человеческий — на людей черных, белых, желтых, без всякого различия.

Однако, поскольку естество человеческое опустилось до последнего предела, погрузившись в бездну себялюбия, безгранично властвовавшего над всем человечеством, — увещевания были бесполезны: народы были неспособны решиться принять Тору, и даже просто дать обещание вырваться за пределы своего существования на безбрежный простор любви к другим созданиям.

Единственное исключение составлял народ Исраэля, предыстория которого насчитывала четыреста лет великих мучений в жестоком египетском рабстве. Изречение наших мудрецов, ז״ל, гласит: «Как соль очищает (букв.: “услащает”) мясо, так страдания искупают грехи человеческие», т. е. способствуют очищению человека.

С другой стороны, сынам Исраэля послужила во благо необычайная чистота их святых праотцев (см. разд. 16), что, как свидетельствует ряд мест Писания, имело решающее значение.

Именно в силу этих двух предпосылок они оказались способны на великое свершение. Повествуя об этом времени, Тора говорит о них в единственном числе: «И расположился там станом Исраэль, перед горой», а наши мудрецы, ית׳, комментируют: «Как один человек с единым сердцем». Ибо в тот час каждый из них до конца отказался от себялюбия, все его устремления были направлены на то, чтобы помочь ближним, — в полном соответствии с самой сутью заповеди «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (см. разд. 16).

И только тогда они оказались достойны обрести Тору.

24. Как с необходимостью вытекает из сказанного, Тора была вручена одному лишь народу Исраэля — потомкам Авраама, Ицхака и Яакова, потому что не оставалось места для предположения, что еще хоть кто-то готов присоединиться к ним.

Однако, именно поэтому народу Исразля было предначертано стать как бы переправой (для других народов), быть посредником, благодаря которому искры очищения устремляются ко всему роду человеческому, изливаясь на весь мир потоком, который нарастает с каждым днем. Накопляясь, подобно сокровищу, очищение делает свое дело, а когда достигнет требуемой меры, прозреют народы и постигнут, каковы блаженство и покой, что таятся в ростке любви к ближнему.

Тогда откроется им необходимость склонить вниз чашу оправдания мира, и сами вступят под ярмо Всевышнего, да будет Он благословен. А чаша обвинения будет уничтожена, и не станет ее на земле.

25. Нам осталось завершить разъяснение вопроса, почему Тора не была дарована нашим праотцам.

Как мы видели, суть состоит в том, что заповедь любви к ближнему, являющаяся средоточием Торы, к которой тяготеют все остальные заповеди, не подлежит обособленному исполнению. Она может быть воплощена в жизнь только целым народом, давшим на это свое предварительное согласие. Поэтому Тора была дарована лишь потомкам праотцев, когда они, после исхода из Египта, образовали целый народ, достойный Торы и готовый единодушно ее принять.

Однако необходимо еще одно разъяснение: где мы нашли в Торе, что сыновьям Исраэля был задан решающий вопрос — согласны ли они исполнить заповедь любви к ближнему, и что они дали на это свое согласие прежде, чем получили Тору?

26. Знай же — это ясно до очевидности каждому сведущему. В своем обращении к народу Исраэля, переданном через Моше, учителя нашего, Святой, благословенно Его Имя, говорит: «А ныне, если будете внимать и повиноваться голосу Моему и соблюдать завет Мой, то будете Моей драгоценностью из всех народов, ибо Моя вся земля. И вы будете у Меня царством священников и народом святым. — Вот слова, которые ты скажешь сынам Исраэля». И пришел (Моше), и призвал старейшин народа, и изложил им все эти слова, что повелел ему Господь. И ответил весь народ вместе и сказали: «Все, что говорил Господь, свершим». И передал Моше слова народа Господу» ⁷.

И вот, на первый взгляд, эти слова не соответствуют своему назначению. Разум обязывает к тому, что если некто предлагает своему ближнему выполнить определенную работу, испрашивая его согласие, он должен разъяснить ему на примере, в чем состоит работа и какова плата за нее, чтобы тот мог взвесить, что предпочтительней — отказаться или согласиться.

Здесь же, в этих двух фрагментах Писания мы, на первый взгляд, не находим никакого примера предлагаемого служения и ни слова о вознаграждении за него. Сказано: «…если будете внимать и повиноваться голосу Моему и соблюдать завет Мой…» — без объяснения, которого мы ждали, что означает «голос» и что означает «завет».

И далее: «…будете Моей драгоценностью из всех народов, ибо Моя вся земля».

И нам остается неясным, повеление ли это приложить усилия к тому, чтобы стать драгоценностью — избранным среди народов, или — обещание блага. Следует также понять, какая здесь связь с завершением стиха: «…ибо Моя вся земля», которое вынуждает трех переводчиков Торы — и Онкэлоса, и Йонатана бэн «Узиэля, и ѓа-Йерушалми, и всех комментаторов, включая Раши и Рамбана, выйти за рамки пшата — прямого смысла стиха. А Ибн-"Эзра, от имени раби Мариноса, утверждает, что союз “ки” (“ибо”) употреблен здесь в значении “хотя”, и истолковывает этот стих следующим образом: “…и будете Моей драгоценностью из всех народов, хоть и Моя вся земля”. Однако такое толкование не соответствует мнению тех наших мудрецов, ז״ל, которые говорят: “ки” имеет четыре значения: “или”, “возможно”, “однако”, “что ведь”, — а Ибн-"Эзра добавляет пятое значение (“хотя”, “несмотря на то”) и использует его дважды: “хотя и Моя вся земля, вы будете у Меня царством священников и народом святым”. Но и в данном случае остается неясным, что перед нами — призыв или обетование.

Неясен также смысл этих слов — “царство священников”, нигде во всем Танахе они больше не встречаются. Во всяком случае следует понять, существует ли различие между понятиями “царство священников” и “святой народ”. Сан священнослужителя, как принято считать, подразумевает святость его носителя. Само собой разумеется, что царство одних только священников — это святой народ, и поэтому, казалось бы, слова “святой народ” — излишни.

27. Однако на основе всего сказанного ранее рассматриваемые отрывки Писания получают требуемое разъяснение, если учесть их роль в переговорах, когда нечто предлагается, и на это требуется согласие. Предлагается служение, а также описана его форма и содержание; указано и вознаграждение за это служение, основой которого является Тора и заповеди.

Форма служения находит свое выражение в словах: “И вы будете у Меня царством священников”, — то есть все вы от мала до велика уподобитесь священникам, и, как у священников, не будет у вас ни доли, ни удела, — никакого материального достояния на земле: “Ибо Господь — Он ваш удел”.

И таков общий принцип устроения для всего народа: земля и все наполняющее ее посвящены Господу, да будет Он благословен. И никто не должен заниматься земледелием больше, чем требуется, чтоб исполнить веление Господа, ית׳, — обеспечить потребности ближнего своего, так чтобы освободить его от всех забот о собственных нуждах. Это касается и всех повседневных будничных трудов, таких, как сев и жатва. Отношение к ним должно быть такое же, как к трудам священнослужителей, приносящих жертвы во Храме. Есть ли разница между тем, кто, исполняя заповедь, приносит огнепалимую жертву Господу, и тем, кто исполняет (другую) заповедь: “Возлюби ближнего твоего, как самого себя”?

Оказывается, что жнец, работающий в поле, чтобы прокормить ближнего своего, подобен совершающему жертвоприношение Господу. Более того, выясняется, что исполнение заповеди любви к ближнему важнее жертвоприношений (разд. 14 и 15).

Но это еще не все. Тора и заповеди даны только лишь для того, чтобы посредством их очистить народ Исраэля — имеется в виду очищение плоти. А когда оно будет достигнуто, благодаря этому удостоимся истинного вознаграждения — беспредельной близости к Богу, ית׳, которая и есть цель творения (разд. 6). И именно об этом вознаграждении сказано: “Будете у Меня народом святым” — благодаря этой близости — двекут — станем святым народом, как написано в Торе: “Будете святы, потому что свят Я, Господь Бог”.

И ты видишь, что в словах “царство священников” находит полное выражение форма предложенного служения, суть которого состоит в исполнении заповеди любви к ближнему. Это царство, в котором все — священники, удел которых — Господь и у которых нет никакого личного материального достояния. И нам поневоле приходится признать, что это и есть единственное определение, позволяющее как-то понять, что такое “царство священников”.

Ибо его назначение не сводится к совершению жертвоприношений на жертвеннике. Ведь в этом ритуале весь народ не участвует. Да и кто жертвовал бы тогда животных для принесения их в жертву во Храме? И кто приносил бы дары священнослужителям? И как можно было бы объяснить (особую) святость священнослужителей святого народа?

Итак, мы неизбежно приходим к выводу, что смысл святости народа в том, что “Господь — Он удел их”, и в том, что отрекаются от всякого материального достояния для себя самих. Такова полнота заповеди любви к ближнему — заповеди, обобщающей всю Тору.

И в то же время святость народа — его высшая награда, которая есть двекут.

28. Теперь обретают для нас отчетливый смысл и слова: “А ныне, если будете внимать и повиноваться голосу Моему и соблюдать завет Мой…”. Они означают:

Заключим завет, о котором Я говорю вам здесь. Согласно этому завету вы станете Моими избранниками среди всех народов, и при вашем посредстве очистительные искры, просветляющие плоть, донесутся до всех народов и племен мира. Пока все народы мира совершенно не готовы к этому. Мне нужен один народ, чтобы ныне положить начало. Вы станете избранниками…

Далее следует завершение: “…ибо Моя вся земля”, — иными словами:

Все народы земли, как и вы, принадлежат Мне и в конце концов прилепятся ко Мне (разд. 20). А ныне, пока они не пригодны к своему предназначению. Мне нужен избранный народ. И если вы согласны быть Моими избранниками, Я повелеваю вам стать у Меня “царством священников”, то есть любить ближнего. Это должна быть любовь в ее высшей форме — “возлюби ближнего твоего, как самого себя”. В этом средоточие всей Торы и заповедей.

Я повелеваю вам стать “святым народом”. В этом ваше вознаграждение — высочайшая награда, означающая беспредельную близость ко Мне — двекут.

Двекут содержит в себе всякое вознаграждение, о котором возможно поведать, то, о чем говорят нам наши мудрецы, ז״ל, в разъяснении к завершающему стиху: “Вот слова, которые скажешь сынам Исраэля…”. Они уточняют: “Вот слова” означает именно эти слова, не убавь и не прибавь.

Трудно представить себе, что Моше, учитель наш, мог прибавить или убавить от слов Господа, и что Святому, благословенно Имя Его, пришлось его предостерегать от этого. Ведь во всей Торе не найти этому примера, совсем наоборот, сказано о нем в Писании: “В доме Моем он — самый верный”.

29. Из сказанного вытекает, что при описании предстоящего сынам Исраэля высочайшего служения, описании, выраженном словами “царство священников” (а эти слова до конца раскрывают смысл заповеди “Возлюби ближнего твоего, как самого себя”), Моше и в самом деле могло придти на ум повременить — не открывать сразу, каково это служение во всем его величии и возвышенности. Он мог устрашиться того, что сыны Исраэля не найдут в себе решимости отказаться от всего своего материального достояния и передать его Господу, как повелевают слова “Будете у Меня царством священников”. (Вспомним сказанное Рамбамом, что женщин и детей не следует посвящать в суть бескорыстного служения Господу, служения не ради награды, но следует повременить, пока с возрастом не наберутся ума и не обретут необходимую для такого служения непреклонность.)

Поэтому Господь и предостерег его, чтобы не убавил и не прибавил, но передал народу своему подлинную суть предстоящего высочайшего дерзания, выраженную словами “царство священников”, а какова награда — словами “святой народ”.

Ведь мог помыслить Моше, что следует яснее растолковать им, каково то высшее наслаждение, то блаженство, таящееся в нерасторжимой близости к Благословенному, которое предстоит им испытать, когда прилепятся к Нему. Тем самым Моше способствовал бы их согласию на могучее дерзание — подобно священству отречься от всякого материального достояния в этом мире. Однако он получил предостережение “не прибавлять”, но только произнести эти слова — “святой народ”, не раскрывая, какова скрытая в них награда. Ведь если бы Моше открыл, как безмерно это в сущности несравненное вознаграждение, это привело бы к порче и соблазнению сынов Исраэля, и тогда они приняли бы на себя служение Благословенному из себялюбия и корысти. А такое выхолощенное, утратившее смысл “служение” есть служение самим себе (см. разд. 13).

Мы видим, что поскольку Моше предстояло описать народу Исраэля, в чем заключается предлагаемое служение Всевышнему, ית׳, — он получил предостережение ничего не убавлять от повеления стать “царством священников”. А поскольку Моше предстояло также передать народу, какова плата за это служение, то он получил повеление ничего не прибавлять к обещанию, что Исраэль станет “святым народом” — не открывать то, что сокрыто в этих словах.

Перевод Натана Файнгольда

¹ “Свершим и постигнем”, или “Исполним и будем послушны”. — Прим. пер.

² Танна (множ. ч. — таннаим) — один из мудрецов Мишны, ז״ל.

³ Мидраш Ваикра Раба, 84.

⁴ Зхарья 14:9. — Прим. пер.

⁵ Раби Акива учит, что приговор, который выносится миру, зависит от того, какие поступки преобладают — хорошие или дурные (Пиркэ авот, 3, мишна 19). — Прим. пер.

⁶ Трактат Кидушин 40б.

⁷ Тора, Шемот, парашат Йитро, гл. 19.