Недельная глава Беаалотха

Содержание раздела

Б-г учит первосвященника Аарона правильно зажигать Менору в Храме. Моше освящает колено Леви для храмовой службы. Левиты заменяют первенцев от всех колен, «дисквалифицированных» за поклонение золотому тельцу. Они проходят обучение с 25 до 30 лет, затем служат в Храме 20 лет, а по достижении «пенсионного» возраста их переводят на более легкую работу.

Ровно через год после Исхода из Египта Б-г повелевает евреям приносить пасхальную жертву. Тем, кто не смог сделать это вовремя по уважительной причине, разрешено принести ровно через месяц песах шени, вторую пасхальную жертву.

В день освящения передвижного Храма, Мишкана, его покрыло облако Б-жественной Славы; ночью оно превращается в «огненное явление». По этому облаку евреи узнавали, когда следует отправляться в путь, а когда остановиться на привал. Б-г повелевает Моше изготовить две серебряные трубы для сборов и оповещений.

Указан порядок следования колен в походе. Моше приглашает своего тестя Итро присоединиться к евреям, но тот предпочитает вернуться в Мидьян.

Эрев рав, сборище иноплеменников, примкнувших к евреям в момент Исхода, подбивает их к бунту. Народ жалуется на однообразное питание, состоящее из одного мана, и ностальгически вспоминает египетскую еду. Моше жалуется Б-гу, что не может больше управлять строптивыми евреями, и просит облегчить его бремя. Б-г велит ему отобрать 70 старейшин для участия в руководстве и наделяет их пророческим даром. Двое из этой группы пророчат в стане, что не Моше, а его ученик Йеошуа бин Нун приведет народ в Эрец Исраэль. Йеошуа требует наказать «клеветников», но Моше доволен, что теперь у евреев есть и другие пророки кроме него. Б-г посылает огромное количество перепелов тем, кто жаловался на отсутствие мяса в пустыне, а затем поражает их мором.

Мирьям, сестра Моше, наказана цараат за несправедливые обвинения в его адрес и высылается из стана. Народ ждет семь дней, пока не закончится ее карантин.

Симптомы и синдромы

В поликлинике не протолкнуться. У двери врачебного кабинета сгрудились люди. Они чихают и кашляют: эпидемия гриппа в самом разгаре. Чуть поодаль стоит бледный подросток. Он ничем не отличается от других пациентов, только кашляет чуть реже.

Дверь кабинета открывается. Из него не спеша выходит старик, шурша на ходу рецептами. Врач лет пятидесяти обводит собравшихся усталым, почти затравленным взглядом: «Следующий!» Грузная дама встает со стула и, оттесняя плечом нетерпеливых, пробирается к кабинету. И тут врач замечает одинокого мальчика, пристально смотрит на него и вдруг кричит ему: «Ты! Войди ко мне немедленно!»

Больной и врач остаются наедине в кабинетной тиши и прохладе. Из-за двери слышится неровное бормотание десятков голосов и возмущенные реплики дамы по поводу нахальных молодых людей, везде прущих без очереди.

Осмотрев больного и выслушав его стетоскопом, врач выписывает ему направление в больницу с пометкой «срочно». «Не волнуйся, — говорит он, — ты поправишься. Мы вовремя обнаружили очаг».

Мальчику повезло. Он попал к хорошему врачу, способному даже в суете, несмотря на профессиональные перегрузки, читать симптомы болезней по лицу, как раскрытую книгу.

Когда евреям надоел ман (вкуснейший и питательнейший продукт, но каждый день — в завтрак, обед и ужин, и так сорок лет; да кто это выдержит?!), им страсть как захотелось мяса, и они возопили к Моше: долой деликатесы, не хотим экологически чистую еду! «Кто накормит нас мясом?» Даешь «рыбу, которую ели в Египте даром, огурцы и дыни, и зелень, и лук, и чеснок». Чтоб не таяло во рту, как масло. А чтобы хорошо поработать челюстями, и чтоб между зубами застревало; с отрыжкой и запахом изо рта. Как у нормальных людей.

Моше обратился к Б-гу: «Откуда у меня мясо, чтобы дать всему этому народу?»

Тогда Всевышний велел Моше собрать «семьдесят человек из старейшин Израиля», привести их к Шатру Откровения, «и пусть станут они там с тобою».

На первый взгляд, странное решение. Ведь Б-г намеревался дать евреям мясо, которое они требовали. Не лучше ли было собрать семьдесят резников, а не семьдесят мудрецов?

На самом деле, тяга к мясу, как и к другим материальным благам, это всего лишь физическое проявление духовного дефицита. Тоска по мясным блюдам была не болезнью, а симптомом. Евреи думали, что им не хватает в пустыне мяса, а на самом деле голодали не их желудки, а души. Современные психологи знают, что больше всего сладостями злоупотребляют люди, которым не хватает в жизни любви и тепла. Вкусной едой они бессознательно пытаются компенсировать душевную дисгармонию.

Еврейские мудрецы учат, что потребности человека беспредельны. Тот, кто любит деньги, будет всегда страдать от их нехватки, даже если станет миллионером. Они говорят также, что еврея, любящего Тору, готового изучать ее днем и ночью, будет постоянно мучить жажда новых знаний. Больше всего на свете евреи любят Тору, учение; деньги — на втором месте. Страсть к деньгам — это всего лишь физическое проявление духовного вакуума и подспудной тяги к Торе, к постижению высших истин Творения. Хороший врач не только различает симптомы, но и видит, какая болезнь скрывается за ними.

Здесь был Вася

Настоящим бичом современных городов стали надписи на стенах зданий и заборах. Их наносят, как правило, не кистью, а распылителями краски, иногда по трафарету. Эти надписи, на современном жаргоне графити, носят часто политический характер, но бывают и абсолютно бессмысленными. Прадедушкой графити было пронзенное стрелой сердце, вырезанное перочинным ножом на коре дуба, с лаконичным сообщением: «Петя любит Машу».

Или взять к примеру вездесущего Васю, объездившего весь мир. За ним не смогли бы угнаться даже знаменитые путешественники Марко Поло и Афанасий Никитин. И куда бы его ни заносила судьба, в каменные джунгли Нью-Йорка или в афинский Акрополь, в туалет Казанского вокзала в Москве или в перуанские Анды, везде он оставляет свой классический автограф: «Здесь был Вася».

Что заставляет людей вырезать свое имя на камне, дереве, назойливо делиться мыслями с помощью краскораспылителя? Ощущение быстротечности жизни и собственной бренности. Человек знает, что он временный жилец на земле, и инстинктивно пытается продлить свои годы — с помощью авторской надписи на седых камнях Акрополя. «Даже когда меня не будет здесь, — думает он, — эта надпись останется, и я будут жить в ней».

Графити — это крик отчаяния перед лицом собственной недолговечности, это подспудная тяга к бессмертию.

Указания по зажиганию Меноры, храмового светильника, с которых начинается этот раздел, завершаются словами: «И сделал так Аарон» (8:3). Раши поясняет: «Это сказано, чтобы воздать хвалу Аарону: он сделал все точно так, как повелел Б-г». Другими словами, первосвященник скрупулезно следовал указаниям Творца, не внося никаких личных изменений или добавлений. Но что тут особенного? За что Тора хвалит Аарона? Ведь и так ясно, что творческий подход к исполнению Б-жественных повелений неуместен и даже опасен. Достаточно вспомнить трагическую судьбу сыновей Аарона Надава и Авиу, погибших за попытку воскурить в Мишкане «чуждый огонь». В данном случае инициатива действительно наказуема.

Нет, дело в другом. Сообщая, что Аарон «сделал так», Тора имеет в виду, что он ни на йоту не отклонился от указаний Творца при зажигании Меноры. Он устоял перед естественным соблазном внести в них свою изюминку, свой личный стиль и тем самым увековечить себя. Аарон заслужил похвалы за то, что он не пытался и не хотел отступить от воли Б-га ни на шаг.

Б-жественная воля, заповеди Торы безупречны. Когда человек с его извечной тягой к реформаторству и самовозвеличению пытается их «подправить», «усовершенствовать», вести новые мицвот или отменить «устаревшие», он, сам того не осознавая, пачкает великолепное здание глупой надписью.

Публикуется с разрешения издательства «Швут Ами»